Все началось с конкурса красоты. Или нет, началось все с того, что в одиннадцатом классе появился новенький – Пашка Сажин, и все девчонки, включая сестер Григорьевых, влюбились в него по уши.
До этого сестры жили мирно, Женя даже жалела Леру и частенько прикрывала ее от отца, но из-за этого самого Пашки все пошло по кривой дорожке. Ладно, если бы он сделал выбор в пользу одной сестры или другой, а еще лучше стал бы дружить с кем-нибудь третьим, но он не спешил выбирать себе девушку и занимался только учебой.
И вот под Новый год старшеклассницы придумали, что им надоел обычный новогодний КВН, и они хотят устроить конкурс – выбрать короля и королеву бала, как в зарубежных фильмах. Понятное дело, что все скрывали друг от дружки и наряды, и чем собираются удивлять в конкурсе талантов, а вот сестрам это было сделать куда сложнее.
Всем было ясно, что королем выберут Пашку – он и красивый самый, и учится хорошо, а еще так на гитаре играет, что в легкую обойдет даже Гошу Короленко, который умеет пародировать голоса и жонглировать пятью шариками. А вот кто станет королевой – загадка. Многие ставили на одну из сестер, они обе были самыми популярными старшеклассницами, но у Леры были шикарные кудри, а у Жени – три волосинки в пять рядов, из которых никакую прическу не сделать. И вот уже на пороге перед выходом Лера закатила скандал – мама пыталась завить ей волосы плойкой, но получилось только хуже.
— Ненавижу! – плакала Женя. — Это несправедливо! Почему у Леры есть кудри, а у меня нет!
Сказала и тут же закрыла рот ладошками – знала, что вслух об этом при папе нельзя было говорить.
Папа ненавидел Лерины кудри даже больше, чем Женя. Секрета тут никакого не было – когда он напивался, все выкладывал: гонял мать по огороду, обещая прибить за то, что она с заезжим писателем ему изменила.
Про писателя знали все – шестнадцать лет назад он приехал к ним в поселок и написал роман в стиле фэнтези, списав всех героев с местных жителей. Эту книгу все знали наизусть и любили посудачить, с кого списан тот или иной персонаж. Была в этой книге и прекрасная валькирия, жена злобного землевладельца, которая сбежала с кудрявым бардом.
В реальности их мама никуда, конечно, не сбежала. Зато родила Леру, у которой были такие кудрявые волосы, каких ни у кого в их роду не было. И понятное дело, отец не поверил, что Лера – его дочь, всю жизнь ее недолюбливал, особенно после того, как меньше чем через год жена родила вторую дочь, на этот раз очень похожую на него, так что вся любовь доставалась младшей дочери. Обычно Женя этим не особо кичилась и даже, наоборот, жалела маму и защищала сестру, но сегодня она обо всем забыла.
Отец, который успел в обед принять рюмочку под борщ, смерил сестер тяжелым взглядом и сказал:
— Как же мне все это надоело!
Он вышел из комнаты, и все они выдохнули, решив, что буря миновала, но они ошибались.
Вернулся он через пять минут, держа в руках длинные портновские ножницы. Не говоря ни слова, так что никто даже понять ничего не смог, он схватил Леру за пышную гриву и резанул. Лера закричала, принялась вырываться, Женя и мама бросились на отца, но тот смахнул их, как надоедливых мух, и резанул еще. После этого спасать волосы было уже бесполезно – мама постригла их, с трудом сдерживая рыдания.
В конкурсе победила Женя. И стояла на сцене рядом с Пашкой Сажиным, и потом танцевала с ним. А Лера, заплаканная и злая, мечтала только об одном – поскорее уехать отсюда и никогда не возвращаться. «Может, я и правда не его дочь, – со злостью думала она. – Вот уеду отсюда и найду того писателя».
Она уехала тем же летом – поступила в институт, правда, в зимнюю сессию вылетела, устроилась на работу, на другой год восстановилась. Не до поисков было. Но на третьем курсе Лера случайно увидела в витрине книжного магазина новый роман того самого писателя, и что-то всколыхнулось в ее душе.
Домой она к тому времени практически не ездила – слишком много обиды скопилось, не могла она простить тех обрезанных волос, хотя с тех пор так и стриглась коротко. Сестра после школы год отучилась на бухгалтера и бросила, выйдя замуж за Пашку Сажина, будучи на третьем месяце беременности, поэтому и с ней Лера не виделась, хотя зла на нее не держала – нужен ей этот Пашка, да она здесь в городе ухажеров и получше видала!
Писателя найти оказалось несложно – он регулярно устраивал творческие встречи в библиотеках, и на одну из этих встреч Лера и явилась. С замиранием сердца она наблюдала за ним, пытаясь угадать свои черты, но ничего общего, кроме волос, не находила. В конце, когда писатель раздавал автографы, Лера набралась храбрости и подошла, протянув не его новую книгу, а ту самую, которую он написал в их поселке.
— А вы помните Анну Григорьеву из Александровки? – робко спросила она.
Писатель скользнул по ней взглядом, пожал плечами.
— А почему я должен ее помнить?
Лера ткнула пальцем в обложку книги, изображавшую барда в окружении дремучего леса, а на заднем фоне грустно улыбалась светловолосая валькирия.
— Вот, вы с нее свою героиню списали.
Писатель громко и неестественно рассмеялся.
— Я своих героев никогда ни с кого не списываю, я их сам придумываю.
Все с интересом поглядывали на Леру, и ей стало неловко, но она все равно сказала:
— Я ее дочь. Родилась еще до того, как книжка вышла. Мне ее мама в детстве читала, я ее наизусть знаю.
Она посмотрела писателю прямо в глаза, и на миг ей показалось, что он понял, кто она такая. Но тут он сказал:
— Девушка, не задерживайте других!
И протянул руку к следующей книге, не удостоив ее больше взглядом.
От этой встречи у Леры осталось неприятное чувство, будто она в коровью лепешку наступила. И настроение у нее было хуже некуда, когда позвонила Женя и сказала, что мама болеет.
Сначала Лера не поняла, насколько серьезна эта болезнь, но когда сестра тихонько заплакала, сообщив, что вот-вот должна родить второго ребенка, а мама совсем плоха, Лера поняла – надо ехать.
Дома все было по-прежнему, только шторы в зале другие и клеенка на кухне новая. А еще крыльцо в коричневый перекрасили, а раньше оно было зеленое, как трава.
Мама ей обрадовалась, старалась делать вид, что все в порядке. А отец словно и не замечал, если и говорил, то смотрел куда-то в сторону. Зато на маму больше не ругался – никогда Лера не видела, чтобы он был с мамой так ласков и внимателен. Правда, мама стеснялась, не разрешала ему мыть себя и переодевать, это все Женя раньше делала, а теперь вот Лера. Но во всем остальном отец вел себя так, что Лера поверить не могла, что это он, словно подменили его.
Раз она заметила, как соседка тетя Оля принесла что-то в тарелке, прикрытой красным полотенцем, и очень уж нарочито выставляла вперед свою грудь и словно бы невзначай касалась его руки. Лере стало неприятно, и она подумала: «Могли бы дождаться, когда…».
Что следует за этим «когда» Лера даже мысленно произнести не могла. Но пока она об этом думала, папа внезапно поднял руку и поднес ее к лицу соседки так близко, что Лера даже испугалась, что он ее ударит. Но отец держал растопыренную руку перед глазами тети Оли и медленно произносил:
— Видишь это кольцо на руке? Я его никогда не сниму, даже если Аня уйдет раньше меня. И не советую тебе ставить это под сомнение.
И оставив соседку стоять вместе с пирожками, он ушел, а Лера еле успела юркнуть за дом, чтобы он ее не заметил.
Она поняла, что мама скоро уйдет по тому, как в комнате поменялся запах. Лера не могла описать его, но понимала, что осталось немного. И тогда она решилась.
— Мама, – тихо спросила она. – Скажи – кто мой отец?
Глаза у мамы были словно подернуты дымкой, и Лера даже подумала, что она ее не услышала. Но мама внезапно что-то прошептала, постучав рукой по краю матраса.
— Что, мама? – не поняла Лера.
Мама еще раз стукнула по матрасу, устало прикрыв глаза. И Лера поняла – приподняла уголок матраса и достала затертую книжку со знакомой обложкой. Мама закивала, положив на книгу руку, и на ее лице промелькнула счастливая улыбка, которой Лера не видела уже много лет…
Хоронили маму в понедельник, под солнечным грибным дождем. Женя плакала, прижимая к себе младенца и уткнувшись Пашке в плечо. Он был все таким же красавцем, как и раньше, и Лера старалась не смотреть в его сторону.
Старалась она не смотреть и в сторону отца, и не только потому, что привыкла к этому – на него невозможно было смотреть, так он сгорбился и словно бы высох. Лицо его посерело, руки тряслись. На самом деле хотелось подойти к нему и обнять, но Лера боялась, что он оттолкнет ее.
Уже дома, когда гости разошлись, включая Женю с детьми, и они остались одни, сидя в разных углах кухни, отец хмуро спросил:
— Она сказала тебе?
— Что? – испугалась Лера.
— Кто твой отец, – нехотя ответил он.
Лера помолчала. Потом сказала тихо, но уверенно:
— Сказала. Ты.
Она ждала, что он опять скажет что-то неприятное, как раньше, но отец вдруг улыбнулся и сказал:
— Я знал. Сердцем чувствовал.
Он встал, подошел к Лере, опустился перед ней на колени.
— Прости меня, дочка.
Лера положила ладонь на его седую голову. Другой рукой вытерла лицо.
— Ничего, папа, все наладится, – сказала она и заправила кудрявую прядь за ухо…