Алексей откинулся на подушку с выражением невероятного блаженства на лице и, повернувшись к жене, проникновенно сказал:
— Ты была права! Абсолютно во всём… — он улыбнулся и поцеловал её в плечо, — впрочем, как всегда… Какая же ты умница, — ещё один поцелуй, — как здорово, что мы приехали сюда вдвоём, — последовала целая серия нежных прикосновений губами, которые раз от разу становились всё более затяжными и страстными.
— Мне нужно в душ, — Анна мягко отстранилась от мужа и, поднявшись с постели, накинула полупрозрачный халатик.
— Через час у нас экскурсия, ты не забыл? — звонко крикнула она уже из ванной, стараясь, чтобы шум воды не заглушал её голоса, — «Вечерний Сочи»…
— А что, сегодня уже семнадцатое? — удивлённо протянул Алексей. Поскольку ответа не последовало, он глянул на экран телефона, покачал головой и грустно резюмировал, скорее самому себе:
— Значит, осталось у нас всего два дня…
В это же самое время, его жена, стоя под душем, пыталась избавиться от навязчивого, старого шлягера, звучавшего у неё в голове со вчерашнего дня «А впереди ещё три дня и три ночи, и шашлычок под коньячок вкусно очень…»
Стоя перед зеркалом спустя несколько минут и растираясь полотенцем, она медленно подняла голову и посмотрела прямо в глаза своему отражению. То, что она там увидела, заставило её печально вздохнуть и разжать пальцы. Полотенце мягкой, пушистой кошкой улеглось уютным полукольцом вокруг её ног.
Да, это она придумала, организовала и воплотила в жизнь этот маленький и казавшийся вначале совершенно невозможным, недельный отпуск. Только для них двоих… Они женаты семь лет и последний год или два для их семьи были настоящим испытанием. После рождения сына Арсения, отношения если и не разладились совершенно, то стали заметно прохладнее. Это замечала даже их шестилетняя Ариша. Она иногда вглядывалась в лицо матери не по-детски серьёзными глазами и печально интересовалась у Анны, почему она сердится на папу.
Она действительно стала чувствовать какое-то нарастающее раздражение в присутствии мужа, которое не всегда могла объяснить даже самой себе.
Порой один только звук его голоса вызывал такое внутреннее неприятие и сопротивление, что это начинало её не просто настораживать, а даже пугать.
Алексей, надо сказать, тоже отдалился в последнее время. Возвращался домой поздно, объясняя это дополнительными нагрузками на работе. Выслушивая претензии и наблюдая маску почти хронического недовольства на лице жены, всё больше отмалчивался или нехотя ограничивался простыми, односложными ответами.
Тогда Аня была уверена, что они просто устали. Бесконечная вереница дней, похожих друг на друга, как звенья одной цепи, утомительная, отбирающая силы работа, съедающий все романтические чувства — быт и связанные с ним прелести семейной жизни, ипотека, окончание которой терялось где-то в туманной дали, двое детей, наконец…
Младшему Арсению только недавно исполнилось два года. Ещё памятны бессонные ночи, очереди в детскую регистратуру, пелёнки и неиссякающая армия подгузников, у которых лишь время от времени менялся номер в сторону возрастания.
В какой-то момент Аня решила ситуацию эту в корне переломить. И бросилась спасать семью, взяв всё в свои руки, впрочем, как всегда… Она убедила мужа взять недельный отпуск, аргументируя тем, что всех денег не заработаешь и, напомнив ему, что они почти три года не отдыхали вдвоём. На работе взяла неделю за свой счёт, забронировала хороший номер в небольшом, уютном гостевом доме на берегу моря, отвезла детей своим родителям и купила… дорогое нижнее бельё и умопомрачительный купальник.
И всё получилось… Почти… Муж был спокоен и казался вполне довольным жизнью. Она снова видела перед собой того, прежнего Лёшку: любящего, нежного, заботливого… От которого однажды потеряла голову.
А может, ему действительно нужно было просто отдохнуть, глядя на радостное лицо мужа, подумала она…
— Ты знаешь, — поздно вечером, когда они возвращались с экскурсии, произнёс Алексей, — а я ведь был уверен, что это глупая затея, и к тому же, весьма затратная. Они помолчали.
— Да плюс ко всему наши отношения тогда… — он замялся, подбирая подходящее слово, — ну скажем так, оставляли желать лучшего… Я и подумать не мог, что будет так хорошо… Он посмотрел на неё и продолжил:
— И согласился только потому что ты сказала, что нам необходимо сменить обстановку хоть на короткое время… Тем более ты так рано вышла из декрета, толком не придя в себя даже…
Она грустно улыбнулась ему и ничего не ответила. Муж обнял её за плечи и прижал к себе. Через некоторое время он, внимательно глядя на неё, произнёс:
— Только ты какая-то притихшая, молчаливая всё время… Наверное жалеешь, что скоро уезжать… Мне тоже не хватило немного … Но ничего, в августе сможем повторить… Так ведь? Он чмокнул её в макушку, после того, как она неопределённо кивнула.
— Знаешь, — продолжил он, — а я хотел бы тебе признаться… За это время я заново влюбился в тебя! Честное слово! Нет, даже не так… Снова, но только ещё сильнее полюбил…
Она сжала его руку и незаметно в темноте закусила губу. У неё так и не хватило духу признаться, что она тоже влюбилась. Отчаянно, горячо и безоглядно. Так, что пришлось уехать. Хотя здесь больше подошло бы слово сбежать. Но только это не помогло. Совсем… Чувства её никуда не делись, а в разлуке заалели и заискрили ещё ярче и сильнее. Она посмотрела на улыбающегося своим мыслям мужа и подумала, что уже не жалеет о том, что это вовсе не он…
