Тамара расположилась на нижней полке, а Колька полез на верхнюю.
— Все равно убегу, — ворчал пацан.
— Хватит угрожать, куда ты убежишь? На ходу с поезда, если спрыгнешь, шею себе свернешь, — вот тогда точно отбегаешься, — предупредила Тамара.
— Тогда и вас накажут, — буркнул Колька, отвернулся к стенке и уткнулся в подушку.
(художник Александр Журавлев)
Тридцатитрехлетняя Тамара Козина везла очередного беглеца домой, — возвращала, так сказать, родителям. Она уже три года работала эвакуатором в детском приемнике-распределителе: отвозила детей, сбежавших из дома, из интернатов, детских домов. Их находили на вокзалах, на рынках, снимали с транспорта, — беспризорников доставляли в детский приемник-распределитель. Было это в восьмидесятых годах.
Личное дело Кольки Тамара изучила накануне: тринадцатилетний мальчишка сбежал из дома впервые, причем из благополучной семьи. Родители — порядочные люди, оба работают, Коля – единственный сын. Но есть одно «но»: Колька приемный сын.
Когда в приемнике-распределителе дознавались о причине побега, то Коля твердил только одно: — Они мне не родные, если отвезете, снова убегу.
Местная власть в поселке, где жил Коля с приемными родителями, заявили, что никаких претензий к семье никогда не было, родители беглеца замечательные люди и что на мальчишку просто блажь нашла.
Под стук вагонных колес Тамара снова задумалась о причине побега своего подопечного: «А может не такие уж они и благодетели, раз ребенок от них сбегает. А что делать? Явных причин нет, приходится везти».
Тамара вспомнила, как отвозила обратно в детские дома ребятишек, на всю жизнь запомнила их глаза — глаза, в которых была безысходность. Не всем детям жилось сладко там. Она вспомнила, как отвозила детей, сбежавших из дома, к родителям, к которым и не надо бы отвозить. Но жизнь, порой, настолько несправедлива, что одному человеку невозможно справиться с чудовищной неправдой или жестокостью.
Вот и сейчас она размышляла о родителях Кольки, лежавшего на верхней полке и смотревшего в окно.
– Это же надо, — думала Тамара, — за пятьсот километров от дома удалось уехать – без денег, без друзей и родственников оказаться в чужом городе. Неспроста он сбежал, неужели причина только в том, что неродные они ему.
К вечеру были на месте. Тамара взяла Кольку за руку и строго наказала даже не пытаться в сторону дернуться.
— Да, ладно, сам пойду, чего как маленького меня вести?
Вышли на привокзальную площадь, сели в маленький ПАЗик. Через полчаса были уже на месте – в поселке, где жили Колькины родители. До пятиэтажки, где он жил – метров пятьсот. Тамара крепко держала пацана за руку, — не хотелось, чтобы у самого дома снова сбежал.
Поднявшись на третий этаж, позвонила в дверь; открыла женщина лет сорока пяти с уставшими глазами.
— Господи, Коленька, мальчик мой! А мы уж что только не передумали!– хозяйка квартиры кинулась к мальчишке и, обняв, стала целовать его. – Проходите, — обратилась она к Тамаре, — прошу вас, проходите, какое счастье, что вы привезли Коленьку. А я и встретить не могу: муж мой Иван Платонович приболел — никак не отлучиться. Тамара услышала запах лекарств.
Квартира была трехкомнатной, просторной, с хорошей мебелью, уютно обустроенной. В зал, встретить гостей, вышел приемный отец Коли – бледный мужчина с проседью.
— Ваня, зачем ты встал? Ляг, прошу тебя.
Но мужчина подошел к Коле и обнял его: — Как же ты нас напугал!
Хозяйка квартиры представилась: звали ее Вера Кузьминична. Она пригласила Тамару за стол: — Мы так вам благодарны, не отказывайтесь, поужинайте с нами. Да и на ночлег оставайтесь, я вам в зале постелю.
— Нет, что вы, — стала отказываться Тамара, — мне на ночной поезд надо успеть.
— Ну, тогда хотя бы чаю.
Тамара, пока пила чай с домашним вареньем, успела заметить, что в прихожей стоит велосипед, — явно Колькин велик. В открытую дверь была видна комната Коли, где стояла удобная мебель, прибитая к стене полка с книгами, стоял магнитофон. В зале в стенке было несколько семейных фотографий, на которых счастливые Вера Кузьминична и Иван Платонович с Колей. Ни в обстановке, ни в поведении приемных родителей не усматривалось ничего злобного или неприятного.
Когда Колька, ни разу не улыбнувшись, родителям, ушел в свою комнату, Вера Кузьминична с горечью сказала: — Мы его совсем крохой усыновили, он, конечно, ничего не помнит; всегда нас родными считал. Чтобы не травмировать ребенка мы даже в этот поселок переехали, где нас никто не знает. Мы хотели ему рассказать, что он приемный сын, но попозже. А тут в классе девочка новая появилась, у нее бабушка в том городе живет, где мы раньше жили. Вот и сказала она Коленьке, что не родной он нам. И с того дня, как подменили сына: не разговаривает, убегает из дома на весь день. И на днях так далеко уехал, что в детский приемник-распределитель попал. Я так вам благодарна, что сына привезли. Мы с мужем места себе не находили, у мужа сердце слабое, он так разволновался, что слег.
— Успокойтесь, Вера Кузьминична, — сказала Тамара, — попробуйте поговорить с ним, но сильно не давите на него, ему надо свыкнуться с этой мыслью, что вы его усыновили, пусть привыкнет.
Перед уходом Тамара решила попрощаться с Колей и зашла к нему в комнату. Мальчишка, увидев ее, упрямо сказал: — Все равно сбегу.
Тамара подошла, с усилием взяла его за плечо и тихо сказала: — Давай, беги, поганец эдакий! В следующий раз я тебя не домой, а в детский дом отвезу. Дети мечтают о таких родителях, как твои, а ты характер свой показываешь. Ремня бы тебе всыпать, а они пылинки с тебя сдувают. Эх, Колька, — сказала Тамара с сожалением, — я думала, этот побег тебя чему-то научил, а ты уткнулся, как баран в новые ворота и стоишь на своем. Ну, ладно, прощай Николай, взрослей поскорее!
Когда Тамара вышла на площадку, в дверях показался Колька. Вера Кузьминична с беспокойством в глазах схватила его за руку: — Сынок, ты куда?
— Я счас, я здесь, — сказал Колька и прикрыл дверь. Догнав Тамару, тихо сказала ей: — Я больше не убегу.
И, не дожидаясь ответа, вошел в квартиру.
____________
Целый месяц Тамара непроизвольно всматривалась в лица поступающих беспризорников. Но Кольки среди них не было. И это вселяло в нее надежду, что мальчишка живет со своими приемными родителями, которые не представляют свою жизнь без него.
Татьяна Викторова
