Евдокия вышла замуж в восемнадцать лет. Ее никто не спрашивал, хочет ли она замуж. Просто сосватали и все. Своего жениха Евдокия увидела только на свадьбе. Федор ей понравился. Симпатичный такой, видный.
— Дуня, теперь, доченька, ты в соседней деревне в доме мужа будешь жить,- сказала мать перед тем как ехать в церковь.
— Мама, но ведь я его не люблю. Я его даже не знаю.
— Мы обо всем позаботились.
— С Федором тебе будет хорошо. Он из хорошей богатой зажиточной семьи. А мы-то что? Мы нищие. У тебя вон и младшая сестра на выданье.
Федор с интересом посматривал на жену. Красивая русская девушка. Длинная коса, красивые русые волосы, фигура статная.
Дуня росла покорной и молчаливой девушкой. Со всем соглашалась. Слово родителей для нее было – закон.
В первую брачную ночь Федор был страстен. Для молодой неопытной девушки это было пока еще непонятно. Но Дуня ни в чем не перечила мужу.
— Дуняша, вставай,- сказала свекровь рано утром. – Надо еду готовить на весь день.
Семья Васильковых была большая. Два старших брата Федора, Борис и Иван, да две сестры Федора, Мария и Ольга. Пятеро детей в семье Васильковых. Два старших брата были уже женаты и жили тоже с родителями. Их жены Авдотья и Аксинья женщины крупные и слегка грубоватые, но работящие. У каждой было уже по ребенку. Вот в такую семью привел Федор молодую жену.
Стоял Июль – пора сенокоса. Большое хозяйство было у Васильковых. Две коровы, три теленка, овцы, поросята десятка два . А птицы вообще не пересчитать. Здесь и куры, и гуси, и утки, и индюшки. Всех надо было накормить. Дуня с утра до ночи работала. Огород тоже требовал немало сил и заботы.
В летней кухне готовили обед, а потом вся большая дружная семья Васильковых садилась за стол обедать. Ели много. Свекровь варила густые щи или суп куриный, мяса не жалели. А потом на второе кашу, опять же с мясом. К чаю подавались блины или пироги. Мужчины ели с аппетитом. Во главе стола сидел отец Васильковского семейства Назар Петрович. Он смачно чавкал и причмокивал, хлебая щи большой деревянной ложкой. Работали много и ели с аппетитом. Назар был мужчиной угрюмым и малоразговорчивым. Дуня его побаивалась. В доме свекра и свекрови она чувствовала себя неловко. Но старалась во всем угодить родственникам.
Муж общался с Дуней мало. А когда ему разговоры разговаривать. Июль пора знойная, пора сенокоса. На улице стояла невыносимая жара. В полдень ни ветерка, ни дуновения. Одно сплошное марево.
Дуня работала на огороде. Она распрямила упругую спину и посмотрела в сторону дома. На крыльце сидел и крутил в руках папиросу брат Федора Иван. Он внимательно и с интересом посматривал на Дуню.
— Чего тебе,- не удержалась Дуня.
— Ничего. Просто смотрю, как ты работаешь.
— На свою жену смотри ,- строго сказала Дуня.
— А чего мне на нее смотреть, я ее каждую ночь вижу,- рассмеялся Иван.
Дом у Васильковых очень большой. Федору и Дуне отвели комнату на втором этаже. Напротив спальня родителей. А в углу, уровнем выше комната Ивана с женой. Остальные комнаты располагались на первом этаже
Очень тяжело было Дуне привыкнуть к порядкам, заведенным в доме Васильковых . Никто не брал ложку за обедом вперед отца. Дети бегали по двору вечно грязные, ими никто не занимался. Свекровь Дарья Матвеевна относилась к Дуне хорошо. Она была женщиной доброй , сговорчивой. Ладила со всеми снохами. И снохи ее любили и уважали. Дарья Матвеевна никогда не повышала голоса.
— Ишь какие грязные, чертенята. Ну- ка живо на пруд купаться,- пожурила она внуков. – Девки, детей помыли бы,- выговаривала она беззлобно невесткам.
Так прошел год . Все время хлопоты и заботы. Этим летом Дуня родила первенца. Дуня рожала дома. Пришла бабка- повитуха по имени Степанида и приняла роды.
— Мальчишка-то какой у тебя крупный. Как назовете-то,- спросила Степанида.
— Макаром назовем,- сказала свекровь.
У Евдокии хлопот прибавилось. Она долго кормила малыша грудью. Сядет бывало в саду под яблоней и качает его на руках. Не любил Макар в люльке спать. Только на руках.
— Чего ты его с рук не спускаешь. Сидишь, как царица-молодица,- высказывала ей младшая сноха Аксинья .
— Не лезь ты к ней, — одергивала ее Авдотья. Она ночами не спит. Ребенок-то неспокойный, все время орет, как оглашенный. Даже внизу слышно, а ты не слышишь что ли?
— Я все слышу. И не только как дите плачет.
— А чего еще,- усмехнулась Авдотья.
— Много чего слышу, — уклончиво говорила Аксинья. – Слышу , как лаются по ночам с Федором. Она ему в любови отказывает часто,- уже шепотом сплетничала Аксюха.
— А тебе, что за дело. Ты спи по ночам. Видать работаешь мало,- отзывалась Авдотья.
Дуне было неприятно слышать весь этот разговор. Ей было обидно оттого, что женщины говорили о ней так, как будто ее здесь и не было.
Дуня была уже беременна вторым. Федор никак не мог без той самой любови. Не давал Дуне ни ночи покоя.
Через полгода родила Дуня второго сына. Роды снова принимала Степанида.
— Мальчонка-то прям красавец. На тебя, Дунька, похож.
Дуня лежала на кровати еле живая. Роды были сложными. Два дня маялась девка.
С рождением Николая забот у Дуни еще больше прибавилось. Хорошо еще, что помогали подрастающие золовки. Марии было на тот момент уже пятнадцать лет. Она очень любила Дуню и ее ребятишек. Во всем старалась помочь Дуне, все время крутилась около нее.
— Ишь-ты , родню Мария-то признала,- кивала в сторону Марии и Дуни Аксинья.
— Чего ты все время ворчишь на нее?- удивлялась Авдотья. – Хорошая баба. Все время старается угодить во всем. Федора уважает, родителей почитает. Чего вяжешься –то к ней?
— Не нравится она мне. Молчит-то молчит , но как-то уж больно высокомерно.
— Не выдумывай. Просто ты ей завидуешь. Федор любит Дуську. А вот твой Иван тебя вниманием не балует и заботой тоже.
— Не правда это,- возмущалась Аксинья.
Дуся все чаще замечала, что Иван бросает на нее взгляды полные любви и желания.
Дусе было стыдно , она краснела и отворачивалась.
Как-то Дуся на заднем городе полола картошку. Она не заметила, как к ней подошел Иван. Он схватил ее за руку.
— Фу ты, леший, напугал-то как , — вздрогнула и шарахнулась в сторону Евдокия.
— Дуня, приходи ночью на сеновал.
— Эт зачем еше?
— Будто не знаешь зачем?- ехидно улыбался Иван.
— У меня муж есть. Вот скажу ему про твои бессовестные хотелки,- пригрозила Дуня.
— А я не боюсь Федора. Ты мне нравишься очень,- говорил Иван.
— Отстань Иван, а то все Аксютке расскажу.
На этом разговор был окончен. Но Дуня сердцем чувствовала, что ненадолго.
С этих пор она стала сторониться Ивана. Старалась реже встречаться с ним.
Что уж скрывать, Иван нравился Дуне. Федора она терпела изо всех сил, а к Ивану испытывала иные чувства. Когда их глаза встречались, Дуню бросала в жар от его взгляда. Аксинья становилась все злее. Наверное, она о чем-то догадывалась.
— Ты бы приглядывал за своей женой, Федор,- наконец, как-то не выдержала Аксинья.
— А чего такое?
— Да ничего? Просто напоминаю, что жена у тебя есть.
— Я и так знаю. Мне напоминать не надо. Я люблю Дуню, она тоже меня любит. Вон каких сыновей мне родила.
— Дуня, ну люблю я тебя, — говорил в очередной раз Иван .
— Прекрати, Иван,- ответила Дуня, а щеки женщины покрыл румянец.
— Я знаю, что ты ко мне тоже неравнодушна. Приходи ночью на сеновал . Я ждать тебя буду.
Дуня долго сомневалась, а потом все-таки решилась.
— Дуня, любимая моя,- страстно шептал Иван жаркой летней ночью.
— Иван, что же такое творится промеж нас,- плакала Дуня.
— Это любовь, Дунечка.
— Ох, и горька эта любовь. Федор прознает, не сносить нам обоим головы.
Так оно и вышло. Той жаркой летней ночью не спали еще двое: Аксинья и Авдотья.
Аксинья выследила, как Иван ,ее муж, и Дуня возвращались украдкой с сеновала. Женщина проснулась внезапно, как от толчка и обнаружила, что мужа нет рядом.
Авдотья не могла уснуть, потому что с вечера голова болела. Авдотья встала воды попить. Так они обе встретились во дворе.
— Аксютка, ни слова никому. Сама поговорю с Дуней,- приказала Авдотья.
— Ага, как же, они будут миловаться, а я молчи. Иван совсем от меня отказался. Два месяца ко мне не прикасается. Злой стал, как кобель.
— А я тебе, говорю, молчи. Не дай Бог свекора узнают, конец тогда, Дуньке.
— Ну и пусть. Будет знать, как чужих мужей уводить.
Дарья Матвеевна поджав губы мыла посуду. Все ее прежнее добродушие исчезло с лица. Назар нервно курил, сидя подле жены на табуретке.
— Убью ее, паскудницу,- решил свекор.
— Да ты что, сдурел что ли?
— А что ты прикажешь теперь делать.
— А ничего. Будем жить, как жили,- вдруг сурово сказала жена. –Всякое в жизни случается. Чай не с чужим, со своим же.
— Вот именно, в семье бардак затеяла, потаскуха,- рычал свекор.
— А я тебе говорю, ничего не надо делать. Дуська девка умная. Она все поймет и сама. А вот Иван перебесится со временем.
— Да как же жить после такого?
— Избу им построим.
— Кому?
— Ивану с Аксиньей.
— А остальные тоже отделиться захотят.
— А пускай отделяются . Им тоже поможем.
Так постепенно распался семейный клан Васильковых. Сначала отстроили небольшой домик Аксинье с Иваном, а потом отселили Бориса с Авдотьей. А Дуня с Федором так и остались при родителях. Федор ничего не узнал про тот случай.
Свекор со свекровью молчали. Авдотья была не из болтливых. Она даже Борьке своему ничего не рассказала. А вот Аксютке свекор пригрозил: «Узнаю, что Федьке рассказала или по деревне трепешь, язык вырву. Ты меня знаешь. И со двора прогоню».
« Дуня, ты женщина умная, береги нашу вторую мать. За старшую здесь остаешься. Дарья Матвеевна от позора тебя уберегла,- тихо напутствовала Евдокию Авдотья перед тем, как уйти в новый дом. – Только три человека в семье знают от кого ты Настю-то родила… Кое-как убедили свекра, что дочь твоя от Федора».