Петровна сидела на лавке у дома и с наслаждением щелкала семечки, сплёвывая шелуху себе под ноги и наблюдая за дочерью, бегающей по двору, как электровеник. Вжух! И Катька бежит из сарая, неся в подоле несколько куриных яиц.
— Помочь чего, али как? – пытаясь раскусить обломками зубов твёрдую скорлупу, мать сощурила глаза.
— Я сама! – пролетая мимо матери со звуком майского жука, Катя спешила отнести яйца в холодильник, а потом заняться чисткой навоза в сарае.
Полминуты и – вжух! Катюха уже бежит в сарай, прихватив косынку, чтобы волосы не мешали трудиться над животными экскрементами.
Петровна продолжала работать над подсолнечным семенем и краем глаза поглядывать на зятя, развалившегося под яблоней в одних трико. Вот трутень, лежит себе, веточкой яблоньки обмахивается, от мошек прожорливых избавляется, что-то под свой кривой нос напевает, а Катя спину с утра пораньше гнёт, по двору бегает – вся в мыле.
Через полчаса дверь сарая захлопнулась, и Петровна издалека увидела свою дочь. Стоит, бедолага, трясущейся рукой пот со лба вытирает, второй в лицо машет. Видно, запыхалась девонька, упарилась.
— Кать, помочь?! – крикнула Петровна и закашлялась.
Острый край скорлупки чуть не впился в заднюю стенку горла. Покрасневшая женщина вскочила на ноги, стукнула себя по шее и харкнула на всю улицу.
— Ой, божечки, чуть богу душу не отдала, — слёзы льют, Петровна еле дышит, а зять, за раза ленивая, знай себе, лежит и мурлыкает, отдыхом наслаждается, бока, значит, отлёживает.
Выплюнув шелуху ненавистную, Петровна отругала зятя, села на место и принялась за старое –лузгать жареное семя. Катя постояла немного, отдышалась, а потом взяла лопату и прямиком в огород.
— Кать! Помочь? – вновь спросила Петровна, косясь на мужика под яблоней.
— Я сама! – устало ответила дочь и принялась выкапывать картошку, чтобы пожарить на ужин.
Копала-копала, потом в бочке помыла, а после почистила, порезала и в сковороду накрошила. Петровна, почуяв ароматный запах жаренной картошечки с лучком из открытого окна, прикрыла глаза и вытянула шею. Тут же и зять приподнял свой шнобель и томно простонал. Если жена не зовёт к столу, значит рано подымать телеса. Плюхнулся назад и замахал веточкой. Петровна сунула в рот семечку, расколола и сплюнула шелуху в сторону зятя.
— Ка-ать! Воды натаскать? – крикнула, зная, что дочь в кухне и она обязательно услышит.
— Я сама! – откликнулась Катя, судя по всему, что-то жуя.
Дверь хлопнула, и Катя выбежала на дорогу с вёдрами. Слушая, как поскрипывают ручки, Петровна скривила рот. Зять не шелохнулся. Через три минуты Катя вернулась. Поставила вёдра в сенях, включила кран, и из шланга потекла струйка воды. Подхватив шланг, Катюха забегала между грядками, поливая огурцы, помидоры, лук, чеснок, свеклу, морковь, не забыла о своих цветах, заглянула в теплицу, брызнула на смородину и вишню, а потом подлила собаке в миску, что возле будки стояла. Петровна глянула на часы наручные, затем – на горстку нащёлканных семечек. Сгребла их в руку и закидала в рот.
— Завтра надо бы у нас заборчик поправить. Совсем штакетник завалился.
— Угу, — промямлил зять, лёжа под яблоней.
— Потом я бы в помощи не отказалась сенце переворошить.
— Угу. – зять вновь остался на прежнем месте.
— А сейчас бы кто помог мешок комбикорма донести, а то руки у меня совсем не шевелятся.
Катька выключила воду, дала команду идти ужинать, и зять тяжело поднялся на колени.
— Слышь, зятёк, донесёшь мешок-то?
— Я сама, — Катя встала между мужем и матерью.
— Тьфу ты, за раза, — проскрипела Петровна, нечаянно выплюнув одну не дожёванную семечку. – Вот знала я, как сердцем чуяла, что ты, Катька, у меня с детства хворая!
— Это почему же? И чем хворая? – удивилась та.
— Как чем? Головою. А болезнь эта «я сама» называется. С детства ты у меня са́мкая, да только одного не замечала, как все вокруг твоей слабостью пользовались. У тебя мужик то в реке яйца полощет, то под яблоней ужа́ от мух спасает, а ты бегаешь, как заведённая и ничего вокруг не замечаешь. Вот смотрю на тебя и до сих пор удивляюсь, если ж ты такая самостоятельная, откуда ж дети у вас появились?
Катя покраснела и потопала домой. Зять, почесав затылок, поплёлся следом, а Петровна так и осталась стоять на одном месте, соображая, как только что вывела свою дочь на чистую воду. Случайно.
автор: Ольга Брюс