По его небритым щекам текли слёзы, а маленький котёнок по имени Уродец, стоя на задних лапках, вытирал их своей мордочкой и тихонько мурлыкал…
Его звали Тома Хикс. И вырос он на улице. Куда его выбросил отец-пьяница, когда умерла жена. Ребёнок мешал ему пить и гулять. Вот и оказался Тома вместе с собаками и котами на мусорке. Говорить он учился у прохожих и проституток, которые как могли поддерживали его. Они от скудных заработков своих отрывали гроши и кормили и одевали малыша.
Так он и вырос. Мусорный мальчик. Постоять за себя он учился у котов и собак. Точно также рычал, бросался вперёд и рвал до конца. Это и стало его работой. Знаете, дамы и господа, что такое уличные бои? Это когда на подземную стоянку съезжаются машины состоятельных людей и образовывают круг. А хозяева делают ставки на бойцов, работающих голыми кулаками.
Там Тома и получил кличку – Зверь. Он не знал жалости, сострадания и никогда не мог вовремя остановиться. За что его и ценили. Особая жестокость. За это и платили большие деньги любители уличных боёв.
А потом его заметил один из менеджеров ММА, и он стал выступать на ринге, но старая кличка и там к нему прилипла. Зверь стал известен тем, что был совершенно неудержим и абсолютно безжалостен. Он рычал, шипел и выл, как и те, кто учил его защищаться — собаки и кошки.
Его обожали, и болельщики, узнав, что будет выступать Зверь, платили за билеты любые деньги, вот только…
Менеджеры были недовольны. Они объясняли Томе, что бой нельзя заканчивать за тридцать секунд. Это же театр, и люди приходят посидеть и поболеть. И нельзя уничтожать противника за полминуты. Надо тянуть. Но Тома Хикс смотрел на них своим взглядом бультерьера на взлёте и показывал зубы.
Менеджеры вздыхали и отступали. Что поделаешь? Любимец и победитель. А таким всё прощают.
Была у Томы и странная привязанность. Он давно уже стал состоятельным человеком и купил пентхаус, именно в той высотке, перед которой когда-то ползал с котами и собаками на мусорке. У него был счет в банке. И в этом банке была одна служащая по работе с клиентами. Вот именно к ней и ходил Тома.
Вроде бы, по делу, а на самом деле, он хотел пригласить её на свидание. Он садился напротив и смотрел на неё глазами бультерьера, налитыми кровью и злобой. От чего той было так страшно, что немедленно хотелось в туалет.
Короче говоря, она его боялась до чертиков, как, впрочем, и все остальные, с кем Тома общался. Поэтому, как вы понимаете, дамы и господа, из банка Тома выходил совершенно расстроенным, а это сказывалось на его боях.
Он просто зверел. И его противники сыпались на пол с серьёзными повреждениями.
Тома однажды спросил одного из менеджеров, в чем проблема, и тот осторожно попытался объяснить:
— Тома, я тебе скажу. Но ты только не бей меня. Ладно?
— Ладно, — согласился Тома Хикс.
— Слушай, — сказал менеджер. — Ты снаружи вроде ничего… — и, посмотрев на его изувеченное лицо, добавил: — местами. А вот душа…
Душа у тебя уродливая. Злобная и грубая. А женщины это видят. Они видят это и сторонятся тебя. Никто не хочет, чтобы с ним разговаривали так, как ты говоришь. И никто не хочет, чтобы на него смотрели глазами, налитыми кровью, ненавистью и злобой.
Понимаешь?
— Кажется, понимаю, — ответил Тома и ушел.
А на мусорке теперь жил котёнок. Уродец – так его называли жители домов, выносивших мусор. Одно его ухо было короче второго. Передняя левая лапка была сломана и срослась криво, а хвост… Ну, хвоста просто не было. От него остался коротенький обрубочек. Совсем коротенький.
Выносившие мусор и отдававшие отходы собакам и котам, обычно отпихивали его ногами. Он был им неприятен. Словно напоминал что-то давно забытое и тщательно скрываемое. Словно он был их отражением. Внутренним отражением их настоящего – я.
— Пшёл вон! — кричали они и отпихивали его в сторону.
Котенок тихонько плакал и ждал своей очереди, чтобы доесть остатки за всеми нормальными котами и собаками, а те…
Те, как ни странно, не трогали малыша. Даже иногда пододвигались, давая ему место рядом. Животные, дамы и господа, зачастую лучше людей. Зачастую.
Так оно и шло, пока однажды Тома Хикс не возвращался после очередного боя, разгоряченный и злой. И увидел…
Как трое молодых отморозков издевались над маленьким уродливым котёнком, толкая его ногами друг другу и смеясь. И жизни-то малышу оставалось секунд тридцать.
Тридцать. Если бы не Тома. Он вышел из машины и в несколько секунд раскидал мерзкую троицу. А когда все они валялись на земле и стонали от боли, он наклонился.
Тома Хикс наклонился и совершенно спокойно, даже не задохнувшись, посмотрел на них своим знаменитым взглядом. Взглядом бультерьера на взлёте, и, улыбнувшись страшной улыбкой, сказал:
— Если хоть кто-то пикнет о том, что тут произошло, то я… Я найду вас и…все кончится плохо, очень плохо.
Потом он оскалился и добавил:
— Для вас…
И поэтому, когда троих парней, попавших в больницу, опрашивала полиция, они молчали – как рыба об лёд. Они очень хорошо знали Тому. Они знали, что тот держит своё слово. Поэтому в полиции было записано – нападение нескольких неизвестных.
Тома назвал малыша Уродец. Собственно говоря, как его все и называли. Он прочел в интернете, что надо купить, и заказал в магазине всё самое лучшее. И ему привезли. Всё.
А малыш оказался очень сообразителен и быстро понял, что к чему. Научился пользоваться туалетиком, электропоилкой и кормушкой, а через неделю…
Через неделю Тома первый раз проиграл. Нет. Никто не сбил его с ног. И никто не отправил в нокаут, но…
Против него вышел боец по кличке Бык. Он был, как каменная стена, и кулаки Томы просто отскакивали от его тела, привыкшего к ударам. Кроме того, Бык был слабо чувствителен к боли. Он зажал Тому возле сетки и долго бил, пока рефери не остановил бой.
Бык выиграл по очкам. Так решили судьи. И правильно решили, кстати. И Тома Хикс приехал домой в ужасном настроении. Это был первый проигрыш. Он сел на диван и включил огромный телевизор напротив. Он включил его и даже смотрел в экран. Смотрел, но ничего не видел, и тогда…
Тогда Уродец забрался к нему на колени и, поднявшись на задние лапки, стал тереться своей мордочкой о его щёки.
Тома, не привыкший к ласкам и вниманию, не понимал, что тот делает и зачем.
— Ну, ты что? — спрашивал он котёнка. — Зачем ты это делаешь? Что это? Зачем? Зачем?
И Тома провёл ладонью правой руки по щекам. Он посмотрел на ладонь и увидел, что она была влажная. Он плакал последний раз много лет назад, когда отец оставил его возле мусорки, напутствовав словами:
— Ничего. Выживешь как-нибудь.
Тома Хикс плакал, не осознавая этого. По его небритым щекам текли слёзы, а маленький котёнок по имени Уродец, стоя на задних лапках, вытирал их своей мордочкой и тихонько мурлыкал.
Тома всхлипнул и, вытерев слёзы, сказал:
— Если кто ещё раз назовёт тебя уродцем, скажи мне. Ты теперь Красавец. Самый что ни на есть Красавец просто невозможный. Понял?
И котёнок кивнул Томе и согласно мяукнул.
На следующий день Тома пошел к менеджеру и потребовал повторного боя с Быком, через неделю. Менеджер с сомнением посмотрел на Тому, но возражать не стал. И вскоре город заполнили афиши
“ЗВЕРЬ против БЫКА! Бой века!!!”
Билеты разлетались, как горячие пирожки и за любую цену.
Тома вышел в центр клетки. Он больше не рычал и не шипел, не плевался и не показывал когти. Он совершенно спокойно стоял и смотрел, как тысячи болельщиков, которые раньше приветствовали его, кричали и радовались при виде Быка.
Тот вышел в круг и принял свою стойку. Порыл землю копытом, как и полагается быку. Заревел и наклонил свою голову-таран. Он приготовился смести и растоптать наглеца, посмевшего повторно бросить ему вызов.
А потом…
Потом он рванул в сторону Томы со скоростью феррари, надеясь опять прижать того к сетке и добить там. Тома спокойно сделал шаг в сторону и всем телом, будто молотом, двинул. Выбросил вперёд правую руку. Точно в середину железного лба Быка.
После чего, не оборачиваясь, пошел в сторону закрытых на замок ворот и потребовал открыть их. Зал безмолвствовал. Никто ничего не понимал. Люди застыли с открытыми ртами.
Ничего не понял и Бык. Он просто постоял пару секунд, а потом рухнул, как подкошенный. Со страшным грохотом. Словно на пол упал большой шкаф с книгами.
Тома уже шел за сеткой, когда весь зал вскочил на ноги и издал такой рёв восторга, что стёкла задрожали. Люди бесновались. Они прыгали и кричали во всё горло:
— Тома! Тома! Тома! Зверь! Зверь! Зверь!
Но Тома Хикс даже не обернулся. У него было ещё одно очень неотложное дело. И победа над каким-то Быком была ничто по сравнению с этим.
Галстук ему завязывали два менеджера, которые тоже не очень разбирались в этом, и вообще. Они злились. Они хотели, чтобы Тома-Зверь вернулся в зал и принимал поздравления. А он вместо этого в какой-то банк собрался…
Тома пришел в костюме, сидевшем на нём, как на корове седло и в галстуке, завязанном, как верёвка на… той же корове.
Девушка, к которой он ходил всегда, больше не боялась его. Она улыбалась, так смешно Тома Хикс, по кличке Зверь, выглядел в своём непривычном наряде.
Он сел напротив неё, когда подошла его очередь и, положив на стол фото, сказал:
— Вот. Это мой единственный друг. Он очень важен для меня. И я хотел бы познакомить вас с ним. К тому же, может вы подскажете мне, что мне делать с его ухом и лапой.
Совершенно заинтригованная девушка взяла фото, надеясь увидеть там ещё одного бойца ММА, и не понимая, чем она может помочь, но…
Но с фотографии на неё смотрел малюсенький смешной котёнок, с одним ухом короче другого и левой передней лапкой, явно неправильно сросшейся.
Она не смогла сдержать улыбки, а Тома…
Он покраснел первый раз в жизни и тоже улыбнулся. И его грубое, покрытое шрамами лицо расплылось в такую смешную и милую гримасу, что девушка не сдержалась и засмеялась. Тома смутился ещё больше.
— Я заканчиваю работу после пяти, — сказала она. — И мы с вами возьмём вашего друга и поедем к моему знакомому ветеринару. Ведь у меня дома тоже живут кошки. Целых три.
Котёнок по кличке Самый Что Ни На Есть Красавец держался тремя лапами за Тома и девушку.
Во-первых, Тома был его рОдным папочкой, который долго его искал и нашел. И теперь котёнок должен был за ним присматривать, а девушка…
Она просто нравилась ему. Но вот мужик в белом халате не внушал ему доверия. Как раз, наоборот. Он был очень подозрителен. Мало ли что можно ожидать от человека в белом халате, рассматривающем его поломанную лапку?
Доктор предложил ещё раз сломать эту лапу и, сложив правильно косточки, наложить гипс. Услышав такое, Тома прижал к себе малыша и, внезапно побледнев как простыня, попытался потерять сознание. Он стал сползать по стене, и доктор с девушкой с большим трудом усадили его на стул и потом давали нюхать что-то и поили успокоительным.
А после они поехали домой к Томе Хиксу, и там девушка наводила порядок, а котёнок по имени Невозможный Красавец ходил за ней по пятам и тёрся головой об её ноги.
А потом они поехали к ней домой, и она познакомила Тому со своими кошками, которые, как ни странно, приняли его хорошо, потому что он сидел на стуле и разговаривал с ними, как с людьми, а потом…
А потом всё было так.
Тома Хикс, по кличке Зверь, больше не выступает бойцом ММА. У них с женой большой ресторан в центре города. Очень хороший ресторан и широко известный. Тома оказался очень хорошим поваром, совершенно неистощимым на выдумки. И народ валит к нему валом просто. Столик надо заказывать за неделю.
Нанятые два повара сердятся и говорят, что никто так не готовит, но потом соглашаются, и в меню ресторана появляется ещё одно блюдо совершенно неизвестное в других местах, но очень хорошо известное Томе Хиксу. Из его голодного детства. И именно то, о котором он мечтал голодными и холодными длинными ночами, ночуя под мостом вместе с бомжами.
А дома у них теперь четыре кота-кошки. И, разумеется, они дерутся, деля огромный пентхаус. Потом мирятся. И спят вместе, а потом опять дерутся. Весело, короче говоря.
Совершенно Невозможный Красавец, некогда бывший Уродцем, превратился в огромного откормленного котищу, который считает себя самым главным в доме.
Да. И на счет уродливой души Томы Хикса… Не помню кто это сказал, но…
Но он был неправ. Видели бы вы, как Тома носит на руках свою жену и разговаривает с персоналом своего ресторана. Они, например, считают, что Тома Хикс, по кличке Зверь (про что они не знают) – мямля и слишком добрый дядька, который всем всё прощает. А настоящий Зверь – его жена.
И, кстати. Дамы и господа, если вам доведётся побывать в ресторане Томы. Который так и называется — “Моя душа”, то…
Не вздумайте там напиться, буянить и приставать к официанткам. Тома не держит вышибал. Он сам справляется с этим вопросом.
О чем этот рассказ? А, пожалуй, вот о чем.
Душевное уродство – в тысячу раз хуже уродства внешнего. А любое внешнее, может превратиться в красоту невозможную. Потому как, душевно красивый человек и видит именно так всё окружающее. И иногда душевные раны запросто может залечить малюсенький котёнок по имени Уродец.
Прошу прощения – Невозможный Красавец.
А так, в общем, всё. Это и есть вся история О Томе Хиксе, его котёнке и девушке из банка.
И дай вам Бог здоровья. Честное слово!
ОЛЕГ БОНДАРЕНКО.