Наташе было семнадцать, когда она забеременела. Рожала в деревне у бабушки, куда отвезла ее мать, чтобы сохранить все в тайне. Десятый класс окончила экстерном, сдала экзамены, когда еще живот был почти незаметным, и уехала.
От хутора, где жила баба Маня, до больницы было ни много ни мало сорок километров, да еще по бездорожью, и когда все случилось, роды приняла сама бабка. В молодости она работала акушеркой, поэтому проблем не возникло.
— Пацан родился. Крепкий, килограмма четыре, не меньше, — безрадостно сообщила баба Маня молодой мамаше, звонко хлопнув новорожденного по попе.
Наташа, наконец расслабившись, откинулась на подушку и, услышав плач маленького, заплакала. Крепкий. Значит, в отца.
— Бабуль, и что теперь? Я же люблю Мишку и он меня. Мы поженимся, сами воспитаем. Отдайте мне ребенка.
— Ну-ну, тихо, Наташенька, мать слушаться надо. Не ломай свою судьбу, а мы уж как-нибудь справимся, да, Алешка? — кутая новорожденного в пеленку, сказала бабушка.
— Алешка?
— А что? Алешка Сиверцев. Красиво. Так и запишем.
— А почему Сиверцев? Почему не на мою — Родионов?
— На себя его запишу на всякий случай. Со Степанычем в администрации договорюсь, объясню ситуацию…
— Но зачем? Мы же с Мишкой…
— С Мишкой? Осенний призыв на носу, и Мишка твой через месяц-два в армию уйдет. А вот когда вернется, тогда и посмотрим. Ты спокойно поступай в колледж свой, а там видно будет. Не волнуйся, я помогу.
Наташа смотрела на малыша, которого бабка предусмотрительно кормила из бутылочки, не допуская к материной груди, чтоб не привыкал, и не чувствовала ничего, никакого материнского инстинкта, о котором так много слышала. Она просто любила его отца — Мишку Лукичева, бездельника и лоботряса, но обалденного красавчика. Может, действительно так будет лучше? А она приезжать к сыну будет. Обязательно!
***
К бабе Мане она приехала только через три года. На похороны.
— А где Алешка? — спросила она на поминках у соседки Анны Тихоновны.
— Какой Алешка?
Наташа запнулась, никто не знал, что она рожает, все держали в тайне.
— Так у бабы Мани же приемыш был. Алеша Сиверцев, — несмело сказала она и с подозрением глянула на мать.
Та поправила черный платок на голове и только поджала губы, глянув на соседку.
Анна Тихоновна пожала плечами:
— Да не было у нее никогда приемыша. С чего ты взяла?
— Наверное, я что-то перепутала, — помотала головой Наташа и замолчала.
— Приснилось тебе все, дочка, — печально сказала Наташина мать и, промокнув кончиком платка слезу, пояснила соседке: — Это она от горя.
— Мама, где мой сын? — едва разошлись гости, спросила Наташа.
— О, вспомнила! Через три года! — упрекнула мамаша.
— Ты же сама меня к ней не пускала, учиться заставляла. Ты ведь обещала, как только бабушка умрет, я смогу забрать его.
— Бабушка не смогла его растить.
— И где он?! Скажи! — Наташа впервые повысила на мать голос.
— Бабушка его сразу в приют отдала. Сказала, подбросили.
Наташа смотрела на мать огромными глазами:
— Мама… Как вы могли? Он же вам родная кровь!
— Да? А ты как могла? — разозлилась мать. — У тебя ребенка отобрали, а ты и обрадовалась.
— Что??? Я же тебя слушала! Мне было всего семнадцать!
— Не ори на мать! — гаркнула та.
***
Прошло двадцать лет. За эти годы мало что изменилось в жизни Натальи. Так и жили они с мамой в двухкомнатной квартире в райцентре. Наташа окончила экономический колледж по специальности «Управление персоналом» и все эти годы работала в отделе кадров на местном заводе. В тайне от матери она пыталась разыскать сына, но поиски не увенчались успехом.
Когда ей исполнилось сорок, маму разбил инсульт, затем следующий, а вскоре ее не стало.
Наташа так и не вышла замуж. Кавалеров было много, Наталья всегда была красавицей, но вот до свадьбы не доходило. Мать не давала. Тот плох, тот некрасив, а тот нищий. Наташа горевала о молодости и о своем страшном поступке. Долгое время она считала виноватой мать, но потом поняла, что должна была поступить так, как ей самой подсказывала совесть. Пусть и не было у нее материнских чувств, была она слишком молода для этого, но она всегда поступала правильно, и тогда надо было настоять. А теперь ее сильно это угнетало, и осталась она совсем одна.
— Вот ты и старая, одинокая, никому ненужная кляча, — разглядывая в зеркальце морщинки на своем лице и первые седые волосы на висках, бормотала Наташа, сидя за своим рабочим столом.
— Ой, Натаха, брось, тебе всего сорок, — протараторила подруга и коллега Татьяна. — Теперь жениха найдешь и родить успеешь.
— Да уж.
Наталья по настоянию мамы сделала несколько абортов и на этом все, больше Бог детей не дал, а ей очень хотелось. Она вдруг схватилась за сердце, с недавних пор оно часто беспокоило ее.
В дверь постучали.
— Войдите, — крикнула Татьяна.
На пороге появился молодой парень лет двадцати.
— Здравствуйте, — он переводил суровый взгляд с одной женщины на другую. — Я Иванов, на работу устраиваться.
— Как вас звать, молодой человек? — спросила Татьяна. — Откуда вы к нам?
— Сергей Степанович Иванов. Я только что демобилизовался, сказали вам рабочие нужны.
— А, после армии? Это к тебе, Наталья, в водоснабжение оформляй, вчера Дорошин звонил. Ната, слышишь?
Татьяна оглянулась и замерла:
— Наташ, ты чего?
Наталья сидела бледная, как мертвец и во все глаза смотрела на… Михаила, Мишку Лукичева, свою первую любовь.
— Танечка, оформи его, — почти шепотом сказала Наташа, — я очень занята.
— Хорошо, — согласилась та, в недоумении подняв брови. — Документы давайте, молодой человек.
Парень подошел и протянул паспорт, искоса поглядывая на Наталью, которая сидела все так же замерев и огромными глазами смотрела на него, как на привидение.
Татьяна сверилась с паспортом и мельком глянула на парня.
— Это кто ж тебя так разукрасил? — заполняя карточку, спросила она.
Правую щеку парнишки пересекал огромный шрам от виска до подбородка.
— В горячей точке заслужил, — смутившись пояснил парень.
— О, нормально! А мать-то куда глядела? Я бы не отпустила.
— Нет у меня родителей. Брошенный я, подкидыш, — парень усмехнулся и почему-то глянул на Наталью.
Наташа тут же поднялась и пулей выскочила из кабинета.
***
Вернувшись через десять минут, она осторожно заглянула в дверь и убедившись, что парень уже ушел, села на свое место.
— О, ты чего ревела, что ль?
— Ой, Тань, это какое-то наваждение.
— Да я уж поняла, ты прям не в себе.
— Сын это мой.
— Что??? Не выдумывай!
— Одно лицо с Мишкой, понимаешь?
— Да ну, — отмахнулась Татьяна. — Тебе везде сын мерещится.
— Не веришь?
Наталья дрожащими руками достала из сумки кошелек, раскрыла и показала Татьяне. За отворотом виднелась маленькая черно-белая фотография ее Мишки, она так всю жизнь и носила ее с собой.
— Да-а-а, ну и дела-а-а, — протянула Татьяна, рассмотрев фото. — Точно он. И возраст совпадает. Только имя и фамилия другие.
— Что делать-то? — дрожащим от слез голосом спросила Наталья.
— Ясное дело, признаться.
— Нет, ты что! Он ненавидит свою мать. Ты слышала с каким презрением он сказал: «Брошенный я»?
— Ну так и что? Узнает всю правду, простит.
— Ой, не знаю, простит ли?
— Еще надо ДНК экспертизу сделать. Вдруг совпадение?
— Ты права, хотя все и так очевидно. Но как его об этом попросить?
— Надо признаваться. Иди, иди, пока не ушел. Он в бухгалтерию карточку понес.
***
— Погодите, молодой человек!
Сергей обернулся и с неприязнью посмотрел на Наталью.
Она потопталась в нерешительности.
— Что вам? Молодых ребят любите? — он насмешливо посмотрел на нее. — Понравился? Только я не такой.
— Нет, что вы! — испугалась Наталья. — Я просто… Мне нужно поговорить с вами… С тобой…
— Ну, говорите, — он смотрел на нее с какой-то непонятной злобой.
— Я… Я думаю, что я… твоя мама.
Парень поднял брови, а потом вдруг расхохотался.
— Да неужели? Вспомнила, значит? Признала?
— А ты знал? — у Натальи задрожали губы.
— Знал, конечно. Я давно тебя нашел, еще до армии за тобой наблюдал. Как ты мужиков меняла, одного, другого, третьего.
— Так почему же ты?..
— А зачем? Я не нужен был тебе младенцем, а теперь я тебе на что?
Он повернулся и пошел к выходу.
— Погоди!
Он остановился у дверей и, с презрением глядя на свою мать, спросил:
— Чего тебе еще?
— А где ты жил все это время? — Почему-то это было важно для Натальи.
— В деревне. Там, где ты меня бросила.
— Но как же ты узнал обо мне?
— Да вот, решил разыскать своих родителей, нашел соседку, которая знала твою бабку, она и рассказала.
— Так в деревне, что ж, знали обо всем?
— Знали, а как ты хотела? Говорят, шило в мешке не утаишь, а тут беременная девчонка.
— Сынок, прости меня. Я все тебе объясню.
— Не нужны мне твои объяснения. И ты мне не нужна.
Сергей повернулся и, хлопнув дверью, вышел из офиса.
Наташа зарыдала и, чувствуя жгучую боль в сердце, сползла по стене.
***
Очнулась она на больничной койке. Рядом сидела Татьяна.
— О, очнулась? Что ж ты, мать, так пугаешь?
— Что со мной случилось? — слабо спросила Наталья.
— Сердечный приступ. Но все будет хорошо.
Наталья тут же вспомнила о сыне.
— Танечка, найди Сергея, я хочу покаяться перед смертью. Ведь он прав, я ужасный человек и во всем виновата только я одна.
— О, помирать собралась? — рассмеялась Татьяна. — Прекрати! И не бери всю вину на себя. А Мишка твой где? А? Почему только ты должна отвечать за грехи молодости?
— Миша? Так он большой человек, в Москве живет, я тебе говорила. Ему давно уже не до меня…
— Вот кто тебе всю жизнь испортил! — ткнула Таня пальцем неизвестно куда.
— Перестань, мы были слишком молоды.
— Вот и я о том же!
Дверь в палату открылась, и женщины увидели Сергея.
— Здравствуйте, можно?
— Поговорите, — Татьяна ободряюще похлопала Наталью по руке и вышла.
— Сереженька, как хорошо, что ты пришел, я хочу все тебе рассказать. Я и правда очень виновата.
— Не надо, мам, — он присел на краешек кровати и взял ее за руку.
— Что? — Наташа расплакалась, услышав наконец это долгожданное слово МАМА.
— Это ты прости меня, я должен был сразу признаться тебе во всем, еще пять лет назад.
— Да, столько лет потеряно, — она с любовью смотрела на сына. — Но как ты узнал, что я здесь, в больнице?
— Меня Татьяна разыскала и все рассказала. Как я сиротой остался, и о том, что с тобой случилось после того, как я ушел. Ты прости меня, я не должен был так себя вести… Но теперь все будет иначе.
— Ты расскажешь, как тебя ранили? — она подняла слабую руку и коснулась прохладными пальцами его щеки.
— Все расскажу, мамочка, — он наклонился и коснулся губами ее холодной щеки.
— Сыночек мой… Я так тебя люблю! И все эти годы я так мучилась и искала тебя…
— Мам, не плачь.
— Боже, спасибо тебе! — Наташа улыбаясь посмотрела на потолок. — Я так счастлива!
Сергей проглотил подступившие слезы:
— И я счастлив. Теперь мы всегда будем вместе!
Она посмотрела на него, улыбнулась и закрыла глаза.
— Какое чудесное слово ВМЕСТЕ…
Улыбка застыла, и лицо превратилось в маску…
— Мама! Мама! — Сергей схватил ее за руку и тут же выбежал в коридор, разрывая больничную тишину жутким криком: — Врача! Скорее врача!!!
******
