— Так, а зачем же люди за приворотами идут?
— Глупые. Не понимают, что счастье своё своими руками строить надо. Силы высшие, помочь в этом могут, если правильно всё сделать. Но путь этот долгий и трудный. А им то хочется, чтобы раз, и всё само. А кто-то для мести старается.
Беседа Витенеги и Всенежи. Сказка: Чем опасен приворот? В гостях у старой ведьмы
Осенняя поляна обдувалась ветрами со всех сторон. Мелкий, но пронзительно холодный дождик не прекращал поливать грубую траву, будто старался её утопить. Дождевая вода стекала по старой крыше, скапливалась в забившемся водостоке, а прорвавшись через его край тонкой нитью тянулась к земле, звонко ударяя в старую железную миску, давно забытую и уже вовсе непригодную в хозяйстве.
Над этой поляной всегда теперь властвовала осень. Уже не ранняя и золотая, но ещё и не поздняя, и морозная. Та, самая мерзкая осень. Сырая, серая, холодная. Осень, что делает бесцветным весь мир вокруг.
В старой хате, что была выстроена в пне огромной липы, в тусклом свете очага ведьма разглядывала старые записи своей бабки. Она искала ответы на множество вопросов. Но, чем больше она читала, чем больше получала ответов, тем больше печалилась. Каждый ответ влёк за собой всё новые и новые вопросы. И этому круговороту, казалось, не будет конца.
Маленькое существо, косматое, с кривыми лапками и острыми когтями, осторожно подкралось к ногам ведьмы и улеглось, нежно коснувшись своим поросячьим рыльцем чулка хозяйки. Та была настолько увлечена чтением, что даже не почувствовала этого.
— Кто-то идёт. – вдруг прошептал голос сверху. Всенежа оторвала взгляд от кривых рукописных строчек и посмотрела на потолочную балку. Оттуда, из полумрака, на неё смотрели глаза. Жёлтые, не слишком большие, но и весьма не маленькие.
— Кто там? – грозно спросила Всенежа.
— Мужик какой-то. – ответил голос.
— И как же он нашёл нас? – будто сама себе задала очередной вопрос ведьма. – Как думаешь? Опасен?
— Мужик, как мужик. – безучастно ответил голос. – Нож у него есть, бутыль браги, два яблока и хлеб. Уставший, давно не мылся, мало спал в пути. Давно в пути. Извилистой тропой идёт.
— Тропой? Я же велела скрыть её. – ведьма вскочила с кресла и запнувшись о мохнатое существо рассвирепела. Закусив нижнюю губу в приступе ярости она, что есть силы пнула домовика. Тот взвизгнул и в ужасе бросился бежать, громко заскрежетав коготками по дощатому полу. Одно мгновение и домовик растворился в полумраке, подобно дыму.
— Как же мне надоели эти, эти… — Всенежа попыталась подобрать правильное слово. Не сумев это сделать, она откинула книгу и подойдя к огромному сундуку вынула старую шаль.
Накинув шаль на плечи Всенежа глубоко вздохнула и потянулась к столу. Пошарив глазами, она схватила деревянную ложку и немедля вцепилась в неё зубами. Всё вокруг будто застыло, а хата погрузилась в объятья глухой тишины. Но такая тишина длилась не долго.
Ведьма закатила глаза, тихо захрипела, а потом и вовсе завыла. Её затрясло. Так сильно затрясло, что пришлось схватиться руками за дубовый стол. Вцепиться в него так крепко, как она смогла.
Руки Всенежи начали высыхать, желтеть, покрываться коричневыми пятнами и глубокими морщинами. Её спина сгорбилась, ноги распухли, а её белое и молодое лицо превратилось в испещрённую глубокими морщинами гримасу дряхлой старухи.
Лишь, когда перевоплощение было закончено, Всенежа выпустила изо рта ложку, с трудом разжала пальцы и рухнув на пол прохрипела. – Как же я ненавижу это!
Обливаясь потом и просто изнемогая от полчищ комаров, Федот топал по извилистой тропе, вглядываясь в полумрак, опасаясь налететь глазом на очередную ветку, что могла просто появиться из неоткуда и хлестануть, подобно пастушьему кнуту.
Как назло, и лето выдалось ужасно жарким и сухим. От того, и вся лесная влага устремилась вверх, превращаясь в душный пар. Из-за этого пара рубаха Федота так промокла, что мешала двигаться днём и не позволяла уснуть ночью. Конечно, можно было снять её и спать голым. Но, тогда комары и вовсе сожрут. И даже дымом их не отогнать, потому как из-за лесной сырости огонь вовсе не разжечь. Вот такая вот оказия. Лето жаркое, сухое. Поля гибнул. И в эту жару лес превращается в сырое облако.
Пройдя мимо старого дерева, что немного расщепилось и пристально смотрело на путника своим тёмным дуплом, Федот обрадовался. Знать, правильный путь и до зачарованной поляны осталось совсем не далеко. Ещё немного, и он насладится лучами солнца, что просушит его вымокшую рубаху. Но…
Выйдя из лесу Федот обомлел. Пронзительный ветер, чёрные тучи и дождь встретили гостя. Старая, местами уже пожухлая трава была выше пояса. А в гуще этой травы ползали змеи и прыгали лягушки.
— Куда это я попал? – сам себя спросил Федот.
Но, делать уже было нечего. Усталость взяла своё и поворачивать назад, пройдя столь долгий путь, было глупо.
Приметив старую хату, больше напоминающую огромный пень, мужик всё же немного обрадовался. Про эту хату ему говорили, и она была точь-в-точь такой, какой он её представлял. В той хате живёт мудрая Витенега, вот уже как зим сто живёт.
Ступив на скрипучую ступеньку мужик в нерешительности поднял руку и хотел было постучать.
— Входи. – раздался голос старухи, опередив его.
Федот несмело открыл дверь и заглянул внутрь. Из полумрака пахло печной гарью и сыростью. За дубовым столом сидела дряхлая старуха и прищурившись смотрела на гостя не моргая.
— Здоровья тебе, матушка. – поздоровался Федот.
— Входи. И дверь закрой. По что за зря сырость в хату пускаешь? – рявкнула ведьма. Федот послушно закрыл дверь и переминаясь с ноги на ногу начал думать, как бы ему продолжить беседу. Ведьма явно была не в духе.
— Садись. И рассказывай. Только по делу. Мне весь день тут с тобой некогда лясы точить. – рявкнула ведьма.
Усевшись за стол Федот осмотрелся. Хата явно была в запустенье. Паутина по углам, а местами и плесень. Всюду пыль. Даже стол был липким.
— Я, вот по какому делу. – начал Федот. – Жениться я хочу.
— На мне? – ехидно прохрипела старуха. – Так я согласия не давала. А коль не на мне, так чего припёрся?
— Что ты? – удивился Федот. – За помощью я к тебе. Избранница моя, первая красавица на всю нашу округу. Всеславой родители нарекли её. Дочь купца Иннокентия. Да так случилось, что мать её, Иннокентию сестра родная по бате. И вроде порченная кровь не проявилась на Всеславе. Красивая, умная, здоровьем не обделена. Да вот, беда в другом. Чувствами она холодна. Ей уже восемнадцать, а она в мужиках не видит ничего, кроме мерзости. Уж кто к ней только не сватался, всем от ворот поворот. Поговаривают, что вот этим кровь порченная и проявила себя. Будто чувства Всеслава к другим бабам питает такие, как иная баба к молодцу красивому. Говорят, даже как-то приловил её отец, когда она на сеновале с рабыней молодой утехам придавалась. Дочери то Иннокентий просто трёпку задал, а рабыню шибко наказал. Так шибко, что та следующей ночью удавилась.
— Так от меня то ты что хочешь? – Фыркнула ведьма. – Ну, коль не любы мужики девке этой, так тут только силой заставить.
— Я думал, может, приворожить ты мне её поможешь? – смутился Федот.
— Приворожить? А оно тебе надо? Зачем тебе баба такая?
— Лицом бела, станом стройна, да и…
— Дай угадаю. Богата?
— Богата. Батя её солидное приданое обещал тому, кто сможет охмурить его дочь. – опустив глаза прошептал Федот.
— Вот ты какой? И тебя совесть не мучает? – прищурилась ведьма.
— А чего она должна меня мучать? Мой дед говорил так. Если жизнь сама тебе шанс даёт, глупо отбиваться от него. Бери и пользуйся. Будь хозяином своей жизни, а не её рабом.
— Интересно твой дед говорил. – задумчиво пробормотала ведьма постучав пальцами по столу. – Я про это не думала даже. А ну, расскажи подробнее про девку ту.
Федот поёжился и отлепив от тела прилипшую рубаху, дабы она просыхала быстрее, начал свой рассказ.
Я сам беден, и родителей своих не помню. Дед меня воспитывал. У него многому научился, да только коль денег у тебя нет, все твои умения, как руда серебряная, что в земле скрыта. И вроде есть та руда, да пользоваться не можешь. Вот и решил я, что не стоит так просто жизнь свою тянуть. Нужно двигаться вперёд, расти, брать собственную жизнь за горло и стать её хозяином, а не рабом. Вот тут шанс такой и подвернулся, что Иннокентий пообещал приданое хорошее за дочь свою.
Много кто сватался к ней. Даже с барских земель приезжал один молодец. Да, как не пыжился, а Всеслава его только обсмеяла. Заставила прилюдно раздеться, дескать, для оценки. А потом стручком назвала и сказала, что с таким мерзким ей даже в одной деревне жить противно будет, не то что в одном доме.
Ну, тут то я и подумал, что у меня шансы есть. Я и плечист, и мускулист. И запортки у меня не то, что у того барского заморыша. Своими я его бы как молотом перебил. Думаю, не стыдно будет и раздеться прилюдно. И даже если Всеслава и попытается высмеять, народ то смеяться не станет уже, как над тем.
Пошёл я, значит, свататься. И, как знал, начала девка и меня заставлять раздеться. Мол, для оценки. А там рядом с ней и рабыни, и просто девки деревенские. Ну, разделся. Да так, что девки ахнули.
Тогда и Всеслава кривить не стала. Говорит, мол, неплохо. Дам я тебе шанс. Выполнишь три задания, и я вся твоя.
И задала мне она первую задачу. На болото пойти и принести голову кимора, что там обитает. И вроде того кимора уж зим десять никто не встречал, а найди. Делать нечего, пошёл.
Две луны я по болоту шастал, пиявок кормил кровью своей. Уж вовсе отчаялся, как вдруг одним вечером приметил я кимора. Мелкий, правда, оказался. Да ведь про размеры мы не договаривались. Выследил я его, и перед самым логовом топориком и приголубил. Только вот, не кимор это оказался, а кимориха. Ну, думаю, вот я и попал в беду. Коль мужик её рядом, мне не жить.
Прислушался, вроде в норе её возня. Прокрался туда, а там нет мужика. Там головастики её. Трое. Смотрят на меня своими блюдцами жёлтыми, явно недоброе замышляют. Не стал я ждать, покуда они на меня кинутся. Всем башки по срубал. И вот и притащил Всеславе сразу четыре киморовых головы. Народ ахнул. А она посмотрела, про себя что-то буркнула и говорит, дескать, справился ты.
Отец её тут рядом крутится и напевает, мол смотри, какой жених. Какая силища в нём. Киморов извёл. Да с таким и не страшно через лес пойти.
— Пойти то не страшно через лес. – говорит Всеслава. – Да ведь мужик не только силой должен обладать, кой киморов изводить. Он и мужской силой должен обладать, чтоб детей стругать.
Подумала, улыбнулась как-то зло и велела мне прилюдно доказать ту силу. Дескать, при всём честном народе оттетерить нужно одну из рабынь. Да так, чтоб не просто она верещала, а чтоб потяжелела.
Ну, тут я и обрадовался. Знаю по историям деда, что наш род болезнь пустоцветная не затронула. И мной мать потяжелела после первой ночи костров с отцом моим, и моим отцом бабка потяжелела сразу. Дед рассказывал, что и он сразу у своего бати получился, и батя его тоже, не выстраданный его родителями был. Знать, и у меня всё выйдет. Правда, странно это всё, средь бела дня, перед зеваками, да ещё и на трезвую голову такое вытворять. Но, что поделать. Шанс в руки сам пришёл. Да такой, что и трудиться особо не нужно.
День назначили. И, прямо на деревенском пятаке, при всех, рабыню ту я и оттараканил так, кролики не умеют. А дальше ждать.
Луну прождали, вторую, третью. Ничего. Я уж думать начал, что рабыня та пустоцветная. Да вот, на четвёртую луну её так заполоскало, что позеленела. Говорят, бывает и так, что не сразу. А потом и округлилась заметно. Как тяжесть её подтвердилась и по срокам всё совпало, так Иннокентий ту рабыню сразу продал какому-то купцу другому. Тот, вроде, даже вольную ей дал и женился на ней, с условием, что дитя его будет. И, я даже рад. Не хотел бы смотреть на мальца.
И вот тут мне третью задачу Всеслава задала. Говорит, что согласна выйти за меня, но только если я придумаю, как её в себя влюбить. Чтоб нашёл я способ такой, при котором не будет она чувство мерзости ко мне испытывать. Но, зразу заострила на том, чтоб только ко мне любовь испытывать начала, а не ко всем мужикам. То есть, плешивник, или порошок из жабьих рожек, или сукагон ей в еду не подмешивать. Вот к тебе я и пришёл. Приворот мне можешь сделать?
Федот закончил свой рассказ и с надеждой посмотрел на ведьму.
— Хм. – призадумалась ведьма. – Не, делаю я привороты. Да и не работает приворот так, как все вы думаете. Не даёт он любви. Просто притягивает приворожённого, как муху к дерьму. Но, коль отвращение приворожённый испытывал, оно никуда и не денется. И коль приворот тот сработает, или сама удавится в скором времени от безысходности, или тебя во сне удавит.
— Так что же, нет способа? – нахмурился Федот.
— Как твой дед говорил? Коль шанс выпал, хватай его? Есть у меня одно средство, но шанса не было его в дело пустить. – старуха поднялась со стула и прижав рукой поясницу, поковыляла к оконцу. Наклонившись к сундуку, она вынула маленький ларец и несколько пузырьков.
Вернувшись за стол, ведьма расставила всё в определённом порядке и задумалась.
— Значит так. Дай палец. В эту бутылочку нужно капнуть твоей крови. – ведьма произнесла это так грозно, что Федот вздрогнул и не задумываясь протянул руку.
Ведьма вынула острую иглу и, вонзив её в палец мужика, с силой сжала его, заставив кровь брызнуть. Собрав необходимое количество, она протянула руку и вырвала у мужика волосок, добавив его в тот же пузырёк.
— А ну ползи сюда! – рявкнула ведьма, заставив Федота вновь вздрогнуть. Не понимаю, к кому она обращается, мужик начал шарить глазами по хате. Из тёмного угла, поскуливая и трясясь от страха, выполз домовик. Его тонкие лапки тряслись подобно тонким веточкам на ветру. Он скулил и рычал, пыхтел и подвывал на разные голоса. И всё это одновременно.
Схватив домовика за свалявшуюся шерсть, старуха с силой рванула, вырвав клок. Домовик взвыл и бросился прочь, зацокав коготками по дощатому полу и натыкаясь на скудную мебель. Подобно тому, как он явился, он также и растворился в полумраке.
Осмотрев клок шерсти ведьма выбрала два волоска и опустила их в ту же бутылочку. Молча, но весьма уверенно, она проткнула себе палец, и добавила в бутылочку свою кровь.
— А теперь самое важное. – произнесла ведьма и открыла маленький ларец.
— А что это? – тихо спросил Федот, наблюдая, как ведьма набирает на кончик ножа серый порошок.
— Это мука. – тихо ответила она.
— Мука?
— Мука. Костная. Из костей оборотного. Ценный порошок, который не так просто достать. – ведьма осторожно, затаив дыхание, перенесла эту ценную щепотку к горлышку бутылочки и осторожно ссыпала внутрь. Затем старуха поочерёдно добавила содержимое из других бутылочек, перемешала и немного нагрев над масляной лампой прошептала. – Получилось.
— Что? Что получилось? – заволновался Федот.
— Зелье, что не приворожит, а влюбит в тебя по-настоящему девку твою. Но, помни, назад пути не будет. – похихикала ведьма и от этого смеха у Федота побежали холодные мурашки по спине. – Теперь слушай внимательно. Вылей содержимое этой бутылочки в самогон. Да только не вливай в мутную. Уж потрудись, слезу найти. Да не абы какую, а обжигающую. И не жадничай. Это зелье на стакан слезы. Как будешь готов, встань перед своей девкой и скажи, что выполняешь ты её задание. Отныне, не будет она с омерзением смотреть на тебя, а лишь желаниями и чувствами будет преисполнена к тебе, как только на тебя посмотрит. А после, залпом выпей всё до капли.
Федот с осторожностью принял протянутую ему ведьмой бутылочку и бережно завернув её в тряпицу, спрятал за пазуху.
— Спасибо тебе, матушка. Всю жизнь тебя помнить буду и всем расскажу, как мудрая Витенега людям простым помогает.
— Витенега? – захохотала ведьма. – Витенеги тут нет. Витенега умерла.
— Умерла? – испугано прошептал Федот.
— Умерла. Нет её среди людей.
— Тогда, кто же ты?
— Я? Я Всенежа. Не слышал ты про меня. – усмехнулась ведьма.
— Твоя правда. Не слышал. Но, матушка, буду я помнить тебя всю жизнь. И всем расскажу, что есть такая матушка Всенежа. Все про тебя услышат, узнают. – Федот поклонился и вышел прочь. Впереди его ждал долгий путь.
— Будешь помнить. Всю жизнь свою будешь помнить. И, скоро все узнают про Всенежу.
Старуха с трудом поднялась из-за стола и начав часто дышать, схватилась руками за грудь. Вначале она застонала, потом заскулила, завыла и захрипела. Её тело хрустело и тряслось. Руки вновь стали белыми и гладкими, вновь налилась грудь, а спина выпрямилась. Седые волосы вновь приобрели золотисто русый цвет, что заиграл в тусклом свете. Упав на пол, Всенежа облизала пересохшие, но ярко алые губы и, срывая с себя старую шаль, засмеялась.
— Что ты задумала? – раздался голос сверху.
Ведьма посмотрела на потолочную балку и поймав взглядом смотрящие на неё жёлтые глаза, с каким-то непонятным наслаждением замурлыкала.
— Я? Да ничего особенного. Слова этого мужика навели меня на мысль. Ведь он прав. Если шанс есть, то преступлением будет упустить его и не воспользоваться. Пора перестать искать трудный путь.
— О чём ты? – спросил голос.
— А вот об этом. – Всенежа вскочила и зарывшись с головой в сундук, принялась что-то искать. Наконец, она достала маленькую книжицу, перевязанную бечёвкой крест на крест.
— Но ведь это… — с явным волнением произнёс голос. – Ты же сама говорила, что твоя бабушка запретила вам…
— Бабушка? Моя бабушка была дурой. Она упустила свой шанс. Она потеряла единственную настоящую любовь, позволив возобладать над собой людскому. Она прожила всю жизнь тут, как в тюрьме. Она кормит червей. И такой же дурой была сестрица. Она могла получить власть по своему желанию. А вместо этого она просто перешагнула грань, сдохнув, как отравленная собственным ядом гадюка. Ты хочешь и мне такую участь? Нет. Так заткнись! Она меня бросила. Они меня бросили! А посему, они мне не указ.
Всенежа разрезала бечёвку и раскрыв книжицу прочитала.
Сила гнилая в каждом таится. И в наших силах удержать её, не выпускать на волю. А коль выпустить случится, дороги назад не будет. И поддавшегося силе гнилой, на веки она поработит. Обретёт силу поддавшийся, да часть себя утратит. Обретёт мощь, но и слабость обретёт. Лишь тот сумеет по-настоящему силой гнилой повелевать, кто сам ей станет. Гнил гнить не может. Гниль уже гнилая.
— Я не понимаю, о чём это. – тихо произнёс голос сверху.
— Я пока тоже не понимаю. Но, слова мужика этого, о том, что шанс нужно хватать, на мысль кой какую навели меня. Я думаю, что перечитав эту книжицу ещё раз, я смогу понять написанное в ней по-иному.
Поддавшись приступу безумия, что в последнее время всё чаще проявляли себя, Всенежа залилась смехом. Её смех сопровождался раскатами грома и вспышками молний, что озарили поляну.
Старик закурил самокрутку и выдув густое облачко дыма посмотрел на то, как погребальщики водружали на костёр мертвяка. Уловив заинтересованный взгляд странника, что сидел рядом, старик с грустью вздохнул.
— Вот ведь как бывает. Довела баба хорошего парня. А он тоже хорош. Позарился на приданое и во что бы то ни стало решил жениться на Всеславе.
— Так, а что случилось то с ним? Погиб? Или от хвори какой умер? – спросил путник.
— Да уж, лучше бы от хвори. – дед вздрогнул.
Всеслава, та ещё ёнда. Только, вот, всё не по мужицким плешкам прыгает, а всё чаще к мясным вратам прикладывается. А этому, лободырному, вот нужна она прямо так была. Начал он задания выполнять, что она ему давала. Да знал бы, что даёт их девка эта лишь чтоб посмеяться. И, таки выполнил. Два. А с третьим закручинился. Долго где-то в лесах бродил, а потом вернулся. Уставший, худой. Чуть день наступил, он к купцу Кешке в ворота ломиться. Народ созывать. Ну и, Всеслава вышла, смотрит на него, скалится. Дескать, вернулся, а задание моё не выполнил. А загадала она ему, чтоб влюбить в себя сумел.
Ну, Федот тоже так улыбнулся странно и говорит, что-то вроде: Я всё выполнил. И отныне ты не будешь смотреть на меня и морщится, а будешь смотреть и желать меня всю жизнь. Ну, или что-то такое.
А потом возьми и бутылочку с самогоном из-за пазухи вынь, да опрокинь залпом. Так, что слезу у него пробило и дыхание перехватило. А дальше такое началось. Будто сам Змеиный царь в пузо ему детей своих насажал.
Крутило Федота так, что треск костей слышен был. Кричал он так, что птицы на лету гадили, да не специально, а со страху. А как успокоилось всё, так народ чуть гадить под себя не начал.
Обратился Федот бабой. Да такой красивой, что хоть воду с лица пей. Пышногрудая, белокожая. Губы алые. Ну знаешь, таких, разве что, в детских сказках описывают.
Тут у мужиков запортки разом вспухли, несмотря на то, что под личиной девы сей мужик скрывался. А Всеслава так и вовсе дар речи потеряла. Видно по глазам было, что с первого взгляда влюбилась она. Да не просто, а по-настоящему. Аж на колени упала и отца умалять начала, чтоб дозволил ей за Федота в обличье бабьем замуж выйти. А иначе, грозилась отравиться. Ну, Кешка дозволил. Хоть и странно всё это было.
Только вот, до свадьбы дело не дошло. Федот как себя осмотрел, так будто умом тронулся. Вначале кричал и ведьму какую-то проклинал. Потом просто сидел и раскачивался на месте, пока Всеслава над ним хлопотала и в чувства пыталась привести. А к ночи в место отхожее пошёл, да и не вернулся. Когда дверь открыли, он, или она, я уж и не знаю, как верно, холодный. Удавился на собственном ремне.
А ведь парень то, хороший был. Умел шкуры выделывать, умел горшки лепить. Жаль, что в нашей округе мало кому такие товары нужны. А чтоб в барских землях товары такие продавать, там денег надо вложить сперва.
Эх. Будь Кондратий с ним ласков.
***
Вот такая странная, на первый взгляд, сказочка. Надеюсь, вам было интересно.