— Куда ты дела мои носки? Я их с вечера здесь положил! — муж носился по квартире, так словно готовился к встрече с королевой Елизаветой.
— Те носки, которые ты носил вчера, вполне естественно пребывают в стиральной машине! — пояснила я, казалось бы, элементарную вещь. — Возьми свежие и перестань уже так волноваться!
— Я и не волнуюсь! Это ты вставляешь мне палки в колеса и мешаешь нормально собраться! Что если мы опоздаем? Наша внучка будет одна на улице торчать?
— Ваня, там помимо нас с тобой и родителей малышки, будет еще куча встречающих! Так что Анечка никак не останется одна!
— Какая еще Анечка? Решили же, что Вероника назовем!
Я наигранно вздохнула.
— Не нам с тобой, к сожалению, решать.
Сегодня мы с Иваном должны были впервые увидеть нашу внучку! На фотографиях совершенно не то, а вот встретиться, наконец, с нашей первой внучкой, событие, безусловно, значительное и незабываемое. Поэтому, мы оба так нервничали с самого утра, особенно муж. Который еще вчера утверждал, что возможно будет занят и вовсе не поедет в роддом. Нелогичные мужчины все же существа.
— Ну что, дед, поедем уже, или ты еще разок посмотришь на себя в зеркало? — усмехнулась я, глядя, как Иван в сотый раз поправляет идеально повязанный галстук.
Муж зыркнул на меня своими прекрасными очами и мы, наконец, отправились на встречу к принцессе. Анечке, или Веронике, пока не понятно.
Зять наш так расстарался, что мы и впрямь словно попали на королевский прием. Цветы, шарики, плакаты, всего было в избытке! Сам молодой папаша пребывал посреди всего этого великолепия с бледным и растерянным лицом. При взгляде на Артема, я поняла, что утреннее волнение деда малышки просто цветочки, по сравнению с тем, что переживает зять. Ох, чувствую, достанется бедной Анечке-Веронике с такой толпой воздыхателей.
Наконец, двери распахнулись, и из них вышла Алена наша дочь, а следом за ней уже вынесли малышку и передали дрожащему как осиновый лист папаше. Присутствующие всей толпой бросились обнимать и целовать молодую мать, и охать и ахать, разглядывая главную виновницу торжества. Дожидаясь своей очереди, я все смотрела в лицо Алены и поняла, что-то не так, дочка чем-то расстроена. Когда я, наконец, смогла обнять свою дочь, то Аленка тут же ухватилась за меня и отвела в сторону.
— Представляешь, мама, рядом со мной в палате лежала женщина, и она отказалась от своего ребенка! Прямо у меня на глазах, можно сказать! — Аленка чуть не плакала. Оно и понятно, столкнуться с таким, когда ты сама только что стала мамочкой!
— Что поделаешь, Аленка, и так бывает, — я погладила дочку по плечу, — Ты сама-то как? — спросила я, все еще обеспокоенная ее печальным видом.
— Все хорошо, — попыталась улыбнуться Алена. — Только брошенная девочка все из головы не идет. Медсестры даже пытались уговорить ту женщину покормить ребеночка, надеялись, что в ней проснется любовь к дочери, но она отказалась!
Тем временем у мужа зазвонил телефон и он вышел на улицу, чтобы ответить на звонок.
— Аленка, давай будем надеяться, что эта женщина опомнится и все-таки заберет малышку, — нужно было как-то отвлечь дочь от печальных переживаний.
— Не опомнится! Ее уже выписали, а малышку прямо сейчас в детскую больницу отправляют, а потом в приют.
Дочь чуть не плакала, и я решила позвать ее отца, Иван всегда умел успокоить Алену и найти те самые нужные слова. Я вышла на улицу и, не увидев мужа у входа, завернула за угол здания.
Ваня уже закончил разговаривать по телефону, он стоял и смотрел, как в больничном автомобиле отправляют куда-то новорожденного.
— Что это, Марина? — обратился ко мне Иван, как будто я несла ответственность за происходящее. — Почему у этого младенца нет праздника? Чем он провинился?
— Ваня, пойдем уже! Там у Аленки истерика, как раз по поводу этого малыша!
— А что случилось?
— Мать, которая отказалась от этой малышки, лежала вместе с Аленой.
— То есть эту девочку бросили прямо тут, где и произвели на свет?!
Глаза у мужа буквально вылезли из орбит.
— Ваня, ну ты хотя бы не начинай! Ты же не вчера родился!
— Но, где же другие родственники? Раз мать ребенка такая …., но должен же быть еще кто-то кроме нее! Дедушка, бабушка, в конце концов!
Иван опять укоризненно посмотрел на меня, и мне пришлось взять его за руку, как маленького и отвести назад.
История эта несколько омрачила наш праздник, но, в конце концов, мы все же благополучно доставили внучку к ее новому месту обитания и, выпив по бокалу холодного лимонада, оставили молодую семью отдыхать.
Мама Артема, наша сватья предлагала мне, или ей остаться в квартире детей и чуть ли не поселиться на первое время вместе с ними. Но, я категорически была против подобного отношения к бедному ребенку. Мамы и папы с нее сейчас вполне достаточно, а парочка восторженно озабоченных бабушек еще успеет надоесть нашей Анечке…, или как же все-таки будут звать нашу внучку?!
— Будет совсем тяжело, звони, — шепнула я на ухо дочери, уже стоя в дверях. Я же не зверь какой, представляю что такое уход за младенцем. Но все же, мое мнение таково, будет намного лучше, если молодые родители сразу начнут справляться со всем сами.
По дороге до дома мы с Иваном оба задумчиво молчали. Уверена, муж думал о том же, что и я. Как сейчас отказная девочка? Покормили ли ее, сухо ли ей, тепло ли?
Нарушив молчание, я проговорила:
— Я где-то слышала, что детские больницы принимают волонтерскую помощь по уходу за новорожденными и все, что для них необходимо: памперсы, пеленки и так далее.
Иван ответил не сразу.
— Выясни все. Я завтра попробую выкроить время, съездим в больницу вместе, отвезем все что нужно.
Я с серьезным видом кивнула, уж если муж готов пожертвовать своим рабочим временем, то значит, его очень сильно зацепила вся эта история с оставленной в роддоме малышкой.
Утром я, все же проявив ответственность более-менее путной бабушки, поехала проведать молодежь. Узнать, так сказать, как прошла ночь на боевом посту, все ли живы, нет ли пострадавших? Оказалось, наши новоявленные родители спокойно проспали почти всю ночь. Лишь пару раз вставали, чтобы совместными усилиями заменить ребенку подгузник и покормить малышку. Ну, то есть Алена покормить, а Артем с интересом наблюдать за процессом.
— Аппетит у Даши, скажу я вам, Марина Сергеевна, о-го-го! — подвел итог повествования о прошлой ночи зять, а я огляделась по сторонам.
— Какой Даши? — не поняла я.
Зять пару раз моргнул, потом несколько неуверенно добавил:
— Вашей внучки.
— Почему же Даша? Была же Аня?
— Я думал, была Вероника?
— Никакая она не Аня, и не Вероника, а настоящая Дашенька! — из комнаты вышла Алена, умильно глядя на малышку в своих руках.
Увидев, наконец, внучку, я тоже заулыбалась и побежала скорее тщательно мыть руки, чтобы и мне досталось удовольствие подержать в руках это чудо.
Я рассказала дочери наши с отцом планы, навестить брошенную девочку в больнице. Алена как будто обрадовалась, узнав об этом. Дочь сообщила мне фамилию и имя роженицы и после обеда мы с Иваном отправились в детскую городскую больницу.
В приемной я, довольная собой, назвала адрес роддома, откуда привезли ребенка и данные его матери. А потом, ожидая пока нам выдадут информацию о девочке, повернулась к мужу. Иван был бледен, словно загримированный мальчик, игравший Пьеро в сказке Буратино.
— Что случилось? — спросила я. По дороге сюда Ваня выглядел совершенно спокойным. Неужели на него так подействовали больничные запахи?
— Ничего, — отмахнулся муж.
К девочке нас не пустили, но подарки приняли.
— Простите, а кто-нибудь из родственников ребенка не появлялся? — поинтересовалась я.
— Нет, вы первые, — хмыкнула понурая женщина в приемной.
Обратно мы с Иваном снова ехали, молча, но на этот раз каждый из нас, на мой взгляд, молчал о своем.
Следующим утром я позвонила одной своей знакомой тесно связанной с волонтерской деятельностью в области медицины. Нина познакомила меня с девушкой, которая часто ходила в детскую больницу, чтобы оказать посильную помощь как раз грудничкам. В первый же день Катя, так звали мою провожатую, взяла меня с собой для того, чтобы ознакомить со своей деятельностью и продемонстрировать фронт возможных работ, если вдруг я соберусь стать волонтером и приходить сюда. Не знаю, что именно двигало мной в тот момент? Желание увидеть малышку, о которой мы все так переживали? Любопытство, или что-то еще? Но, оказавшись в палате, где помимо той самой девочки, находилось еще пятеро малышей, я совершенно растерялась. Дети, лежащие в не слишком уютных высоких металлических кроватках, выглядели такими одинокими, что сердце мое просто сжалось от тоски.
— Они, что все брошенные? — ужаснулась я.
— Не все, — пояснила Катя. — Некоторые просто находятся на лечении, а их мамы, по каким-то причинам не могут быть рядом. Но, в основном, конечно, отказники. Кстати, некоторые мамаши еще не подписали отказ, поэтому есть вероятность того, что они все же одумаются.
— А такое бывает?
— Случается, — вздохнула Катя. — Только не так часто, как хотелось бы.
Затем я наблюдала за тем, как Катя ловко управляется с младенцами, кормит их, меняет подгузники и с каждым ласково разговаривает.
У некоторых ребятишек уже были имена, а вот ту «нашу» девочку, еще никак не назвали. Я хотела высказать свое предложение, назвать малышку Аней, но с губ само собой сорвалось имя Вероника.
Брать на руки детей мне пока не дозволялось, для этого нужно было пройти медицинское обследование, и я просто долго любовалась «нашей» девочкой. Светлые завитушки на голове и слегка вздернутый носик. Кого-то мне напоминала эта Аня-Вероника.
Вечером за ужином я сказала, обратившись к Ивану:
— Я предложила назвать девочку Вероника.
Муж снова побледнел, так что я даже успела испугаться.
— Ты что была в детской больнице? — моментально догадался он.
— Ага.
Я пересказала Ване то, как попала туда и какие эмоции вызвали во мне те детишки.
— Как думаешь, смогу я приходить в больницу и помогать медперсоналу, ухаживать за грудничками?
— У нас, вроде бы внучка маленькая, есть за кем ухаживать, — буркнул Иван.
— Ну, хотя бы изредка, после работы. Там любая помощь будет нелишней, — я будто упрашивала Ваню, позволить мне решиться на такой шаг, а муж от этого становился все мрачнее.
Итак, сдав все анализы и получив заключение терапевта о том, что я полностью здорова, я установила для себя такой распорядок. Выходные и среду оставила для визитов к внучке Дашеньке, а вечера вторника и четверга я проводила в детской больнице, ухаживая за малышами. Понедельник и пятница предназначались для домашней работы и отдыха в обществе мужа, а то еще обидится и начнет смотреть по сторонам.
В скором времени у меня стало очень неплохо получаться управляться с младенцами. Я даже смогла перенять немало важных элементов ухода за новорожденным и применить потом свои навыки, когда нянчилась с внучкой. В общем-то, одно другому вовсе не мешало, а напротив, способствовало тому, что я постепенно обрастала безумной нежностью. Укутывалась в это чувство, словно в кокон и на мир вокруг смотрела, как бы сквозь призму теплоты и душевности, что дарили мне эти малыши. Когда ты только что держал на руках маленькое чудо, да еще и в таком количестве, разве захочется тебе кого-то обругать в метро, или в магазине? Напротив, я постоянно улыбалась встречным людям и представляла, как мои подопечные тоже когда-то станут взрослыми.
И вот как-то раз, пребывая в моем радостно эйфорийном состоянии, я стала свидетельницей такого действия, которое резко опустило меня на землю. Даже не так, земля разверзлась у меня под ногами, и я полетела куда-то в темные беспросветные дали. В тот момент я проходила мимо кондитерской и размышляла, не побаловать ли мне себя и супруга парочкой пирожных, как увидела своего мужа, выходящего из машины и направляющегося в это самое кафе. Рядом с ним семенила на высоких каблучках кучерявая блондинка.
Я словно столб остановилась и наблюдала, через стекло как Иван усадил девушку за столик, а сам отправился к стойке, чтобы сделать заказ. Дождавшись момента, когда Ваня присел напротив блондинки, «столб», то есть я, ожил и отправился в утиль. То есть в темноту собственной кухни, где можно присесть на подоконник с ногами, прижаться лбом к стеклу и спокойно умереть от боли и тоски.
В таком состоянии меня и нашел Иван и долго что-то громко говорил сначала из прихожей, а потом из ванны. Видимо, не дождавшись моей реакции, муж вошел в кухню и уставился на меня.
— Что такое? Кто-то умер?
Я кивнула.
— Кто? — Иван встал чуть ближе и заглянул мне в глаза.
— По всему выходит, твоя любовь ко мне.
Муж еще некоторое время созерцал мое отрешенное лицо, а потом притянул меня к себе, не обращая внимания, на упершиеся в его грудь кулаки.
— Моя любовь к тебе умереть не может, она бессмертна! — тихим голосом сказал Иван.
— Я видела вас, — упрямо возразила я.
— Кого вас? — Иван снова заглянул в мои глаза.
— Тебя и ту блондинку.
Лицо мужа после этих слов искривилось.
— Извини, — проговорил он, — не хотел посвящать тебя во все это.
Иван опустил глаза.
— Я все пойму, не переживай так. Она намного моложе меня, плюс у нее более современные взгляды на жизнь, судя по тому, как она одета, — начала я перечислять достоинства соперницы.
— Марина! Прекрати! Не говори глупости! Честное слово, даже слушать противно!
Я недоуменно уставилась на него. Слушать противно, а пить кофе в ее обществе, нет! Так что ли?
— Эта женщина мать той девочки, — нехотя сообщил Иван.
— Какой девочки? — не поняла я.
— Ну, той, из роддома.
— О! — только и смогла вымолвить я. В голове уже вырисовывалась следующая картинка. И она объясняла приступы бледности моего мужа, периодически возникающие в последнее время. — Так это твой ребенок? Твой и той блондинки?
— Совсем с ума сошла что ли! Еще чего не хватало! — Иван даже покрутил у виска, с ужасом глядя на меня. Хорошо хотя бы не стал говорить заклинание: «Чур, меня!».
Вот тут я совсем запуталась.
— Тогда как ты ее нашел? Алена тебе помогла? Ты хотел убедить женщину забрать своего ребенка?
— Да, именно этого я и хотел. Но, наша дочь тут не причем, я и без нее знал эту женщину.
— То есть как? Откуда ты ее знал?
Иван опять посмотрел в пол.
— Эта женщина была любовницей Ильи.
— Твоего брата?! — совершенно опешила я.
— Да. Теперь ты понимаешь, почему я не хотел посвящать тебя в эту историю? Вы с Ритой почти подруги, и само собой, я не мог тебе рассказать.
Пару раз моргнув, я спросила:
— У тебя тоже есть любовница?
— Нет у меня никакой любовницы! — насупился Иван. — Никогда не было и не будет! Не нужно проводить параллели! Илья всегда был несколько полигамен, и сколько бы я раз не доказывал ему то, что семья дороже мимолетных увлечений, все без толка.
Пытаясь переварить эту информацию, я задумчиво молчала. Конечно, я и раньше замечала за Ильей подобные наклонности, даже было дело, застала его обнимающего одну из подруг его жены Риты. Но, мне казалось, он просто немного несдержан, по молодости. Иван все же старше Ильи на целых одиннадцать лет.
— Постой, — спохватилась я. — А Илья знает о том, что эта его любовница оставила дочь в роддоме?
Иван утвердительно кивнул.
— Знает. Но, по понятным причинам, не желает даже думать об этом. Мать девочки, видишь ли, до последнего момента надеялась, что сможет при помощи ребенка, увести Илью из семьи. А, когда поняла, что этого не случится, решила не портить себе жизнь. Она, кстати, так и сказала мне сегодня, когда я пытался вразумить ее, понадеявшись на ее материнский инстинкт.
— Что она сказала?
— То, что ей нужно строить свою дальнейшую жизнь. Она винит не себя, а моего брата. Утверждает, что именно из-за него ребенок остался без родителей.
Я спрыгнула с подоконника и, схватившись за голову, начала нарезать круги.
— Ваня! Никак нельзя оставлять твою племянницу! Это просто неправильно!
— Я знаю, но что я могу сделать?
— Давай мы пока заберем ее к себе, а потом видно будет? — я остановилась и посмотрела мужу прямо в глаза. — Если этого не сделать сейчас, Нику отдадут в чужую семью, и тогда мы ее больше не увидим!
Я чуть не плакала. А еще, сказать по секрету, сердце мое аж подпрыгивало от радости, когда я представляла, что смогу по вечерам баюкать малышку, а не шептать каждый раз, отрывая ее от себя: «До вторника!», или «До четверга!».
Ваня смотрел на меня во все глаза.
— А, что мы скажем людям?
Я фыркнула.
— Каким еще людям? Скажем, что нянчась с нашей внучкой, в нас с тобой проснулся родительский инстинкт, и мы решили, что еще не слишком старые, чтобы вырастить еще одну замечательную дочь!
Я все говорила и говорила, а Иван, подошел и, крепко сжав меня в объятиях, сказал:
— Я хочу ее увидеть!
***
С тех пор минуло шесть лет. Даша и Ника у нас лучшие подружки. Делятся секретами, шушукаются, словно две сестры. Кем они на самом деле друг другу приходятся ни кто особо не задумывается. Для чего это нужно, когда все вокруг счастливы? Даже Илья, который единственный из семьи знает правду и истинную причину нашего поступка. После того как он узнал о том, что мы забрали к себе его дочь, брат мужа как-то резко излечился от своей полигамности. Все-таки Илья очень дорожит женой, хотя всем нам и приходится скрывать от Риты истинную историю рождения Вероники. Сложно было только по началу, а сейчас мы и не вспоминаем ни о чем. Ника просто наша дочь и все тут!
Автор: Юферева С