Деловой и занятый до предела своим бизнесом Дмитрий Аникеев, мужчина тридцати пяти лет, спешил в аэропорт. Времени до отлета было достаточно: он специально выехал чуть пораньше, чтобы по дороге обдумать все обстоятельно.
Его бывшая жена Марта приехала из Канады, на сей раз одна, без своего Сергея, с которым она отбыла за границу два года назад после развода. Марта просила о встрече в Москве. Дмитрий согласился, у него тоже были дела в столице, а он все откладывал. Теперь вот решил поехать, совместить необходимое с полезным.
Необходимыми были дела фирмы, а полезным Марта, которая наконец-то благосклонно решила отказаться от своей доли в бизнесе. Правда, при каком-то условии, о котором по телефону не сообщила. Но он примет любое, лишь бы отказалась!
Дмитрий ехал по довольно свободной от машин трассе и вдруг почувствовал жажду. Плотно пообедав перед отъездом, не догадался купить в дорогу воды.
И тут вдруг съезд с указателем «Гуськово». А невдалеке и деревушка виднеется, меньше пяти минут езды. Дмитрий решил заскочить, должно же там быть сельпо какое-нибудь, купит воды, да и сигареты кончаются.
Он свернул на проселочную дорогу, поросшую кустарником, только скорость не сбавил. И тут вдруг из-за кустов на дорогу неожиданно вышла старушка. Дмитрий затормозил так, что машина взревела как напуганный зверь и резко остановилась, а его с силой прижало к рулю.
Бабулька отскочила в сторону и смотрела на него испуганно. Он чертыхнулся про себя и вышел их машины. Несчастная пожилая женщина стояла, чуть не плача. А когда он подошел к ней, то услышал:
— Сыночек, уж прости меня старую…
— Вы что на дорогу выбегаете, не глядя? – не очень дружелюбно спросил Дмитрий.
— Слышу я плохо, а по этой дороге у нас такие машины не ездят. А у меня посох поломался, вот и ковыляю, как могу.
Дмитрий остыл, глядя на старушку. Сразу вспомнил свою бабушку Клаву, такую же тщедушную, в платочке. У нее он проводил все свои школьные каникулы, пока мама с папой по курортам разъезжали. Деревня, парное молоко, сеновал, смородина с малиной.
— Я могу вас домой отвезти. Вы из этой деревни? – спросил он смягчившимся тоном.
— Из этой, сынок. Вот спасибо тебе, родненький.
Дмитрий глянул на часы. Время начало поджимать. Еще полчаса он может себе позволить, а потом прямым ходом в аэропорт. По дороге он спросил, зачем ей в лес понадобилось идти, да еще одной.
— Так я не в лес, на погост ходила, а он как раз за лесом. Дочку навещала. Покинула она меня раньше времени, нынче вот как раз пять лет, как нету ее. А палка моя старая и треснула по дороге.
Вскоре они остановились у невзрачного домишки с покосившимся забором.
— Пойдем, я тебе чайку налью, сынок. Меня бабой Дуней зовут. Евдокия я, Прошина, а все Дуней кличут.
Дмитрий вгляделся в эту старушку, и сердце защемило от жалости, снова вспомнил свою одинокую старую бабушку.
— Нет, спасибо, баба Дуня. Мне бы водички холодной, да ехать пора, — ответил он, и старушка вынесла ему увесистый ковш с прохладной водой.
Дмитрий жадно выпил половину и решил откланяться, как вдруг услышал шум, к дому бежали две женщины и махали руками.
— Баба Дуня, там твой Захар с крыши упал, ногу повредил сильно. Его Иван хотел на грузовике в районную больницу отвезти, а машина проклятая не заводится. И председатель уехал. Нога распухла, что делать-то?
Баба Дуня так и села на крыльцо.
— Сыночек, миленький, помоги, Христом богом прошу. Это муж дочки моей, крышу чинил в сельсовете. Ой, господи!
И старушка заплакала жалостливо и беззвучно.
Дмитрий отказать не смог. То ли с чувством сострадания, то ли в память о своей вечно одинокой бабушке Клаве он усадил всех в машину и повез в соседнее село. Мужчина лежал на земле и стонал. Нога не слушалась его, да и встать он не мог.
Кое-как погрузили его на заднее сидение и с бабой Дуней поехали в райцентр. Наконец бедолага был передан в руки местным врачевателям, но Дмитрий понял, что на свой рейс он уже опоздал. Если только гнать под сто двадцать километров в час, то есть надежда, но так ездить он не привык.
Мужчина попрощался с расстроенной бабой Дуней, та перекрестила его на дорожку и скрылась за дверями больницы.
Усевшись в машину, Дмитрий пытался дозвониться хоть до кого-нибудь, чтобы сообщить, что он опоздал на самолет и чтобы ему купили билет на утренний рейс. Но безуспешно, связи не было.
Дмитрий отбросил все невеселые мысли, в конце концов, никуда он не опоздал. Марта подождет еще день, дела фирмы тем более. Билет пропал, ну небольшая потеря.
Уже въезжая в городскую черту, он услышал трель своего мобильного, связь появилась.
Дмитрий глянул на экран, звонила Марта. Останавливаться не хотелось, но телефон продолжал противно трещать. Он съехал на обочину и нехотя ответил своей бывшей.
— Я уже в Москве! – доложила она. — А ты во сколько будешь? Или прилетел уже?
— Я буду завтра.
— Ты с ума сошел?! – завопила Марта. – Завтра я уже улетаю, а сегодня встреча с юристом в пять! Я что, напрасно сюда притащилась?
— Значит, напрасно, — ответил Дмитрий и отключил телефон.
Но вечером она вновь позвонила и сказала, что билет поменяла, встречу с юристом перенесла, ждет его завтра. Тон был официальный, но уже без истерик. И на том спасибо.
Прилетев в Москву на следующий день, он отправился на эту встречу, на которой должен решиться вопрос с его бизнесом. Вот только условие волновало. Что она еще удумала, эта непредсказуемая женщина?
Но все оказалось не так страшно. Ее новый муж Сергей имел у себя на иждивении старую бабушку и обязан был содержать ее материально. Раньше мама Сергея с мужем с ней жила, но она умерла, и он поклялся, что не оставит бабулю. Деньги не такие большие, но из Канады он помогать ей не может.
«Какой заботливый», — мелькнуло у Дмитрия в голове.
— Так вот, я отказываюсь от половины своей доли, а ты берешь на обеспечение старушку. Ей нужно дом починить, а точнее, отстроить заново. И ежемесячное пособие выплачивать. Только она должна знать, что все идет от внука, — нравоучительным тоном вещала Марта.
Дмитрий рассчитывал на полный отказ от доли, а не наполовину, поэтому решил тут же отказаться от этой сделки, но Марта с юристом уже протянули ему необходимые бумаги для ознакомления. В них значилось:
«Прошина Евдокия Макаровна, 1945 года рождения, деревня Гуськово».
А на словах юрист предупредил под недовольным взглядом Марты:
— Но вы должны знать, господин Аникеев, что после смерти гражданки Прошиной этот дом переходит в наследство ее внуку Сергею, мужу Марты Аркадьевны.
— Но с ней же зять живет! – вырвалось у опешившего Дмитрия.
Марта с юристом переглянулись, и последовал вопрос, откуда ему это известно? Дмитрий не стал объяснять. Подписал все необходимые бумаги и расстался с «сердобольной» Мартой и удивленным юристом.
Перед отъездом он купил добротную трость и по дороге домой заскочил в Гуськово. Баба Дуня встретила его радостно, подарок приняла с дорогой душой, накормила гостя, напоила. Сказала, что врачи обещали зятька на ноги поставить.
Через год у старушки появился новенький домишко, теплый, светлый, уютный. А бухгалтер Аникеева ежемесячно отвозил ей деньги. Как-то под Новый год Дмитрий снова навестил свою «подопечную», посмотрел на дом, остался доволен. А старушка сказала ему:
— Вот, внучок постарался. Он за границей живет, а меня не забывает. Добрый он у меня. Весь в мать. А зять мой, которого ты тогда в больницу отвозил, женился на городской и съехал от меня. Одна я осталась. Ты приезжай ко мне, Димочка.
Он обнял бабу Дуню на прощание, пожелал ей здоровья и обещал не забывать. А про то, что это он ее теперь содержит, конечно же не заикнулся. Как все это объяснишь, да и зачем?
Он свое и так получил, освободившись от надоевшей и расчетливой Марты, которой перевел на счет причитающуюся ей долю. Только вот покрывает ли ее «подачка» расходы на бабу Дуню, он не подсчитывал. Добро оно только тогда добро, когда бескорыстно и от души.