Кислицын Илья Кузьмич на сына нарадоваться не мог: к двадцати годам Егорка вырос красивым, сильным, под потолок ростом. Ну настоящий помощник.
И невеста сыну нашлась под стать: когда в соседнее село ездили, на масленицу, там сын и сошелся с Веркой Масловой, та первая раскрасавица в своем поселении.
Когда Егор принялся ездить в соседнее село к любимой, Кузьмич сразу же заподозрил, что дело к свадьбе идет, потому крикнул супругу, накупил подарков Веркиным родителям, да поехали знакомиться.
Понравились друг другу с первого взгляда.
Масловы щедрый стол накрыли, сели все вместе пить чай за знакомство, а вставали из-за стола уже заполночь, и не трезвые. Почти час прощались у ворот Масловых, будущие сваты долго висли друг у друга на плечах, обнимаясь, кое как расцепились.
— Счастье то какое, Кислицын, — вздыхала потом целую неделю супруга, Антонина. — Верка красивая, шустрая, меня вон мамой уже начала называть, а и родители какие у нее умные, обаятельнейшие люди! Я за Егорку теперь спокойна буду — пристроила как говорится, в хорошие руки!
— Да, да, — пыхал трубкой Кислицын, — Эти Масловы замечательные, и дочь у них хорошая девка, нужно брать ее замуж, да побыстрее, чтобы молодые не передумали.
Не откладывая в долгий ящик, Кислицыны двинулись «обрабатывать» молодежь.
Намекать о необходимости играть свадьбу, в скором времени.
***
…Егор с Веркой в комнате сидели за столом и обнимались робко, когда мать вошла.
— Верунька, пойдем покажу, каку красоту я начала вязать. Пинетки. Уж не знаю, кто первым народится, потому вяжу две пары: розовые и голубые.
— А кто у вас народится? Вы что… Ребенка ждете? — удивилась Вера.
— Типун тебе на язык, деушка! У тебя, миленька! Когда замуж выйдешь.
Антонина положила на колени девушки ворох ниток. В дверях комнаты появился папаша-Кислицын. В руках у него люлька деревянная, резная, самодельная. Блестит глянцем, лаком покрашена.
Мужчина радостно усы крутит и сыну подмигивает:
— А посмотри-ка, сын, помнишь? Постель твоя, ты в ней вырос. А теперь вон туда смотри — вишь, вишь, в потолке крюк вбит? Туда и повесим.
Егор посмотрел вверх, на потолок, куда указал отец.
Посмотрела туда и Вера, ей Антонина пальцем указала: «вот тута».
— Ну что молодежь, вы не боитесь. Мы поможем! Как дите народится, смело к нам, жить у нас будете. Пока чадо не подрастет, — принялась тарахтеть Антонина. — Да не красней ты, Верунь, дело ж житейское. Я не работаю, дак помогать буду водиться. Баловать вас буду-у-у, стряпней всякой.
Вмешался Кислицын:
— Ты не пугай девку то, мать. Она ж не инкубатор, чтобы скорей рожать. Сначала пусть для себя поживут, ты дочка не волнуйся, у нас на краю села новый дом стоит. Я сам его построил, чтобы сыну было куда жену вести.
— Как только поженитесь, поедем мебель выбирать, обставлять будем, — улыбнулась мать. Только вы живите мирно, мои миленькие. Живите.
Долго еще старшее поколение челом об пол перед детьми било, ушли только когда в гости соседка заглянула.
Вера поглядела на Егора и покраснела очень:
— Чего это твои родители, наговорили? Они что, думают, я беременна?
— Да нет, нет, Вер, ты все не так поняла, — засмеялся молодой человек. — Это они старались тебе понравиться, и показали что готовы принять тебя в семью!
***
Вера проснулась и капризно посмотрела в окно: мать шторы раздвинула, невозможно стало спать, светло слишком.
— Просыпайся, красавица! Смотри что мы с отцом тебе купили.
В комнату вошел отец, держа в вытянутых руках что-то пышное, белое.
— Новый тюль на окна купили? — прищурившись, поглядела Вера.
— С ума сошла, кака тюль, — затаив дыхание протянула мать и схватилась за сердце. — То платье, да гляди какое, самое пышное мы выбрали.
Платье развернули и показали девушке: оно белое, ослепительно блестит вышивкой из бусинок и страз, даже глазам больно.
— Вы что, свадебное купили? — нахмурилась Вера.
— Купили, а чего тянуть. Оно знаешь какое дорогущее, иди примерь.
— А как же мой размер узнали? — удивилась Вера.
— А чего не знать, ты 42-й носишь. Впридачу мы Нюрку, теть Любину сестру попросили померить, вы ж одной комплекции.
Вера поерзала в своей кровати и воскликнула:
— Но я замуж не собираюсь!
— Так мы с Кислицыными уже разговаривали! Они хотят чтобы вы поженились!
Девушка рассердилась:
— Они хотят, значит, а у меня спросить забыли!
— Так по твоим глазам видно, что ты не против!
Мать с дочерью так и препирались бы, покуда их не отвлек громкий стук в дверь и голос тетки:
— Хозяева, тук-тук, есть дома кто?
***
Тетка Майя была женщина городская, родная старшая сестра папы-Маслова.
И на правах старшей, она приезжала проведать Масловых, примерно раз в год. Требовала к себе повышенного внимания всегда, и подчинения. Это издавна повелось, еще когда старуха-Маслова, ее мать, была жива.
Майя вошла в залу, будто титулованная особа, высоко задрав нос.
Поглядела на стол, который стоял посреди комнаты, поглядела на невестку, Маслову, та мигом смекнула что делать и подала стул.
Майя села неспешно, поставила свою трость рядом и бровями строго повела. А затем молвила заждавшейся родне:
— Ну что у вас тут, рассказывайте, какие новости.
Маслова, Паулина Яковлевна, развела руками:
— Дочку замуж выдаем.
Вера спешно одевалась в своей спальне, и приводила в порядок волосы.
— Как это? — поразилась гостья. — Что значит «выдаем»? Вы что, в прошлом веке живете? Где она? Хочу взглянуть на нее, — надела очки на нос Майя.
— Красавица, — поглядела она на Веру, которую вытолкала из спальни мать. — Отдаете за кого?
Майя, выросшая в этом селе, всех знала. И из соседних поселений тоже. Поэтому услышав фамилию жениха, задумалась вслух:
— Кислицыны, говоришь? Знаю таких. Неплохая семья. Только, к чему спешка? Верочке еще двадцати лет нет. Ох и глупые вы, думаете, если первые сваты пришли, так сразу дочь замуж выдавать надо? Сейчас милые мои, браки заключаются по-другому. Слышали такое слово «брачный контракт»?
— Как это?
Мамаша невесты была в замешательстве. Отчего еще больше развеселила гостью:
— Эх вы, деревенские. А вы обговаривали, где молодые жить будут? И чем дальше в жизни помышлять, жениться то ведь дело нехитрое, надо чтобы после ЗАГСа семья не распалась. Да, да, красота Верочки, ее нежность и молодость, это ресурс! Который исчезнет через несколько лет брака.
Маслова во все глаза посмотрела на свою дочь, а затем на тетку Майю. И глазами захлопала.
А между тем Майя вещала:
— И что же вы будете делать, если у ребят не получится семью создать? А разбегутся? Вернется ваша доченька обратно к вам, да не одна, с дитем?
— Кислицыны построили для молодых дом, новый, в их селе.
— Хех, дом! Вы хоть понимаете, на каких птичьих правах будет в нем жить Верочка? Да-да, будет в нем вместо бесплатной домработницы, а всем заведовать будет Антонина Кислицына, знаю я ее породу, ох и любят они там верховодить.
***
— Вот те на, как это понимать? — осерчал Кислицын.
Внимательно он посмотрел на супругу и крикнул вдруг:
— Они совсем там рехнулись?! А ничего что мы и свадьбу согласились играть, и дом молодым, новый, построенный, приготовили для проживания?! Какой еще такой «договор»? Что они собрались делить?
— Да не ори ты Илья, чего завелся? — вдруг расстроилась Кислицына Антонина. — Я что сделаю, если они это выдали? Ну как выдали — намекнули. Что мол, ведь дом на тебя записан.
— Конечно на меня, — удивился Кислицын. — Ведь я сам его строил!
— Так перепиши на сына!
Очень стало семьянину обидно: неужто люди эти — настоль меркантильные?
— Ах они торговаться вздумали, за свою девку, все мать, поди сообщи им, не бывать свадьбе! Мы тогда торопиться со свадьбой не будем. Мальчишке всего двадцать лет, впереди вся жизнь… И девок этих… На его жизненном пути еще сколько будет…
У Антонины вдруг задрожали губы, как у обиженного ребенка. Она засуетилась вдруг, руки ее мелко задрожали.
— Ильюшка. Да как же так, а? Ведь обо всем уговорились же. Хотели свадьбу. И Верочка мне так нравится…
Она села вдруг на табуретку и горько заплакала:
— Да что же это происходит, а Илюш? Они что, поиздеваться решили над нами? А ты чего сидишь, ну подари дом сыну, ничего же не изменится после этого!
Такой расклад не устраивал теперь самого Илью:
— Ты что мать, вздурела? У этих на поводу идти?
Егор вышел из своей комнаты, услышав крики. Посмотрел на отца, мать, задумчиво, и развернулся:
— Поеду к Верке, спрошу, что там опять не то.
— Не поедешь никуда! — вдруг ожил Кислицын. — Собрался что ли под каблук? Ты вообще больше к Верке не езди!
— А вот здесь уже без вас разберемся!
Егор выбежал из дома и поехал к подруге.
В доме Масловых его встретили очень холодно.
Хозяин, Маслов, кисло поглядел на гостя, поинтересовался вслух:
— Опять на мотоцикле небось, приехал?
— Ну да. А что, с каких-то пор это стало иметь значение?
— Большое значение имеет. Веруня наша, поехала с матерью и теткой в город. А повез их соседский парень, Семен Греков. У него машина собственная, знаешь ли. Удобно: в любой момент завел ее да поехал куда нужно.
Егор намек будущего тестя конечно понял. Ему стало неприятно очень: неужто он так плох, без собственного автомобиля?
***
Похоже, действиями своими, необдуманными, Масловы отпугнули сватов.
Стало уже понятно, что не бывать свадьбе.
— Да, отец, похоже перегнул ты палку, — тихонько переговаривались ночью в постели супруги Масловы. — На кой нам этот договор? Что в нем писать то надо, а?
— А я знаю, что? Майя говорила, что нужно у юриста узнавать, он все подскажет.
Тут Маслова совсем удивилась, вопросы ее к мужу зашли в полнейший тупик:
— Ох ты ж, ё-мое, как так? Дак ежели не знаем, что за договор, и о чем он, не разберемся без юриста… Может он и не нужен нам?! Мы раньше по-старинке как-то, женились… Без договоров и ничё… Живем вроде бы… Вишь, будущий зятек теперь совсем нос не кажет. И Верка так страдает!
Маслов помолчал уныло, а затем огрызнулся:
— А я то что? Кто пришел и всех взбаламутил?! Майя! Мы уже к свадьбе готовились, нет, ей понадобилось свой длинный нос сунуть! Ты зачем ее в дом впустила?
Маслова очень удивилась словам мужа:
— Что значит «впустила в дом»?! Ее попробуй не впусти, твоя же родственница! Вот и поговорил бы с ней по-родственному!
— Да что я с бабой буду разговаривать, оно мне надо? Я ж мужик. Это ваши все, разговоры, бабьи, вы все сами решайте!
— Вот те на, — изумилась Маслова. — А чего тогда я все преклоняюсь перед ней, да в рот заглядываю? Она ходит тут как царица. Советы раздает, дурацкие?!
Маслов пожал плечами:
— Ну это у тебя надо спросить. Ты вроде-бы в своем доме хозяйка, а позволяешь ей, тут командовать…
Женщина выпрыгнула из кровати словно ужаленная, включила свет и давай кричать, не смущаясь того, что на дворе ночь:
— Ах ты собака! Сам свою родню расповадил! А они теперь влияние такое имеют на нас, указывают! Чтобы я эту тетку Майю, больше не видела тут! Так и знай: на порог ее не пущу! Я ничем ей не обязана! Пришла тут, заварила кашу!
***
Уж и лето подошло к концу.
Маслова сидела на крылечке своего дома, и слезы тайком вытирала:
— Совсем что-то не приезжают, будущие сваты.
А ведь мечтали же, что в начале осени свадьбу будут играть. Самое удачное время, когда и в огороде все поспело для стола, и в летнем платье еще потанцевать можно…
Зато баламутка тетя Майя приезжала на днях.
Никто ей не подал стул, чаем не угостили, и прием оказывать не стали, Маслова сказалась сильно занятой, Верка убежала по делам, а сам Маслов, завидев собственную сестру, спрятался на сеновале.
Вот так вот.
Майя посидела в пустом доме, да ушла, никому свои занудства и советы не высказав.
…А потом началось вот что: Егор с Веркой, устав от вынужденной разлуки, все между собой решили.
Они начали тайком встречаться.
У Егора был свой собственный мотоцикл, с люлькой. Вот в эту люльку невеста и усаживалась, сверху Егор укрывал люльку брезентом, чтобы девушку не видно было, и увозил в свое село.
Верка даже некоторые свои вещи тайком перевезла, в новый дом, там молодые обжились, завели посуду и продукты, прятали все в тумбочке.
И ведь, главное, скрывались словно тараканы: свет в этом доме не включали, своего присутствия там, не выказывали.
А встречи эти происходили каждый день, пусть и по часику, по два. Сожительствовать значит, решили, безо всякой свадьбы.
Тем временем папаша «жениха», убитый горем Илья Кузьмич, тайком от всех, собрался дом на сына оформлять.
Чтоб значит, из-за дома больше спора не было.
Возможно, он мечтал о том, что сыну будет проще убедить свою Веруню, играть свадьбу.
А что касается Масловых, так те вовсе пришли к мнению, что нужно дом строить. Для молодых.
Ну а что?
Участок у них был уже, неподалеку от дома.
Фундамент заложили, кирпичей купили. Теперь у их дома красовались блоки для строительства.
Между собой супруги Масловы решили так:
— Построим дом, для дочери. А там она сама решит, кого в дом приводить. Опять же, если Егор с Веркой заходят в нашем селе жить, это будет прекрасно, у нас под боком, можно будет чаще к дочке в гости ходить.
А что деньги?
Не для кого их копить, у Масловых Верка — дочь единственная, все одно, ей все отойдет.
Ну и самое главное, о чем мечтали Масловы: если Егор с Верой снова надумают пожениться, то больше не нужен будет никакой чертов брачный договор!
И без него поладят!
***
А Кислицын Илья не вытерпел, как узнал весть о том, что у бывших сватов какая-то стройка началась.
Завел он свой автомобиль и поехал к ним домой. Решив, что не выгонят ведь, если он внаглую заявится в гости.
— Дома есть кто? Ау, — заглянул он в дом сватов.
Маслов своим ушам не поверил, услышав голос дорогого свата, пусть и несбывшегося.
Он бросил все свои дела и словно маленькая преданная собачонка, кинулся на голос гостя.
И всплеснул руками, выражая крайнюю степень своей радости:
— Какими судьбами, дорогой ты мой человек, оказался в наших краях?!
Кислицын, Илья Кузьмич такому теплому приему обрадовался:
— Да вот, думаю, съезжу я в соседнее село, на ярмарку. Говорят, у вас тут мед хороший продают сейчас.
Маслов замахал руками:
— Ты что, собрался покупать? Родной ты мой, хороший, а? Да у меня у родственников своя пасека! Я этого меда тебе так дам! Тебе какой нужно, липовый, гречишный?! А?!
…Задумчивая Маслова вошла в дом с покупками, из магазина.
Увидев гостя, встрепенулась и громко ахнула:
— Ой, ей, вы что один приехали, здравствуйте! А почему без Антонины к нам? Да как же вы так, забыли про супругу? Идемте чай пить! Я быстренько чайник поставлю!
Кислицын удивился столь радушному приему. А ведь помнится, что расставались врагами…
Он сел с удобством на стул, который притащил к нему сам Маслов. И вслух поинтересовался:
— А что это за стройматериалы у твоего дома лежат?
— А, — улыбнулся скромно Маслов. — Решили дом строить.
— Дом? — удивился Илья. — Так у вас и этот весьма неплох.
Маслов смутился, лицо его залилось краской:
— Да я же не для себя дом строить собираюсь, для дочери… А я вот, часто вспоминаю вас. Ты ж тоже дом построил. Значит, можешь мне подсказать, в вопросах многих.
— Да, я сам строил дом, вот этими вот руками. Кстати говоря, я его оформлю на сына. Вот так вот.
Маслов покраснел еще пуще и выдавил из себя:
— Возможно, в прошлый раз, при разговоре, о свадьбе… Ну помнишь ведь, хотели наших детей женить…
— Такое забудешь разве!
— Так вот, я там чего-то лишнего нагородил… Да потому что сильно волновался. Брачный договор, то-сё… Забудь, ладно? Бес попутал, я сам не понимаю, зачем я про такое ляпнул.
Великим оратором Маслов не являлся.
Поэтому объяснить гладко не умел, он махнул рукой и сказал в сердцах:
— Ай, сгорел сарай, гори и хата! Давай Илья Кузьмич, детям нашим сыграем свадьбу, а?! И так чтобы никаких обид, условий. Я на все согласен, и свадьбу готов играть, и дом для молодежи построить!
Кислицын разнервничался и закрыл лицо рукой.
Было слышно как сопит, спрятавшись за дверью и подслушивая, хозяйка Маслова.
И даже кажется, тихонько плачет.
— Так у них есть дом. Который я для сына строил. Ну ты конечно опять, чего-то мудришь… с этой стройкой… Ох, извини не могу, давай наливай, если имеется у тебя что, или в магазин айда. Что-то нервы мои не выдерживают. Да еще жену предстоит обрадовать…
Двое мужчин вышли из дома.
Они двинулись за ворота, в сторону магазина.
…Маслова, давясь слезами, подошла к окну и посмотрела вслед.
«Да неужто, договорились, а? Счастье то какое!»
Утирая слезы, выступившие от нервного напряжения, она достала банку с огурцами, и принялась открывать ее…