Иван стремительным шагом мчался по тротуару, когда на улице его окликнул незнакомый женский голос:
— Ваня!
Иван чуть сбавил ход, не останавливаясь, оглянулся и с удивлением увидел незнакомую пожилую женщину, которая смотрела на него испуганными глазами.
— Ваня, погоди! Остановись, Ванечка! – опять воскликнула она умоляющим голосом.
Иван, услышав к себе такое обращение, замер, и в голове его промелькнуло: «Наверное, какая-то родственница, которую я не помню».
Женщина, увидев, что он остановился, обрадовалась и неуверенно стала к нему приближаться.
— Вы что-то хотели? – спросил Иван, когда она подошла вплотную. При этом он всё ещё пытался мучительно вспомнить, видел он эту женщину раньше, или нет. — У вас ко мне какое-то дело? Вы, собственно, кто?
Женщина очень волновалась. Было видно, как у неё мелкой дрожью трясутся руки.
— Ванечка… Я… — Она запнулась, потом кое-как выдавила из себя: — Я мама… Твоя мама… Настоящая…
Женщина, говоря эти слова, стала разводить руки в стороны, видимо, ожидая, что Иван немедленно бросится в её объятия. Но произошло всё ровно наоборот. Он сделал шаг назад, затем спокойно посмотрел на свои наручные часы, и сказал:
— Извините, я очень спешу к моей маме в больницу. Она у меня немного приболела.
Иван медленно развернулся и хотел снова отправиться дальше, но женщина резко и цепко схватила его за плечо.
— Ваня, ты что? Ты не ослышался, Ванечка. Я, правда, твоя мама. Ты, наверное, не знал, что женщина, которую ты назвал сейчас мамой, она тебе чужая мама… Я твоя мама. Только я. – Она выпалила это, и стало жадно пожирать Ивана глазами.
— Вы ошибаетесь… – холодно сказал Иван. – Поэтому, пожалуйста, уберите свою руку. Меня ждёт моя мама.
— Она тебе не мама! – почти закричала эта странная женщина. – Я тебя родила, и значит, я твоя мать! Я!
Он своей правой рукой аккуратно снял со своего плеча руку женщины , и посмотрел на неё недобрым взглядом.
— Мне кажется, вы заблуждаетесь…
— Клянусь тебе, Ванечка! Я говорю правду!
— Вы что-то перепутали…
— Нет! Я это точно знаю! Я пока не сумасшедшая!
— Ну, как же вы не сумасшедшая? – Иван улыбнулся холодной улыбкой. – Только сумасшедший человек может утверждать, что женщина, которая зимой намеренно оставила беспомощного младенца на улице, спустя тридцать лет после этого может называть себя его матерью.
— Но я оставила тебя недалеко от детского дома! — воскликнула она. — Я наблюдала за тобой до тех пор, пока тебе не нашли люди!
— Это ничего не меняет.
— Ваня, ты совсем ещё молодой, и многого не понимаешь в этой жизни… – У женщины задрожали губы. – Бывают в жизни такие обстоятельства, когда мы вынуждены совершать страшные поступки. Ты не должен быть таким жестоким.
— Кстати, почему вы меня называете Ваней? В пелёнках брошенного младенца была записка с другим именем. Ведь так? Так что я для вас не Ваня, а Иван Викторович.
— Но ведь в тебе течёт моя кровь… – забормотала она растерянно. — Ты понимаешь? В тебе моя кровь. Ты моя кровиночка.
— Нет… – замотал он головой. – В детстве я много болел, и мне так часто делали переливание крови, что от вашей крови во мне давно уже ничего не осталось. Так что, я не ваш сын. Ищите его в другом месте.
— В каком другом? — растерялась она.
— Может быть там, где вы его оставили. В том детском доме до сих пор много брошенных детей. Поищите среди них.
— Ваня… — застонала она, не зная, что ей говорить дальше. – Так нельзя, Ваня…
Иван пожал плечами, снова посмотрел на свои часы, развернулся и опять направился быстрым шагом в сторону больницы.
А женщина ещё долго смотрела ему вслед, в надежде, что он, может быть оглянется.
Но он не оглянулся.