— А ещё у вас был огромный сад. Твоя бабушка нас часто туда пускала. Там малина росла очень сладкая. Вишни были крууупныеее! А ещё была БЕЛАЯ малина, ни у кого тогда такой не было. И горох свисал с кольев деревянных огромными стручками. Всех детей твоя бабушка угощала, всё можно было рвать! А потом ты родилась, а бабушка твоя почти сразу п@мерла. Таня, тебе чай налить? — Марина удивлённо посмотрела на двоюродную сестру, — что молчишь?
— Да всё нормально, чай я буду, налей, — Таня, как овдовела, чаще стала с двоюродной сестрой общаться. Дочка с семьёй не с ней живут. А ей с родными пообщаться хочется. Она почти ничего не знала про свою вторую бабушку, маму отца. И дом, в котором она родилась, плохо помнила. Вот и решила старшую сестру, двоюродную, с которой в детстве в одном доме жили, расспросить.
Их переселили из старого деревянного дома, когда Тане ещё и пяти не было. Мама Тани дом свекрови не любила. Не могла свекрови простить, что та не хотела, чтобы она ребёночка, то есть Танюшку, родила.
— Бабушка твоя, Анна Дмитриевна, добрая была, — продолжила вспоминать Марина, — Твой отец у неё младший был, она его очень любила. Старшие брат и сестра его быстро из родного дома разлетелись, семьи свои создали. Одни на Север уехали, другие — в Сибири жили. Далеко очень. Внуков от старших детей Анна Дмитриевна и видела то всего несколько раз. А Костя, папа твой, всегда при ней был.
Сначала Анна Дмитриевна вообще не хотела, чтобы он женился, отговаривала. У него мол и сердце с рождения слабое, да и ни к чему это. Живи мол, сынок, для себя, видишь, как жизнь семейная разлучает. Мать и бабушку позабыли все!
В общем, папа твой, Таня, как-то даже и не стремился к женитьбе. Видно тогда ещё судьбу свою не встретил.
А потом, уже ему под сорок было, ему мать твоя вдруг приглянулась. Она к моей в гости приехала, к сестре своей родной, а Костя её и увидел. Мама твоя, Арина, всегда тонкая, стройная была, как девочка. А ей уже тоже тогда тридцать пять было. Анна Дмитриевна, для всех неожиданно, этот брак одобрила. Видно уже болеть начала, поняла, что Костя скоро один останется. Подумала видно, пусть с женой живёт, она и за ним и за ней, за Анной Дмитриевной, ухаживать будет. А детей заводить мол они уже старые.
А всё не по её вышло. Арина почти сразу тобой забеременела. Счастливая была, не передать. И Костя помолодел прямо. Он будет отцом, они небось оба уже и не мечтали об этом.
Анна Дмитриевна тогда сразу слегла. Костя теперь не о ней, а только о жене беременной и думает. Да и Арина уже не так, как до этого, о свекрови печется. Жалко конечно, Таня, что так получилось. Анна Дмитриевна с возрастом изменилась, в детях своих разочаровалась, во внуках. И из жизни ушла она очень несчастной.
Вот что старость да болезнь с человеком делают.
— Спасибо, Марина, что рассказала. Про сад, про бабушку Аню. А то папы уже давно нет, да и мама про неё даже говорить не хотела. А у меня про тот дом вообще такие смутные, размытые воспоминания. Я ведь ещё совсем маленькая была. А ты помнишь, как меня чуть в бочке не утопила?
— Ещё бы. Я тогда жуть как испугалась. Мы же с соседскими Васькой и Светкой в бочке жабу тогда увидели. А ты маленькая ещё ростом, тебе не видно было. Тогда тебе года три, а мне восемь было. Вот я тебя снизу и приподняла за ножки то! Но не рассчитала я свои силы, вот ты и перевесилась, и в бочку с водой вниз головой и полетела! Хорошо Колька, бабы Кати внук, был рядом. Без него я бы тебя и не вытащила.
— Ага, сестра называется! Чуть в бочке не утопила. Кстати, я Колю помню. Он меня утешал, а я плакала. Но плакала не от того, что испугалась, нет. У меня шапочка была зелёная на завязках под подбородком. Я её терпеть не могла. А Колька мальчик взрослый. Он меня всегда на качелях качал. Так мне перед ним стыдно было, что я в такой дурацкой шапочке. Да ещё вся мокрая, с шапочки вода так и стекала. А я же всё-таки девочка, мне не хотелось перед большим мальчиком в таком глупом виде быть.
А жабу я так и не увидела!
— Таня, а поедем съездим к нашим родителям на кл@дбище. Скоро ведь родительская суббота. Там ведь недалеко от наших родителей где-то и бабушка Аня твоя лежит. Ты хоть была там?
— Нет конечно, Марина. Папы же моего от приступа сердечного рано не стало, я ещё маленькая была. А мама о Анне Дмитриевне даже и говорить никогда не хотела. Только и слышала я от неё, что мол, слава богу, уехали мы из холодного этого свекровиного дома. Где зимой углы промерзали, да где на душе даже летом холод был лютый!
— Да, жаль, что так всё получилось. Ведь могли бы и поладить. Жаль, что все они с обидой в сердце ушли. Ну так что, поедем в субботу съездим, а Таня?
В Родительскую субботу с утра Марина и Татьяна, две двоюродные сестры, поехали к родителям. В церковь сначала зашли, свечи поставили, записочки написали, да ещё молебны заказали. Таня бабушке своей Анне Дмитриевне, первый раз за всё время, молебен заказала.
К родителям своим зашли, в оградках убрались, памятники протёрли. Цветы живые в баночки с водой поставили.
— Ну что, Таня, пойдем, поищем, где твоя бабушка Анна Дмитриевна лежит? Это ведь где-то на старой территории, давно уж ее нет, пятьдесят лет поди с лишним.
— Пойдем, Марина. Я со своей мамочкой уже, да и с папой, когда в оградке убиралась, поговорила. Сказала им, что хочу найти, где бабушка Анна Дмитриевна лежит. Да молитву прочесть, чтобы примирить всех. Чтобы ушла обида, отпустила их.
— Пошли Таня. Вон там давай посмотрим, там памятники старые, да деревьями всё заросло. Там и годы те, вот шестьдесят пятый, седьмой. Ой, вот, смотри, это же поди бабы Кати памятник?!
— Да не знаю, Марина, я её совсем не помню. А вон там, смотри, Еремеева Анна Дмитриевна, 1885 — 1969. Похоже эта она.
— Она это, Танечка! Давай я фотографию протру, почти не видно. О, точно она, я то ее помню. Смотри, а могилка не брошена, странно даже. Травы сухой нет, гляди, ландыши, ирисы растут. Давай ка мы тоже цветы тут живые поставим в банку с водой.
— Здравствуйте, вы к Анне Дмитриевне поклониться зашли?, — сестры и не заметили, как к ним подошёл статный, но уже с сединой в темных волосах, мужчина.
— Просто я много лет по соседски за м@гилкой этой приглядывал. Никто никогда сюда не заходил. Думал, некому даже и вспомнить нашу Анну Дмитриевну, а тут вижу — женщины незнакомые.
— Коля, это ты что-ли?, — присмотревшись спросила Марина, — неужели это ты, Колька, Колечка! А мы тебя с Таней только недавно вспоминали.
— Маринка, ты? Ну и встреча! А я тут к своим пришёл, ведь родительская сегодня. К бабе Кате, да к матери с отцом. Смотрю, а тут…а это Татьяна, та самая, в зелёной шапочке? Неужели?
Таня смутилась. Ну надо же, вот ведь дурацкая шапочка, на всю жизнь запомнилась!
Ну и встреча, девчата! Я пойду у своих приберусь, а потом может вместе пройдемся, тут недалеко. Туда, где наш дом старый стоял. На три семьи. Мы же все в нем родились.
На месте старого дома давно уже был разбит парк. Но среди новых посадок Таня заметила старые яблони и вишни. Сердце ёкнуло — неужели это они? Из бабушкиного сада.
Николай взял Таню под руку:
— Видишь, вон яблони, вон вишни из вашего сада. А под этой берёзой коляски с детьми спящими ставили — место тихое, берёза листочками машет. Детки хорошо спят. Все мы отсюда, и я, и Марина, и ты, Танечка.
— Спасибо, Коля, — Тане так тепло стало. И ей даже показалось, что за яблоневым садом она увидела папу в белой майке, молодого, улыбающегося маме. Мама была в цветастом милом платьице. Рядом в беседке сидела Анна Дмитриевна и раскладывала вишневое варенье по розеточкам.
Зашумел самовар, ветер подул:
— Арина, Костя, идите скорее пить чай с вареньем, — сказала-пропела Анна Дмитриевна…
Опять подул ветер, и сад отозвался, вздохнул о далёком прошлом, всплеснув, как руками, старыми, заскорузлыми ветками.
«Они помирились. Я же видела — они простили друг друга», — подумала Таня, и на глаза её навернулись слезы.
— Ну что, девчонки? Нагулялись? Может зайдём ко мне, я тут недалеко, в заводских домах живу. В моей холостяцкой берлоге помянем наших родителей по маленькой. Да чайку с пряниками попьем, поди замёрзли, ветренно. Таня, ты что, плачешь?, — Коля взял Таню под локоток.
— Нет, всё хорошо, Коля, это и правда ветер. А к тебе мы зайдём с большой радостью, да, Марина? Спасибо тебе большое за приглашение и вообще за всё спасибо.