Ольга готовила и тихо улыбалась.
Она слушала как в большой комнате возятся дети.
Приехала любимая бабушка, Ольгина любимая мамочка.
Ольга с мужем давно зовут маму переехать поближе и вот она решилась, мама давно на пенсии, но всё ещё работает, Оля одна единственная дочка у мамочки.
Так Оля зовёт свою маму всю жизнь.
Отца она плохо помнит, помнит, что был и всё, как тёмное пятно, вспоминает будто чужого человека, да и не нужен он ей, мамочка одна воспитала и вырастила.
Мама дала Ольге всё, любовь, тепло, подружки отчаянно завидовали, по-хорошему конечно, Ольге.
Её мама была с ней, как сейчас, модно говорить на одной волне.
Она выучила Ольгу, женщина получила прекрасное образование, она может позволить теперь своей мамочке не работать, но та работает, говорит, что пока ноги ходят и голова соображает, будет работать.
Даже к ним она согласилась переехать с условием, что будет работать, чтобы не сидеть на шее дочери и зятя.
— Сейчас удалённо можно работать, а я хороший бухгалтер, доченька, так что не стыдно будет за стол садиться.
Какая же она классная, моя мамочка, — думает Оля, она вспомнила как мама заставляла её родить хотя бы двоих детей, говорила, что поможет во всём, чтобы одному не быть одиноким.
Оля благодарна маме, что у неё есть Алёшка с Вадиком — близнецы и Катюшка, младше мальчиков на два года.
У Оли и Саши отличная семья, они живут в гармонии, Сашины родители прекрасные люди, они очень рады, что Тамара Васильевна переехала, Оля благодарит Бога за такую жизнь.
Родители живы, ну и что же что у Оли только одна мама, дай бог здоровья отцу, где-то же он ходит, топчет землю дал Ольге жизнь, за это она ему очень благодарна.
Они с мужем любят и уважают друг друга, дети здоровы и веселы, а это самое главное, так думает Оля, пока готовит ужин, на свою большую семью.
Она сегодня отпустила помощницу по хозяйству, маму отправила к детям, а сама колдует на кухне.
Как хорошо почувствовать себя просто женщиной, матерью, женой, дочкой любимой, — думает Оля, — а не начальником с железными нервами.
Иногда просто необходима такая разгрузка…
Оля жуёт задумчиво укроп и смотрит в экран ноутбука, включила просто так, для фона, там идёт какая -то передача, где люди ищут друг друга.
Ольга почему-то заинтересовалась молодой женщиной, возможно её возраста, что-то притянуло взгляд женщины.
Та, в студии, держала в руках фотографию, Ольга сделала громче звук, сама не знает зачем.
-Вы считаете, что так или примерно так сейчас выглядит ваша сестра? — задаёт диктор вопрос женщине в студии, Ольга с удивлением разглядывает знакомые черты.
-Да, — отвечает женщина, мы провели тщательный анализ и на основе детских фотографий Олечки, а также моих фото, всё-таки мы родные сёстры, нам выдала программа это фото.
-Итак, дорогие наши телезрители, если вдруг кто-то узнал этого человека или себя, просим позвонить по номеру, который указан в углу экрана, возможно вам поменяли имя, знайте, вас ждёт ваша семья.
Оля посмотрела на фото и села на стул, позади неё что-то с грохотом упало, женщина медленно повернула голову, всё ещё осознавая то, что на фотографии узнала своё лицо, пусть и выданное какой-то программой, но это было узнаваемое Ольгино лицо.
Она подбежала к маме, та лежала без сознания.
Оля начала приводить маму в чувство, вызывать скорую, она закрыла крышку ноутбука и погрузилась в заботы о здоровье мамочки.
— Давно у вашей мамы обмороки? — спросил молодой доктор, что-то сосредоточенно записывая в большую тетрадь.
— Обмороки? Я не понимаю…Мама жила отдельно, она недавно приехала, никогда не жаловалась…
Ольга старалась не плакать, но её всю трясло от страха за маму.
— Собирайтесь, нужно ехать в больницу.
Ольга быстро позвонила свёкру, то работал в трёх минутах езды от их квартиры, он приехал моментально, чтобы забрать детей.
Ольга была сосредоточена, взяла себя в руки, дала напуганным детям чёткие указания и отправилась с мамой в больницу.
Мама долго не приходила в себя, врачи делали разные манипуляции, уже глубоко за полночь, к Ольге вышел уставший доктор и пригласил войти, он говорил Ольге, что мама больна, давно, показывал какие -то снимки, что-то говорил, Ольга не слышала, в голове у неё бились цифры, это срок отведённый врачом на жизнь её любимой мамочке.
И закрутилась череда больниц, диагностических центров, Ольга пыталась спасти маму, врачи разводили руками.
Однажды мама сказала слово, которое так боялась услышать Оля от мамы, зная её, мамин упрямый характер.
Мама сказала слово, хватит…
-Прости, доченька, это всё бесполезно.
Оля держала мамочку за вмиг высохшую руку, её мама, умница, красавица, полная сил, вдруг сникла, стала похожа на того умирающего голубя, что нашла в замерзающей луже пятиклассница Олечка, примёрзшего к камушку, она таки принесла его с этим камешком домой.
Вдвоём с мамой они пытались отогреть птичку и вылечить, но ничего не вышло, голубь умер, посмотрев на Олечку в последний раз своего земного существования, с благодарность, птичка повернула голову набок и застыла навсегда.
Сейчас мамочка напоминала Олечке эту птичку.
-Оля, прости меня дочка. Прости за всё.
-Мамочка, ты что родная, — Олечка целует руку мамы, вытирает её слёзы, и сама старается не плакать.
-Мамочка, мне не за что тебя прощать, милая. Ты что? Я самая счастливая, столько любви и ласки не получал я думаю ни один ребёнок, как я.
Мама, ты же жила для меня всю жизнь, я так хочу вернуть тебе этот долг, дочерний долг, мамочка.
Живи родная, я прошу тебя, а я сделаю всё для того, чтобы ты жила, моя мама…
— Доченька моя, ясное солнышко, ты мой самый главный человек в жизни, ты мой приз, ты моё счастье, я благодарна небу, что ты есть у меня и если надо, я бы сделала это ещё ни раз…
— Отдохни, мамочка, — Оля поняла, что мама заговаривается.
-Нет, доченька, я в здравом уме, знаю, что немного осталось, скрывала от тебя болезнь, чтобы глазоньки твои не проливали слёзы.
Я потому и согласилась к вам переехать, чтобы несколько мгновений ещё побыть с вами, урвать у жизни кусочек и побыть с моими любимыми людьми.
-Мамочка, почему же ты молчала, почему же я не почувствовала, что с тобой происходит, родная моя.
-Оля, доченька, знай, ты моя радость и моя душа, я не знаю, как ты поведёшь себя, когда узнаешь всё…
Возможно, не захочешь даже помнить имя моё…
Мне нестрашно уходить, мне страшно твоё непрощение, но…
Но я знаю, что такое простить невозможно, я никогда не упрекну тебя, я буду всю жизнь оберегать тебя, моя Оля…
Прости меня…
Мама слабо сжала руку Оли и часто задышала, а потом глянула на неё чистыми, ясными глазами и сказала, что в документах конверт, это письмо для Оли…
Мамы не стало.
Оля это не сразу осознала, её тормошили за плечи, давали что-то выпить, а Оля сидела безразлично и смотрела в пол.
За документы женщина смогла взяться только через пару месяцев.
Дарственная на Ольгу на дачу, которую купили на вырученные от маминой квартиры деньги, небольшие мамины сбережения.
Фотографии маленькой Ольги.
Начиная чуть лине с рождения.
Письмо.
Оля совсем забыла, мама же говорила о письме.
Дорогая моя доченька, — Оле кажется, что она слышит ласковый мамин голос.
Моя Олечка, моё счастье, моя любовь.
Знай доченька, я всю жизнь искренне любила тебя, видимо меня уже нет, если ты читаешь это письмо.
Если же кто-то чужой, не моя Олечка, то не судите меня строго, только моя дочь может меня осудить, проклясть, предать забвению, я знаю, что нет мне прощения.
Я не знала своих родителей, воспитательница в детском доме однажды сказала, что родила меня, дочь состоятельных родителей, вроде ей было пятнадцать лет, и чтобы скрыть позор, от меня отказались и рожала она под чужим именем.
А может я сама себе придумала?
Но я всё детство ждала что за мной придут, никто не приходил.
Потом я начала мечтать о семье, чтобы меня просто усыновили, но и этого не случалось, меня будто не замечали, не видели.
Мне хотелось кричать вот мол, я, я здесь, обратите на меня внимание.
Но этого так и не произошло, не знаю к счастью ли это? И как бы я прожила свою жизнь, если бы не жила в детском доме до самого окончания школы, я не знаю.
Меня, как и других детей, отпустили в вольную жизнь, мы сбивались в стайки, так было легче выжить.
Я пошла учиться, всю жизнь хотела быть врачом, лечит людей.
Сначала поступила в медицинское училище, на меня косо смотрели, прямо не говорили, но давали понять, что, таким как я место в лучшем случае на соседней швейной фабрике и то если повезёт.
Но я упрямая, доченька, ты же знаешь.
Закончила с отличием училище, устроилась в Республиканский Госпиталь работать, асам мечтала о том, что я врач.
Я решила поступать в институт и поступила, вечерами и ночами работала, а днём училась.
Пришла врачом я сюда же, в этот госпиталь.
Меня ждали и с почестями встречали.
В то же время к нам приехал доктор, молодой, красивый, смелый.
Он рушил устои, вводил новые технологии, а ещё я него влюбилась.
Тихо страдала, гасила в себе это чувство, однажды он меня поцеловал.
Я так напугалась.
А потом он предложил мне выйти замуж.
Я согласилась.
Боже, какая же я была счастливая и совершенно не замечала пары глаз, которые сверлили меня ненавидяще.
Людмила, второй доктор, приехавший с моим супругом.
Она была чуть постарше, замужем, у неё был ребёнок, мальчик лет пяти.
Я слышала, что у Людмилы что-то не ладилось с мужем, а потом дошли слухи что они разошлись, муж забрал ребёнка и уехал, но я пропускала это мимо себя, зачем мне знать о чужой жизни, когда у меня есть своя?
Мы с мужем любим друг друга, мы счастливы, я наконец-то счастлива, меня любят и оберегают.
А потом я почувствовала недомогание, да, дочка, я врач, но не поняла, что со мной происходит.
Я в совершенстве знала теорию, но не знала практику.
Когда поняла, что беременная, радости моей не было предела, да только вот мой муж отец моего ребёнка остудил этот пыл.
Он уговорил меня избавиться от дитя, говорил, что мы врачи и мы прекрасно понимаем, что там ещё не человек, мне было больно и горько, но муж давил.
Говорил, что у нас впереди будущее, мы нарожаем ещё много детей, но потом, так убеждал меня муж.
И я сдалась.
Но сделать эту операцию мы решили не у нас, чтобы не было лишних разговоров, пояснил супруг, это потом я поняла, он боялся, что меня просто отговорят коллеги, а его осудят.
Он увёз меня на выходных далеко, там в антисанитарии поддатенький доктор убрал нашего ребёнка, я пролежала дома все выходные, а потом у меня начался сепсис.
Меня спасли, я прикрыла мужа, сказала, что сама решила, не сдала его куда он меня возил.
Он потом целовал мне руки, ноги, молил о прощении.
А я…
Я, дочка навек потеряла возможность выносить и родить ребёнка, даже просто зачать, ибо стало нечем.
Он оберегал меня, я ушла с работы и целым днями лежала, уставившись в потолок, а он возился со мной, вытаскивал из тяжелейшей депрессии, чувствуя свою вину.
Так прошёл год.
Я начала приходить в себя, меня восстановили на работе, начала привыкать к своему новому состоянию, я свыклась с мыслью что не стану мамой, никогда.
Муж сказал, что возьмём из детского дома ребёнка или двух, сколько захочу.
Коллеги шептались за спиной, знаю, что многие жалели меня, некоторые говорили, что так мне и надо, ишь чего удумала…
Однажды я нечаянно услышала разговор, меня не должно было там быть, но меня попросила одна коллега подменить меня, я ещё не успела сказать об этом супругу.
Я услышала, как он, мой муж, с кем -то разговаривает, успокаивает и просит потерпеть.
Он говорит, что не может уйти, бросить жену в таком состоянии и что-то ещё.
Я замерла, я узнала второй голос.
Это она, та женщина, с которой они вместе приехали тогда к нам работать.
Она уволилась примерно в то же время, когда со мной приключилась эта беда.
Женщина плакала говорила, что ребёнок растёт и скоро будет задавать вопросы почему папа с ними не живёт.
Она плакала и упрекала моего мужа, он успокаивал её и говорил, что скоро всё решит и они уедут всей семьёй, он, она и их ребёнок в другое место.
Он разведётся со мной, они поженятся и будут счастливы.
Я ушла тогда.
Когда попала домой, порылась в его документах.
Нашла конверт с фотографиями младенца, ни были все подписаны женской рукой.
Анечка.
Анечка две недели.
Анечка один месяц.
Анечка три месяца.
Анечка полгода.
И совсем свежая, где мой муж держит ребёнка на руках и улыбается. Я перевернула фотографию.
Анечка с папой. Анечке годик.
Это ребёнок мужа, сомнений быть не могло, эта женщина его любовница, его тайная жена.
Я ничего не сказал мужу, я начала следить за ним, за ними.
Да, это его дочь, в то время, когда он возил родную и как уверял любимую жену на аборт, его любовница вынашивала ребёнка.
Зачем же он женился на мне? Если любил ту? Ответа у меня не было.
Я сказал мужу что плохо чувствую себя и хочу поехать в санаторий, он будто облегчённо вздохнул.
Я уволилась одним днём, попросив не говорить об этом супругу, главврач, женщина средних лет, злая и жестокая, пошла мне навстречу.
Я даже не ожидала.
Она только спросила сама лия поехала тогда?
Я заплакала, она пожалела меня, так, наверное, мама жалеет свою дочь, я не знала тогда.
Ведь у меня не было никогда матери, а самой мамой мне дать не стали.
Моего малыша убили, чтобы дать жизнь другому, так тогда думала я.
Я собрала кое какие вещи, поцеловала мужа и села в поезд.
Я вышла в соседнем городе, ведь именно там будет большая остановка, на которой супруг с любовницей и ребёнком захотят выйти, а они захотят выйти, так думала я.
Я узнала, что пока я, якобы нахожусь в санатории, супруг решил сбежать от меня в другое место, я узнала маршрут.
Я была как во сне.
Смотрела как малышка ковыляет по перрону, между двух составов.
Вот супруг отвернулся от ветра чтобы прикурить его спутница что-то покупала у привокзальной бабушки — торговки.
Я быстро взяла ребёнка и шмыгнула в поезд, вагон был открыт с двух сторон, не знаю почему, может высшие силы мне помогали в тот момент.
Девочка молчала, обхватив меня за шею, я подбежала к поезду, показала билет, проводница даже не посмотрела, махнула чтобы быстрее садилась, поезд отправляется, мы сели и поехали.
На каждой станции я ждала что меня поймают, ждала мужа с милицией, но нет, меня никто не видел, и никто не искал.
Проводница предложила подержать девочку, пока я что-то куплю поесть, но я не отдала ей ребёнка, так и выходила на каждой станции в обнимку с малышкой.
С удивлением обнаружила ночью что едем по местности, где есть леса, настоящие леса.
Я спросила, где мы, соседи назвали город…в России.
Я знала, что там какая-то неразбериха началась, что-то слышала про перестройку, нас пока это не касалось. Я села оказывается не в тот поезд, совсем не в тот, мне просто повезло…
Я вышла в одном крупном городе.
Немного походив с ребёнком на руках, я увидела отделение милиции и смело шагнула туда.
Хотела всё честно рассказать, но…
Я соврала, сказала, что нашла ребёнка на улице.
Но меня выгнали, сказали, что таких хитрых молодок полно, которые хотят отказаться от своего ребёнка, а девочка потянула ко мне ручки и назвала мамой.
Тогда я нашла детский дом и оставила ребёнка у дверей.
Я видела, как её забрали.
Я выла, рвала на себе волосы, но не знала, что делать.
Утром я пришла в этот детский дом и сказала, что у меня украли ребёнка, добрые люди подсказали что видели, как её принесли сюда.
Директор сказала, что они вызвали милицию и ребёнка отвезут в больницу, чтобы я разбиралась там сама.
Я рыдала, говорила, что у меня украли всё, документы, деньги, всё.
Я увидела, как уносят ребёнка и она, увидев меня закричала мама.
— Это мой ребёнок, моя Оля, кричала я и падала на пол, я тогда правда поверила, что это моя дочь.
Мне опять кто-то помог свыше, надо мной сжалились и отдали «мою дочь».
Мало того, мне даже помогли выправить документы и с тех пор меня зовут Тамара Ильинична Леонова, а тебя Ольга Александровна.
Я выучилась на бухгалтера, и мы уехали с тобой, да…те фотографии, я их украла у моего мужа, так же, как и тебя, ты его дочь, Олечка, его потерянная дочь Аня.
Вот так моя доченька, моя не моя девочка.
Не могу надеяться на твоё прощение.
Прощай моя любимая девочка, прости за всё что я натворила.
Надеюсь, что ты меня ещё называешь этим словом.
Твоя мама.
Оля сидела в ступоре, она снова перечитала письмо, потом опять.
Открыла ноутбук, нашла ту передачу и посмотрела всю, от начала до конца.
Отец ушёл от матери, он нашёл другую женщину.
Она родила ещё одну дочь и тоже назвала её Аней, в честь потерянной навсегда дочери.
Так объяснила сестра Оли.
Ведущий спросил про брата, ведь есть ещё старший брат.
Женщина сказал, что он не хочет общаться ни с ней, ни с матерью, он вырос с отцом.
Мать рассказал Анне что была ещё сестра, она и решила её поискать, хотя мать не верит, что она живая.
С отцом женщина не общается, он постарался забыть про существование дочери.
Мама очень любит Анну, у них тесная связь Анна замужем, счастливый брак, трое детей.
Оля смотрит на лицо сестры, внимательно смотрит и удаляет эту передачу из поиска, затем закрывает осторожно ноутбук.
Идёт на балкон, рвёт мелко- мелко письмо, написанное любимой рукой, любимой мамы и ссыпает в стеклянную банку, затем поджигает листочки.
Сгоревшее признание Оля отдаёт ветру…
Она никогда и никому не позволит опозорить имя своей мамы.
-Я люблю тебя мамочка, — шепчет Оля ветру.
-И я тебя детка, — слышится ей.
Оля закрывает балкон и идёт заниматься делами оставив на столе конверт со своими детскими фото.
-Олька, это ты голопопая, — спрашивает муж и они с детьми хихикают.
-Да, нашла у мамы.
-Ой, -говорит сестра мужа, забежавшая типа на секундочку, потому что была рядом, на самом деле чтобы проведать Олю, все беспокоятся, — типа у тебя таких нет, лежишь, тютюн выставил, а мама с папой тебя с разных сторон фотают…
-А сама -то, сама…Знаешь Олька, она до пяти лет раздевалась до гола и бегала так по улице…
Оля тихо улыбается и незаметно вытирает слёзы.
Эта тайна уйдёт вместе с мамой, — думает женщина, — у меня была самая лучшая мама на свете, никто не смеет кинуть в неё камень…