— Соня, у нас беда! – голос сестры звенел так, что Соня поморщилась и отодвинула телефон подальше от уха. – Ты слышишь меня? Что ты молчишь?
— Если ты мне дашь хоть слово вставить – я что-нибудь скажу. Какая беда? Что случилось? – Соня пока не особо волновалась. Машка была известной паникершей, и обычно ее истерики касались самых незначительных вещей.
— Мама замуж собралась! Как тебе такая новость? Ты подумай! В какие ворота это лезет?
Маша еще что-то говорила, но Соня уже не слушала. Новость, конечно, еще та! Хотя, надо бы позвонить маме и выяснить, что и как. Может это все Машкины фантазии.
— Сонька! Ты меня слышишь?
— Слышу. Не кричи.
— Я их застукала, представляешь?! Вчера. Попросила маму отвезти Олю на танцы, а она мне отказала. Пришлось везти самой. Вот что это за бабушка такая, а? Ей нет никакого дела до внучки, зато сидеть в кафе и любезничать с каким-то непонятным типом – это, пожалуйста!
Соня выдохнула. Вот оно что.
— Я им такой скандал закатила, ты бы видела! Мама не знала, куда деваться.
— Это ты умеешь, ага.
— Что ты смеешься, в самом деле?! Это же серьезно все, Соня! Она слушать ничего не хочет!
— Маша, остановись, а? Почему мама должна тебя слушать?
Пауза, повисшая вопросительным знаком, дала возможность Соне выключить плиту и поцеловать макушку сына, который прибежал к ней на кухню, чтобы показать собранный из конструктора самолетик.
— Ты… Соня! Я тебя не понимаю… Тебе все равно, что мама сделает такую ошибку? Что предаст память папы? Как ты можешь?
— А ты? Машенька, папы нет уже почти пятнадцать лет. Мама еще не старая женщина, которая столько лет занималась только нами, а потом нашими детьми. Все мало тебе? Откуда в тебе такая жестокость? Ты второй раз замужем сама. Почему? Да очень просто. Хотела обычного женского счастья. А маме в этом ты отказываешь. Если скажешь мне сейчас почему она не может так как ты, я послушаю и, может быть рассмотрю твою точку зрения.
— Знаешь, не ожидала я от тебя такого! Это как надо не волноваться за судьбу собственной матери, чтобы рассуждать подобным образом?
— А может тебя вовсе не мамина судьба интересует? А то, что бесплатная нянька для твоих детей придумала себе другое занятие на старости лет, как ты говоришь?
-Сонька! – Маша взвизгнула, растеряв все слова и аргументы. Старшая сестра всегда умудрялась ее довести до белого каления своим невозмутимым тоном и язвительными замечаниями. Бабушка в свое время говорила, что Соня ей так «корону поправляет».
— Аюшки?
— Ты… ты! Ты – невыносима!
— Знаю! А ты, моя радость, одуванчик полевой! Оставь маму в покое, поняла меня?
— И не надейся! Я, в отличие от тебя, о ней забочусь! К чему ей все эти страсти? Пусть живет спокойно!
— Это не тебе решать, Маша, — Соня устало вздохнула и присела на диванчик, стоявший на кухне. Старшая дочь заглянула на кухню, вопросительно подняла брови, но Соня мотнула головой – все в порядке. Лиза прикрыла дверь и ушла к себе. Хорошо, когда дети понимают с полуслова и полувзгляда. Жаль, что у них с мамой так получалось не всегда.
Светлана, мать Сони и Маши, вышла замуж совсем молоденькой девушкой. Только-только восемнадцать сравнялось. Толик, ее избранник, был всего на год старше. Они сидели за одной партой с первого класса. Первого сентября, маленький лопоухий мальчишка сел на свое место, указанное ему учительницей, повернулся к рослой, румяной девчонке, которая очень прямо сидела рядом, сложив руки перед собой, и сказал:
— Ты – красивая!
Света удивленно подняла брови, но даже не повернула головы в его сторону. Подумаешь! Она и так это знает. Одни бантики чего стоят! Мама нашла-таки гофрированную ленту, и прическа у Светы точно была самая красивая в классе. У остальных девчонок были простые белые банты, а у нее…
Толик на такое пренебрежение обиделся и на переменке отлупил Свету букварем по голове. Прическа от этого пострадала, Света вдоволь наревелась, но сдачи дала и баланс был восстановлен. Как потом оказалось, вредным Толик не был, а пользы от него было очень много. Несмотря на маленький рост, он был очень сильным и, главное, умным. Света поначалу немного стеснялась становиться с ним в пару, но потом привыкла и уже не обращала внимания на ехидные замечания одноклассников. Пусть завидуют! Главное, что у нее есть друг, а у друга такая голова, что Света с самого первого класса знала – если что-то непонятно, надо идти за разъяснениями не к учительнице, а к Толику. Лучше, чем они, в классе не учился никто. К пятнадцати годам что-то в Толике «сломалось» и он вдруг вытянулся, став на голову выше своей подруги.
— Теперь я буду «каланча»! – Толик уже басил во всю в обычном разговоре, но смеялся еще как прежде, смешно подвизгивая на конце фразы. – А ты будешь моя Дюймовочка!
— Нашел крошку! – Света хохотала в ответ. Она так и осталась самой крупной девочкой в классе. «Широкая кость», как говорила бабушка. Крепко сбитая, высокая, она несла себя как королева и никому в голову не приходило сказать нелестное что-то ей вслед. Осанка стала подарком Свете от бабушки, которая настояла на том, чтобы девочка занялась спортивной гимнастикой. Великих результатов Светлана там не добилась, мешали высокий рост и комплекция, но получила именно то, зачем туда пришла – хорошую осанку, уверенность в себе и волю к победе.
На свадьбе гости невольно улыбались, глядя на молодых. Высокий, худой Толик нежно держал за руку свою Светочку, которая хоть и была теперь ему до плеча ростом, но спокойно могла загородить собой теперь уже мужа.
Соня появилась на свет ровно через девять месяцев после свадьбы как по часам. Молодые родители не были, конечно, толком готовы к появлению наследников, но Светлана не привыкла пасовать и тут тоже не сплоховала. Заручившись помощью и мамы, и свекрови, она продолжала учиться, а Толик устроился на еще одну подработку.
— Ничего! Это все мелочи! – говорил он, покачивая на руках маленькую дочку. – Нам немножко подождать и все у нас будет. Я тебе обещаю!
Обещание он свое сдержал. Жили, конечно, не очень богато, но всего хватало. Светлана вышла на работу, отдав дочь в садик, и стало легче. Толковая, сметливая, она быстро пошла вверх по карьерной лестнице и пять лет спустя уже работала главным бухгалтером. Подработки тоже хватало, ведь как грибы после дождя начали появляться маленькие фирмы, где как воздух нужны были услуги грамотного специалиста.
— Ты у меня не только красавица, но и умница! – Толик обнимал жену, которая, нацепив на нос очки, разбирала документы, сидя за кухонным столом. – Пойду с Сонечкой погуляю, чтобы тебе не мешать.
Жили ладно, как говорила бабушка. Только с детьми больше не получалось почему-то. Светлана расстраивалась. Она всегда мечтала о том, что разница между детьми будет небольшой.
— Дружить будут!
Но, судьба распорядилась по-своему.
Толик, который уже перестал быть Толиком, а стал Анатолием Николаевичем и возглавил крупное предприятие, успокаивал свою половину:
— У нас Сонечка есть и замечательно. Если суждено – будут и другие дети.
— Знать бы… — Светлана целовала дочку и тайком загадывала желание.
Маша стала сюрпризом для всех. Для Светланы, которая уже и не надеялась на то, что сможет еще раз стать матерью, для Анатолия, который чуть с ума не сошел, узнав о том, что у них все-таки получилось, и для Сони, которая сестру или брата, конечно, хотела, но мало представляя, что будет, когда он или она появится на свет. Для нее изменилось все и сразу.
— Не хочу быть старшей сестрой! – белугой ревела, два года спустя после рождения Маши, Сонечка. – Хочу снова быть маленькой!
Десятилетняя Соня не могла понять, как можно так носиться с младенцем. Она, конечно, не помнила, как дело было, когда сама появилась на свет, но словоохотливые бабушки быстро раскрыли ей все секреты.
— С Сонечкой-то все просто было. В садик отдала, как срок пришел и ладно все было. А с Машей что-то ты, Светлана, переборщила. Слишком уж ее балуешь!
— Ребенок слабенький, мало ли! Не хочу я ее в сад. Да и нет необходимости. Теперь могу себе позволить заниматься детьми и домом.
«Слабенькая» Маша радовала окружающих тугими румяными щечками, белокурыми локонами и нежно-голубыми глазками.
— Ангелок, а не ребенок! – умилялись окружающие.
И только Соня знала, что таится за этой ангельской внешностью.
— Мама! Она опять меня обижает! – рев Маши разносился по квартире, и Светлана спешила на помощь дочке.
Лежа посреди комнаты, Маша картинно рыдала, держась за руку или ногу, а Соня растерянно стояла над сестрой, не понимая, что происходит. Каждый раз она попадалась на эту уловку и каждый раз получала по первое число от родителей.
— Что случилось? Соня!
— Я ее не трогала!
— Мама, я просила у нее карандаши, а она меня оттолкнула. Но, я уже в порядке, сейчас встану! Ой! Больно!
Светлана хлопотала над младшей дочерью, а та втихаря показывала за спиной матери язык старшей сестре. Получи! То ли еще будет!
Выходки Маши становились все более изощренными, пока случайно Анатолий не увидел, как получается так, что Соня всегда ходит в обидчиках. Заглянув в комнату дочерей, он увидел, как Маша деловито и методично выдирает листы из своих тетрадей. Она училась уже во втором классе и, надо сказать, что Светлане было довольно сложно сладить с капризной и ленивой младшенькой.
— Сонечка в этом плане была золотая просто! – вздыхала Света, разглядывая каракули младшей дочери. – Ни разу мне не пришлось краснеть. А с Машей даже на собрания ходить не хочется. Мальчишки учатся лучше!
Маша, надув губки, сердито накручивала на палец кончик косы, и молчала. Выждав нужный момент, она картинно всхлипывала и отворачивалась от матери.
— Не надо меня любить, раз я такая! – тихо шептала она, но так, чтобы Света обязательно услышала.
Конечно, всякие нотации тут же прекращались. Главное, чего не выносила Маша, так это того, что ее сравнивали со старшей сестрой. Поэтому, делать пакости для нее стало уже нормой. Тем более, что родители, особо не разбираясь, всегда наказывали первой Соню.
— Ты – старшая! С тебя и спрос больше!
Глядя, как Маша отложила в сторону очередную тетрадь, Анатолий прикрыл дверь и придержал за руку Соню, которая готова уже была войти в комнату. Приложив палец к губам, он поманил за собой дочь.
— Папа, ты что? – Соня недоуменно смотрела на отца, который прикрыв дверь в гостиную, прислушался к тому, что происходит в квартире.
— Слушай меня внимательно. Я сейчас буду тебя сильно ругать, но так надо. Не обижайся и ничего не говори, поняла? Упустили мы Машку! Если не сработает, то пиши-пропало.
Соня, растеряв все слова, опустилась на диван, ничего не понимая, а потом с облегчением расплакалась.
— Сонь! Погоди пока реветь. Мне без тебя тут не справиться!
Глядя, как дочь вытирает слезы, Анатолий ругал себя мысленно последними словами. Довели ребенка!
— Ну что? Готова дать концерт своей сестрице? А то что-то только она у нас тут гастролирует…
Соня молча кивнула.
— Тогда иди в свою комнату. И помни, кричать буду громко, но это только спектакль.
Машин вопль раздался почти сразу, как только Соня вошла в комнату.
— Сонечка! Ну, зачем? Что я тебе такого сделала! Здесь ведь и домашняя работа уже сделана была! Как мне теперь быть? Все переделывать придется! За что?
Светлана, бросив нож, которым резала овощи на кухне, прибежала в комнату девочек и застала там обычную картину. Младшая дочь с, полными слез, широко открытыми голубыми глазами, бьющаяся в истерике, и старшая, которая молча наблюдала за «ангелочком».
— Что опять такое? Что, Машенька?
— Мама! Я не понимаю! Что я сделала Соне? Зачем она так со мной? – Маша держала в руках растерзанные тетради.
Анатолий, войдя в комнату, незаметно подмигнул старшей дочери, и разразился гневной тирадой.
— Если Соня не умеет жить мирно в семье, придется ее отправить куда-то. К бабушкам уже не получится, так как они не смогут о ней позаботиться в силу своего возраста, значит остается одно!
— Что? – Маша перестала рыдать, с любопытством посмотрев на отца.
— Интернат!
— А что это такое?
— Это место, где дети живут и учатся. Домой приезжают только на выходные и по праздникам. Если поведение позволяет.
Соня в ужасе повернулась к отцу, мельком успев увидеть растерянность, которая появилась на лице сестры.
— Решено! Так и сделаем! Соня, собирай вещи! Я сам тебя отвезу.
— Папа… — Соня растерянно переводила глаза с отца на мать. – Это правда? Ты так сделаешь?
Маша, молча опустилась на стул, глядя на сестру. Сказать о том, что она обманула, было выше ее сил, но и Соню ей вдруг стало жаль. У Маши было хорошее воображение и она быстро представила себе, каково это – жить не дома, а среди чужих людей.
Анатолий молча наблюдал за младшей дочерью, ожидая, что та скажет. И с облегчением выдохнул, когда Маша расплакалась уже непритворно и уткнулась в колени матери.
— Не надо! Нельзя Соню в интернат!
— Почему? – Анатолий сдвинул брови, глядя на младшую дочь и дал знак жене молчать.
— Она не виновата! – Маша ревела уже в голос, заикаясь и теряя окончания слов. – Это я! Я все сделала!
— Я знаю. – Анатолий вдруг улыбнулся и обнял Соню, которая тут же с облегчением уткнулась в грудь отца. – Все знаю. И что тетрадки ты сама порвала, и что на Соню наговаривала. Теперь все понятно с тобой, Маша. Стыдно мне, что раньше не разглядел, какая ты у нас выросла.
Светлана открыла было рот, чтобы заступиться за любимицу, но тут же передумала. Как она могла так упустить Машу? А Соня… Она взяла за плечи младшую дочь и, повернув ее к себе лицом, внимательно посмотрела ей в глаза:
— Мне тоже стыдно, как и папе. А еще… Я тебе больше не верю, Машенька. И тебе придется сильно постараться, чтобы я снова начала считать тебя хорошей девочкой.
Света встала и, подойдя к старшей дочери, притянула ее к себе.
— Прости меня, Сонечка! Прости!
Результат этого разговора не заставил себя ждать. Маша притихла, перестав чудить, и задумалась. Родители больше ей не верили, Соня с ней общаться отказывалась, боясь повторения того, что было, и Маша из любимицы всей семьи разом превратилась в обычного ребенка. С ней разговаривали, ни в чем не отказывали, но «корону» она потеряла. Поразмыслив, она решила, что надо что-то менять. На то, чтобы помириться с сестрой и найти с ней общий язык у Маши ушло больше трех лет. Ей пришлось день за днем доказывать Соне, что она больше не та «заноза», которая портит жизнь сестре. Соня настороженно наблюдала за сестрой, ожидая подвоха, но потом успокоилась и дала Маше возможность проявить себя.
— А Машка-то у нас настырная! Вся в тебя! – Анатолий посмеивался над Светланой, которой стоило больших трудов держать себя в руках и больше не давать дочери повода думать, что она какая-то особенная. Она не могла простить себе, что столько времени закрывала глаза на то, каким растет ее ребенок. Теперь Света старалась больше уделять внимания Соне, но быстро поняла, что девочке уже это не нужно так, как было необходимо раньше.
— Упустила… Я время упустила, Толь! И стыдно теперь просто невыносимо перед Соней!
— А ты перестань страдать по этому поводу и, если уж никак не получается вернуть старые отношения, значит, построй новые. Соня уже не ребенок и, возможно, ей от тебя нужно что-то другое теперь, а не опека, как раньше?
Светлана к мужу прислушалась. С Соней у них, пусть не сразу, но сложились ровные и спокойные отношения, в которых не было места претензиям.
Именно Соня была с матерью рядом, когда не стало Анатолия. Напряженный график и бесконечные стрессы дали свой результат. Второй инфаркт унес жизнь Анатолия и оставил семью без отца и мужа.
Светлана, потеряв мужа, потеряла следом и себя. Спасла ее первая внучка, появившаяся на свет всего через два месяца после ухода Анатолия. Беременная Соня все это время была рядом с матерью, уговорив мужа на время перебраться в квартиру родителей. Понимая, что только новая жизнь, которой нужна забота, сможет вытащить мать из того омута боли, куда Светлана погрузилась почти с головой, Соня вручила матери маленькую Лизу и сказала:
— Ты мне нужна, как воздух, мамочка! Мне и Лизе. Не подведи нас!
И Светлана не подвела. Сначала Лиза, потом маленький Сережа, стали для нее новым смыслом. Когда Лизе исполнился год, Соня с мужем вернулись в свою квартиру, а Света осталась с Машей, живя теперь на два дома.
Маша недовольно фыркала, когда мать уезжала к сестре, чтобы помочь с детьми, но к окончанию школы уже была и рада тому, что Светлана вечно занята. Свобода, которой не пользовались ее одноклассники, придавала Маше еще больше шарма.
— Хата свободна! – магическая фраза, которую Маша походя бросала в разговоре, делала ее снова «королевой».
При этом, Маша строго блюла себя, понимая, что оступиться и дать трепать о себе языками – прямой путь к тому, чтобы снова потерять авторитет. Парня у нее не было, она со всеми одноклассниками и друзьями общалась ровно, никого не выделяя. Миша, первый муж, в ее жизни появился, когда она уже училась на третьем курсе.
Свадьба, диплом, рождение дочери надолго заняли Машу. Дел было невпроворот, и она полностью погрузилась в дела семейные, сама не замечая, как снова соперничает с сестрой. Ей друг почему-то стало важно, чтобы ее дети были лучше воспитаны и образованы, чем Сонины. Немалую роль в этом играла Светлана. Бесчисленные кружки и секции были расписаны по часам и Маша зорко следила, чтобы бабушка не баловала лишний раз внуков.
— Сейчас такой ритм жизни, мама, что добиться чего-то можно только в том случае, если заложил основу в детстве!
Соня посмеивалась, глядя, как Маша с умным видом рассуждает о том, чем положено и не положено заниматься мальчикам и девочкам.
— У тебя, Сонь, все шиворот на выворот! Лиза занимается каратэ, а Сережа рисует! Куда это годится?
— Нам – так вполне. А кому что не нравится, так никто ж не мешает со своими детьми делать так, как «правильно», да, Маш?
Младшая сестра фыркала, но замолкала, откладывая на потом лекции по воспитанию. В конце концов всегда можно было высказать все на эту тему матери, и Светлана кивала, соглашаясь, предпочитая не спорить лишний раз с младшей дочерью. Она лишь тихонько покупала внукам мороженое, стараясь хоть как-то побаловать малышей, которые жили короткими перебежками от одних занятий к другим.
Конечно, как только в жизни Светланы наметились перемены, Маша растерялась. Теперь все пойдет насмарку? Весь кропотливо выстроенный график? Да и какая любовь может быть в этом возрасте? Любовь! Придумали тоже! Вот у папы с мамой была любовь, а это все непонятно что! Откуда он только взялся, этот непонятный полковник?! Где, скажите на милость, мама его нашла?!
Если бы Маша спросила об этом у Светланы, то очень удивилась бы. Света не искала приключений. А Константина Васильевича встретила как раз там, где меньше всего можно было рассчитывать на знакомство – ожидая внучку с танцев. Высокий седовласый мужчина сразу привлек ее внимание. Было в нем что-то неуловимо знакомое. Это потом Света, присмотревшись поняла, что Костя очень похож на ее Анатолия. Скорее всего так он и выглядел бы, если бы время дало ему возможность дождаться пока седина посеребрит виски, а походка станет менее стремительной. С неделю Света с Константином просто кивали друг другу, а потом начали здороваться, разговорились и закрутился роман. Светлана посмеивалась, крепко держа за руку маленькую Олю и спеша с ней на занятия. Роман! В ее-то возрасте! Но, Костя ничего смешного в этом не видел. Разве они такие уж древние?
К тому времени она уже знала, что Константин вдовец, давно в отставке и единственный смысл жизни для него, так же как и у нее, это внуки. Точнее внучка, маленькая Катя, которая занималась танцами в одной группе с Оленькой.
— Мой свет и моя радость! – Константин заботливо кутал внучку, завязывая на ней длинный шарф.
Светлана смотрела на это и понимала, что больше всего ей сейчас хочется, чтобы руки этого мужчины вот так же заботливо завязали шарф ей. Она столько времени заботилась обо всех вокруг, что сейчас ей вдруг захотелось, чтобы кто-то позаботился и о ней. Дочери, конечно, дело хорошее, но у них свои семьи, заботы и времени иногда не хватает даже на себя. Да и много с детьми не скажешь. А так хочется, чтобы рядом был человек, который поймет, посоветует и просто поговорит с ней по душам. О чем угодно. Хоть о ценах на клубнику, фазах Луны и о том, чьи стихи лучше — Блока или Ахматовой.
Константин Васильевич оказался мужчиной серьезным и обстоятельным.
— Мы уже не молоды, Светлана Петровна, так что ж время терять? Предлагаю вам руку, сердце и свой дом. Будете там хозяйкой, а я буду состоять при вас адъютантом, если позволите. Света, соглашайся. Чего нам терять? А приобрести сможем многое.
Светлана взяла время на раздумья, но тут случился скандал с Машей. Не зная, куда прятать глаза со стыда, она извинялась перед Константином.
— Не за что тебе извиняться, Света! Вполне объяснимая реакция. А я тоже хорош! Не представился по форме. Мало, вдруг какой проходимец? Так что, дочь твоя отчасти права. Вот что! Приглашаю вас всех, семейно, на дачу в воскресенье. Познакомим детей и сообщим им о нас. Пусть принимают к сведению. Разрешения просить, понятное дело, мы не будем, но в известность поставить надо было раньше.
— Может быть ты и прав… — Светлана вытирала глаза. Стыдно за Машу было невыносимо.
— И перестань себя накручивать! – Константин взял за руку Светлану. – Все наладится, вот увидишь!
В воскресенье на даче собрались две семьи. Соня с Машей и Ирина, невестка Константина, крутились на кухне. А мужчины, быстро перезнакомившись, занимались мангалом.
Маша, оглядев крепкий просторный дом, удивленно спросила у Сони:
— Ты знала?
— О чем? Что он состоятельный человек? Машка! Ты в своем репертуаре! А если бы он был гол как сокол, то уважения от тебя ему было бы не дождаться? – Соня шикнула на сестру, показав глазами на входящую в дом невестку Константина Васильевича.
Ирина улыбнулась сестрам и спросила:
— А ваша мама любит землянику?
Соня с Машей переглянулись.
— Честно говоря, даже не знаю, Ирочка. Клубнику точно любит.
— Значит, и земляника ей понравится. У нас тут целая поляна на участке. Папа разводил. Можно детям показать, пусть поедят сами и к столу соберут.
Маша, сидя за столом, молча наблюдала за людьми вокруг.
Вот пробежали мимо Оля с Катей, хохоча и что-то выкрикивая. Константин поймал завизжавших девчонок на ходу, закружил, и поставив на землю, попросил:
— Помогите бабушке с посудой.
Вот Соня, слушая Ирину, засмеялась, и оглянулась на сестру.
Вот Светлана, поставив чистые тарелки на край стола, улыбнулась Константину, и тот, незаметно приобнял ее, что-то шепнув на ухо. Глядя, как заблестели глаза мамы, Маша вдруг вспомнила тот далекий разговор с отцом из-за тетрадей. Неужели она снова наступит на те же грабли? Неужели ее желания и амбиции снова лишат ее близкого человека? И ведь это даже не Соня, а мама, ближе которой у Маши никого нет…
Она поднялась и тихо подошла к матери.
— Мамочка…
— Что? – Светлана обернулась и Маша вдруг поняла, что перед ней совсем другая женщина. Не та, которую она привыкла видеть на протяжении последних лет – уставшая, вся в заботах и беготне. Нет! С лица Светланы сейчас будто стерли лет двадцать. В сумерках лицо матери показалось Маше вдруг молодым, как прежде.
— Прости меня, мамочка! Прости, глупую! Я хочу… нет не так… я очень-очень хочу, чтобы ты была счастлива! И если ты считаешь, что Константин Васильевич может тебе это дать – я буду только рада.
— Ох, Машка! – Светлана обняла младшую дочь, которая как в детстве, прижалась к ней.
— Ну, вот такая я! С поздним зажиганием! – Маша смахнула слезы и засмеялась. – Туго доходит до меня!
— Лишь бы доходило! – Соня, подойдя к ним, обняла мать за плечи. – Я рада за тебя мама! Будь счастлива, это главное! Да, Машка?
Маша молча кивнула, крепче обняв мать.
Светлана, стоя в кольце рук своих детей, закрыла глаза. Вот оно – счастье! Когда спокойно на душе и ничего не мешает, не цепляет занозой за сердце. И пусть завтра все изменится, найдутся новые проблемы и заботы, но сегодня есть это мгновение, когда всем спокойно и всем хорошо. И пусть будет так! А дальше… Будет потом.
— Бабушка! – Оля пронеслась по ступенькам и с разбегу обняла всех троих, насколько хватило рук. – А Сережка достал из холодильника торт, который мы привезли!
— И молодец! – Светлана погладила внучку по светлым, как у нее самой, волосам. – Скажи ему, пусть посчитает сколько нас, и разрежет торт на кусочки так, чтобы всем хватило. Будем пить чай!
— А можно мне два кусочка?
— Можно и три. Если Сережка правильно посчитает.
— Я лучше сама, а то мало ли!
***
Lara’s Stories