— Вазу поставь на место, — с металлической ноткой в голосе произнесла Александра Ивановна.
Юля даже отскочила от тумбы с тяжёлой вазой в руках, испугавшись того, что её застукали в самый неподходящий момент.
Бабушка сидела в высоком кресле из красного дерева, обшитом красной тканью с золотыми вензелями, спиной к коридору и читала. Юля сделала всё так тихо, что ей самой было слышно только своё дыхание.
— Поставь, поставь вазу. Она не твоя.
— Какая тебе разница, ты всё равно скоро уедешь на кладбище, и я продам всё это! — внучка с грохотом опустила вазу на законное место, сжала перед собой кулаки и обернулась. Но бабушка так и продолжала сидеть на кресле спиной к коридору.
Юля выдавила из себя только злое:
— У-у-у, — и выскочила на лестничную площадку, хлопнув входной дверью.
Александра Ивановна закрыла книгу и медленно встала. Два шага и пожилая женщина очутилась у окна. Тюль и шторку не трогала, только встала так, чтобы и её не было видно, но открывался хороший вид на двор.
Юлька вышла с опущенной головой и руками в карманах, подошла к тарахтящей девятке. Той же самой, что приезжала вчера, вишнёвого цвета.
Александра Ивановна неодобрительно закачала головой, поправила шаль на плечах и поджала губы, задумавшись.
Из автомобиля никто не вышел, когда Юля подошла вплотную к водительской двери, только опустилось стекло, показалась требовательная рука в олимпийке. Когда рука ничего не получила, хозяин её заметно разозлился, нажал на газ и резко рванул с места, оставив девчонку стоять в клубах дыма.
Юля вернулась домой минут через пять, прошла мимо гостиной быстро, хлопнув дверью в свою комнату, и не выходила оттуда до вечера.
А пожилая женщина обрадовалась, сидя в кресле, — ещё один день она выиграла.
***
С дочерью, матерью Юлии, Александре Ивановне всегда было тяжело. Лиза отличалась своенравным, даже тяжёлым характером. Она родилась, когда Александре было уже за сорок, поздний ребёнок, долгожданный, выстраданный. Девочку баловали и ни в чём ей не отказывали, была возможность. В подростковом возрасте её было не удержать. Отец, считавший, что дочь просто перерастёт проблему, оставил Лизу в покое, да и как ему было её воспитывать, разъезжая по командировкам и пропадая в парткоме. А вот Александра считала иначе. Всё свелось к тому, что Лиза просто сбежала из дома, как только ей исполнилось восемнадцать.
Барабанщик из какой-то местной группы прокатил Лизу в прямом и переносном смысле этого слова, да и оставил в каком-то небольшом городишке. Домой дочь возвращаться отказалась, даже тогда, когда узнала, что беременна, только позвонила отцу и попросила денег.
Александра Ивановна, стоящая рядом с мужем в этот момент, заявила, что денег ей дадут ровно на билет домой и не копейкой больше. Дочь, естественно, согласилась, деньги родители отправили, но дочь не вернулась.
В короткой телеграмме домой через семь месяцев, состоящей из одного слова, Елизавета сообщила всё: и то, что жива, и то, что родители стали бабушкой с дедушкой, и то, что родилась девочка.
«Внучка».
Отец так обрадовался этой новости, что купил в магазине ящик беленькой и принялся отмечать. Он приглашал к себе домой знакомых и не очень людей, ходил и всем рассказывал, что стал дедушкой. Сердце его остановилось на второй неделе празднования, не выдержало.
Дочь на похороны не приехала. Она больше не звонила, не писала, и никак не давала о себе знать. Александра Ивановна считала виноватой себя во всём, что случилось, считала, что слишком давила на дочь. Каждый день, собираясь на работу или возвращаясь с неё, она выглядывала из окна своей кухни на улицу, ожидая, что Лиза вернётся, мать думала и винила себя. Ждала. Она писала во всевозможные инстанции, пользуясь связями мужа, чтобы найти дочь, но везде отвечали стандартно и сухо, сообщая, что такая не значится. С выходом на пенсию радости не прибавилось. Стали ныть колени, болеть суставы, работать было тяжело, и Александра Ивановна уволилась. Одиночество угнетало, давило. А годы уже не шли, бежали.
Летом она съездила к сестре. Но у неё свои дела, заботы, внуки. Сестра предлагала остаться, но Саша махнула рукой и уехала к себе.
Вернувшись, на лестничной площадке перед дверью своей квартиры, Александра Ивановна увидела девушку, прислонившуюся к стене и, вероятно, спавшую.
— Вам плохо? — тронула она за плечо незнакомку.
Девушка открыла глаза и принялась их тереть.
— Плохо вам? — повторила пожилая женщина.
Девушка, которой на вид было не больше шестнадцати лет, сняла капюшон с головы и встала.
— Александра Ивановна? — спросила она, обращаясь к стоящей перед ней женщине.
— Да, это я.
— А я Юля, ваша внучка, открывайте дверь, а то я в туалет уже хочу.
— Кто? — удивилась женщина.
Александра Ивановна несколько раз быстро повернула ключ. Юля не стала дожидаться приглашения и быстро зашла внутрь.
— Хороши хоромы, не скучно одной тут шуршать? — девушка прошла в просторную прихожую, быстро скинула с себя кроссовки и, не спрашивая разрешения, прошла в ванную комнату.
Александра Ивановна так и стояла, прижав руки к груди, в дверном проёме. Профиль был точно Елизаветы, тут даже экспертиз не нужно было проводить, да и эта манера, на грани невежества и наглости, была очень знакома матери.
— Бабуля, а еда есть в этом доме, я голодная как собака.
Александра Ивановна закрыла, наконец, входную дверь и прошла на кухню. Она поставила одну небольшую сумку с продуктами на табуретку, оставив вторую с вещами в коридоре.
Сестра дала в дорогу много всего вкусного, она ещё отказывалась, а зря.
Александра Ивановна молчала. Очень боялась спугнуть своё счастье. Боялась, что, если спросит надолго ли пришла внучка, та ответит что-то похожее на «Забежала на минутку» или «Уже ухожу, раз надоела».
А Юлия тем временем не церемонилась. Она налила себе в кружку чай и принялась уплетать гостинцы.
Бабушка села напротив, скромно положив руки на колени и просто смотрела.
— Я к тебе жить, бабуля, иначе в детский дом заберут.
— Как заберут, а мать?
Юля перестала жевать и подняла голову:
— Так её похоронили месяц назад.
Александра Ивановна схватилась за сердце.
— Не знала что ли? А мы думали — обиделась, поэтому не приехала. Ну ничего, место нормальное ей определили, соседи всё по красоте сделали, чётко.
Бабушка не удержалась, губы её затряслись и она заплакала.
— Чего реветь теперь? Уже не вернёшь, Юля говорила это не своим нежным голосом, а пыталась сказать как можно «ниже».
— Как же так, что случилось, такая молодая… Съездим вместе, ты покажешь мне могилку?
— Молодая. Хм. Меру знать нужно и не употреблять необдуманно. Я домой вернулась, а там она со своим Петей и шприцы вокруг валяются. Сразу понятно стало…
— Шприцы? — удивилась бабушка, но потом замахала рукой, поняла.
Внучка разговаривала с ней наигранно, может, хотела показаться взрослой, разумной и самостоятельной, оттого в выражениях не стеснялась, использовала мужицкие повадки. Женственности в ней было мало, разве только девичья фигурка.
— Вот, — протянула внучка несколько бумаг, достав документы из сумки: своё свидетельство о рождении, паспорт и свидетельство о смерти матери, — Чтобы ты не подумала, что я обманываю.
Пока Александра Ивановна бегала глазами по буквам, Юлия сделала глоток и заявила:
— Ну вот. Ты мне жить не мешаешь, я тебе. Исполнится восемнадцать и я освобожу жилплощадь. С твоей стороны будет разумно держаться и не спешить встретиться с дочерью на небесах, иначе квартирку эту у меня отберут и не увижу я бабушкиного наследства.
— Живи, сколько будет нужно, — бабушка вытерла слёзы. — Комнату я тебе выделю отдельную, обустроим. Где твои вещи?
— Вот, — и Юля показала на небольшую сумку-рюкзак, с которой она пришла.
У Юли никогда не было своей комнаты, угла даже своего не было. На её диване часто спали гости, с которыми куролесила мать; не было стола для занятий; даже одежду, если покупала мама, то с расчётом, что носить будут они её вместе с дочерью.
Когда Александра Ивановна распахнула дверь, Юля даже растерялась.
— Уборка в комнате будет на твоей совести, кое-какие вещи я заберу.
Весь оставшийся день они двигали мебель, переносили вещи в другую комнату, а когда закончили, Юля демонстративно закрыла дверь и плюхнулась на кровать. Счастливая улыбка продержалась на её лице недолго. Взгляд Юли остановился на фотографии, висящей в красивой рамке на стене напротив. На нём была запечатлена её мать в красивом платье со смешной причёской — двумя каральками, оканчивающимися белыми бантами. Юля уткнулась в подушку и разревелась.
Жизнь потекла всё быстрее. Александра Ивановна только и успевала давать наставления внучке, теперь, когда с документами было всё в порядке и официально не к чему было придраться, Юля стала вести себя более нагловато. Она то и дело вытаскивала у бабушки из кошелька деньги, бесцеремонно съедала самое вкусное, не оставив родственнице почти ничего, и не следила за порядком в квартире.
Александра Ивановна качала головой, иногда выказывала своё недовольство, но очень аккуратно. У неё появилась внучка, для которой был смысл жить, шуршать по квартире, заниматься другими делами помимо своих.
Как и опасалась бабушка, дурная компания не заставила себя долго ждать. Юля стала пропадать где-то, а вскоре, Александра Ивановна обнаружила, что из отложенных денег пропала крупная сумма.
Серьёзный разговор назревал давно, но сейчас, когда терпению бабушки пришёл конец, она решилась.
Юлия вернулась очень поздно, старалась не шуметь, открывая дверь и проскальзывая в коридор. На цыпочках, крадучись, девчонка шла к своей комнате.
— Включи свет и подойди ко мне.
Юля прикрыла лоб рукой, закатив глаза, но подошла к бабушке, сидевшей в кресле.
— Мне кажется, это ты пришла ко мне и сказала, что не будешь мне мешать жить, — начала пожилая женщина.
— А я и не мешаю, — огрызнулась внучка.
— Посмотри на часы — первый час ночи, а вставать завтра в семь.
— Я не пойду на первый урок, прогуляю.
— Пойдёшь. И, вообще, будешь делать всё, что я скажу или поедешь в детский дом. Больше я эту тему поднимать не буду — мне не понравится, всё, собирай вещи. Денег это тоже касается, возьмёшь без спроса — до свидания.
— Ты… Ты…, — Юля сжала кулаки и покраснела, но сдержалась.
Обещания Юле хватило ровно на две недели. А потом внучка прибежал домой после уроков и заявила:
— Бабуля, мне срочно нужно купить платье или новую кофточку.
По витиеватым движениям Юли можно было догадаться, что дело в молодом человеке.
— Ой, бабуля, тут такое… Он подошёл ко мне сегодня, я после уроков с девчонками стояла у школы, и говорит так серьёзно: «Теперь, Юлька, ты моя девушка». Все так и выпали в осадок.
— Кто подошёл и почему ты светишься от счастья?
— Как кто? Витька Палый.
— Фамилия у этого Витьки есть? — поинтересовалась бабушка.
— Конечно, Павлов. Сказал сегодня вечером приедет за мной. Гулять позвал.
— Для него платье собралась покупать?
— Конечно. На свидание.
— Пусть познакомиться зайдёт сначала твой Витька, а то, может, он тебе не пара, а ты уже платье… Лет то ему сколько?
— 24 девчонки говорят.
— 24? Юль, ты чего?
Бабушка нахмурилась и села в своё любимое кресло.
— В этом возрасте мужчинам от молоденькой девчонки нужно только одно, поверь мне, любовь тут не при чём. Ещё деньгами интересуются, но у тебя какие деньги.
Юля пропускала мимо ушей всё, что говорила бабушка. В первый раз в жизни она кого-то заинтересовала, а тем более не простого одноклассника, а парня, имеющего статус на районе, пусть и отрицательный.
Витька был бандитом. Поговаривали, что не раз его замечали с маленькими пакетика с белым порошком, который он толкал молодёжи в баре. Начало двухтысячных для Витьки было самое «жирное» время. Связи в милиции, безнаказанность и наглость позволяли этому невысокому пареньку в олимпийке жить так, как он хотел.
Безобидные прогулки под луной выматывали Александру Ивановну, хотя Юля предупреждала о том, во сколько вернётся.
— Ба, я его к себе не подпускаю, ты что!
Но как оказалось, Александра Ивановна была права. У Витьки был расчёт. Не нужна ему была Юлька, он мог свистнуть любой девушке и развлекаться всю ночь. У бабушки Юли была квартира, хорошая квартира в центре города, с коврами, картинами, сервизами, которые можно было продать за хорошие деньги. Витька был уверен, что у этой старушки имеются и драгоценности. А заглядывающую в рот малолетнюю девчонку уговорить обеспечить своего ухажёра ценностями не составляло труда.
Юлька принялась таскать из квартиры всё, что плохо лежало. Как же она хотела угодить Виктору. Не думала ни о чём. «После бабки всё это твоё станет, так какая разница когда мы это продадим?» — подмигивал Витя ей, обнимая. И Юлька улыбалась, шла и брала то, что могла незаметно вынести.
Александра Ивановна обнаружила одну из пропаж совсем неожиданно. Пропало золотое кольцо из шкатулки. Кольцо было небольшое, невзрачное и хозяйка редко его надевала.
Александра Ивановна с мужем жили богато. Что-то досталось им в наследство, что-то приобрели они уже сами. Партийная должность позволяла мужу Александры иметь дома практически всё, что можно было достать. Это уже потом Александра Ивановна считала копейки после смерти мужа, но ценные вещи не продавала, всё думала пригодятся.
«Но, не пойман — не вор», как говориться, и Александра Ивановна ждала подходящего случая. Она спрятала всё представлявшее большую ценность к себе в комнату и закрывала её на ключ, когда уходила.
Ваза в коридоре давно не давала покоя Юле. Она явно была дорогая, да и продать такую не составило бы труда. Витька злился, с деньгами у него было туго в последнее время и он давил на девчонку всё сильнее.
***
— Думаешь, мне вазу жалко? — спросила бабушка на следующий день, когда Юля пришла на кухню завтракать.
— Мне тебя жалко, не любит тебя Витька, использует.
— Любит! Ещё как любит. Тебе завидно просто.
— Мне? — Александра Ивановна вскинула брови. — А что тебе твой Витька подарил на день рождения? А увозит ли он тебя в школу в непогоду и спрашивает ли как прошёл твой день? Что он сделал хотя бы раз для тебя? Эти вопросы ты сама должна задавать себе. Я своё отжила, мне завидовать нечему. Вот умру я, что ты будешь делать? Я тебя пытаюсь учить вести хозяйство, а ты игнорируешь готовку, стирку, уборку. Но это же минимальные навыки.
— Зачем мне готовить, если у тебя получается лучше? — тут же возразила Юля. — Когда надо будет, тогда и научусь.
— Бери от меня всё сейчас, потом будет поздно, Юля.
Внучка закивала, откусывая большой кусок от бутерброда. Но больше слушать бабушку не стала.
После завтрака, заходя в ванну, Александра Ивановна увидела, что вазы на привычном месте в коридоре нет. Захотелось закричать, но бабушка сдержалась. Она сидела весь день у окна и ждала, когда вернётся Юля. В школе сообщили, что она так и не появилась. Идти искать её Александра Ивановна боялась. Подкашивались ноги, боялась просто не вернуться домой. А ещё боялась, что повторится то, что случилось с Лизой, Юля уйдёт и больше не вернётся.
Александра Ивановна куталась в платок у окна и не отводила взгляда от улицы.
В половине седьмого раздался телефонный звонок.
Александра Ивановна взяла трубку. Спокойный мужской голос уведомил, что Юлию задержали при попытке распространения пакетиков с белым веществом. Вещество взято не экспертизу.
Так плохо пожилой женщине было только на кладбище, когда она хоронила мужа. И вот опять. Сердце словно остановилось. Сделалось сначала очень жарко, потом холодно. Затряслись руки, и лоб покрылся испариной.
Александра Ивановна взяла синюю записную книжку и принялась искать нужный номер. Она вела пальцем, который так и норовил путать строки, сверху вниз. Нужный номер нашёлся быстро. Друг мужа, давно уже отошедший от дел, имел связи в милиции и по старой дружбе решил вопрос.
Александра Ивановна открыла дверь и вошла в административное помещение. В указанный ей кабинет она шла так быстро, как могла, потом остановилась и постучала. За дверью послышалось глухое:
— Войдите.
Александра Ивановна вошла, взгляд её в первую секунду нашёл внучку, и глаза бабушка больше от неё не отводила. Зарёванная, Юля сидела на стуле, наклонившись вперёд и собравшись в один серый комочек. Кофточка на ней тоже сжалась. Перед бабушкой сидела совсем маленькая девочка, а не самостоятельная женщина.
— Александра Ивановна, прошу, — мужчина в форме и указал на стул.
О чём говорил этот полноватый, седой мужчина бабушка не слышала, она только кивала и смотрела на внучку.
Как вышли и добрались до дома Александра Ивановна не помнила. Сил хватило только сесть в своё любимое кресло. Очнулась бабушка от того, что почувствовала где-то рядом запах ромашки. Такой полевой и хорошо узнаваемый запах, будто стоит она посреди поля, вокруг всё белым-бело и жёлтые капли разбросаны.
Александра Ивановна открыла глаза. Юля сидела напротив неё и смотрела, не отводя взгляда.
Бабушка улыбнулась.
— Ба, как ты была права, откуда ты знала? Я же любила его, я для него всё делала.
— Я прожила уже достаточно долго, чтобы начать разбираться в людях, и кое-что могу советовать.
Юля вздохнула облегчённо, когда бабушка взяла кружку с чаем в руки.
— Я уже хотела вызвать скорую, думала ты того.
— Не дождёшься, — устало улыбнулась бабушка.
***
Но горе себя не заставило ждать. Через два года бабушки не стало.
Соседка, помогавшая с организацией похорон, позвала Юля на кухню и тихонько стала говорить:
— Народу сегодня будет много ходить, даже те, кто не знал Александру Ивановну, будут заглядывать, чтобы украсть что-нибудь, это отработанные схемы, ты убери с глаз вещи, особенно дорогие.
Юля смотрела на женщину не моргая. Она не понимала, как можно приходить в чужой дом, и пользоваться чужим горем, чтобы обогатиться.
— Да-да, к сожалению, это в наше время норма. С третьего этажа когда Веру Павловну хоронили, потом статуэток и мелочёвки не досчитались, хотя в комнатах всегда кто-то был.
Юле не было до этого всего дела. Она за последние несколько лет, после того случая, сильно сблизилась с бабушкой, внимательно впитывая как губка всё, что та говорила, перенимала опыт, знания. Она знала, что в этом и есть бабушкино наследство, которое ни в какое сравнение не идёт с материальными ценностями. Всё, что Юля видела до переезда к родственнице, не имело никакого отношения к жизни, настоящей, полной счастья, улыбок и радости, всё до этого было существование.
После возвращения с поминок, Юля вошла в квартиру и привычно хотела громко сообщить, что уже дома. Но говорить было некому. Юля подняла вверх голову, загоняя обратно предательски текущие слёзы. Она прошла и села в кресло, то самое, которое так любила Александра Ивановна.
Теперь ей предстояло самой шагать по жизни с багажом «бабушкиного наследства» и стараться не совершать ошибок, которые могут круто изменить жизнь.
автор: Сысойкина Наталья