Я не оставлю тебя

 

Мама…Мамуля…Мамочка…

Столько эмоций вызывает это слово. Оно пробуждает в сердце безграничную нежность и любовь. Это-начало жизни. Вселенная. Глаза, в которых видим солнце, небо… Руки, ласку которых никто не заменит.

Родная … она всегда рядом, как добрый ангел. Разве может кто-то быть ближе для ребенка?

 

 

Материнская любовь особенная. Мать любит свое дитя не за то, а вопреки всему. То самое светлое чувство, которое может быть у женщины.

Материнство состояние души. Его нельзя приобрести. С ним рождаются и умирают. Это заложено на генетическом уровне: любить своего ребенка, оберегать, быть рядом с ним, чтобы он чувствовал твое присутствие, твою защиту.

А что, если дитя не свое?

***

— Ну что за невыносимая ночь? — недовольно ворчала Кристина, накрывая голову подушкой, чтобы не слышать отчаянного детского плача за стеной.

Она переехала в этот многоквартирный дом несколько месяцев назад и соседей еще толком не знала. Видела лишь, как молодая белокурая мама, кажется, Ольга, часто гуляла с девочкой лет пяти. Ее муж, на вид лет тридцати пяти, постоянно озабочен, нахмурен, утром куда-то уезжает на собственном дорогом авто. Когда он возвращался, Кристина никогда не видела. Наверное, очень поздно.

— Повезло с соседями, — не унималась девушка, сильнее заслоняя подушкой уши.

Завтра ответственный день. Кристине 21год, студентка, приглашают на собеседование в учебный центр «Интенсив» на вакансию преподавателя курсов французского языка. Занятия вечерние, поэтому нет необходимости переходить на заочную форму обучения. Совмещать университет и работу сложно. Но она не боялась трудностей. Сама будет зарабатывать и родным помогать. Ведь родители не молодые: маме шестьдесят два, папа – на три года старше.

В сорок лет родители Кристины похоронили единственного девятнадцатилетнего сына, которого привезли в цинковом гробу из Афганистана. Горю не было предела. Целый год женщина света белого не видела за слезами. Встать на ноги помогла спланированная и желанная беременность. В сорок два родила девочку. Мужчине тогда уже сорок пять минуло. Годы не молодые, но поднятые на ноги дочь, Господа благодарить, успели. В прошлом году продали собственную квартиру в спальном районе города, приобрели единственному ребенку двухкомнатную квартиру в новостройке. Пусть начинает взрослую самостоятельную жизнь. Сами же переехали в старый родительский домик в ста пятидесяти километрах от города.

И снова надрывный жалобный плач.

Кристина приподнялась. Села на кровати.

— Что же там происходит? — недовольно скривилась. – Как могут родители спокойно спать, когда родная кровинка так страдает? — возмущалась. — Наверно, ребенок боится темноты… и ужас приснился? А может, это такое современное воспитание? — округлила глаза.

За стеной послышались шаги.

Кристина притихла. Прислушалась.

Мужской голос что-то пробубнил. Маленькая на минутку затихла, но потом снова разрыдалась. Шаги удалились, словно отец вышел из комнаты и снова оставил малышку в одиночестве.

«А где же мать? — сверкнула мысль. — Голоса ее не слышно. Будто он один с ребенком дома».

Неожиданно девичьи размышления прервал звонок в дверь.

С перепугу несчастная аж онемела.

В такую пору?!

Невольно взглянула на часы. Два часа ночи. Кто бы это мог быть?

Робко подошла. Глянула в глазок.

Сосед. Отец ребенка.

«Что- то точно произошло», — почувствовала неладное. При других обстоятельствах этот мужчина никогда не обратился бы к ней. Всегда такой напыщенный. Даже на приветствие не реагирует, когда невольно встречаются на лестнице, а тут…

— Доброй ночи! Простите, ради Бога, что беспокою, — взволнованно произнес, когда Кристина приоткрыла дверь. — Больше не знаю, кого просить. Вы — Кристина. Я знаю. С родителями вашими общался, когда ремонт в квартире делали. Срочно должен ехать в больницу. Моя жена… – на мгновение запнулся, – только что умерла, — еле выговорил. — Алинку не с кем оставить. Не могли бы вы помочь?

Кристина оцепенела, словно громом прибитая.

«Как?.. Умереть… — завопило в голове. — Она же такой здоровой выглядела. Каждый день на улице с ребенком была. Жизнерадостная, всегда улыбчивая, приветливая, в отличие от мужчины».

— Отчего? — растерянно спросила.

— Коронавирус… — немногословно пояснив. – Все произошло настолько быстро, что я – врач – сам не могу понять… — Глубоко выдохнул, чтобы не дать волю чувствам. — Вы поможете?

«Господи! Собеседование в восемь утра!»- мелькнуло в голове. Но мигом овладела собой. У человека горе. Плач ребенка доносится аж сюда. Как можно думать о себе?

– Да, да. Конечно, — сразу согласилась. — Только переоденусь и приду.

— Спасибо, — полными отчаяния и боли глазами посмотрел на девушку. — Вот ключи, — протянул он связку и побежал вниз по лестнице.

Через несколько минут Кристина вошла в просторную соседнюю квартиру. Во всех комнатах включен свет. На мгновение даже глаза ослепило. Большой холл, кухня-студия, открытая дверь в большую спальню, справа – несколько дверей. Но Кристина искала детскую. Она должна была быть слева. Однако внутри тихо.

«Наверное, маленькая наплакалась и уснула, измученная», – мысленно успокаивала себя ночная гостья.

Осторожно приблизилась к двери. Тихонько отворила. Девочка лежала лицом к подушке и молча, вздрагивала. Она действительно много рыдала и не могла успокоиться.

Кристина застыла на месте. Сердце бешено заколотилось. Только сейчас осознала: перед ней маленький ребенок, который только что осиротел. Вспомнила, как в детстве, примерно в таком же возрасте, мама надолго оставила ее с тетей, потому что сама тяжело заболела. В больнице провела несколько месяцев. Страх потерять самого дорогого человека, которого она тогда пережила, до сих пор бередит душу. Ведь мамочка как подушка безопасности в жизни ребенка. Оберегает, защищает, спасает от отчаяния, уныния, дает силы вставать. Без нее — беспросветная тьма, пустота. Кто может ее заполнить?

Почувствовала, как горло сжал предательский комок и начал выдавливать слезы.

Хотела подойти, но боялась напугать девочку. Незнакомая женщина посреди ночи в квартире. Родителей нет. Как может отреагировать ребенок? Чтобы еще истерика не началась, потому что опыта подобного общения нет.

Вдруг девочка приподнялась, села на кровати, почесала набухшие от плача губы, увидела… Кристину. Несколько секунд стояла непонятная тишина. Ни соседка, ни ребенок не шевелились, лишь окаменело, смотрели друг на друга.

— Где мама? — наконец первой жалостно отозвалась Алина.

– Она … немного занята, — нерешительно проговорила Кристина. — Скоро вернется. А до тех пор я побуду с тобой. Если позволишь, — тихо добавила.

— Ты кто? — поинтересовалась Алина.

— Фея, — превозмогая волнение, произнесла первое, что пришло в голову. — Услышала детский плач и пришла.

— Я видела тебя во дворе, — с недоверием ответила Алина.

— Я и раньше слышала, как ты плачешь, и… приходила, — выкручивалась на ходу. Робко приблизилась к кроватке, погладила девочку по голове. — А почему не спишь посреди ночи? — села рядом.

— Я маму звала, а она не приходит, – снова налились слезами глаза ребенка.

— Но ведь папа приходил? — попыталась успокоить ребенка.

— Приходил – согласилась. — Я хочу к маме.

— Почему? — осторожно, совсем некстати спросила и мысленно обругала себя.

— Ему всегда некогда, — искренне ответила Алина. — На меня не обращает внимания.

Кристина замолчала.

Искренность ребенка поразила. Ведь даже она посторонний человек заметила, насколько обеспокоен этот мужчина. Что же говорить о родных? Вспомнилось, как говорил, что врач. Возможно, работа отнимает все его силы. Много пациентов. Дежурство. Но для семьи тоже надо находить время.

Удивило еще и то, что девочка настолько чувствовала холодное отношение отца. До сих пор Кристина думала, что тот лишь на улице сдержан с ребенком. Никогда и в руки не возьмет, не погладит кудрявую головку, не обнимет… И, оказывается, дома ситуация не лучше.

У Кристины сжалось сердце. Маленькая еще не знает, что осиротела. Осторожно прижала дитя.

— Почему мама не приходит? — снова заплакала девочка. — Она ушла навсегда?

— Ну что ты, — крепче прижала к своей груди девочку. — Потерпи немножечко. Погоди. Не волнуйся. Будет у тебя мама… О-ох – невольно вырвался тяжелый вздох.

— А ты — не фея, — пролепетала Алина, засыпая от изнеможения на груди у девушки. — Я слышала, как папа звонил бабушке и говорил «…разве что ту Кристину позову».

— Да, — подтвердила, смахнув непослушную слезу, покатившуюся щекой. – Я, Кристина. Засыпай. Я буду рядом.

Вскоре от пережитого стресса и тяжелой ночи Кристина и девочка задремали.

Проснулась Кристина на рассвете, когда красное летнее зарево слегка зажгло край неба.

Маленькая спит.

В квартире тихо.

По-прежнему везде светло. Но чувствуется чье-то присутствие.

Осторожно повернула девочку на другую сторону, прикрыла одеялом и вышла в холл.

На мягком кожаном диване как-то оцепенело, сидел мужчина, смотревший в одну точку, и ни на что не реагировал. Словно мира вокруг больше не существовало и все повисло в невесомости.

— Я не слышала, как вы вошли — попыталась привлечь его внимание Кристина.

В ответ — тишина.

— Вы спали. Это хорошо, — через мгновение отозвался, не отводя взгляда.

— Если моя помощь еще нужна, то могу остаться. Покормлю Алину — невольно предложила.

Мужчина медленно перевел свой исполненный горя взгляд на девушку.

— Меня Алексеем зовут, — тяжело прохрипел. — Алексей Суриков. Врач. Хирург. Вот времена пошли, — иронично скривился. — Живем рядом и почти не знаем друг друга.

Кристина хотела возразить: мол, совершенно незнакомым людям не доверяют ключи от квартиры и собственного ребенка. Но вспомнила, как мама велела быть осторожной в общении с новыми соседями, особенно с хозяином квартиры через стену. Ведь он намеренно встретился с ее мамой и предупредил, что все знает о будущей соседке. То, мол, молодая студентка. Как бы хорошо ни училась и какой бы воспитанной ни описывали родители — все равно будет приводить домой шумные компании. А у него ребенок. Не потерпит. Мигом заявление накатает. Пусть другое жилье покупают.

Поэтому Кристина подсознательно, будто у Сурикова дома жила. Даже подруг не приглашала в гости. Лучше где-нибудь в кофейне посидеть. Еще, чего доброго, услышит невинный девичий смех, да и вызовет полицию.

Но теперь…

Кто бы мог подумать, что она станет единственным человеком, к которому этот железный человек постучится в дверь в самую трудную для него минуту. Доверит ключи от собственного дома и… ребенка.

— Я не смею просить вас о помощи, — прервал ее мысли Алексей. — Если останетесь, буду очень признателен. Мне похороны организовать надо. Поминки … Алина не должна этого видеть. А оставить ее не с кем. У покойной жены родители давно умерли. Она одна в семье была. У меня старшая сестра и старенькая мама за тысячи километров живут. А здесь никого.

— Понимаю, — согласилась Кристина. — Занимайтесь делами. О Алине не волнуйтесь. Буду рядом, сколько надо.

— Спасибо – едва слышно прошептал Суриков. Закрыл глаза и медленно откинул голову на спинку дивана. Казалось, он даже не дышит.

Кристина не могла сдвинуться с места. В голове роились тысячи мыслей. Эту семью постигло страшное бедствие. Что будет завтра? Какова судьба маленького ребенка? Как она воспримет смерть матери? Не скрывать же от нее правду жизни.

Кристина вернулась в детскую комнату. Подошла к кроватке. Погладила кудрявую светлую головку. Тяжко вздохнула. В ней зашевелилось что-то доселе неведомое теплое, материнское. Совсем не хотелось оставлять маленькую сиротину. Ведь этот мужчина никогда не заменит мать, да и будет ли любить?

Страх перед завтрашним днем зародился в ее сердце…

* * *

Прошел месяц.

Вечерело.

Медленно стихал шум долгого летнего дня. На улице неторопливо угасало красное, словно кровь, зарево. Над ней в темноте далекого неба загорелся, словно уголек в пепле, первая вечерняя звезда. Луна, до сих пор висевшая незаметным серым пятном, моментально ожила и ярко засветилась волшебным белым огнем. За ним, как меленькие волшебные фонарики, замерцали звезды.

Все вокруг затихло.

Сошла ночь.

Кристина стояла у окна и наблюдала, как по одному угасают окошки в домах напротив. Маленькая Алина сладко спала. Время от времени нахмуривала бровки и громко всхлипывала.

«Несчастный ребенок, — подумала, грустно вздохнув. — На фоне пережитого и снятся тяжелые сны».

Ситуация и впрямь была непростая. Алина в последнее время не разговаривала ни с кем, кроме своей доброй феи. Это началось после того, как подслушала телефонный разговор отца и поняла, что мама… умерла!

— Она уже никогда не придет! — заплаканная бросилась к Алине.

– Но мама смотрит с неба и всегда рядом, – пыталась утешить малышку Кристина.

— Она бросила меня! Разлюбила! — сквозь слезы изливала Алина свою израненную детскую душу. — И ты бросишь! – с полными гнева и отчаяния глазами выпалила Кристине в лицо. – Однажды просто не придешь. Вы, взрослые, все такие…

Девушка оцепенела.

В этих детских глазках было столько отчаяния, что ее пробрало насквозь. Сердце больно сжалось и заныло. Хотелось крикнуть: «Нет! Никогда!» Но, вспоминая нахмуренного Сурикова, не могла быть уверенной в завтрашнем дне.

Сейчас Алексей в отпуске. Позволяет приходить и общаться с Алиной каждый день. А что будет, когда выйдет на работу? Делиться своими планами на будущее не спешил.

Однако ждать развязки долго не пришлось.

— Спасибо за поддержку, — в тот же вечер холодно сказал Алексей, — Надеюсь, больше мы не потревожим вас.

«Не потревожите?»

Сердце Кристины екнуло. В животе зародился страх и волной покатился по всему телу. Почувствовала тревогу.

— Мой отпуск подошел к концу, завтра на работу, а Алина пойдет в детский сад.

– Это хорошо, — облегченно вздохнула. — Вечером буду укладывать спать. Могу даже утром отводить или после работы забирать, когда вам неудобно…

– В этом нет необходимости, – бесцеремонно прервал на полуслове Суриков. – Она и так слишком привязалась к чужому человеку. У вас своя жизнь. Мы не имеем права…

— Чужому человеку? — не сдержалась Кристина. Последние слова больно резанули ей душу.

— Что-то не так? — нахмурился.

– Алина мучительно переживает смерть мамы, — глотая обиду, попыталась достучаться до отцовского сердца. — Ей сейчас позарез надо чувствовать женское тепло, поддержку.

— Сколько вам лет? — снова сердито нахмурил брови. — Говорите, будто большой опыт имеете. Вы психолог?

— Мне не надо быть психологом…

— Если речь о деньгах за потраченное время – я заплачу, — бросил, будто раскаленное железо к груди приложил.

Еще когда случайно встречалась с этим человеком в подъезде, старалась обходить его десятой дорогой. Догадывалась, что он бесчувственный, ведь лицо у него каменное. Даже на приветствия не отвечал. Лишь, гордо задрав темную голову, молча, проходил мимо, словно она пустым местом была. Алина тоже не чувствовала его тепла. Только к ней, чужому человеку, и льнет. Как же ее покинуть? Оставить с этим … отцом.

— Почему не любите своего ребенка? – превозмогая волнение и обиду, еле выговорила.

Алексей отвернулся, словно нарочно глаза спрятал.

– Люблю! Она это все, что у меня осталось. Как могу не любить?

— Тогда почему? — болезненно скривилась.

— С каждым днем Алина все больше привыкает к вам. Привязывается. По-детски, наивно верит, что будете рядом всегда. Вы заполните пустоту в ее сердце после смерти матери. Но вы, Кристина, – молодая. Даже если сегодня не имеете планов на будущее – завтра они появятся. Встретите свою любовь. Не придете. А она… ждет. Поймет, что потеряла близкого человека. Из-за предательства, осознает, что стала лишней в вашей жизни.

— Вы когда-то пережили нечто подобное? — почувствовала Кристина и прямо спросила.

— В ее возрасте я потерял отца … — неожиданно признался Алексей и резко смолк.

Кристина молчала. Сердцем почувствовала — задела больное место.

— Иногда жизнь – не праздник, — обернулся и серьезно взглянул на нее Суриков. — Реальность жестока. Пусть Алина переживет горе от потери матери один раз и научится с этим жить.

Кристина едва переступила порог собственной квартиры. Не раздеваясь, упала на кровать. Сон не шел. Все возилась и прислушивалась, стараясь различить малейший шорох за стеной.

«Алина пускает вас в свою душу, – звучали слова Алексея в голове. — По-детски, наивно верит, что будете рядом всегда. Заполните пустоту в ее сердце после смерти матери. Но однажды не придете. А она… ждет. Пока не осознает, что стала лишней в вашей жизни…»

Легла лицом вверх. Засмотрелась на белый потолок.

«Может, Алексей и прав, — размышляла. Ребенок – не игрушка. Я рядом, потому что сочувствую ей. Вот и все».

«Точно?.. — где-то из глубины шептал голос. — Тогда почему так больно, словно собственное дитя оставляешь? А может, свои дети любят как-то иначе? — раздирали мысли. — Еще больше? Как оно — быть матерью? Наверное, это страшная ответственность? Даже если бы Суриков и не попросил меня уйти. На что надеялась? Заменить родную мать? Как? Стать нянькой или… о-о, нет! – скривилась. — Этого мужчину рядом не представляю. Холодный, как лед, никогда не улыбнется. Да и … слишком взрослый, на четырнадцать лет старше. Такой будет воспитывать всю жизнь».

Изнеможенное ливнем мыслей сознание потихоньку затуманивалось.

Сон затягивал Кристину в сладкий плен. Почувствовала невесомость. Тело стало легким и не понять: падает или взлетает…

* * *

Новый день застал Алексея на полпути к нему. Первые лучи едва поцеловали небо, когда он из рук в руки отдал Алину воспитательнице круглосуточного детского учреждения. Девочка сладко спала.

Отец собрал её на рассвете, чтобы не наделать шума и не разбудить молодую соседку. Хватило вчерашнего разговора. Чуть не исповедался перед юным лицом. Хотя … она и так все поняла. Такого откровения от себя совсем не ожидал. До сих пор не мог простить себе минуту слабости. Грозило ощущение, словно ахиллесову пяту обнажив.

«Алина уже и так изрядно привыкла к ней, – мысленно ругал себя. — Надо это прекращать»»

Вспомнил, как дочка часами сидела в ожидании Кристины, не сводя глаз с входной двери. А когда та задерживалась, всхлипывала и прижимала мягкую игрушку – Кристинин подарок – к груди.

Алексей нажал на педаль акселератора и крепко сжал руль. Он мчался на скорости по пустому городу. Светофоры мигали желтым светом, давая возможность расслабленно гнать по главной дороге. Хотелось быстрее окунуться в работу с головой, отвлечься.

Перед глазами стояла покойная Ольга. Алина ее копия. Это он виноват, что не досмотрел жену. Теперь вспомнил, как долго она ходила, кашляя. Все не шла к врачу.

– Пройдет, — шутила, когда ночью просыпалась от удушья.

А ему было не до нее. Каждый вечер нежился в объятиях давней любви. Елена Перцева — школьная любовь. Вместе и в университет поступили. Только она его не закончила. Поэтому с дипломом бакалавра работает операционной медсестрой в хирургическом отделении городской больницы. Всегда рядом с Алексеем.

Когда Ольга однажды не поднялась с постели, температура превысила 40 градусов, – спохватился. Да поздно… Женщина протянула еще несколько дней в реанимации и отдала Богу душу, оставив на его и ребенка.

Уместно было бы наконец сойтись с Еленой. Она столько лет на нем потеряла. Все тянули со свадьбой, учились. А потом Алексей встретил Ольгу. Несколько, казалось бы, легкомысленных свиданий и женщина заявила, что беременна. Отказываться от ребенка даже не думал. Сам рос без отца. Знал, что оно такое. Женился.

Елена тогда едва не сошла с ума. Ей уже тридцать было. Как начинать новую жизнь? Да и к Алексею привыкла. Потом успокоилась. Смирилась с ролью любовницы.

Глубокие размышления Алексея прервал неожиданно телефон. Лениво оторвал взгляд от дороги.

Взглянул на экран. Елена. Недовольно нахмурился. Снова сосредоточился на дороге.

— Не до тебя сейчас! — сердито буркнул. — Все в жизни менять надо. И наши отношения тоже.

Взглянул на часы. Почти семь.

«За несколько минут в детском саду подъем — обожгла мысль. — Алина проснется одна, среди чужих лиц. Напуганная. Одинокая. Будет ждать, когда ее заберут. А я не приду ни вечером, ни утром, ни завтра…»

В груди заныло. Громко выдохнул. Желваки заходили.

Представил пронзительный плач родного ребенка. Страх в ее невинных глазках. Реакцию воспитателей, когда их родители не видят…

Не выдержал. Включил поворотник и резко развернул машину…

***

— Ты где пропадала? – украдкой шептала на ухо Кристине взволнованная однокурсница и близкая подруга Татьяна Суханова — На вызовы не отвечаешь, подумала, на своих иностранных курсах увязла. Но когда позвонила твоя мама…
— Это долгая история. Я действительно много пропустила. Не переживай, догоню.
— Ага, — саркастически хмыкнула Таня. — Первый месяц учебного года. Преподаватели, как хищники, охотятся на прогульщиков: кому на сессии автоматом проставлять, а кому … намучиться, — подозрительно скосила глаза в сторону Кучина.
Кристина тяжело вздохнула.
Под напрячься в учебе надо непременно. Плюс работа. Трижды в неделю – вечерние курсы, где преподает французский язык. А еще… перед глазами стояла Алина. Больше недели не слышала ни звука из соседней квартиры. Машины Сурикова во дворе не было. Куда же они делись?
— Поверить не могу. Так речь о том Ироде, что жизнь тебе не дает в собственной квартире? — открыла рот от удивления Суханова, когда с Кристиной на перемене в университетском буфете кофе заказали.
— Не преувеличивай! — успокаивала Кристина. — Ты его совсем не знаешь. Оказывается…
— Ой, я тронута! — бесцеремонно перебила ее Татьяна, когда та хотела рассказать про тяжелое детство соседа. – Как беда коснулась – быстро маску поменял, — иронично скривилась. — Оно и неудивительно. Некоторым людям это вполне присуще.
— Речь идет не о нем, – проговорила Кристину, понимая, что подругу не переубедить. — Осиротел ребенок. Она одинока и напугана. Родственников, которые бы ею занимались, нет. Только мне доверяет.
— Вот уж плохо, — поставила бумажный стакан с кофе на стол и решительно взглянула на подругу. — Ребенка можно понять. Она с доброй феей месяц провела. Как тут не привыкнуть? Но чем думала ты? Зачем берешь на плечи чужие проблемы?
— Не знаю… — закрыла лицо руками Кристина и оперлась на стол. – Алина каждую ночь снится, будто зовет. Ей плохо и страшно. Чувствую это каждой фиброй. Выть хочется. Будто одинокая волчица, потерявшая дитя…
— А мама что говорит? — ударила в самую больную точку Таня. – Она, насколько мне известно, не в восторге от…
— Боже упаси! — перекрестилась Кристина. — Не догадывается. Думает, что я на курсах пропадаю. Даже представлять не хочу. Она Сурикова хронически не сносит.
— Ну, что я тебе скажу, — громко выдохнула Таня, поглядывая на часы. — Моя подруга — сумасшедшая. Одному удивляюсь: откуда в тебе столько материнских чувств? Одна у родителей росла. Должна быть эгоисткой. Природа ошиблась.
— Привет, красавицы! — непрошено и громогласно присоединился к девичьей компании старшекурсник Артем Федоров. Он уже год пытается ухаживать за Кристиной. И все напрасно.
— Чего тебе? — скривилась Таня. – Не видишь – разговариваем.
— А чего Вы такие серьезные? — не унимался парень.
— Темы сложные, житейские, — саркастически бросила в нее девушка. — У Кристины появился ребенок. Не знаем, что с этим делать. Может, посоветуешь?
— Кто? – подскочил ошарашенный парень. — Как?
– За одну ночь — не унималась Суханова. Забавная ситуация, очевидно, радовала ее. Наслаждалась, как могла. Так бывает. Иногда. Через неосторожность и желание помочь…
— Да ну вас, — махнув рукой Артем — и побежал, как от чумы.
— О, видела? — рассмеялась Таня. – А ты целый год с ним возишься. Чужие проблемы никому не нужны. Живой пример. Учись, пока я жива, и не благодари.
Кристина добродушно рассмеялась. Федоров и впрямь зашагал к выходу и даже не оглядывался. Ей на душе полегчало. Как будто на один груз меньше стало.
А Таня зря наговаривала на себе. Совсем не эгоистка была. Добрая душа, как и Кристина. Доверчивая и так же откликнулась бы на чужую беду, если бы понадобилось.

* * *
— Корсакова завтра будет оперировать Ломов, — спокойно, но категорично произнес Кузьмин Андрей Анатольевич, не по возрасту седовласый профессор, заведующий хирургическим отделением Центральной городской больницы.
— Как? — возмутился Суриков. — Это мой пациент. Я вел его несколько недель. Как можно?
– Можно, — ласково, но уверенно перебил Кузьмин. — Ты уже вон из сил выбился. Много операций. Даже взгляд утомлен. Людьми я не буду рисковать.
Алексея любил и ценил. Считал своим лучшим специалистом. Когда в семью Суриковых пришла беда – лично отправил подчиненного в отпуск.
– Решай свои вопросы и о работе не беспокойся, – сочувственно обнял друга. Ведь общались не только в больнице, когда-то жили в одном доме, дружили семьями. Ирина Викторовна – жена Андрея Анатольевича – обожала покойную Ольгу. На десять лет моложе была, женщины всегда находили общий язык.
Ирина Викторовна мечтала о собственном доме с зеленой травкой, красивым садиком, оранжереей. Поэтому допекала мужа, пока тот не приобрел на окраине города двухэтажный коттедж. Перед домом – широкий двор, выложенный дорогой цветной брусчаткой, напоминающий раскрашенный персидский ковер. С обеих сторон – дизайнерские клумбочки с разнообразными цветами, за домом – шелково-изумрудный газон. Голубая вода в красивом, как небольшое озерцо, бассейне, относительно большая деревянная беседка с длинным столом для гостей.
Андрей Анатольевич не жалел, что послушал женщину. Тут сам себе хозяин, свежий воздух, щебет птичек. Не хватало только добрых соседей. В этом частном секторе каждый за собственным высоким забором прятался, еще и злого пса держит.
Но со временем привык. Со старыми друзьями, как Суриков, часто собирались, на охоту ходили, потом до утра под навесом отдыхали, ели шашлык.
Вот и сегодня, пока Ирина в доме готовила ужин, Андрей с Алексеем наслаждались вечерними звездами и говорили про дела житейские. Суриков с дочкой больше недели жили у старого друга. Однажды утром Алексей позвонил в калитку и попросил Ирину присмотреть за малышкой, пока он уладит вопрос с няней. Андрей Анатольевич даже слушать не захотел. Оставил товарища с дочкой у себя.
– Не спеши, — похлопал друга по спине. — У ребенка и так стресс. Ирина она знает, как ладить с детьми, доверь ей. Побудьте немного, успокойтесь. Время все расставит на свои места.
Алексей не возражал. В этой семье уютно и ему, и Алине. Одно настораживало: дочка каждый день звала Кристину. А как-то днем, когда с Ириной вдвоем остались, спросила, правда ли, что ее фея умерла.
— Девочка любит ее не меньше покойной матери, Царство ей небесное, — заметил Андрей. Необычная женщина, если смогла завоевать доверие ребенка. Наверное, была искренней и нежной к Алине. Дети чувствуют сердцем. Может, тебе…
— Что? — искоса глянул Алексей.
— Внимательнее присмотреться к ней, — осторожно намекнул Андрей Анатольевич.
— Оставь, — горько скривился. — Ольга с глаз не уходит. Недавно похоронил, какие амуры? Да и … не женщина она девушка молоденькая, — пояснил, встретив удивленный взгляд Андрея. – Студентка. На четвертом курсе, кажется. Двадцать один год, если не ошибаюсь. Живем через стену, все о ней знаю. Или почти все … — задумчиво пожал плечами. — Парней не наблюдал. Но это не за горами. Она ответственная, добросовестная, честная, нежная, скромная… такие одинокими не остаются.
Вспомнил, как однажды узнал, что квартиру рядом приобрели для молодой студентки. Его возмущению не было предела. Ведь был уверен: жизнь новой соседки бурной будет, с шумными вечеринками, шумными компаниями. Даже мать её поучал. Так, на всякий случай. А соседка оказалась тихой и порядочной. Когда впервые встретил на площадке симпатичную девочку, которая застенчиво поздоровалась, — а он растерялся. Даже не ответил. С тех пор держал марку: будто не слышал приветствий, всегда молча, проходил с каменным лицом, игнорировал. Пристыженная Кристина быстро бежала к лифту. А он в душе мило улыбался.
В ночь, когда в его жилище пришла беда, – и секунды не колебался. Без сомнения позвонил в соседнюю дверь.
За месяц, проведенный вместе, почувствовал, что привыкает к своей фее не только Алина, но и… он сам. Кристина идеальная мать. Лучше для его дочери не найти. Не раз удивлялся, откуда в такой молодой, неопытной особе столько материнских чувств?
На мгновение ему показалось, что перед лицом Алексея мелькнула тень загадочно-мечтательной улыбки.

— Кристина любит Алину, беспокоится, как о родной дочери.
— Представь, как собственных детей будет любить, если к чужим не равнодушна, – поддержал Андрей.
— В ней чувствуется настоящая женственность. Это не зависит от опыта или возраста. То врожденное, на генетическом уровне. Не возражаю: кому-то с ней изрядно повезет.
— Почему не тебе? – осмелел Кузьмин, чувствуя настроение друга.
— Она еще ребенок. Она заслуживает лучше: молодого парня, собственных детей, а не старого хирурга с дочерью на руках. – Он налил водки рюмку и резко выпил.
— Ну, про старика ты загнул, — и себе налил Андрей. — Тридцать пять для мужчины ничто. Я, например, в твоем возрасте только женился. Однако годы и впрямь уплывают, словно песок сквозь пальцы, — не мог не согласиться. — Трудно поверить, но та Кристина – ровесница моего Игоря, – вспомнил о единственном сыне. — Ему в этом году двадцать два будет. Учится в медицинском университете. А что с того? — резко опрокинул рюмку. – В жизни, кроме фотоаппарата и айфона, ничего не видит. Даже думать не хочет о карьере врача. Все, о чем мечтает, – фотографировать. Говорит, по окончании вуза поедет в заграничную экспедицию. Если бы не мать, я бы ему быстро мозги вправил. А Ирина … — сердито махнул рукой. – Погубит парня. Непутевый растет.
— Зря ты так, — не согласился Алексей. – Непутевый — это когда человека ничего не интересует. Игорь прекрасно фотографирует. Профессионально. Я видел его работы. Поверь, это того стоит. Если действительно серьезно этим будет заниматься у него неплохое будущее. Ну, не врач, как отец и вся ваша династия, – иронично развел руками. Может, оно и к лучшему. Самостоятельность и успешность к лицу всем. Великий Сократ говорил: «В каждом человеке солнце, только дай ему светить». Не возражай. Пусть идет своей дорогой.
— Добрый вечер честному обществу, — вдруг послышался веселый голос Игоря.
Подошел к мужчинам, протянул руку, здороваясь. На плечах держал малую Алину, которая крепко вцепилась ручонками в его волосы и боялась даже пошевелиться на такой высоте. Малую он обожал. Каждый вечер, вернувшись, домой часами мог с ней играть.
– Тебе не страшно там? – весело спросил дочку.
— Нет, — чуть улыбнулась девочка. — Игорь сильный!
— Что, отец жаловался, каким непутевым я буду? — прямо выдал Игорь, зная отношение папы к своему выбору.

– Отец привыкнет, – откровенно поддержал юношу Суриков. — Ты, главное, от мечты не отрекайся.
— А может, нам их женить, когда Игорь из экспедиции вернется? — пошутил Андрей, кивая в сторону детей. — Смотри, как Алина держится за него, – засмеялся и заразил заливистым смехом остальных.
– Я не против! — весело согласился Игорь. – Раньше, чем через пятнадцать лет, и не планирую создавать семью. Поэтому с удовольствием дождусь, пока невеста подрастет. Согласна? — поднял голову и серьезно прищурил глаза.
Алина растерянно смотрела на присутствующих. Понимала, что речь о ней, но что именно обсуждают – понять не могла. Это еще больше позабавило мужчин.
— Молчание — знак согласия, — подытожил Игорь. – Мама зовет к столу, – наконец вспомнил, зачем пришел. – Пойдёмте ужинать!

***

Кристина проснулась с ощущением, словно в комнате не одна.

Прислушалась…Полнейшая тишина.

Присмотрелась.

В темноте точно виднелся силуэт человека. Прямо перед её кроватью.

Почувствовала на спине холодный пот. Рука непроизвольно потянулась к включателю светильника.

Вдруг тень шагнула вперед, словно вышла из темноты.

Это женщина!

Ольга…

У Кристины перехватило дыхание. Почувствовала, как сжало грудь. Сердце больно колотилось по ребрам.

Овладела собой. Крепко сжала веки, потом резко открыла глаза.

«Господи! Это всего лишь сон! – мысленно успокаивала себя, дрожа от ужаса. — Это не может быть действительностью».

Но невыразимый страх сковал все тело: ни пошевелиться, ни дыхнуть. Язык одеревенел. Зубы цокотали, как на морозе.

Бледное, бескровное лицо ночной гостьи было добрым, ласковым, нежным. Правда взволнованным…Она протянула перепуганной до смерти девушке свою белоснежную руку, словно звала за собой. Говорят, когда мертвые зовут, соглашаться нельзя. Но непослушные ноги сами подняли Кристину с кровати и понесли вслед за призраком. Ольга привела ее в свою квартиру. Всюду включен свет, как тои ночи…

Зашла в детскую комнату. На кроватке, обняв колени, надрывно плакала Алина. Ее никто не утешает. Она звала… Кристину… Не маму, а Кристину…

Рядом, на диване – Алексей. Он слышит голос собственного ребенка. Пытается подойти, успокоиться, но не может. Его шею обвили женские руки. Словно две ядовитые змеи сжали горло, не дают пошевелиться…

Кристина посмотрела на Ольгу немым, жалостливым, растерянным взглядом она умоляла о помощи не оставлять сиротину…

Вдруг все потемнело, словно кто-то выключил свет.

Открыла глаза. Поняла. Все-таки сон… Но какой реальный! До сих пор не понимала, где находится. Тяжело дыша, села на кровати. Включила светильник. Вытерла пот со лба. Прислушалась. За стеной тихо. Подошла к окну. Машины нет.

В груди заныло.

Уже несколько недель не может спокойно пройти мимо соседской двери. Все засматривается, нет ли свежих следов на коврике. Слой пыли там уже солидный. Но напрасно.

Суриков с ребенком растворился. Даже подруга Таня, которая раньше убеждала Кристину, что это к лучшему, невольно каждый день сочувственно спрашивала о девочке.

«Алина… Где ты, девочка? — прижалась лбом к прохладному оконному стеклу. — Неужели зовешь? Нуждаешься во мне … плачешь… а чужая женщина?.. – вдруг вспомнила сон и руки, что душили Алексея. — Кто она? Почему Ольга пришла? О чем хочет предупредить? Завтра непременно позвоню Сурикову, – решила твердо. — Пусть злится, называет чужой, лишней, наглой – не важно. Хочу видеть Алину».

После занятий зашла в парк. Села на лавку. Превозмогая волнение, набрала номер Алексея.

Не ответил. Еще раз … еще … в ответ – тишина.

Опустив руки, тяжело поднялась и задумчиво поплелась по длинной тропинке.

Перед глазами стояла Алина. Чем дальше, тем больше Кристина скучала по девочке. Чувствовала, что нужна ей. Не могла предать маленькие глазки, в которых столько доверия. Говорят, чужого ребенка не любят так, как собственного. Не могла сравнить. Своих детей еще не было. Но девочку полюбила. Открыла ей сердце настежь, как родная мать. Может, потому, что оказалась рядом в самое трудное для нее время? А может, сказывалось пережитое в детстве, когда сама едва не потеряла мать? Не могла объяснить.

«Мама покинула меня! Разлюбила! — вспомнила слова Алины, когда та услышала о смерти мамы. — И ты покинешь! Однажды просто не придешь. Вы, взрослые, все такие… »

Кристина глубоко вдохнула.

На детской площадке весело гомонила малышня.

Девушка на мгновение остановилась, грустно засмотрелась на шумную детвору.

Неожиданно ее внимание привлекла девочка. Она сидела на лавке, как-то в стороне. Одежда показалась ей знакомой.

– Алина…- Не может быть. Алина! — изо всех сил крикнула и бросилась к ребенку.

Подбежала.

Развернула девочку к себе, но…

— С вами все в порядке? — вдруг услышала над головой встревоженный голос.

Обернулась и увидела удивленную женщину, которая спешила к своей дочери. Кристина ошиблась и изрядно испугала ребенка.

– Простите, – виновато опустила голову.

На город спустились сумерки. Улицы засверкали разноцветными огоньками витрин и фонарей. Кристина возвращалась домой истощенная и опустошенная. Она долго бродила, не выбирая направления.

«Это конец, — больно колотилось в голове. — Суриков окончательно перегнул. Квартиру продаст через риэлтора и даже не появится здесь. Я больше никогда не увижу его. А она страдает. Чувствую… Ольга недаром приходила… »

Вздохнула. Сердце колотилось от отчаяния и бессилия. Где-то за спиной в рюкзачке плакал телефон. Но сейчас ей не до него.

«Мама или Таня, — мысленно отмахнулась. – Потом перезвоню».

Но телефон не сдавался: на секунду замолкал и снова разрывался.

Не выдержала. Остановилась. Посмотрела на экран. Алексей!

Внутри все перевернулось. Дрожащими руками схватила трубку.

– Ал-ло, – глотая волнение, поспешно ответила.

– Кристинка? — как-то необыкновенно мягко отозвался голос на той стороне. — Извините, пропустил вызов. На операции был. Слушаю вас…

– Я… – не могла найти слов встревоженная девушка, – я…

— Все в порядке? — забеспокоился Алексей.

Но Кристина не могла вымолвить и слова. Непослушные слезы заливали глаза, словно весенний дождь. За последние часы она столько всего передумала, так встревожилась, что совсем расклеилась. Да еще и нежный голос Алексея… Ожидала, что холодно ответит, не захочет и слушать, а он… Губы дрожали, язык не слушался, мысли путались. И не объяснить, чего хочет, почему плачет.

— Что случилось? — не мог понять Суриков. В его голосе послышалось нешуточное волнение.

В ответ лишь всхлипывания.

— Где вы? — наконец не выдержал.

— Б-У дом-ку, — еле пролепетала растроганная Кристина.

– Стойте на месте, – попросил спокойно, но уверенно. — Скоро буду!

* * *

— Привет, дорогой. — Елена Перцева бесцеремонно подошла к Алексею и обняла его за шею. — Я все понимаю: похороны, маленькая дочка, живешь у Кузьмина… не до меня было. А теперь что? Как все уладил: няньку нашел, вечерами свободен, чего не приезжаешь? Я же скучаю малыш. — нежно мурлыкнула на ухо.

— Прекрати, — нахмурился. — Мы на работе, сюда могут войти.

– До сих пор тебя это не волновало, — иронично скривилась Елена. Неохотно убрала руки, демонстративно прошлась по ординаторской и уселась на диване, закинув ногу на ногу.

– До сих пор закончилось! — холодно ответил, не отрывая глаз от истории болезни.

– И я так считаю. Наконец-то ты свободен. Я так долго ждала. Снова бросишь? Переступишь через чувства? – вцепилась в любовника гневно-насмешливым взглядом.

Алексей промолчал. Его вина, что не положил конец этим отношениям, когда еще на Ольге женился. Разумеется, чувствовал свою вину, ведь предал многолетнюю любовь. Но любил? Елена правду говорит. Теперь свободен. Почему же тогда не бежит в её объятия? Не стремится создать семью?

– Через десять минут операция! – поднялся и направился к выходу.

— Подожди, — потеплела женщина и ухватила его за руку. — Я вовсе не сержусь, — поднялась с дивана и обняла за плечи. — Понимаю, тебе нелегко. Такое пережить … Не убегай сегодня. Пойдем вместе. Я согрею…

Алексей задумался.

— Хорошо, — тяжело вздохнул. Будь рядом!

После страстной ночи домой вернулся наутро.

В квартире тихо. В холле горит свет. На кухне остыл ужин. Его ждали… Почти бесшумно прошел в детскую. Приоткрыл дверь. Кристина на кровати с Алиной. Обнялись и сладко спят. Невольно ласково улыбнулся. Не будил. Вернулся в гостиную. Вышел на балкон. Набрав полные легкие свежего воздуха. Оперся на парапет. Вокруг тишина. Многоэтажные дома рядом тоже заснули, словно сказочные великаны. Только где-то одиночное окошечко мерцает едва заметным светом.

На душе спокойно и тревожно. Спокойно, потому что рядом с дочкой Кристина. В тот вечер встретил ёё, заплаканную, у дома. Понял: Алина недаром полюбила эту девушку. Она чувствует боль ребенка, её страх, окутывает заботой, вселяет веру, дает надежду, никогда не предаст…

Предложил приглядывать за Алиной официально, за немалое жалованье. Теперь не надо думать о подработке и вечерних курсах. Учебу продолжила заочно.

Тревожно, потому что каждую неделю Кристина едет в деревню за сто пятьдесят километров от города, к родителям, которым не все рассказала. Сказала, что работа хорошо оплачиваемая, дома, с переводами связана, последний курс закончит заочно. Боялась реакции матери, ведь знала её отношение к Алексею.

Еще тревожила Елена…

После смерти Ольги перспектива их брака стремительно достигла финиша. Она и так ждала много лет. Простила даже измену и свадьбу на другой женщине. Так просто не отступит. От её мертвой хватки аж дышать трудно. Невольно потер горло. Любить ли детей? К детям кажется равнодушной. А ему нужна женщина, как воздух, как вода… Он же мужчина. О Кристине даже думать боялся. Она молода. Несколько лет присмотрит за Алиной, пока та подрастет, и собственную жизнь будет устраивать. Это естественно.

— Добрый вечер, — прервала его глубокие размышления только что проснувшаяся Кристина.

– Простите ради Бога, – сразу извинился Алексей. — Мы договаривались до семи, самое большее до восьми, а я…

— Не страшно, — потерла сонные глаза. — Мне недалеко домой. Такси вызывать не надо. Там еда остыла — кивнула в сторону кухни.

— Спасибо, – искренне улыбнулся Суриков. — Кажется, за вашу работу доплачивать надо. О стряпне мы не договаривались.

— Ерунда, мне не сложно.

— Вы завтра уходите? — напомнил про выходной и родителей.

— Как? – удивленно округлила глаза Кристина. — Разве вы забыли?

Он остановил на девушку удивленный взгляд и замер. Точно что-то забыл! Вспомнить бы…

— Обещали же Алине поиграть в игровом центре. Мы должны были посетить «Мадагаскар». Втроем. Надеюсь, планы не изменились, потому что…

— Точно, — ударив себе в лоб. — Чуть не забыл.

— То-о…

— Все в порядке, — успокоил. — Завтра в «Мадагаскар»! — весело подтвердил.

— Тогда зайду в десять. Завтрак в холодильнике. Будьте готовы!

***

На следующий день в игровом центре негде было яблоку упасть. Шум, шум, море детворы и взрослых. Отовсюду слышен детский смех. Огромный, многоэтажный развлекательный центр гудел, как улей. Взрослые осторожно двигались между шумных малышей, что носились, как наземные реактивные самолеты.

— На первом этаже автодром – объясняла пятилетняя Алина, которая часто посещала это место с мамой. – А там можно играть в боулинг: детский и взрослый. А выше батут. Есть еще зеркальный лабиринт. С чего начнем? — весело спросила, держа папу и Кристину за руки.

— Даже не знаю, – пожала плечами Кристина и остановила на Алексее вопросительный взгляд. — Я здесь никогда не была.

Суриков смутился.

Вспомнил, как часто привозил сюда Ольгу с дочкой, но ни разу не зашел внутрь вместе с ними. Обычно, пока они отдыхали – ехал к Елене…

— Я хочу все и сразу! — порывисто подхватил малышку на руки. — Веди! — игриво прищурил глаза.

— На автодром! — громко скомандовала Алина, словно капитан. — Мы с Кристиной против тебя, папа.

– Ничего себе, – аж разинул рот от удивления. Машинки на резиновых подставках предназначены для взрослого человека. Ребенок — лишь пассажир.

Несколько невероятно веселых кругов – и Алексей проиграл. Он еле справился, приложил все усилия, чтобы девушки вырвались вперед. Кристина, очевидно, была далека от вождения.

Далее катание на роликах. Тут уж девушки дали ему фору. Ведь Алексей в жизни не стоял на них. Смеялся без умолку. Сам себе тешился. Алина аж заходилась от хохота, когда папа едва сальто в воздухе не сделал.

Но больше всего порадовал зеркальный лабиринт. Как будто видят друг друга, а найти не могут. Еле выбрались изнутри.

Уставшие и довольные вышли из игрового центра, они провели здесь почти целый день. Даже поужинали, чтобы дома не было хлопот.

— Можете сесть на переднее сиденье, – галантно предложил Кристине Алексей, открывая дверцу авто. — Алина любить пространство.

-Даже не знаю, — на мгновение засомневалась девушка. Но Алина уже заскочила на заднее сиденье и захлопнула за собой дверцу.

По дороге девушки оживленно обсуждали интересно проведенный день. Алексей, молча, наблюдал за дочерью. Ему показалось, такой счастливой её еще не видел. Боялся преувеличить, но при Ольге не замечал, чтобы она сияла, словно ангелочек. Может, потому, что не вместе отдыхали? Жена подозревала, что не его работа тому причиной, и нервничала при ребенке? Но теперь … все как-то иначе. Как после черной бури разошлись облака, и засияло яркое солнце, заиграла радуга. Поймав себе на мысли, что с появлением Кристины все изменилось, оживилось, ожило. Глаза ребенка излучают безграничную радость, вокруг покой, благодать. Наконец после работы хочется идти домой.

— А хочешь, я научу тебя рыбу ловить? — вдруг спросил Алину, глядя в зеркало.

— Настоящую рыбу? — удивилась девочка.

– Самую настоящую, — засмеялся Алексей.

— А мы потом отпустим её обратно в реку? — забеспокоилась девочка.

Он растерялся. В самом деле. Рыба же живая.

— Конечно, отпустите, — спасла ситуацию Кристина. — Сначала будете класть рыбку в ведерко с водой, а потом отпустите на волю.

— Тогда хорошо, — удовлетворенно ответила Алина. — А ты пойдешь с нами? — сразу поинтересовалась.

— Когда? — глянула на Алексея.

— В следующие выходные. Раньше не получится – печально вздохнул. — Вся неделя расписана.

— К сожалению, должна ехать в деревню, – с сожалением улыбнулась Кристина и погладила девочку. — Но это и к лучшему – не дала малышке заскучать. — Рыбка в ведре поживет подольше. Покажете мне, что наловили, и тогда отпустим её в нашу, местную реку. Согласие?

– Согласие, — всплеснула ладонями.

Неожиданно зазвучал телефон Алексея. Все затихли, чтобы не мешать разговору. Но он поспешно отклонил входящий вызов и выключил звук.

Воцарилась напряженная тишина.

Еще перед входом в игровой центр Кристина обратила внимание, как долго он вертел трубку в руках. Как будто в чем-то сомневался. Но потом, нажав кнопку и оказался вне зоны доступа. Включил, когда уже садились в машину. Посмотрел входящие. Их там было немало. Скривился. Никому не позвонил. А теперь снова сбросив… Вспомнился сон… Но она лишь присматривает Алину. Вот и все. Его личная жизнь её не касается.

«Зато касается Алины», – горько подумала и глубоко вздохнула Кристина.

***

Прошла неделя

Завтра уже суббота. Ежедневно от Алинки только и слышно о рыбалке. Сама выбирает, что надеть, какие ботиночки обуть, какое ведерко рыбке больше понравится.

Кристине хотелось подробнее поговорить с Алексеем, куда именно они поедут, потому что не могла их сопровождать. Но он каждый день возвращался все позже. Да еще и усталый.

«Интересный аромат — подумала, беря рубашку, которую он оставил вечером на диване. — Точно женский и так напоминает… — прищурилась, силясь вспомнить, где могла слышать подобный запах. — Где? Точно … запах свежескошенной травы! Как в детстве у бабушки, когда утром в поле выйдешь и вдохнешь полной грудью зеленую свежесть. Хороший. Итак, женщина… «- больно сжалось сердце.

На мгновение представила реакцию Алины.

Задышала тяжело опустилась на стул.

— Тебе плохо? — подбежала девочка.

– Нет, солнышко, — прижала к себе сиротину. — Ты выбрала, что наденешь?

— Почти. Посмотришь?

— Конечно, хорошая моя. Показывай!

Девочка весело щебетала и, словно настоящая взрослая модница, выкладывала на кровать со вкусом подобранную одежду: бело-красную кофточку, удобные узенькие темно-синие штанишки. К ним утепленную спортивную красную куртку с синими элементами и такую же шапочку. А еще высокие резиновые сапожки на теплой подкладке с синими слониками.

— Ну как? — восхищенно спросила Алина.

— Замечательно, — обняла девочку. — Ты будешь самой яркой рыбачкой, — поцеловала кудрявую головку.

Собрав все нужное, уложила ребенка спать пораньше. Ей и самой не мешало бы отдохнуть перед дорогой. Но Алексей не появился. Полночь, а его нет. Вышла на балкон, посмотрела вокруг. Никого.

Наконец не выдержала и решилась … Набрала номер.

Недоступный. Вспомнила, как намеренно выключил телефон перед игровым центром. Тяжелыми шагами утомленно шагнула в комнату. Больно … словно босиком по стеклу.

Алексея она понимала: вряд ли будет жить одиноко ради дочери.

«Не тот он человек!» – почему-то рассудила.

Но почему именно теперь, когда Алина начала возвращаться к нормальной жизни, перестала просыпаться ночью, всхлипывать, вздрагивать сквозь сон?

«Это невозможно, — думала в одиночестве. — Только не теперь…»

Опомнилась. Глянула на часы.

О Господи! Шесть утра. Почти развиднелось, а его до сих пор нет. И телефон выключен. Точно. Она даже не сомневается.

Только … Как же так? Не придет? Он же обещал! Даже сам предложил! Неужели не понимает, что означают его слова и поступки для ребенка?

«Скоро проснется Алина. Что делать?»- ухватилась за голову.

О себе совсем не думала. Предполагала худшие варианты. Если Алексей не появиться, что сказать ребенку? Боялась даже представить разочарование в её глазах. Она же так ждала! Каждый день засыпала и просыпалась с разговорами о субботнем путешествии. О-ох!

Прошло еще три часа. На улице давно и высоко стоит солнце. Вся. Конец рыбалки.

Не успел.

— Мы проспали рассвет! — вдруг услышала крик вспугнутого ребенка. — На рыбалку же надо с самого утра! Папаааа! Подъем!!!

Побежала прямо в спальню … Потом в ванную… Потом в гостиную … Наконец зашла в холл.

— А где папа? — полными страха и отчаяния глазами посмотрела на Кристину.

— Солнышко … у него… — не могла найти нужных слов, — машина сломалась…

Девочка замерла.

Во её широко раскрытых глазках было столько боли и разочарования, что Кристина едва сдержала слезы. Казалось, перед ней не ребенок, а взрослый человек с большим жизненным опытом.

– Он скоро будет, — попыталась успокоиться.

— Не хочу никуда ехать, — ледяным тоном произнесла девочка и крепко сомкнула губки, чтобы не расплакаться.

Мгновение они молчали.

Кристина не решилась что-то добавить. Ответ ребенка был исчерпывающим. Только подошла и прижала к себе. Теперь Алина стала еще роднее, ближе.

Неожиданно щелкнул дверной замок.

Думая, что девушки спят, осторожно, почти бесшумно ступив в квартиру Алексей. Тихонько закрыл за собой дверь, обернулся и… остолбенел.

Из комнаты на него неизгладимо смотрели две пары ясных пронзительных глаз. Словно огненные мечи, проткнули его насквозь.

Все понял.

Оправдываться недостойно и глупо. Был сквозь землю провалиться от стыда. Дал слово ребенку и не сдержал его. Какой это отец? Ранив душу собственной кровинки, потерял доверие.

Невинный, чистый, полный разочарования взгляд Алины стал для него величайшим наказанием. Она поверила, а он…

Едва сдерживаясь, чтобы не заплакать, обиженная девочка резко развернулась и быстро побежала в свою комнату. Кристина подалась на кухню.

— Неудачная операция? — бессильно проговорила девушка. — Не дай Бог, умер человек? — в её голосе послышались иронические нотки.

Суриков молчал. Лишь виновато склонил голову.

— Наберитесь терпения, — глубоко вздохнула. — Дайте ей час побыть одной. Слишком много эмоций…

— Я понимаю, — едва слышно прошептал. Тяжело поднялся и какой-то согнутый, словно стотонный груз на плече, поплелся в спальню.

***

— Привет, коллега. Можно? — услышал над головой женский голос Суриков.
Он как раз обедал в небольшой больничной комнате. Готовят здесь очень вкусно. Помещение маленькое, всего несколько столиков, поэтому всегда людно и все занято.
— Конечно, — едва заметно кивнул.
— Какой-то ты усталый, или это только кажется? — садясь и ставя на стол собственный поднос с яствами, молвила Петрова Влада.
Она психолог. И, говорят, большой профессионал. Видит людей насквозь, словно рентгеном просвечивает. Бывает, приходят к ней коллеги с какими-то проблемами, вроде бы близкие друзья попросили, а она все по полочкам разложит и на чистую воду выведет. Как хороший специалист, в выходные принимала в частной клинике.
— Хочешь об этом поговорить? — криво усмехнулся Алексей.
— Главное, чего хочешь ты, — мягко ответила Влада, почувствовав в его голосе нотки сарказма.
— А знаешь … не мешало бы … — отодвинул поднос и взялся за сок. — Вся жизнь наперекосяк.
— Так наведи в ней порядок, — принимаясь к обеду, спокойно молвила Влада.
— Как? — пожал плечами.
— Как в квартире, — спокойно объяснила. — Когда вокруг беспорядок, ничего не найдешь. Это действительно нервирует и истощает. Но если все разложить на места…
— Если бы все зависело только от меня…
— В нашей жизни все зависит исключительно от нас, — не согласилась психолог. — Не перекладывай ответственность. Лучше приложи усилия…
— Говоришь загадками, — хитро прищурил глаза Алексей. — За это и не люблю психологов.
— Если есть времечко, — не обиделась Влада, — можем продолжить в моем кабинете.
— Согласен! — сказал, забирая поднос.
— Смерть матери для ребенка в таком возрасте чрезвычайно трудное, переломное событие. Ее психика еще не сформировалась, поэтому особенно уязвима. Это огромный шок, даже если она этого и не показывает. Изменилось её мировоззрение. Сейчас Алина особенно нуждается в душевном тепле, поддержке, заботе. Твое присутствие: нашел для него свободное время, погладил по головке, обнял… Все очень важно. Нехватка таких, на первый взгляд, элементарных вещей может сказаться на развитии ребенка. Наберись терпения. Сейчас она особенно придирчива. Опоздал, забыл, отодвинул её желание на второй план — все она воспринимает как предательство. Ты прекрасно поступил, наняв человека, которого девочка любит. Кристина, вроде? — Это замечательно. Отец никогда не заменит ребенку мать, как бы ни старался, а другая женщина… — на мгновение задумалась. Ребенку важно чувствовать любовь обоих родителей. Это альфа и бета всех семейных отношений. От того сколько получит ребенок достаточно родительского внимания в детстве, зависит, насколько твердо будет стоять на ногах во взрослой жизни. Если хочешь своей дочке добра позаботься о настоящей семье, — прямо заявила Влада. — Уважай женщину, которую она выбрала и любит.
— Может, мне еще и жениться на ней? — добродушно улыбнулся Алексей.
В его голосе не было сарказма. Наоборот, казалось, посветлел, словно сбросил груз с души.
— Это было бы идеально, — без намека на шутку ответила Влада. — Но если нет искренних чувств — не рискуй. Ребенок это почувствует. Поэтому лучше просто уважай.
— Спасибо, Лада. Ты настоящий друг, — он взглянул на часы, давая понять, что ему пора идти. Потом поднялся и направился к двери.
— Не благодари! — многозначительно бросила ему в спину. — Лучше хорошо вооружись и надень надежную броню… — снова заговорила загадками.
— Ты о чем? — наморщил лоб.
— О Елене, Суриков. О Елене… — недовольно покачала головой психолог. — Начинать надо именно с нее…
Но Алексей не понял совет специалиста. Считал, что главное, это его решение. Елена смирится и отступит, как в тот раз. Что ей остается? Немного побесится правда, но не страшно, пережить можно. Завтра будет завтра. А сегодня … он сделает предложение Кристине. Она согласится, потому что ни за что не упустит шанс стать Алине настоящей матерью.
***
— Ты что, решил удрать? — почти на ходу заскочила в авто любовница, когда Алексей выезжал со стоянки. — Мы же договорились после работы…
— Послушай, Лена, — остановился и нервно сжал руль. — Сегодня никак, — вздыхая, проговорил. — Меня ребенок ждет. Должен бежать.
— У нее же нянька есть, — возмутилась она. — За что ты ей деньги платишь?
— Нянька отца не заменит — процедил сквозь зубы.
Воцарилась тишина. Алексей ждал, когда Елена выйдет из машины. Но та не спешила.
— И почему меня гложут сомнения? — недоверчиво скосила глаза. — Не постигла бы меня снова твоя коварная измена, Суриков.
— Ты хочешь найти общий язык с моим ребенком? — сболтнул первое, что пришло в голову.
Другого способа мгновенно избавиться от надоедливой любовницы не придумал.
Елена замерла.
Что это значит? Предложение? Он видит её матерью своей дочери? Вот так. Может, сюрприз готовит? Женитьбу планирует, а она… Подозрение и недоверие разрушают отношения, это все знают. Научись слепо идти за мужчиной, не возражать, и он приведет тебя на вершину семейного счастья.
— Хочу! — уверенно ответила.
— Тогда дай мне время и не дави, — раздраженно бросил. — Должен ехать, — кивнул на дверцу.
Перцева неохотно вышла из авто. Врет он или правду говорит — не важно. Главное-результат. Чего-чего, а ждать она умеет…
Алексей тем временем заехал в ювелирный магазин. Приобрел кольцо. Размер очевиден, в этом он знает толк. Вернулся домой пораньше. Зашел в квартиру. Алина с Кристиной весело гомонили, читали детскую книгу с яркими иллюстрациями.
Алина весело хлопала в маленькие ладошки и смеялась. Идиллия. Вот только с его появлением словно тучи солнце закрыли. Увидев отца, девочка соскочила с дивана и демонстративно убежала в свою комнату, не поздоровавшись.
— Все еще сердится? — разочарованно спросил.
-Я должна с вами поговорить.
Кристина отложила книгу и неловко опустила глаза.
— Что-то случилось? — насторожился Алексей.
Кристина сидела как на иголках. Руки потирала. Нервничала. Очевидно, разговор непростой…
— Пойдемте в комнату! — показал на просторную гостиную за дверью.
Девушка, молча, поднялась, Суриков пропустил её вперед.
— С Алиной все в порядке? — спросил, закрывая за собой дверь.
— Н-не совсем, — начала Кристина, превозмогая невероятное волнение.
Алексей застыл в ожидании. Речь идет о его ребенке. Почувствовал, как сильнее забилось сердце.
— Она страдает, — опустив взгляд, продолжила Кристина.
Очевидно, речь шла о чем-то чрезвычайно важном, потому что волнение нарастало. И он это почувствовал.
— Ей нужна полная семья, постоянное внимание, любовь, забота обоих родителей. Она счастлива, когда мы вместе, даже если это лишь иллюзия семьи. Тогда маленькую душу окутывает любовь, а это – самое важное. Понимаю, вы мужчина… — вдруг запнулась. Вам нужна же — женщина, — уже совсем зарделась. — Поэтому я долго думала и… — окончательно потеряла возможность говорить и онемела, словно тугой удавкой горло сдавили.
– И… — протянул ошарашенный Суриков, не в состоянии дождаться главного.
Никак не мог понять, к чему ведет Кристина. Решила прочитать ему лекцию на тему этики и морали поведения, что ли?
— Возьмите меня в жены! — вдруг выпалила и крепко зажмурилась. От стыда ей хотелось провалиться сквозь землю.
Услышанные слова шлепнули Алексея по голове, словно молот по наковальне. Он еле удержался на ногах.
На тебе…
И обручальное кольцо в кармане, и признание…
Воцарилась мертвая тишина.
Кристина все поняла…
Глупее поступка в жизни не делала. Решила выскочить из комнаты, но рука Сурикова молниеносно перекрыла выход, словно живой шлагбаум. Кристина закрыла глаза и застыла на месте.
– Я услышал тебя, — медленно и тихо прошептал ей на ухо, словно отчеканил каждое слово. — Но предупреждаю: формальным мужем, ради иллюзии счастливой семьи не буду. У нас все будет по-настоящему: любовь, дети, семейный уют… Согласна?
— Да! – твердо ответила и уверенно взглянула в его горящие глаза…

***
Сегодня Елену не узнать. Сияет, будто пасхальное яичко. На удивление всем вежливая, приветливая, любезная с коллегами.
— Что это с ней? — удивлялись медсестры Оксана и Тамара, санитарки Лиля и Наташа во время утренней пересменки.
— Как будто Суриков замуж позвал! — манипуляционную комнату наполнил звонкий женский смех.
— Кто в это поверит? — саркастически скривилась Оксана. — Сдалась она ему…
— Но ведь годами водятся — не согласилась Тамара.
— Уцепилась за него, как репейник за волосы — не сдавалась Лиля. — Видели бы вы, как он вчера выставил её из машины на стоянке.
— Точно, — подтвердила Наташа, которая минувшие сутки с Оксаной дежурила и все своими глазами видела. — Сначала догнала, заскочила в машину, а потом медленно оттуда выползла и долго, долго смотрела ему вслед.
Но женскому любопытству нет предела. Не было бы женщин — не было бы плиток…
— Ладно. Ушла в разведку! – первой вызвалась санитарка Лиля.
Поправила на себе халат, взяла в руки швабру, ведро и размашистыми генеральскими шагами замаршировала прямо в кабинет заведующего отделением. Туда утром зашел Суриков и еще не выходил. Может, что-то интересное услышит?
Долго возилась под дверью, но, кроме мужского бормотание, ничего разобрать не смогла. Тогда нагло вошла внутрь со своим скарбом, мимоходом поздоровалась и молча, принялась вытирать пыль с полок с документами, словно и разрешения не надо было спрашивать.
Ошарашенный Андрей Анатольевич минуту помолчал. Потом понял, что Лиля не сдастся, пока не завершить работу, и решил прекратить посиделки. К тому же Сурикову через час на операцию.
— Ну что, дружище, — похлопал Алексея по спине, обнимая. — Искренне рад за тебя. Она будет замечательной матерью и женой. Настоящего счастья вам. Как говорит народная мудрость, счастье не жизнь без забот и печалей, а состояние души.
От услышанной новости Лиля едва не свалила в ведро с водой, стоявшее под ногами.
— Все таки правда! — залетела к манипуляционную, как только завершила уборку. Вот этими ушами слышала, – стиснула голову обеими руками, — этими глазами видела! — ткнула себе посреди лба. — Кузьмин поздравлял Сурикова с невестой. «Поздравляю, — говорит. — Она будет прекрасной матерью и женой!»
— Это про Елену? — все еще не доверяли девушки.
— Ну, а о ком еще? — махнула на них рукой Лиля. – Вся цветет, как осенняя астра. Разве не видно?
— Чего шумим? — неожиданно в дверях появилась виновница утреннего переполоха.
Воцарилась тишина. Никто не решался нарушить её.
— Поздравляем! — наконец отозвалась Тамара и недовольно хмыкнула.
— С чем? — не поняла Елена.
— Лиля только что слышала, как Кузьмин Андрей Анатольевич поздравлял Сурикова с вашей помолвкой. Говорил, что вы будете замечательной матерью и женой!
Елена остолбенела.
Итак, вчера не ошиблась. Он планирует признание. Но почему утром прошел мимо нее, даже не поздоровался.
Да разве это имеет значение, когда такое собственными ушами чувствуешь?
— Лиль ты ничего не напутала? — все еще не верила в собственное счастье.
— Я?!
— Ага, — перебили её девушки – этими ушами слышала и этими глазами видела. — В комнате послышался смешок.
«Боже, это, правда! — бешено забилось сердце Елены. – Наконец-то. А я не доверяла. Теперь все будет хорошо…»
Словно на крыльях, вылетела в коридор. Помчалась готовить операционную.
Тамара взяла тонометр и направилась в кабинет Андрея Анатольевича. Ее рабочий день всегда начинался с измерения артериального давления шефа.
— Так в нашем случае будет свадьба? — осторожно поинтересовалась, наблюдая за стрелкой на аппарате.
— Лилька разболтала? — грозно буркнул Кузьмин. — От женщин… — недовольно покачал головой. — От языка…
— Думаете, она будет хорошей матерью? — как-то горько посмотрела на профессора Тамара, словно не соглашалась с выбором Сурикова.
— Кто? Кристина? Конечно! — громко подтвердил. – Она необычная девушка – заботливая, а Алину как любит …
— Кристина? – открыла рот от удивления ошарашенная Тамара.
— Да, — ничего не подозревая, подтвердил Кузьмин. — Молодая особа, которая заботится о ребенке Алексея. А ты о ком думала? — почуяв неладное.
— Я? — спохватилась Тамара. — Вообще не знала, о ком речь — быстро оправдалась. Суриков молодец. Хоть и недолго в холостяках ходил после смерти жены, но выбор все — таки правильный сделал. — Многозначительно улыбнулась.
Тамара вышла из кабинета начальника, словно полководец, завоевавший мир. На её лице сияла ехидная улыбка победительницы. Добытую информацию можно было сравнить с ядерной бомбой. Решила не торопиться разглашать услышанное. Пусть Елена порадуется в роли невесты, похвастается перед всеми гордым лицом. А она, Тамара, подождет несколько дней и жестоко спустить её на грешную землю … Вот будет истинное наслаждение…
Через двое суток, удостоверившись, что Елена направляется по коридору именно к манипуляционной и непременно услышит сказанное, громко произнесла:
— Девушки, Вы не поверите! Оказывается, счастливая избранница нашего Сурикова вовсе не Перцева!
Елена замерла.
— Прекрати, — хмыкнула Оксана, сдававшая смену. — Они столько лет вместе…
— Есть такая Кристина, — донеслись в коридор слова Тамары. — Сейчас присматривает за дочкой Алексея Викторовича. Он её берет в жены.
— Откуда знаешь? — все еще не доверяла Оксана.
– Из первоисточника, — как можно громче пояснила Тамара. — Мне сам Кузьмин говорил. Лиля все неправильно поняла. Он действительно поздравлял Сурикова с предстоящей свадьбой…
— Это не шутки! — перебила её Оксана. — Во второй раз Елена этого не переживет. Зачем он столько времени голову морочил, когда до венца не планировал вести? Вот мужчины… Но это уже переходит все границы, – не могла успокоиться Оксана. — Жалко бедняжку.
Елена стояла, словно в нее молния попала.
Так вот почему уже несколько дней Алексей и слова ей не скажет. Убегает, как от чумы. А она радуется, сюрприза ждет…
Разве не сюрприз?
Дождалась!
Боже, какой стыд!!!

Ухватилась за грудь, прислонилась к стене, чтобы не упасть. Слезы покатились по щекам, стало трудно дышать. Собрала последние силы. Забежала в туалет. Плеснула в лицо холодной водой и посмотрела на себя в зеркало.
— Да кто ты такой, что позволяешь себе играться мной? — словно змея, готовая одним прикосновением уничтожить свою жертву, процедила сквозь зубы. — Считаешь, я за себя постоять не могу? Гордости не имею? Защиты не найду?
Резко распахнула дверь и порывистыми шагами направилась в сторону ординаторской, где врачи как раз в полном составе смаковали утренний кофе.
— Это правда?! — словно буря, залетела внутрь и, расставив руки оперлась на стол Сурикова.
Все затихли, словно перед смертоносным ураганом.
— Лучше выйдем, здесь не место!
— Нет! — изо всех сил крикнула. — Именно здесь и именно сейчас!
Ситуация парализовала присутствующих. Никто не имел силы сдвинуться с места.
Суриков гордо молчал и бесстрашно смотрел в глаза обиженной любовницы. По-своему её понимал: угасающая молодость, утраченное счастье материнства. Но ведь он никогда и ничего не обещал. Те, что их годами считали почти супружеской парой, — её заслуга, не его!
Все поняла…
Его молчание красноречивее самых громких слов.
Острыми когтями впилась в сердце страшная правда.
Он снова обманул! Предал! Уничтожил! Растоптал чувства и вытер ноги!
Ледяной его взгляд свидетельствует, что ни о чем не жалеет!
— Пусть Бог накажет тебе, Суриков! – одним махом смела с его стола все бумаги взбешенная Елена. — Чтобы она любила тебя так, как ты меня! Предавала, обманывала! Чтобы не видела в тебе мужа! Чтоб ты страдал! Ненавижу тебя! — словно ошпаренная, выскочила из кабинета и помчалась по лестнице на улицу…
Страшный скандал заставил выйти в коридор не только персонал, но и больных.
– Все таки не услышал меня… – недовольно покачала головой психолог Влада, наблюдая неприятную картину…

***
Алексей вышел из больницы, когда почти стемнело. Пришлось задержаться. Неожиданно на «скорой» привезли больного, понадобилась неотложная операция, к тому же сложная. Заняла несколько часов.
— Зажигалка есть? — неожиданно услышал за спиной, не дойдя несколько шагов до своего авто.
Он обернулся и увидел трех мужчин с железными дубинками в руках.
— Подозреваю, что зажигалка не поможет – многозначительно глянув на стальные палки Суриков.
Успокаивало только, что машина стояла в освещенном месте. Вряд ли осмелятся бить перед больницей. Похоже, просто напугать хотят. Но зачем?
Но не успел подумать, как почувствовал страшную боль в ногах, от которой упал на землю, и еще несколько мощных ударов по спине. Замахнулись и на голову, но женские крики заставили хулиганов убежать.
К счастью, Кузьмин еще был на работе.
— Быстро в операционную! — сразу скомандовал дежурному персоналу. — Я сам буду осматривать. И врача из реанимации пригласите. Немедленно!
Алексей был без сознания. Болевой шок выключил сознание.
Очнулся уже утром, на больничной койке, в палате.
Алексей Анатольевич сидел рядом, держал его руку и считал пульс.
— Ну, как себя чувствуешь? — поинтересовался вместо приветствия.
— Непривычно – проговорил Суриков, вздохнув. — Столько лет провел у кроватей, что, наконец, сам теперь на одной из них оказался. Что со мной?
— Ушиб позвоночника и мягких тканей нижних конечностей. Хорошо, что удары не пришлись на колени… Тогда инвалидности точно не избежать.
— А хребет? — заметно заволновался.
— Есть гематома. Но мы ее не трогали. Понаблюдаем. Может, рассосется. Жить будешь, — похлопал руку товарища.
— Ясно, — вздохнул Алексей.
— Приходил следователь, — осторожно начал Кузьмин. — Но я его не пустил. Сказав, что тебе прооперировали, поэтому до завтра никаких разговоров. На самом деле хочу первым услышать: кого подозреваешь?
— Наш персонал тоже думает, что была операция? – вопросом на вопрос ответил Суриков.
— Из наших людей в операционной был я и врачи из реанимации. А что?
— Есть мысли… — нахмурился Алексей. — Да озвучивать их не буду. А еще… – пронзительно взглянул на друга, — есть идея. Хочу увидеть настоящие лица некоторых людей. Поможешь? — Глаза его хитро заблестели.
— Уверен? — искоса посмотрел на друга Андрей Анатольевич. Иногда люди сожалеют, когда видят настоящие лица близких. Не разочаруешься?
— Нет, — уверенно ответил. — Думаю, ответы знаю наперед. Но убедиться не помешает. – решительно заявил Суриков.
— Ладно, — поднялся Кузьмин. — Выздоравливай. Ты мне здоровый нужен.
На выходе из палаты в дверях столкнулся с Еленой.
— Э! Куда? — строго остановил женщину, пытавшуюся пройти внутрь. — А ну назад! — К нему нельзя! Категорически запрещаю!
— Я только что услышала… — донесся до Алексея схваченный голос Елены. — Как он? Говорят, оперировали…
– Зайдем в мой кабинет, — серьезно предложил руководитель.
— Садись! — показав на стул, когда вошли. — Операция очень сложная была. Позвоночник… — произнес, подчеркнув слово «очень».
— Что значит — «очень сложная»? — заметно занервничала Елена.
– Ты прости Алексея, — поднялся и подошел к окну. Такие вещи предпочитал спиной к собеседнице говорить. — Думаю … Теперь будешь ему нужна как воздух…
— У него действительно что-то серьезное? — почувствовала неладное бывшая любовница.
— Ты ведь любишь его, правда? — не оборачиваясь, прямо спросил, Андрей Анатольевич. — А любовь не пропадает. Она или… — не договорив, повернулся и пронзил ее острым взглядом.
— Не тяните. — В голосе женщины послышалось раздражение. — Он будет инвалидом? Это хотите сказать?
— Ты медик, — подтвердил её слова Кузьмин. — Что тебе объяснять? Алексей не чувствует ног. И уже никогда не почувствует, — твердо заявил, наблюдая за лицом Елены. — Сама понимаешь: не ходячий калека с малым ребенком на руках…
— А молодая нянька что? — иронично скривилась Елена
— Как он её будет содержать? — сочувственно вздохнул Кузьмин. — На пенсию по инвалидности? Совсем другое дело — ты. Медработник, да и любишь столько лет… — хитро прищурился.
— Только… — не могла найти слов ошарашенная Елена — Вы уверены, что … никогда?
— Никогда! — твердо произнес Андрей Анатольевич. — Он это и сам понимает, ведь не музыкант и не водитель маршрутки, а хирург.
Воцарилась тишина.
Елена не шевелилась, словно что-то переосмысливала.
– Сочувствую, — жалостливо прошептал Кузьмин. — Тебе не позавидуешь.
– Мне пора, – вскочила со стула. — Много работы.- старалась как можно скорее покинуть кабинет начальника.
— Понимаю и не задерживаю… — сведя брови, удовлетворенно откинулся на спинку кожаного кресла — Одна просьба, — остановил её почти на выходе. — Не тревожь Алексея сегодня. У него депрессивное состояние. Сама знаешь, как это бывает. У вас жизнь впереди. Еще наговоритесь.
– Я и не собиралась, — пожала плечами. — Пусть оправится от шока, примет жестокую реальность, а потом уже…
Но оказавшись в коридоре, мигом побежала к нужной палате. Тихонько приоткрыла дверь.
Лежит. Глаза закрыты. Интересно, спит или только делает вид?
Осторожно зашла. Приблизилась к кровати. Алексей открыл глаза.
— Я слышала, ты не будешь ходить. – холодно произнесла Елена. — Не думала, что Бог так быстро отреагирует на мои слова, – злорадно улыбнулась и посмотрела на неподвижные ноги Сурикова.
Он молча смотрел в бледно-серые со стеклянным отблеском глаза бывшей любовницы. На его лице не шевельнулся ни один мускул.
— Кузьмин говорит, твоя молодая красавица не выйдет замуж за калеку. Зачем ты ей нужен? Думаю, он прав. До сих пор нянчилась с ребенком, потому что сердце завоевывала, а теперь… – криво улыбнулась. — Мне тебе даже не жалко, — выпалила ему прямо в лицо, думая, что кинжал в сердце вонзила. — Небо каждому воздает. Я еще свое одиночество переживу и замуж выйду, а ты… — снова смерила взглядом его ноги. – Сомневаюсь! — бросив взгляд через плечо, вышла из палаты, громко хлопнув дверью.
Кузьмин позвонил днем Кристине. Объяснил, что произошло непоправимое.
Через несколько минут девушка примчалась в больницу.
— Где он? — превозмогая невероятное волнение, ворвалась в кабинет заведующего отделением.
— Успокойтесь, — поднялся навстречу Андрей Анатольевич. — Садитесь.
– Нет, нет. — даже не взглянула на предложенный стул. — Отведите меня к Алексею Викторовичу. Хочу увидеть его.
— Точно? — серьезно прищурился Кузьмин. — Он никогда не будет ходить…
– Не тяните, прошу, — умоляла Кристина. — Ему поддержка нужна. Отведите.
— Так вы его любите? — провоцировал на откровенность опытный врач.
– Не знаю, что такое любовь, – честно ответила девушка. — Испытываю к этому человеку глубокую симпатию и безграничную нежность. А еще … — на мгновение задумалась. — Я нужна ему. Ему и … Алине…
– Пойдем! – облегченно вздохнул Кузьмин, словно Кристина сдала сложнейший экзамен.
— Подождите! — попросил, когда дошли до нужной двери. — Сначала я.
Несколько минут в коридоре показались ей вечностью. Она ходила из стороны в сторону, не в состоянии устоять на месте. Вдруг остановилась, словно её током ударило.
Духи! Знакомый запах! Точно!
Словно только что скошенная трава!
Резко повернулась и увидела черноволосую женщину со странными, словно прозрачно-стеклянными, глазами. Медленно приближалась. Неспешно прошла мимо Кристины, смерив ее насмешливым взглядом.
— Можете зайти! — вдруг услышала голос Кузьмина. – Пожалуйста! – показал на дверь.
— Спасибо! — уверенно вошла в палату.
Алексей лежал на спине, повернув голову к окну, словно не желал её видеть.
– Я все знаю! – сочувственно прошептала и хотела коснуться его руки, но Суриков резко отхватил её.
— Чего пришла? — холодно произнес, словно ледяными клыками в самую душу впился.
— Зачем Вы так говорите? — горько проглотила обиду, непослушным комком подступившую к горлу.
— Не начинай. – Лицо Алексея перекосилось от злости. — Не надо, потому что сейчас сам заплачу. Я не люблю тебя! — свирепо посмотрел на её влажные глаза. — Согласился жениться только ради дочери. А теперь… — снова отвернулся. — Иди прочь!
– Если отталкиваешь меня только ради того, чтобы не обрекать на жизнь с инвалидом, потом никогда себе этого не простишь!- проговорила, еле сдерживая эмоции.
— А если нет? — снова резко посмотрел в её заплаканные глаза. — Если и вправду ничего не чувствую? Лишь воспользовался твоей наивностью и добротой.
— А к кому чувствуешь? К той черноволосой женщине со странными глазами? – выпалила, из последних сил сдерживая рыдания. — Я только что в коридоре видела. Она тебе нужна?
Алексей оцепенел. Кристина знает? Откуда? Неужели Елена…
Молчал. Нечего было ответить.
Не выдержала. Резко повернулась, чтобы уйти. Но Суриков успел ухватить её за руку.
— Подожди! — испуганно крикнул. — Прости! Не уходи!
Девушка застыла на месте, но не обернулась. Она уже не могла сдерживать эмоций. Слезы обильно катились по щекам. Тело дрожало от перенапряжения.
– Я люблю тебя! – с невероятной теплотой признался. — Ни одну женщину так не любил. Клянусь. Может, потому, что и не женщина ты вовсе… – слегка потянул к себе. — Маленькая девочка с большим сердцем. Особенная девочка, как будто не из этой вселенной. Не бросишь меня?
Свободной дрожащей рукой Кристина размазала слезы по лицу. Медленно повернулась. Посмотрела на Алексея. В его глазах было столько тепла, нежности и любви, что все поняла: врал, будто ничего не чувствовал, жалел её.
— Не предашь? – спросил, невольно вспомнив слова Елены.
Кристина с болью посмотрела на Сурикова и просто отрицательно покачала головой, не в состоянии вымолвить и слова.
– Тогда поцелуй! – удовлетворенно улыбнулся и хитро прищурил глаза.
Кристина на мгновение заколебалась. Потом взглянула на его уста, наклонилась и робко, легонько коснулась. Алексей воспользовался случаем: крепко обнял и пылко припал к сладко-медовым, мокрым от слез губам…

***

Прошла неделя.
Суриков впервые поднялся с кровати и попытался пройтись, не пользуясь костылями. Спину перевязал крепким бандажом. Осторожно ступая, шаг за шагом преодолевал немалый больничный коридор.
Вдруг услышал страшный звон, словно что-то упало и разбилось о бетонную поверхность. Поднял голову — и в нескольких шагах перед собой увидел ошарашенную Елену.
Она мигом все поняла. Снова обманул. Почувствовала, как ноги подломились. Так и свалилась бы на землю, если бы не руки Николая Федоровича Попова, хирурга 1 отделения.
— Осторожнее, — подхватил потрясенную увиденным женщину. — А вам, Суриков, кто разрешал с постели приподниматься? — сердито буркнул на Алексея. — Насколько мне известно, Андрей Анатольевич приказал лежать не меньше двух недель.
Елену снова обожгла реальность. Так Попов тоже знал правду? Наверное, все знали — и насмехались над ней.
– Зайдите в палату, – спокойно, но категорично приказал Алексею. — Сейчас вы не врач, а пациент, – толерантно напомнил.
– Не знаю, как у вас, коллега, – широко улыбнулся Суриков, – меня пациенты никогда не слушаются, – не реагируя на замечание, продолжил свой путь к кабинету заведующего.
— Правильно. У непослушного хирурга – непослушные пациенты, – попытался пошутить Николай Федорович.
* * *
Каждый день после тихого часа Кристина приходила в больницу проведать Алексея. Алину оставляла с Татьяной Сухановой, на помощь лучшей подруги могла надеяться в любое время суток. Это спасало.
— Ты не поверишь – зашла в палату и, не поднимая головы, хотела рассказать Алексею счастливую новость о том, как вчера Алина впервые назвала её мамой, – наша Али… – вдруг запнулась и онемела.
Увидев пустую кровать … Почувствовала, как сердце больно сжалось в груди, руки выпустили пакет, из которого посыпались яблоки и гулко покатились по полу. Глаза налились слезами.
– Нет, – бессильно прошептала дрожащими губами. — Нет, нет…
Лихорадочно вытирая слезы, рванула к выходу. С разбегу распахнула дверь и чуть не прибила ей хирурга Попова, который только что накапал Елене успокоительного и отстранил от работы до вечера.
— Да чтоб ты долго жила! — сердито крикнул Николай Федорович и, вздыхая от облегчения, что остался невредимым, почесал затылок. — Суриков, черти бы тебя взяли с твоими женщинами. Вывел из строя все. Ну-ну — искренне засмеялся, обнаруживая, как Кристина за мгновение увидела Алексея на своих двоих.
Держась за грудь, влетела в кабинет Кузьмина.
Андрей Анатольевич сидел в кресле за широким столом. Напротив Алексей. Он … стоял!
Несколько секунд длилась непонятная тишина.
— Как? — словно рыба без воды, беззвучно поворошила губами девушка.
Суриков радостно улыбнулся и шагнул навстречу.
— Ну, молодежь, — поднялся со своего места Кузьмин. — Оставляю вас. Алексей объясни будущей жене, как ты так быстро выздоровел, – и весело подмигнул другу.
* * *
По гладкой загородной дороге неслась новенькая «Тойота». Впереди мелькали высокие деревья с разноцветными кронами. Из-под колес разлетался желтый ковер из опавших листьев. Золотая осень напоминала сказку.
— Может, остановимся, отдохнешь? — предложила Кристина.
Беспокоилась, Суриков больше часа за рулем, у него – больная спина.
— Все в порядке, — успокоил, не отрываясь от дороги. — Не чувствую усталости. Волнуешься? — взглянул на девушку.
— Зря ты поехал… — тяжко вздохнула.
— Хуже не будет, — мягко остановил её. — Нечего прятаться. Мы не дети. — Снова сосредоточился на дороге.
Кристина и Алексей ехали к её родителям – сообщить о свадьбе. Девушка была уверена, что её решение не понравится матери, поэтому Алину оставили с Таней. О своей работе Кристина призналась родителям по телефону. Не любила скрывать правду. Не то воспитание. Тогда мама промолчала. Однако сегодня … Боялась даже думать о реакции родителей. Да еще и Алексей… Не отпустил одну. Настоял, чтобы поехали вместе.
Наконец подъехали к дому. Зашли во двор. Тихо.
— Мам… – осторожно позвала Кристина. – Пап…
— Дочка,- послышался радостный женский голос из-за дома. — Милая, ты приехала. А почему не предупредила… — вдруг замолчала, увидев Алексея. На её приветливом солнечном лице набежала черная туча.
Воцарилась тишина. Никто не решался её нарушить.
– Добрый день, — медленно подошел к гостям отец и молча, подал руку Алексею. — Заходите в дом, — серьезно произнес.
Суриков чувствовал себя как школьник на экзамене. Одно неосторожное слово может стоить ему жены. Осознавал всю серьезность ситуации.
Очевидно, родители Кристины догадывались, о чем пойдет речь.
– Я приехал, чтобы просить руки вашей дочери, — первым начал нелегкий разговор Алексей, когда сели за стол. — Понимаю … У меня непростое прошлое…
Не мог найти нужных слов. Ждал, что мать начнет ругать дочь еще на пороге, а она как-то холодно молчала, допекая будущего зятя тяжелым взглядом.
— А где ребенок? — горько вздохнув, как-то через силу отозвалась Валентина Ивановна — мать Кристины. — Почему её с собой не взяли?
— Это не тот разговор, чтобы… — хотел объяснить Суриков, но мать перебила его.
— Хочу поговорить с дочкой сама.
Алексей взглянул на Кристину. Девушка безропотно опустила голову, давая понять, что слово матери в этом доме — закон. Мужчины поднялись и вышли во двор.
— Вижу, ты уже решила все сама — ровным голосом, без лишних эмоций начала мама, оставшись наедине с дочерью. — Хорошо подумала? Ведь ребенок не развлечение на выходные или праздники. Это двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Не на год или два — на всю жизнь, какой бы самостоятельной она ни стала. Именно ты будешь с ней во время болезней, в тяжелые минуты подросткового периода. Когда ей не понравится твое решение — ты готова услышать, что ты не мать? Когда оттолкнет и скажет, что ты в том доме – никто…
— Мама, — не поднимая глаз, сдержанно, но решительно сказала Кристина. — Я все взвесила. Действую по зову сердца. Воспринимаю Алину как собственную кровь. Люблю её безоговорочно, просто так, без каких-либо «но» или «если бы». Даже если у нее будет сложный подростковый период – верю, что успею заложить в её сознания той фундамент, который некогда, при необходимости, поможет все преодолеть. Окутаю любовью, теплотой, доверием. Я уже приняла её. Недавно она назвала меня мамой. Ощущения, что тогда охватили, словами не передать. Это невероятная радость, дающая крылья, способная оторвать от Земли… Она не чужой ребенок, она ждет меня каждый день. Во её глазках читаю невыразимую благодарность за то, что чувствую себя защищенной. Как бы ни любил её отец маму он не заменить.
— Отец … — горько скривилась Валентина Ивановна. — Отец это тот как раз хорошо заботится о ребенке… Недаром тебе в вечные няньки зовет.
– Я и не надеялась, что поймешь, — медленно поднялась из-за стола Кристина.
Мать, молча, смахнула непрошеную слезу.
Дочь подошла, обняла родную, нежно погладила седые волосы, что выбились из-под платка.
— Прости, — поцеловала в морщинистую щеку. — Совсем не хотела тебя обидеть… – Кристина ласково посмотрела во влажные материнские глаза и улыбнулась сквозь слезы.
— Я благословляю твой брак, дочка, — плача, поцеловала его мама. — Господи, какая же ты взрослая. Ответственная. Такая самоотверженная. Тяжело тебе будет в жизни, ой как тяжело…
— Как думаете? — не выдержал Алексей и обратился к отцу, когда они ждали во дворе, сидя на лавке под окном. — Там все в порядке? — робко кивнув на дверь.
– Та-ак, – спокойно протянул старый Егор Васильевич, — благословляет Кристину.
— Думаете? — не мог поверить Суриков.
У него от волнения сердце уже сто раз выскочило и вернулось в тело, а оказывается, все так просто? Без шума и ссор?
«В самом деле, — вдруг подумав. — Разве могло быть иначе? Ведь именно эти люди воспитали Кристину чуткой и ответственной девушкой».
На крыльце появились Валентина Ивановна с Кристиной.
Заметно волнуясь, Суриков поднялся со скамейки.
— В следующий раз привезите девочку, — глотая слезы, сказала мать Кристины — Алина, кажется? Хочу с ней познакомиться. Да и здесь лучше, чем в городе: воздух свежий, фрукты, овощи, трава зеленая… Пусть знает свою бабушку.
– Обязательно, – обнял Валентину Ивановну будущий зять и облегченно улыбнулся. Потом пожал руку отцу.
Довольными и уставшими возвращались в город Кристина и Алексей.
Их брак благословили родные люди.
Впереди счастливая семейная жизнь…

источник