— Мамочка, я кушать хочу! – в очередной раз сказала Катюша, прибежав на кухню.
У нее такие грустные глазенки, что сердце тети невольно дрогнуло.
— Потерпи! Скоро будет ужин! – строго ответила Настя, ее мать, а ее сестра Оля округлила глаза от возмущения.
— Мамочка, но я уже очень хочу! – настаивала дочка, сгибаясь пополам.
— Терпи, я сказала! Ты уже не маленькая!
Девочке всего три годика. Она еще маленькая! Оля снова скривилась, а Катюша обиженно глянула на мать и убежала в свою комнату.
Пару дней назад в такой же ситуации Оля предложила сама сварить Кате кашу, но сестра ей запретила:
— Две хозяйки на кухне – это прямо беда. Сиди, отдыхай! Ты в гости приехала.
Оля и правда приехала в гости. Она жила у сестры уже неделю. И все это время невольно наблюдала за тем, как Настя обращается со своей дочерью. В ее голове уже давно назрел один вопрос, но она все не решалась спросить, и тут уже не выдержала.
— Зачем ты вообще рожала, если не любишь детей? – спросила она сестру.
— Что? Бред какой! Я люблю свою дочку!
— Я бы так не сказала. Как можно морить голодом ребенка!
— Да она вечно голодная. Уже три раза ей анализа на глисты сдавала, но все чисто…
— Причем тут глисты? Она ребенок. Она растет. Голод для маленьких детей – это нормально. Тем более она в садике плохо кушает.
— И что я, по-твоему, должна делать? – недовольно спросила Настя. – Все бросить и варить ей кашу?
Маленькая Катюша была капризной в выборе еды. Она могла есть все только раздельно. Больше всего любила кашу. К мясу вообще не прикасалась ни в каком виде, непонятно почему, могла изредка полакомиться фруктами. Конфеты, конечно, любила и другие сладости, но в этом ее ограничивали. Все-таки много вредностей есть не стоит.
— Можно сначала поставить варить кашу дочке, а потом готовить все остальное. Неужели это так сложно?
— Ты разве не видишь? У меня всего две конфорки! – с возмущением сказала Настя. – Мне нужно приготовить мясо и гарнир. Или ты хочешь, чтобы я Толика голодным оставила из-за капризов дочери? Она скоро поест, не переживай ты так. Вон, в Африке дети с голоду каждый день умирают, а Кате просто подождать немного надо!
— Но мы не в Африке! Ты могла сварить ту несчастную кашу еще до того, как мы забрали ее из садика! – не унималась Оля.
Они и правда где-то час болтались по магазинам, а потом еще полчаса лежали под кондиционером дома, чтобы остыть. Этого времени вполне бы хватило…
— Не учи меня жить! Помоги лучше материально! Мала ты еще!
Между сестрами разница семь лет. Настя, естественно старшая. Она считала себя более мудрой и опытной. Недавно ей исполнилось тридцать. Оле всего двадцать три, но она все равно не считала себя глупее. Ей больно смотреть на страдания племянницы уже который день, а эта ситуация постоянно повторялась.
— Получается, что тебе муж дороже дочери!
— А как ты хотела? Муж деньги домой приносит! Да и вообще, он мужчина. Я должна встречать его с работы с горячим ужином!
— А дочка что не человек?
— Да чего ты ко мне пристала? Поссориться хочешь? Оль, лучше не надо!
— Я не хочу ссориться, просто хочу поговорить. Знаешь, иногда взгляд со стороны бывает весьма полезным! – ответила сестра.
— И что же ты увидела со стороны за эту неделю? – скорчив недовольную гримасу, спросила Настя.
— К примеру, позавчера. Ты полчаса выбирала, какие трусы надеть на прием к гинекологу! Из-за этого Катя опоздала в садик. Я предлагала ее отвести, но ты не позволила. Как же так? Ее должна отводить только мама. А то, что ты все дорогу волокла ее до садика, словно тряпичную куклу, это неважно!
— Что ты понимаешь? Мама всегда говорила, что к врачу нужно одевать красивое и аккуратное белье! – заявила сестра.
— Во-первых, ты сама у него была на днях, и думаю, прекрасно заметила, что на кресло ты лезешь уже без них. Врач их все равно не видит, а дочери ты испортила утро!
— Ой, печаль какая! Одно испорченное утро! Сколько их еще будет! Или ты хотела, чтобы я в дырявых трусах пошла в больницу?
— Нет, здесь дальше идет – во-вторых. Ты могла приготовить белье с вечера!
— Ага, может, мне еще и помыться надо было с вечера перед приемом? – фыркнула Настя, она совсем не слышала сестру, ее замечания казались глупыми и неуместными.
— Нет, я просто пытаюсь тебе объяснить, что тебе трусы даже дороже дочери. Разве так можно? Я тогда, пока мы галопом в сад бежали, предлагала ее на ручках донести, а что ты мне ответила? Уже не маленькая, пусть пешком идет! Тебя вообще не волнуют ее страдания!
Сестры в тот день вместе пошли в больницу, но лишь потом что после нее собирались еще пройтись по магазинам.
— Я просто не хочу, чтобы моя дочь росла хлюпиком, как ты! А то тоже станет малохольной, потом хлопот не оберешься.
— Это я-то малохольная? – обиделась Оля.
— А разве нет? Ты с детства была медлительной и неповоротливой. Дети во дворе всегда считали тебя странной!
— Глупости, странной они всегда считали тебя, потому что ты на всех кидалась и орала, как потерпевшая, а у меня было много друзей!
— Ты просто плохо себя помнишь! Я была старшей и лучше помню.
— Еще скажи, что ты и сейчас знаешь меня лучше, чем я себя!
— Сейчас я тебя вообще не понимаю. Ты живешь в каком-то своем мире. Работаешь на дому. Друзей у тебя раз-два и обчелся! Ты и сейчас странная!
— Я работаю на дому, потому что мне так удобно. В офисе меня постоянно отвлекают. Монтировать видео я могу и дома. У меня хороший компьютер. Это не означает, что я ни с кем не общаюсь. И вообще, речь сейчас не обо мне, а о твоем отношении к Кате. Ты понимаешь, что своей нелюбовью ты портишь ребенка!?
— Да кто тебе сказал, что я ее не люблю? Я все для нее делаю. У нее есть красивая комната, удобная кроватка, стол для письма, куча книжек и игрушек, одежда на все сезоны!
— Только нет человека, который обнимает и пожалеет, а это в сто раз важнее! Я за все время не слышала, чтобы ты сказала, что любишь ее, чтобы поцеловала перед сном. Просто говоришь «Катя, спать!», и дочка уходит в свою комнату. Ты заходишь потом и выключаешь свет. На этом все!
— А что должна еще сделать? В попу ее поцеловать?
— Нет, но хотя бы посидеть с ней пару минут. Спросить, как прошел ее день, послушать, что она тебе расскажет. Обнять перед сном. Все это очень важно!
— Тебе-то откуда знать? Наша мать так никогда не делала!
— Не делала, но мне лично всегда этого безумно хотелось, тебе разве нет?
Настя попыталась вспомнить, но так и не получилось.
— Может, и хотелось, но выросли как-то без этого, вот и Катя проживет!
— А ты разве не хочешь, чтобы ее жизнь была другой? Только ты можешь наполнить ее теплом и добротой, любовью и нежностью! Как ты не поймешь!
— У меня на все это времени нет! – отмахнулась сестра.
— А трусы полчаса выбирать у тебя есть время!
— Все, ты меня достала! Я дочку почти не ругаю, не бью ее, не обижаю! Я нормальная мать. Как все! Если ты так жалеешь племянницу, то иди лучше и поиграй с ней!
— Я-то пойду и поиграю! – ответила Оля. – А ты подумай, пожалуйста, об этом…
Она ушла из кухни. Катя сидела в своей комнате, уткнувшись в подушку. Она очень сильно хотела кушать, но уже привыкла, что придется ждать, пока мама не закончит с ужином. Обидно, но что поделаешь. В три года варить кашу она еще не умела.
Через полчаса домой вернулся Толик. Дочка выбежала его встречать. Уже по ее грустным глазенкам папа понял, что случилось.
— Мама тебя опять морит голодом? – сочувствующе спросил он. – Ох уж эта мама! Ана-на-на ей по попе! – уже веселее сказал он.
Катя обняла папу и снова убежала в свою комнату. Настя тоже вышла встретить мужа. Она чмокнула его в щеку и позвала ужинать. Кашу только поставила варить. Кате все еще оставалось ждать.
— Пойдем есть? – сказала Настя сестре.
— Не хочу! Я Катю подожду! Мне кусок в горло не полезет, когда дите голодное!
— Ой, какие мы нежные!
Толик только-только положил в рот кусок котлеты, как вдруг перестал жевать. Виновато посмотрел на свояченицу, а потом отложил вилку и сказал:
— Я тоже подожду!
— Что это еще за новости! Что за бунт на корабле! Оля, ты зачем мне дисциплину портишь!
— А у тебя она есть? – лишь спросила сестра и ушла к Кате.
Когда она вышла, Толик спросил:
— Насть, может, плиту все-таки купим на четыре конфорки?
— И зачем она мне нужна? Кухонька крохотная, а та плита кучу места занимает! – возмутилась жена.
— Зато будет больше рабочего места. И дочка не будет голодать. Если честно, мне эта ситуация давно не нравится!
— Не хочу я большую плиту и точка! Куда ее тут воткнуть?
Анатолий встал, раздвинул наваленные кастрюли в сторону и показал.
— Вот сюда!
— А кастрюли?
— Купим еще один маленький комод или ящик для них. Все лучше будет.
— Опять перестановки, опять привыкать!
— Ну да, пусть лучше Катя голодная ходит!?
— Вы что сегодня сговорились? Оля мне полчаса мозг промывает. Говорит, что я плохая мать. Теперь еще ты удумал?
— Я не говорю, что ты плохая мать, но если выбирать между кастрюлями и дочерью, то я выберу дочку! И кстати, Оля не так уж и неправа. Есть моменты, которые и меня откровенно удивляют. Знаешь, если бы мне пришлось подождать с ужином, но Катя не встречала меня каждый раз с такими голодными глазами, то было бы разы лучше!
— Сейчас поест она! Не переживай! Садись, а то остынет!
— Спасибо, но я подожду! – ответил муж и ушел из кухни.
Настя помешивала кашу и злилась. Сначала на мужа и Олю, но потом и на себя. Все-таки пришлось услышать сестру и Толика. Правда, особой жалости к дочери она так и не испытала.
Она считала себя хорошей мамой, особенно если сравнивать со своей собственной Та их лупила в детстве, как сидоровых коз. И ничего! Выросли как-то!
Доварив кашу, она позвала всех ужинать. Надо было видеть счастливое лицо Кати, когда ей наконец-то дали еду. Самый счастливый ребенок на свете!
На следующий день Анатолий вернулся домой с новой варочной плитой на четыре конфорки. Настя поначалу плевалась, но потом успокоилась. Правда, спасибо ни сестре, ни мужу, так и не сказала.