Алена закрыла глаза и постаралась представить себя в теплой уютной постели. Получалась плохо. В бок впивались сухие острые ветки, мокрая юбка прилипла к ногам, а на лицо капал холодный осенний дождь. Да еще этот писк… Совсем не так она представляла себе свой шестнадцатый день рождения.
Она открыла глаза и посмотрела на маленький скукоженный комочек у своих ног. Неужели это ее ребенок? Алена поморщилась. Ей казалось, что все случившееся — просто досадное недоразумение. Сейчас ей больше всего хотелось просто встать и уйти. Но внезапное осознание того, что как прежде уже не будет, словно окатило холодным душем. Алена подняла с пожухлой травы шарф и брезгливо переложила новорожденного на него.
— Ну ты чего? Не брошу тебя, не боись… Сейчас мамка что-нибудь придумает, — прошептала Алена, глядя на малыша и размышляя на кого тот больше похож, на нее или на Олега. — Мамка сейчас придумает…
Со стоном она поднялась сначала на четвереньки, а потом, держась за ствол упавшего дерева, с трудом встала на ноги. Куда идти, особого выбора не было. Только тетя Лиза могла приютить ее в такой непростой ситуации. Конечно, у нее и так на шее двое детдомовских, но другого варианта все равно нет. Пошатываясь, она прижала к себе всхлипывающий мокрый комочек и неровной походкой пошла к выходу из леса. Теперь она чувствовала ответственность не только за себя, но и за этого, только что родившегося, ребенка.
***
Жизнь у Алены простой не была никогда. Ее маме было пятнадцать, когда девочка появилась на свет. Все детство у малышки прошло с осознанием — своим рождением она испортила маме жизнь. Жили они у бабушки, и именно Тамаре Федоровне Алена обязана как минимум тем, что ей позволили появиться на свет.
В свое время бабушка тоже забеременела в пятнадцать и уж точно не хотела такой судьбы для дочки, для чего держала ее в ежовых рукавицах. Да что там в рукавицах! Тамара Федоровна била дочь смертным боем за любую провинность. Неудивительно, что та кинулась, словно в омут с головой, в первые же серьезные отношения. Лариса убегала из-под замка, вылезала через окна — на свидания к своему любимому Павлику. Кто бы объяснил тогда неопытной молодой девочке, что Павлик был местным сердцеедом? Едва на горизонте замаячила незапланированная беременность, он тут же свалил в закат. Пару месяцев Лариса просто ждала в надежде, что любимый вернется, и что подозрения в беременности — это лишь самообман. Но когда девушку начало тошнить при виде любой еды, тут уж Тамара Федоровна заподозрила неладное. За руку она отвела дочь к врачу и, когда правда вскрылась, едва не лишилась чувств.
— Ты что, паразитка такая, удумала? Бабушкой меня в тридцать лет сделать? Всю жизнь мне под откос срубила, думала, хоть вырастешь — заживу. Ан нет, она решила в подоле принести, — возмущалась Тамара Федоровна.
И хотя в тот момент Лариса уже сто раз пожалела, что связалась с Павликом, она была благодарна матери, что та не отправила ее на аборт. Тем более, что в первые месяцы после рождения Аленки она без Тамары Федоровны просто не справилась бы. Та была хоть и жесткой женщиной, но ответственность у нее была на первом месте. По правде сказать, бабушка любила внучку и всегда баловала игрушками и сладостями.
А вот у Ларисы материнские чувства так и не проснулись. Она, костеря малышку на чем свет стоял, не оставляла попыток устроить личную жизнь. Больше всего она хотела жить отдельно, не слушая ежеминутных указаний матери. Однажды Лариса просто ушла из дома за хлебом и не вернулась. Поговаривали, будто она уехала с цыганами искать лучшей жизни, но доподлинно этого никто не знал.
Так Алена осталась жить с бабушкой. Первые пять лет своей жизни девочка совершенно точно могла записать в самые счастливые годы. Ведь бабушка, словно познав материнство во взрослом возрасте, не скупилась на проявления любви и ласки. Все исчезло в один момент. По дороге с работы Тамара Федоровна попала под машину лихача и погибла. Тот день Алена помнила, как будто он был вчера. До самого вечера она просидела в детском саду со сторожем — ведь ее так и не забрали. А уже утром ей сообщили страшную новость.
После этого Алена оказалась в детском доме.
Сначала Алена ждала, что вернется мама или найдется родной отец, и ее заберут. Но этого так и не случилось. Девочка четко помнила тот день, когда она окончательно поняла — за ней никто не придет. Она совершенно случайно услышала разговор воспитательниц, который не предназначался для детских ушей.
— Жалко Козицыну , — сокрушалась пожилая сотрудница, косясь на притворившуюся спящей Аленку. — Домашняя девочка, хорошая такая. А вон так оно обернулось. Бабка-то померла, а мать сначала в розыск объявили, а она как нашлась, так отказную написала.
— Да ты что? Отказную? — охнула нянечка.
— Ну да… Я сама-то удивилась, — кивнула воспитательница. — У нее, оказывается, новая семья и ребенок новый. А мужу-то она, видать, вообще не сказала, что у нее Аленка есть.
— А отец что же? — всплеснула руками Елизавета Петровна.
— Какой там отец… По документам у девки вообще прочерк…
Аленка, закрывшись с головой одеялом, все слышала. Как же так? Здесь, в детском доме, совсем чужие женщины забирают детей, а у нее родная мать — отказалась от нее. Слезы обиды катились по детскому личику, девочка никак не могла понять, за что судьба с ней так обошлась.
Десять лет в детском деме прошли небыстро. Было всякое: и минуты отчаянья, и такие моменты, когда, наоборот, появлялась уверенность, что лучше уж здесь, чем непонятно где. Особенно усилилась такая уверенность, когда лучшую подружку Карину второй раз вернули в родные казенные стены из приемной семьи.
— Фигня вопрос, — будто бы даже не переживала Карина, рассказывая воспитанникам, как она проверяла терпение приемной семьи. — Не особо и хотелось.
Но только Аленка, да еще нянечка Елизавета Петровна, которую все звали тетя Лиза, знали, что происходит у Карины внутри. Тогда Аленка строго-настрого себе приказала ни за что не соглашаться на приемную семью, если даже вдруг такая объявится.
В общем, надежды на приемных родителей было мало — все таки Аленке шел пятнадцатый год. Тем большим было изумление, когда в один прекрасный день в кабинете директора появился хорошо одетый молодой мужчина и положил на стол документы на удочерение Аленки.
— Олег, супруг Ларисы Ивановны, биологической матери Алены, — представился мужчина.
Директриса смотрела на мужчину во все глаза. По внешнему виду ему нельзя было дать и тридцати лет, а татуировка на пальце в виде перстня только добавляла потенциальному родителю колорита.
— Эм… Вы отец Алены? — изумилась женщина.
Оказалось, что Лариса умерла от онкологии полгода назад и буквально перед смертью сообщила мужу свою тайну — у нее в детском доме есть дочь. Олег не верил своим ушам. Как такое возможно? В семье было двое ребятишек, дом — полная чаша, а Лариса была такой заботливой матерью, что он никогда не мог и подумать, что она способна оставить родную дочь. Когда они только познакомились, Олег пытался узнать у любимой женщины о семье, но такие попытки она пресекала на корню.
— Сколько же вам лет? Простите, но вы так молодо выглядите… — смущенно перебирая документы, спросила директор.
— Двадцать пять. Лариса была на пять лет старше, — грустно вздохнул Олег. — Хотелось бы, конечно, чтобы девочка в семье воспитывалась. У меня и дом свой, и хозяйство…
И хотя случаи, когда детей — тем более таких взрослых — отдавали бы под опеку в неполную семью, да еще состоявшую из мужчины и детей, были крайне редки, в Аленином случае судьба распорядилась так, что уже через месяц она оказалась дома у Олега. Было так странно ходить по комнатам, где совсем недавно ходила ее родная мать, сидеть на том же диване и пить чай из любимой Ларисиной кружки.
Олег оказался добрым и отзывчивым, и это чувствовалось буквально во всем. Алене выделили комнату, новоиспеченный отец устроил ее в школу, и, казалось, жизнь налаживается. Пятилетние двойняшки Миша и Паша быстро привыкли к девушке и буквально не отлипали от нее. Алена после детского дома была совершенно не приспособлена к реальной жизни. Олег взял на себя практическое обучение девушки. Сварить обед, сходить за хлебом — все для Алены было в новинку. Олег был заботлив и мягок и открыл для молоденькой девушки целый мир. И Алена сама не поняла, как через некоторое время влюбилась в него. Да и мужчина был не против пофлиртовать, ведь вместо угловатого подростка, какой он забирал Алену из детского дома, через несколько месяцев она каким-то чудом превратилась в красавицу с выдающимися формами. Так «родительские» отношения превратились в романтические.
Развязка оказалась вполне ожидаемой — Алена забеременела от Олега. И если девушка, по неопытности или незнанию, была рада своему новому положению — ведь теперь она чувствовала себя настоящей хозяйкой в этом доме, сам Олег приуныл. Ведь девушке не было и шестнадцати, а это значило только одно — мужчине грозил самый настоящий срок. Да и то, что по документам он ей был отцом, тоже не добавляло романтики в ситуацию.
Скрыть правду не получилось. Сотрудники опеки, которые обязаны были проверять, в каких условиях содержится девочка, быстро поняли, что к чему. И хотя на суде Алена кричала до хрипоты, что любит Олега и все было по ее согласию — на судью это впечатления не произвело. Не слишком скрасило судьбу Олега и наличие малолетних детей. И Олегу пришлось отправиться в места не столь отдаленные, а Алене — обратно в детский дом.
После жизни в семье, которая продлилась почти год, она была среди воспитанниц словно белая ворона. И еще этот живот… Двойняшкам повезло больше, их забрала к себе бабушка, а вот Алене деваться было некуда. Если бы не поддержка тети Лизы, она и не знала бы, как ей выдержать этот жесткий прессинг системы. Бесконечные комиссии, врачи, представители опеки… Все хотели доподлинно узнать, как развивались отношения Олега и Алены. Не выдержав очередного допроса, девушка дождалась вечера и под покровом темноты сбежала из опостылевшего детского дома.
Она хотела добраться до дома Олега и пожить там, пока все не успокоится. Алена не догадывалась, что ее в первую очередь станут искать именно там. Но планам не суждено было сбыться. От перенесенного нервного перенапряжения роды начались гораздо раньше, чем это планировали осматривавшие Алену врачи…
***
— Теть Лиза, это Алена… — слабеющим голосом крикнула в окно Алена. Это дом был ей знаком: здесь жила Елизавета Петровна, нянечка из детского дома. В такой непростой ситуации это был единственный взрослый человек, кому она могла довериться, ведь женщина всегда поддерживала девочку. А еще — частенько брала на выходные домой, до того, как ее забрал Олег.
— Аленка? Ты откуда… Ой, и малыш… — заспанно пробормотала пожилая женщина , запахивая цветастый халат. — Давай, проходи скорее.
Тетя Лиза накормила изрядно проголодавшуюся девушку и запеленала заплаканного малыша, а еще — тут же вызвала скорую.
— Надо, Ален. Проверить, ладно ли дело, а то что это за дикость — в лесу рожать. Да и малыша осмотрят, — объясняла девушке женщина. — А завтра я с Марией Ивановной, директором, поговорю. Смотри, малыш-то какой смышленый, смотрит. Как назовешь?
— Олегом… — заплакала Аленка.
Впервые после стольких лет, полных одиночества, трагедий и предательства, Алена почувствовала — все будет хорошо.
И интуиция не обманула ее. Елизавета Петровна сумела добиться, хоть и с большим трудом, чтобы ей разрешили взять опеку над девушкой и малышом. Теперь оставалось только одно — дождаться возвращения Олега. Ведь у малыша обязательно должен быть отец.
—
Автор рассказа: Татьяна Ш.