Светлана Васильевна потёрла глаза. Бoлят от компьютера. Со зрением в последнее время, что-то не ладилось. Женщина искала работу. Фирма, в которой она трудилась долгие годы, обанкротилась, и служащим пришлось искать себе новые рабочие места.
Те, кто помоложе, устроились быстро, а в её возрасте так уже не получится. Педагог по образованию, она много лет трудилась совсем в другой сфере. Чтобы вернуться в профессию требовалась серьезная переподготовка, да и сомнения одолевали: сможет ли? На офисной работе было привычней.
Но в офис её уже не брали. Директора фирм, в основном, были людьми молодыми и искали сотрудников такого же возраста. Да она и не рвалась. Осознавала, что какой-то особой ценности её знания и умения не представляют. Лишь бесконечное трудолюбие и ответственность. После череды отказов у неё начал формироваться комплекс. Ей казалось, что всё на что она отныне способна — это тяжёлая и низкооплачиваемая работа.
Сегодня она уже позвонила по нескольким объявлениям, но дальше дежурных вопросов дело не пошло. Оставалось одно: помощник воспитателя в детский садик. Зарплата, конечно, низкая. Но у неё и потребности небольшие. Можно поработать первое время, пока не найдется что-то получше.
В детский сад её взяли. Заведующая хоть и улыбалась приветливо, но Светлана Васильевна чувствовала, что чем-то раздражает эту женщину. Та недовольно отодвинула её документы о педагогическом образовании и презрительно скривила губы. Предупредила, что необходима медицинская книжка и справка об отсутствии судимости, велела сделать всё побыстрее.
Из кабинета заведующей Светлана Васильевна вышла расстроенной. Может быть, не стоит ей сюда идти? И потом, пока она дождется этих справок, место может быть занято.
— Да хватит тебе! — Воскликнула давняя подруга Таисия, которой Светлана Васильевна позвонила вечером. — Делай всё спокойно. Ты что, думаешь на такую зарплату очереди выстраиваются? А заведующая тебе что? Лишь бы с воспитателями повезло в группе.
Светлана Васильевна поговорила с подругой и медленно пошла по улице. Домой идти не хотелось. После давнего развода ей пришлось вернуться в родительскую квартиру к матери. И дочь её там выросла. Выросла, вышла замуж и уехала с мужем на другой конец страны. Светлана Васильевна видела её и внука редко и очень скучала.
После смерти матери квартиру, согласно завещанию, пришлось разделить с братом, который вселился в одну из комнат с очередной гражданской женой. Виктор подолгу с женщинами не уживался и не считал нужным регистрировать свои многочисленные отношения.
Однако последняя, Полина, оказалась дамой предприимчивой и хваткой. Зная, что деньги у гражданского мужа водятся, решила непременно узаконить отношения и, разумеется, избавиться от путающейся под ногами Светланы Васильевны.
Это ничего, что квартира у них на двоих с братом по закону. Нужно постараться, и тогда Полина будет единственной полноправной хозяйкой и на кухне, и в обеих комнатах. Можно было, конечно, подговорить мужа подселить на «свою» половину каких-либо мигрантов или специальных людей, оказывающих специфические услуги по выживанию хозяев с полагающейся им жилплощади, но Полина боялась. Во-первых, гнева Виктора, которого всё устраивало, во-вторых, она опасалась перемудрить саму себя. Свяжешься с бандитами какими-нибудь, потом не выпутаешься.
Поэтому она лишь понемногу делала неугодной соседке мелкие пакости, надеясь, что та не выдержит сама. Некоторые сбережения у Светланы Васильевны, конечно, были. Она никогда не жила на широкую ногу и умудрялась кое-что откладывать. Но на фоне очередного подорожания жилья нечего было и думать, чтобы купить хоть что-то на сэкономленные деньги.
Продать свою половину квартиры у неё тоже не получалось. Попробовала заговорить об этом с Виктором, но он и слушать не хотел. Ни о том, чтобы продать квартиру и разделить деньги поровну, ни о том, чтобы выкупить половину сестры. Складывалось впечатление, что ему всё равно.
Решительностью и напористостью Светлана Васильевна никогда не отличалась, к тому же опасалась, что может остаться без жилья и без денег. Приходилось жить вместе. Она знала, что таких, как она презрительно называют «терпилами», но изменить себя в одночасье не могла. И не могла понять, как брат, с которым они были близки в детские годы, в одночасье стал ей совершенно чужим человеком.
Документы она оформила без особых затруднений. На новом рабочем месте ей выдали полагающийся инвентарь, бытовую химию, список инструкций и правил, велев выучить и соблюдать. Работа оказалась нехитрой, но хлопотной. Светлана Васильевна помогала воспитателям одевать и раздевать детей, убирала группу, накрывала на стол, мыла посуду, меняла постельное белье.
Дети быстро привыкли к новой нянечке, и она тоже вскоре знала их всех по именам. Выполняя свои обязанности, она наблюдала за играми и занятиями детей. Видела, что воспитатели не очень стремятся к тому, чтобы научить ребятишек чему-то полезному. Главным для них было проследить, чтобы не приключилось в группе какой-нибудь беды. Оно и понятно, когда на твоём попечении столько маленьких непосед.
В глубине души Светлана Васильевна была с этим согласна, но, вспоминая годы работы в школе, невольно отмечала, что раньше учителя и воспитатели прикладывали куда как больше усилий для организации учебных моментов. Но то раньше. Тогда не было такого количества психологов, социальных педагогов, репетиторов и методистов.
Учитель сам проводил и кружки и дополнительные занятия с отстающими. Ничего этого она, конечно, никому не говорила. Но однажды, на занятии помогла нескольким детям правильно взять ножницы и показала, как надо вырезать круг из бумаги. Это не осталось не замеченным:
— Вы убираете? Вот и убирайте! — Довольно резко сказала ей воспитательница, а позже пожаловалась заведующей.
— Светлана Васильевна, вы хорошо ознакомились со своими должностными обязанностями? — Излишне вежливо поинтересовалась та, вызвав женщину в свой кабинет. — В них разве есть пункт о вашем участии в проведении образовательных мероприятий? Занимайтесь, пожалуйста, своим делом.
Светлана Васильевна извинилась и вышла. После этого случая заведующая стала всё чаще ставить её на замещение ушедших на больничные нянечек других групп. С одной стороны, за замещение полагалась доплата, а с другой — деньги это были настолько маленькие, что Светлана Васильевна готова была без них обойтись, потому что после работы в двух, а то и трёх, группах просто валилась с ног.
Подумывала уйти. Но уходить снова «в никуда» не хотелось, а другого места работы она так и не нашла. К тому же успела привыкнуть к детям, а они к ней. Особенно теплые отношения сложились между ней и Мироном. Был в группе такой мальчик. Воспитатели недолюбливали его за излишнюю активность и импульсивное поведение, но Светлана Васильевна хорошо видела и другие стороны мальчика.
Озорного и непоседливого, его частенько выдворяли с групповых занятий в раздевалку. В это время Светлана Васильевна обычно наводила там порядок. Мирон всякий раз, молча и сноровисто, начинал помогать ей. То обувь расставит под шкафчиками, то вещи упавшие подберёт. Она обязательно благодарила его, обнимала и гладила по голове. Мальчик охотно отзывался на эту ласку и тоже обнимал Светлану Васильевну.
Она часто замечала, как на простодушного Мирошу другие дети сваливали собственные шалости. Начнут озорничать, он тянется за всеми. А когда воспитательница начинает ругаться, все разбегаются в стороны, а Мирон оказывается один и виноват. Видя такую несправедливость, нянечка несколько раз заступалась за него перед воспитателями, но в ответ получала лишь их недовольство.
Забирал Мирона из садика каждый раз один и тот же мужчина. Обычно Светлана Васильевна уходила раньше, но иногда видела, как за мальчиком приходит неулыбчивый человек, пожилой уже.
— Мироша, а кто же забирает тебя? — Поинтересовалась она. — Дедушка?
— Нет. Это наш водитель. Дядя Сева. — Улыбнулся Мирон.
— А папа и мама работают? — Догадалась она.
— Папа работает. А мама с нами не живёт. — Спокойно ответил мальчик. — У неё другой муж.
«Вот оно как». — Подумала она. И только теперь поняла, почему Мироша так крепко обнимал её. Маленький. Ласки ему не хватает. С тех пор она старалась незаметно приласкать мальчика, подбодрить, защитить от обидчиков. Делала это так, чтобы незаметно было ни воспитателям, ни другим детям. Мирон отвечал нянечке взаимностью, даже озорничать стал меньше.
Но были в группе и не такие дети, как Мирон. Например, Лизонька. Так называли её все. Эту девочку воспитатели всегда встречали с наигранной приветливостью и даже каким-то подобострастием. Светлана Васильевна так и не поняла до конца, кем являются её родители, но уяснила, что руководство садика и персонал всеми силами стараются не попасть к ним в немилость.
Сама она относилась к девочке приветливо, как и к остальным детям. Но в отличие от многих, Лизонька вела себя вызывающе, умела устроить скандал на ровном месте, собирая вокруг своей персоны всех взрослых: от заведующей до приходящего на занятия психолога.
Успокаивалась она так же быстро, как и впадала в буйство. С окружающими редко держала дружеские отношения, чаще тон её бывал повелительным, редко, когда особенно необходимо было чего-то добиться, становился елейным. Несмотря на столь юный возраст, маленькая капризуля умело манипулировала людьми.
Однажды Светлана Васильевна попросила её сложить брошенные на пол вещи в шкафчик. Дети в группе давно одевались и раздевались сами и, кто как, но соблюдали порядок в своих шкафах.
— Сама собери! — Капризно и недовольно отозвалась девочка.
— Лизонька, — сохраняя спокойствие, повторила ей Светлана Васильевна, — сложи, пожалуйста, вещи в шкафчик. И встань с холодного пола, ты простудишься. А ещё взрослым людям надо говорить «вы».
— Ты не воспитатель! — Дерзко заявила девочка. — Не хочу тебя слушать!
— Так нельзя говорить! — Хмуро отозвался, раздевающийся у своего шкафчика Мирон.
— А ты молчи,…! — И девочка добавила такое, что глаза у Светланы Васильевны расширились.
— Лиза, это плохое слово. Его нельзя говорить нигде, а тем более в садике.
— Не говори мне ничего!!! — Лиза зажала уши ладонями и повалилась на пол. На крик прибежала воспитательница, махнула рукой Светлане Васильевне, чтобы та ушла, и бросилась успокаивать девочку. Вечером о происшествии стало известно родителям девочки и заведующей.
***
— Светлана Васильевна, я предупреждала вас, чтобы вы не вмешивались в воспитательный процесс? Предупреждала! Мне всё равно, что у вас педагогическое образование! В, конце концов, тогда идите работать по профилю. А допускать грубость по отношению к детям — это непрофессионально и недопустимо.
— Грубость? — Растерялась Светлана Васильевна. — Но я лишь попросила Лизу собрать свои вещи. Все дети так делают.
— Эта девочка — не все. Вы хоть знаете, кто её родители?
— И знать не хочу! — Неожиданно для самой себя резко вдруг ответила Светлана Васильевна. — Я честно выполняю свою работу. И выслушивать всё это больше не собираюсь. Ни от вас, ни от маленькой невоспитанной девочки. Я пишу заявление об уходе.
Положив заявление на стол заведующей, она вдруг почувствовала облегчение. Всё напряжение последнего времени постепенно уходило.
«Ничего, устроюсь». — Решила она. — «На такую работу, так уж точно. А, может, и получше ещё».
* * * * *
Отработать положенные по закону две недели ей всё равно пришлось. Светлана Васильевна по-прежнему ходила на работу, так же выполняла свои обязанности.
— Свет, ты чего? — С сожалением сказала ей одна из нянечек. — Не горячись. Оставайся. С тобой хорошо работать. Здесь, знаешь, какие кадры встречаются? Одна была, в запои уходила постоянно. Другая, если замещала, так потом грязь две недели выгребать приходилось. С тобой совсем не так.
— И что, к ним, которые в запоях и с грязью, претензий не было? — Удивилась Светлана Васильевна.
— Были. Но не столько, сколько к тебе. Тебя заведующая наша что-то особенно невзлюбила. Но ничего, привыкла бы постепенно.
— Не буду я ждать, пока она привыкнет. — Вздохнула Светлана Васильевна. — И сама не привыкну к такому. Лучше просто уборщицей устроюсь. Там мне никто моим образованием в нос тыкать не будет.
— Ну, может, оно и так. — Легко согласилась коллега. — Я вот никуда не денусь, у меня младшая в этот сад ходит. Место сейчас получить, сама знаешь как.
Она не знала, но согласно кивнула. Вернувшись в группу, застала Мирона в раздевалке в слезах.
— Что случилось, Мироша? — Бросилась она к мальчику. — Кто тебя обидел?
— Никто. — Мальчик обхватил её двумя руками. — А вы, правда, уходите?
— Ухожу. — Вздохнула она. — Ещё три дня отработаю и всё.
— Не уходите! — Заплакал мальчик. — Пожалуйста! Я не хочу, чтобы вы уходили.
— Я тоже буду по тебе скучать, малыш. Но так получилось.
Она вытерла мальчику лицо и подтолкнула ко входу в группу.
— Иди на занятие, Мирон, а то воспитательница будет ругать.
— Не будет. Она меня выгнала.
— За что? — Всплеснула руками Светлана Васильевна.
— Я увидел за окном облако. Оно было похоже на собаку. И показал другим детям. Они стали смеяться, а меня выгнали…
— Ну тогда посиди, раз выгнали.
— Нет. — Мирон упрямо помотал головой. — Я помогу.
И принялся расставлять обувь.
* * *
— Что, родственница, опять дома будешь сидеть? — Недовольно спросила Полина, поняв, что Светлана Васильевна не собирается на работу.
— Я тебе не родственница, пока мой брат на тебе не женился. — Отрезала она. — А буду или нет я сидеть дома, не твоё дело.
— Тебе что там, в твоём саду озверина накапали? — Удивилась Полина. — Раньше не огрызалась так.
«Нет. С квартирой надо что-то делать». — Подумала Светлана Васильевна. Решимость, с которой она ушла со своей новой работы, ещё не покинула её. — «Хватит вечно всем во всём уступать».
Она уже устроилась на новую работу. Второй раз было легче. Без оформления, правда. Зарплата такая же, а тратила Светлана Васильевна на уборку всего три часа в день. И теперь подыскивала что-то подобное в дополнение к имеющемуся. А заодно читала различные форумы с советами по разделу имущества.
Однажды вечером в квартире раздался звонок.
— Давыдова Светлана Васильевна здесь живёт? — Спросил молодой представительный мужчина.
— Это я. — Удивилась Светлана Васильевна. Полина, высунувшись из их с Витей комнаты, разглядывала пришедшего. — Полина, это ко мне пришли.
— Ещё гостей начни водить на ночь глядя! — Фыркнула Полина и скрылась за дверью.
— Не бойтесь. Мы лично не знакомы, но я много слышал о вас. И хотел бы с вами поговорить. — Мужчина внимательно рассматривал её. — Но вижу, что здесь не совсем удобно.
— Я не боюсь чужих людей. Со своими бывает страшнее. Неподалёку есть небольшое, но уютное кафе. Если вам подойдёт такой вариант…
— Мне подойдёт. — Быстро согласился мужчина. — Я подожду вас во дворе.
Они сидели за чистеньким белым столиком.
— Здесь, правда, уютно. — Заметил мужчина. — Разрешите представиться: Самойлов Денис Петрович. Папа Мирона.
— Правда? — Обрадовалась Светлана Васильевна. — Как там Мироша?
— Теперь я понимаю, почему сын только о вас и говорит. У вас даже глаза засветились, когда вы про него вспомнили.
— Он у вас замечательный. — Искренне похвалила мальчика Светлана Васильевна. — Отзывчивый, ласковый.
— Странно. — Хмыкнул Денис Петрович. — А в саду — сплошные замечания. Пожалуй, только вы там его и не ругали.
— Мне не за что было. — Улыбнулась Светлана Васильевна. — Он же мой первый помощник.
И тут же прикусила язык. Вряд ли богатому отцу понравится, что его сын помогал какой-то няньке. Но собеседник никак не отреагировал на этот факт.
— Светлана Васильевна, я, собственно, по какому поводу. Хочу предложить вам работу. Видите ли, Мирон после вашего ухода отказывается ходить в сад. Плачет. Болел уже дважды. Я с трудом выяснил причину. И подумал: бог с ним, с этим садом, всё равно последний год. Но с Мироном кто-то должен находиться дома в течение моего рабочего дня. Домработница занимается только хозяйством. А мамы у нас нет.
— Мирон говорил. — Задумчиво заметила Светлана Васильевна. — Дети, они почти всегда рассказывают о своих семьях.
— Тем лучше. Значит, вы в курсе. Светлана Васильевна, я хотел бы предложить вам работу домашнего учителя. Вы же педагог?
— Да, но я много лет не работала и практически не знаю новых учебных программ.
— А этого и не требуется. — Успокоил отец Мирона. — Это забота учителей в школе. Будет прекрасно, если у вас получится научить сына читать, позаниматься, как в саду, лепкой, рисованием, то есть общим развитием перед школой. И присмотреть за ним, пока я на работе. На занятия языком я сам вожу его по субботам.
-А как же детский коллектив? Может быть, перед школой Мироше наоборот стоит посещать садик. Социализация всё же.
— Поверьте, он этой социализацией сыт по горло. Мирон социализируется с яслей. Его мать давно живёт в другой стране и полностью передала мне все юридические права на сына. А я не всегда занимал то положение, что занимаю сейчас. Поэтому ребёнок прошел все этапы детского коллектива. Я, наоборот, склоняюсь к тому, чтобы он посидел перед школой дома, в спокойной обстановке. Оплата вас устроит?
Он написал несколько цифр на салфетке и протянул Светлане Васильевне.
— Конечно. — Сердце радостно забилось. Так она и на своё жильё ещё подсобрать сможет.
— Значит, мы с вами договорились? — Денис Петрович улыбнулся. — Завтра за вами подъедет мой водитель. Вы его, наверное, встречали. Он Мирона привозил и забирал. Всеволод Сергеевич его зовут. Так что, до завтра. И спасибо, что согласились.
Она так растерялась, что забыла сказать про свою теперешнюю работу. Позвонила хозяину и договорилась, что приходить будет на два часа раньше. Тот и не против был, ему что. Лишь бы чисто убирала. Это ей раньше вставать.
Мирон встретил Светлану Васильевну на крыльце. Выбежал, прижался, улыбаясь во весь щербатый рот.
— Мироша, да у тебя зуб выпал! — Удивилась она. — Ну, значит, скоро в школу.
— Мне Зубная фея денежку принесла и шоколадку! — Радостно сообщил мальчик. — Большую. Я вас угощу!
— Вот спасибо! — Улыбнулась Светлана Васильевна. — Как дела у тебя, Мирон?
— Хорошо! — Весело ответил мальчик. — А теперь вы со мной целый день будете? А можно я буду вас тётей Светой называть?
— Не знаю. — Растерялась Светлана Васильевна. — Как папа скажет.
— Если вы не против, пусть называет. — Подошедший Денис Петрович подмигнул сыну. — Ты, главное, Мирон, учительницу в школе «тётей» не назови.
— Ой, папа, ты и сказал. — Расхохотался мальчик. — Это же в школе!
Глядя на него, заулыбались и взрослые.
— Спасибо, что приехали, Светлана Васильевна. Пойдёмте, я вам покажу дом.
Дом очень понравился Светлане Васильевне. Просторные светлые комнаты, простая с виду, но очень элегантная мебель, лёгкие шторы. И детская у Мироши — под стать. Большой письменный стол, открытые полки с игрушками и книгами, спортивный уголок у стены.
— Красиво у вас, и воздуха много. — Похвалила Светлана Васильевна.
— Я не люблю, когда всё заставлено вещами. — Денис Петрович огляделся. — Всегда мечтал о большом доме.
— А мне хоть бы крохотный, но свой. — Тихо вздохнула она.
— Да, кстати, об этом я тоже хотел с вами поговорить. Но это потом. Сейчас я опаздываю. Мирон, ты за старшего! Тётю Свету не обижать!
— Не буду! — Счастливо засмеялся Мирон. — Она хорошая!
Вся нерастраченная её любовь к внуку вылилась на Мирона. Они хорошо ладили между собой, и Денис Петрович был очень доволен. Сын стал спокойней, улыбчивей, хорошо спал по ночам. За день они со Светланой Васильевной успевали много, и каждый вечер мальчик радостно демонстрировал отцу новые поделки.
Может быть, эта женщина и не знала новых методик, но Денис Петрович видел результат. Мирон начал складывать слоги, довольно сносно для своего возраста считал, и у него больше не было проблем с мелкой моторикой. Он уверенно держал ножницы, без труда лепил фигурки из пластилина. Каждый день няня придумывала ему новое приключение, и Мирон охотно выполнял интересные задания.
Всякий раз, уезжая домой по вечерам, Светлана Васильевна становилась грустной. Она не подавала виду, но взгляд её потухал, и она торопливо прощалась с хозяевами.
«Надо обязательно выяснить, что происходит у неё дома». — Думал Денис Петрович. Но дела и проблемы собственного бизнеса отодвигали этот разговор на неопределённое время.
А для неё возвращение в квартиру матери становилось всё более тягостным. Полина каждый раз встречала то словесной колкостью, то горой немытой посуды в раковине и занятой кухней.
— Ты же целый день дома. — Сказала ей как-то Светлана Васильевна. — Может быть, будешь готовить пораньше? Я ведь даже ужин разогреть не могу и посуду помыть, раковина вечно занята.
— Разбежалась. — Отрезала Полина. — Если тебя что-то не устраивает, можешь съехать. У меня, лично, всё хорошо.
Светлана Васильевна только вздохнула. Её радовало, что сбережения начали пополняться. Но даже до минимальной необходимой суммы было далеко. Работает она неофициально. Ни кредит, ни ипотеку ей не дадут. Да и боялась она, как огня, этих самых кредитов. Никогда в долг не жила. А теперь и подавно страшно.
***
Но настоящий скандал разгорелся, когда Светлана Васильевна принесла с улицы котёнка. Водитель Самойловых, привезя её домой, уехал. А ей всё не хотелось подниматься в квартиру. Каждый раз она максимально оттягивала этот момент. Вот и в тот вечер присела на лавочку в глубине двора и просто сидела, глядя в сгущающиеся сумерки. Во двор ввалилась компания мальчишек лет десяти — одиннадцати по виду. Один вертел на шнурке сумку, в которой обычно школьники носят сменную обувь. Они о что-то возбуждённо обсуждали. Светлана Васильевна услышала обрывки разговора.
— Она ему бошку отрезала и сфоткала, а потом в сеть выложила. Прикинь.
— Пацаны, там, знаете, сколько просмотров было! Она ещё на стенке в подъезде написала.
— Так же надо.
— Так уже было. Надо ещё как-то!
О чём они говорили, Светлана Васильевна догадалась. Уже какое-то время в интернете обсуждали поступок девочки из вполне приличной семьи, выложивший в сеть ужасные фотографии истерзанного котёнка. Она случайно увидела, когда искала работу. Её затошнило тогда. Так это было страшно. А ещё страшнее становилось от того, что дети, которые всегда любили щенков и котят, сейчас делают с ними такое.
Мальчишки продолжали спорить, а тот, что крутил сумку на шнурке, неожиданно выпустил её из рук, и она шлёпнулась почти под ноги сидящей женщины. Из неё раздался тоненький жалобный плач, писк какого-то живого существа.
Светлана Васильевна схватила мешок и начала дрожащими пальцами тянуть шнурок. В сумке для обуви лежал котёнок. Обыкновенный полосатый кошачий малыш с расширенными от ужаса глазами.
— Отдайте! Это моя сумка! — Мальчишка шагнул к ней.
— Да что же вы творите! — Крикнула она. — Вы же люди!
— Тётка, отдай сумку! Права не имеешь чужое брать!
Мальчишки начали подходить ближе. Она лихорадочно выпутывала котёнка из недр мешка. Получилось. Прижала малыша к груди. Сумку бросила пацанам.
— Забирайте вашу сумку!
Они не уходили. Стояли плотной группой, смотрели хмуро.
— Это наш котёнок. Отдайте!
— Ванёк, снимай её. Потом батя в суд подаст!
Один из мальчишек начал доставать телефон. Тут во двор вошёл сосед, студент Паша со своей девушкой.
— Эй, вы чего там? Что собрались? — Окликнул он. — Тётя Света, это вы?
— Я, Паша.
Мальчишки отступили. Паша решительным шагом приближался к компании.
— В чем дело? Вы что хулиганите?
— Да вот, Паша, собрались на телефон снимать, как старая тётка котёнка от живодёров спасает.
— Я им сниму! — Разозлился Паша. — Понакупили им телефонов, мозгов не купили. А ну, пошли отсюда! Сейчас всех в полицию сдам. Лена, вызывай полицию.
Мальчишки нехотя отошли в сторону. О чём-то пошептались и ушли со двора.
— Паш, страшно как. — Вздохнула Светлана Васильевна. — Такие маленькие, а уже такие злые. И страшнее всего, что они себе другую жертву найдут.
Она не заметила, как из глаз покатились слёзы.
— Вы чего, тёть Свет. — Испугался Паша. — Они вас ударили?
— Да нет, Павлуш. Слушай, а тебе котёнок не нужен?
— Некуда брать. — Вздохнул Паша. — Я от своих съезжать думаю. Квартиру с Леной будем снимать. Так что пока ни кола, ни двора.
— Понятно. — Вздохнула она. — Спасибо, Паша, что выручил.
— Да ладно вам, тёть Свет. Ничего я не сделал. Вас проводить?
— Нет, беги. Здесь я уж сама.
А дома… Вездесущая Полина узрела, что сестра гражданского мужа принесла с улицы грязного блохастого кота, и задохнулась от возмущения. Придумала тоже! И так друг у друга на голове сидят, а она ещё и подобрышей уличных в дом тащит!
— Уноси куда хочешь! — Потребовала она. — Правила общего проживания требуют согласовывать такие моменты с остальными жильцами.
Всегда тихая и неконфликтная Светлана Васильевна неожиданно взбунтовалась:
— Когда Виктор тебя сюда привёл, он тоже со мной не согласовывал. Я же тебя на улицу не гоню.
— Ты что это, меня с паршивой кошкой сравниваешь, родственница? — Глаза Полины потемнели от гнева. — Это оскорбление, между прочим. За это и ответить можно.
— Сравниваю. — Светлана Васильевна не отвела взгляд. — И сравнение это не в твою пользу. И ещё раз повторяю: не родственница ты мне.
Она закрыла дверь в свою комнату и без сил опустилась на кровать. Потом спохватилась, осмотрела котёнка. Котик, кажется. Не раненый, лишь поджимает переднюю лапку. Ушиб, должно быть, при падении сумки на землю. Светлана Васильевна погладила худенькую спинку с частоколом выпирающих позвонков.
«Как же мне с тобой быть?» — Думала она. — «Что же, придётся запирать в комнате. Иначе Полина не успокоится».
Полина и не успокоилась. Дождавшись с работы Виктора, долго кричала на кухне. К ней постучали. Светлана Васильевна отперла дверь. Брат боком просочился в комнату и, тяжело вздохнув, присел рядом.
— Свет, ну что ты, в самом деле? Словно старая дева с котами. Ты ещё выглядишь вполне. Лучше нашла бы себе какого-нибудь мужика…
— С жилплощадью. — Грустно добавила она.
— А даже и так. — Не стал возражать брат. — Разом бы проблему и решили. А кот… На что он тебе? Гадить будет, драть всё. И Полинка их, кошек этих, на дух не переносит.
— Витя, давай квартиру продадим. — Тихо попросила Светлана Васильевна. Каждый при своём жилье будем.
— Да за сколько ты её продашь? — Вскинулся Виктор. — Копейки. Не купишь потом ничего.
— Тогда мне мою долю выплати, и живите с Полиной здесь.
— А меня всё устраивает, Свет. Тебя нет целый день, меня тоже. Коммуналка — пополам. Лично мне, живёшь ты здесь или нет, по боку. И платить огромную сумму за то, чтобы тебя здесь не было, я не стану. А то, что ты с Полькой поладить не можешь — твои проблемы.
— Ишь ты, как продавать — копейки, а как мне отдать — огромные деньги. Словно не родная тебе. Вить, ты когда успел таким стать?
— А ты мне мораль не читай. Училка нашлась. Чтобы кошки завтра в доме не было! А надумаешь продавать свою долю кому чужому, пожалеешь.
Он вышел и о чём-то долго шептался с Полиной. Дождавшись, когда они улягутся, она быстро искупала и покормила котёнка, заперев на всякий случай дверь комнаты. Приготовилась ложиться, и вдруг окатило жаром, дышать стало нечем. Давление подскочило — поняла она. С трудом отыскала таблетку. Руки дрожали, сильно болела голова. Разлилась боль и где-то за грудиной. Ей стало страшно.
«Как же я на работу пойду?» — Мелькнула мысль. — «Уборки завтра нет. А Мироша… Сколько времени? Денис Петрович поздно ложится».
Она решилась и набрала номер.
— Денис Петрович, простите за поздний звонок. Не смогу я завтра к вам приехать.
— Что случилось, Светлана Васильевна? — Заволновался он. — Почему у вас голос такой?
— Приболела я. Давление подскочило.
— Врача вызвали?
— Нет, не волнуйтесь. Таблетку выпила. Только вот до завтра могу не подняться. Как же с Мирошей быть?
— За Мирона не беспокойтесь. Дома Всеволод Сергеевич, Галя — домработница. Приглядеть есть кому. А вам, может, всё же вызвать доктора?
— Нет, нет, Денис Петрович, не надо. Я справлюсь. Простите меня ещё раз. Спокойной вам ночи.
Он положил трубку. Что-то не давало покоя. Была в голосе женщины боль, не физическая, хотя ей явно нездоровилось, а другая. Отчаяние и горечь слышались ему в этих нескольких фразах.
Утром он отложил встречу, велел заместителю провести планерку вместо него, и вместе с Всеволодом отправился по уже знакомому адресу.
Светлана Васильевна даже не поняла, что это к ней пришли. Ночью она всё же заснула вместе с котёнком, который тихо мурчал, прижимаясь к ней своим худеньким тельцем. С трудом встала, открыла дверь. Увидев вошедших, смутилась, бросилась закрывать пледом разобранную постель.
— Не беспокойтесь. Не надо ничего убирать. — Денис Петрович поморщился, потеснил плечом пытающуюся заглянуть в комнату Полину.
— Всеволод Сергеевич, подождите меня в машине.
Он закрыл дверь, внимательно посмотрел на Светлану Васильевну.
— Расскажите мне, что случилось.
Он просто застал её врасплох. Бледную, ещё не совсем пришедшую в себя, с синими кругами под глазами. Застал слабую и беспомощную. Она не успела как-то собраться, взять себя в руки. А этот молодой мужчина, годящийся ей в сыновья, смотрел мягко и участливо. И тогда она заговорила, не замечая ни собственных подрагивающих рук, ни заслезившихся глаз. Он слушал, не перебивая.
— Мне надо было поговорить с вами раньше. — С сожалением сказал он. — А не доводить до такого. Знаете что, я помогу вам собраться, и поживёте пока со мной и Мироном. А вопрос с вашим жильём я решу, не сомневайтесь.
— Я не могу, Денис Петрович. — Она растерянно и виновато смотрела на своего неожиданного спасителя. — Я ведь теперь не одна. А ему без меня не выжить.
Только сейчас Денис заметил маленького серого котёнка, копошащегося в одеяле.
— У бабушки моей такой был. — Сказал он. — Тимохой звали. Долго прожил. Я маленьким любил с ним играть. Что ж с вами делать. Берите с собой. Мирон давно какую-нибудь живность выпрашивает. Только к туалету там, к когтеточкам всяким, приучать будете с ним сами. Пусть учится отвечать за других.
— А вот это правильно, Денис Петрович. — Вспомнив вчерашних мальчишек, сказала она. — Если ребёнок отвечает за живое существо, любит его, он никогда потом не причинит вреда, ни ему, ни другим. Если бы все родители это понимали…
— Я не буду мешать, подожду вас на лестнице. А вы собирайтесь.
Мироша был в восторге от своего нового питомца. Он всё время бегал смотреть на него и никак не мог поверить, что папа разрешил котёнку жить в доме.
— Тётя Света, спасибо, что вы нашли Тимку. Он же мог под машину попасть, да? И заблудиться тоже. А теперь я буду за ним смотреть.
Вместе с отцом он старательно выбирал необходимые для нового друга вещи и, когда курьер привёз заказ, радостно бросился разбирать пакеты.
Тимка оказался сообразительным, быстро освоил лоток, а уж про многоярусный кошачий домик и говорить было нечего. Мирон сам следил за своим питомцем, кормил его под руководством Светланы Васильевны, и даже ездил вместе с ней и Всеволодом Сергеевичем в ветеринарную клинику, где котёнку делали прививку. Мальчик так переживал, словно пройти неприятную процедуру предстояло ему самому. Глядя на это, Светлана Васильевна ещё раз порадовалась, что в тот вечер судьба занесла малолетних мучителей именно в её двор.
Занятия с Мироном доставляли ей радость и удовлетворение. Даже когда он капризничал, она умела найти к нему подход и никогда не говорила Денису Петровичу об этих маленьких разногласиях.
Продолжение завтра.
