Ольга Олеговна вертела в руках медицинскую выписку своей снохи с непонятными терминами, старалась вникнуть в каждое понятие, но все тщетно. Ясно было одно – у Наташи не может быть своих детей. Вообще! Приговор окончательный!
— Ну сейчас же современная медицина, — произнесла Ольга Олеговна. – Может можно что-то сделать: ЭКО или суррогатную маму найти.
— Мам, ну, во-первых — это дорого, во-вторых – нет гарантии, что ЭКО приживется или суррогатная мать потом отдаст ребенка, всяко бывает, — ответил Стас. – Мы вот тут подумали с Наташей и твердо решили: возьмем с детдома парнишку какого-нибудь. Оба хотим именно мальчика.
— Стас, вы в своем уме? Это чужие дети! Неизвестно что с них вырастет, какие гены у ребенка могут быть! Выбросьте это из головы! Мне кажется, что может тебе на другой девушке жениться? – спросила Ольга Олеговна и осеклась.
— Мам, ты что такое несешь «на другой»? – возмутился Стас. – Я люблю Наташу! Мы уже семь лет вместе и душа в душу живем. Ну берут же детей с детдома! Вот соседи наши снизу – взяли аж трех девочек! Ничего, воспитали!
— Да уж, воспитали! – проворчала Ольга Олеговна. – Две старшенькие так ничего, хорошие, а младшая – оторва, ославила приемных родителей на весь двор, прости Господи! Зачем же брать так много, когда и с одним ребенком иногда трудно справиться.
— Ну вот мы и возьмем – одного! Самого лучшего! – ответил Стас. – Лет пяти: уже, вроде как, и подрос, и прошлого особо помнить не будет.
Уже в детдоме Наташа с Игорем смотрели на детей, бегающих по большому залу. Тут их столько! Шумные и тихие, пухленькие и худенькие, белобрысые и черненькие. У всех глазенки такие милые, каждый сморит на пару как-то особенно: кто с интересом, кто с печатью, а кто просто так. В самом уголке сидел круглолицый мальчик с вихром на светлой макушке, он совсем не смотрел на пришедшую парочку, а сосредоточенно что-то строил из деталей конструктора.
— А что ты строишь? – спросила подошедшая к нему Наташа.
— Это мой домик, — тихо произнес малыш.
— А с кем ты там будешь жить? – поинтересовалась Наташа.
— Со своей семьей! – ответил мальчик.
— А хочешь ко мне на ручки? – Наташа протянула к малышу руки, и он сразу же поддался на объятья. Наташа подняла мальчика, а он как-то спокойно и грустно положил свою голову незнакомой тете на плечо. Наташа почувствовала, как с первой минуты просто прикипела с сердцем к этому ребенку.
— Мы хотим усыновить именно этого мальчика! – сказал Стас уже на собеседовании у директора. – Он даже на меня в детстве похож.
— Да, понимаю, это Сереженька наш, хороший мальчик! – ответила директриса. – Совсем недавно остался без матери – она умерла. Бабушке он не нужен, отец непонятно где. Но тут есть один очень серьезный нюанс: у Сереженьки есть двухлетний брат, а по закону мы братьев разлучать не можем. Русланчик тоже хороший мальчик, но с Сережей он от разных отцов и друг на друга совсем непохожи. И где отец Руслана – тоже неясно, мать у братьев была одиночкой.
Директриса положила на стол перед парой фото очень смуглого мальчика с черными как смоль волосами. Вот это разница! Отец младшего брата явно откуда-то с востока или Кавказа. Как кому объяснить, если супруги вдруг надумают уехать и в другом городе убедить всех, что эти дети – их родные. С сережкой все понятно, а вот как быть с Русланом?
— Вы идите и подумайте. Присмотритесь, у нас много еще детей, которые одиноки, они все у нас хорошие, — уверила супругов директриса.
Выйдя из кабинета, Олег с Наташей встретили Сережу — он тихо стоял у стены и провожал парочку глазами, будто спрашивая: «Ну как, вы меня возьмете?». Супруги стыдливо отвернулись от ребенка, чувствуя себя предателями.
— Нет, нет и нет! – Ольга Олеговна готова была сорваться на истерику, когда дома ей все рассказал Стас. – Никаких Сережек и Русланчиков. Закон им не позволяет! Пусть для маленького ищут его отца, у них там на востоке их охапками воспитывают. А вам незачем такое на себя бремя взваливать? У самих у вас двухкомнатная квартира! Да если вы даже переедете, то как вы объясните наличие Русланчика перед другими людьми? Явно же, что не в вашу, светловолосую породу!
Во сне Наташе снился Сережка, будто обнимал ее. Она вся заметалась во сне по кровати и проснулась со слезами на глазах. Разбудила Стаса и стала громко шептать:
— Стас, давай оформлять мальчиков! Ну давай! А то, что Руслан черненький, так ничего, может быть, у меня дед был с Кавказа! Или у тебя! Легенду всегда можно придумать! Не могу я, прям полюбила этого Сережку сил нет! Ну пусть еще будет Руслан, ну и что!
— Наталь, ты с ума сошла! Ну полный же дом детей, Сережа тебя уже и не помнит, чего ты так убиваешься? – Стас спросонья не мог понять такую странную реакцию жены. – Давай еще посмотрим, определимся.
— Нет! Только Сережа! С Русланом или без, но только Сережка! – плакала Наташа.
— Слушай, ты еще Руслана не видела, а уже все решила! Может тебе этот ребенок не понравится! Может с ним что-то не так! Может быть, ты его не полюбишь! Ну что же ты так, будто в довесок берешь, выкинуть будет невозможно! Давай других посмотрим, — уговаривал жену Стас, но та только мотала головой и рыдала.
Русланчик оказался славным малышом – сонный, из казенной кроватки, он так же, не стесняясь, протянул к Наташе руки для объятий. Он не плакал, не капризничал, а как-то по-взрослому смотрел на визитеров своими большими, черными глазами.
— Ты, знаешь, — произнесла Наташа, обращаясь к Стасу. – У меня прабабушка по папиной линии цыганкой была. Даже где-то похож Русланчик на цыганенка, правда?
— Да, что-то есть! – поддержала ее директриса.
Малыши были забраны из детдома, хоть Ольга Олеговна долго еще плакала и причитала. Но к внукам она начала понемногу привыкать: мальчишки оказались на редкость тихие и послушные. Вскоре семья приняла решение: продать свою двухкомнатную и мамину однокомнатную квартиру, чтобы уехать к Наташкиному давно овдовевшему отцу в небольшой городок и там обжиться. Не хотелось бы травмировать детей, а легенду всегда придумать можно.