«Здесь она и обрела вечный покой», — раздался смиренный голос монахини.
Перед небольшим холмиком остановились две женщины — одна в богато расшитом бордовом платье, другая — в чёрной рясе. Если бы не старый, почти полностью сгнивший под дождями и ветрами крест, опознать в этом едва различимом бугорке могилу было бы непросто.
«Я ведь сразу узнала тебя, — сказала монахиня, глядя не на собеседницу, а на крест. — У тебя материны глаза. Такие же чёрные и бездонные».
Она помолчала, а затем вновь начала говорить куда-то в пустоту.
«Я тогда была совсем молоденькой, как ты. Помню, как всё цвело и оживало после долгой зимы. С другими насельницами мы вечерами шли со служб в кельи, а за монастырской оградой пели соловьи. Я и сейчас отчетливо чувствую, как в те дни пахло свежестью, жизнью. Мне ведь почти не спалось от этого буйства весны. Я долго ходила по комнате, пытаясь отогнать от себя соблазн: думала, что зря с проживаю свой век за старой оградой, напрасно пощусь и молюсь, отказываюсь от мира.
Я попала в монастырь маленькой девочкой, когда сгорели от болезни все мои родные. Расти под заботливым крылом монахинь было радостно и спокойно. Вот только в девичестве начали одолевать пустые думы…
Как раз в те майские дни, когда металась моя душа, приехали в обитель две женщины. Примерно одного возраста, обе очень красивые. Одна из них была в тягости и готовилась вот-вот разрешиться от бремени. То были твоя мать и тётя.
Ты родилась этой же ночью. К рассвету мать твоя отошла ко Господу. Её похоронили здесь же. Твоя тётя щедро оставила на помин сестриной души, забрала тебя и весточек никогда не посылала.
Были у меня грешные мысли: попроситься с ней, уехать из обители. Да Господь отвёл, осталась я здесь, а к зиме приняла постриг».
Монахиня внимательно изучала Анну, будто желая запомнить навсегда. Девушка выдержала взгляд черницы, та уже отвернулась, собираясь вернуться и вновь приступить к своему послушанию, как вдруг вновь посмотрела на девушку, будто вспомнив что-то.
«Она всё в родах звала Алексея. Кричала, звала его… Видимо, отца твоего. Вот она сила земной любви. В молодости я жалела, что не познала её… Сейчас я благодарна Богу да свою жизнь. В ней — Он».
Монашка побрела назад. Девушка же присела рядом с холмиком, а затем и вовсе легла на него. Несколько часов она пыталась раствориться, проникнуть сквозь толщу земли. Как же хотела она хоть раз в своей жизни обнять мать!..
А ночь наплывала, укутывала туманом низинки у монастырских стен.
***
Всё детство Анна мечтала, что однажды мать обязательно придёт к ней. Заберёт из пансиона, от бесконечных наставников и учителей и увезёт домой — туда, где можно будет обсуждать всё, что хочется, где нет уроков и танцевальных классов.
Но мать Анны умерла. Так сказал сухой и высокий старик, к которому её привезла хрупкая болезненная женщина, представившаяся тётушкой девочки.
Эта поездка оказалась одним из самых болезненных воспоминаний в жизни Анны. Тётушка, измученная бесплодными попытками родить и вырастить дитя (младенцы умирали или в ее утробе, или прожив буквально несколько дней), решила попытаться вернуть в лоно семью сестрину дочь. Она приехала в пансион, где девочка росла едва ли не с самого рождения, нарядила маленькую Анну в нарядное платье и повезла к своему отцу. Он не знал о планах дочери и встретил свою внучку с явной неприязнью.
Десятилетняя девочка в тот день сначала узнала, что где-то совсем неподалёку от пансиона у неё есть настоящая семья — почти огромная: дед, тётушка, тётушкин муж и даже два родных дяди! Но ликование ребёнка оказалось недолгим: дед едва ли не с порога заявил, что его младшая дочь выжила из ума, если решила притащить в дом «полукровку».
Анна не могла понять, почему её так назвали и тихо спросила об этом.
«Потому что мать твоя из-за глупости исковеркала судьбу всей семьи, — холодно ответил дед. — Она наплевала на достоинство и сбежала с каким-то прощелыгой. Твоим отцом мог быть один из самых влиятельных людей империи! Но она выбрала нищего офицерика, который не смог дать ей ничего! Мало того — он забрал её жизнь!..»
Старик был очень зол. Он поднял из кресла, в котором до этого момента сидел, читая что-то.
«Дочь не должна отвечать за ошибки матери. Но твоё происхождение не позволяет мне взять тебя в дом. Ты получаешь образование в пансионе и продолжишь делать это. В нашем доме места для тебя нет», — жестокий старик вышел из комнаты.
Не было и дня, когда б не вспоминала Анна эти ужасные минуты. И чем старше она становилась, тем более омерзительными и жалкими казались ей родственники, отказавшиеся от маленькой девочки из-за того, что в ней течёт кровь не того отца, которого они желали бы видеть на своём семейном древе.
Когда Анна выросла, она долго размышляла, как могли взрослые унижать ребёнка?..
Анна нашла в себе силы отказаться от мечты о семье. Она признала, что родня отреклась от неё, и сделала тоже самое. Но перед этим Анна приобрела влияние и известность.
***
Слава далась Анне дорогой ценой. Она буквально выточила из себя гениальную балерину, положив на алтарь триумфа всё свое время и силы.
У Анны был незаурядный талант к танцам, это заметили ещё первые учителя, пытавшиеся вбить в юных пансионерок умение правильно двигаться. Огромное упорство и везение помогли Анне получить желаемый результат: будучи девочкой лет семи она подслушала разговор о какой-то балерине, добившейся видного положения своим мастерством.
Девочка решила, что, танцуя, тоже сможет добиться славы. Может, тогда её полюбят и дед, и тетка, и другие родственники?..
О зависти, конкуренции и жестокости менее талантливых соперниц Анна могла бы многое рассказать. Она помнила все пакости, которые совершали девушки, с которыми она была вынуждена ежедневно общаться и жить под одной крышей. До чего только не доходили «подружки», не способные усмирить свою подлость и злость!..
Прекрасно сложенная, восхитительная красавица с огромными чёрными глазами стала постоянной героиней самых неприятных слухов и сплетен.
Поворотным моментом в жизни Анны оказался выпускной вечер в пансионе. На экзамен, который предшествовал ему, был приглашен сам князь К.
«На вас будет смотреть член императорского дома! Не ударьте в грязь лицом!» — строго говорила девушкам их наставница.
Князь К. не просто смотрел, а выбирал. И он отдал предпочтение Анне.
После выступления к девушке подошла наставница и, пряча беспокойно блестевшие глаза, велела ей собираться.
«Тебе выпала огромная честь! — бормотала она на ухо Анне. — Такой шанс даётся не каждой!.. Только умей правильно воспользоваться им…»
Девушка не понимала, что стала агнцем, которого ведут на заклание. В доме князя К. ей пришлось не только танцевать. Ради своей прихоти мужчина принудил гостью к тому, о чем ей было неприятно даже помыслить…
***
Анна переехала из пансиона в роскошный дом, подаренный ей покровителем. Сам князь не бывал там, лишь несколько раз в неделю присылал за «своей Терпсихорой».
Анна смирилась и с этим прозвищем, и с новыми «обязанностями». Правда, на это ушло много времени: не сразу она смогла отмыться от какого липкого, мерзкого ощущения использованности.
Девушка теперь самой себе казалась грязной, недостойной быть счастливой.
Всемогущий покровитель обеспечил ей первые партии на сцене и окружил роскошью в быту. Как и все, он не понимал, что все это не могло дать девушке настоящего счастья.
Роскошная — всем на зависть! — жизнь, превращалось в пустое существование, стоило только балерине остаться наедине с собой.
У Анны было множество поклонников. Все они смотрели на неё с обожанием, почти безумием, но никому она не давала шанса. Когда князю К. наскучило общество юной балерины, он выделил ей щедрое содержание и милостиво разрешил устраивать судьбу по собственным симпатиям и велениям души.
Анна к тому моменту уже была не рада окончанию этой постыдной связи. Она не видела возможности связать жизнь с кем-либо. Все мужчины казались ей подобными князю К.: властными собственниками, желавшими использовать её в угоду своим прихотям. Остаться же совсем без покровительства значило признать в глазах света свою обесцененность.
«Я могу быть одна месяц или полгода, но потом все решат, что моё одиночество — знак опалы. Я окончательно превращусь в испорченный товар… Страшнее всего — потерять сцену», — постоянно прокручивала в своей голове невеселые мысли Анна.
Из-за них она все-таки нашла себе другого покровителя, а потом и ещё одного…
Анна привыкла жить, не рассуждая, не мечтая. Она просто проводила день за днем, пока однажды после спектакля за кулисы не зашёл Матвей Карев.
Этому мужчине она отдала свое сердце, прежде никогда не любившее. И горько пожалела: её избранник уже был женат.
