Я вжалась в угол комнаты и поспешно закрыла уши ладонями. В соседней комнате творился настоящий хаос: сначала гремела посуда, разбивающаяся о стены, потом послышались крики родителей. Они в очередной раз ругались. Я уже и не знаю из-за чего на этот раз. Возможно, мама злилась, что папа опять стал выпивать. А может быть, виной всему то, что мама привела домой какого-то неизвестного мне мужчину. Вообще-то, в последнее время он был частым гостем в нашем доме, но я так и не смогла с ним познакомиться — мама строго настрого запрещала мне выходить из комнаты, когда он приходил.
С каждой минутой крики становились все громче, так что я больше не могла их терпеть. Ни ладони, ни подушка на голове не помогали мне хотя бы на одну минуту погрузиться в тишину. Жили мы на первом этаже, так что я без особого труда могла вылезти в окно и прогуляться на улице, пока родители не успокоятся.
— Как же я тебя ненавижу! Ты испортил мне жизнь! — кричала мама.
— Это я тебе жизнь испортил? — язык отца заплетался от выпитого алкоголя, но он не прекращал кричать. — Это ты во всем виновата! Забеременела, заставила меня жениться на тебе. Чего сейчас хочешь?
Дальше слушать я не стала — высунулась в окно и прыгнула вниз. Было невысоко, но нога все равно немного болела. На улице еще светило солнышко, но дул прохладный ветер. Посильнее укутавшись в свой старенький свитер, я зашагала прочь от дома. Сердце бешено билось в груди — по правде говоря, мне было страшно, что родители зайдут в комнату до моего возвращения. Мне всего девять лет, так что выходить из дома без их разрешения мне нельзя. Только вот даже под угрозой быть отруганной, я готова была вновь повторить этот маленький трюк. Это куда лучше, чем слушать крики родителей.
Погруженная в свои мысли, я и не заметила, как врезалась во что-то большое. Я подняла заплаканные глаза наверх и встретилась взглядом с незнакомым мужчиной. Его темная борода и татуировки, которыми была покрыта добрая часть кожи рук, напугали меня. Кажется, именно о таких подозрительных мужчинах нас предупреждали в школе. Я готова была броситься бежать, но что-то в его взгляде остановило меня от бегства. У него очень добрые глаза, буквально излучающие свет, несмотря на то, что они практически черного цвета.
— Извините, пожалуйста! — воскликнула я.
— Ничего страшного. Сам виноват, нужно по сторонам смотреть, — на лице его растянулась улыбка.
— Паша, что там у тебя? — раздался позади мужчины звонкий голос.
Так я и познакомилась с ней. Это была молодая женщина небольшого роста, ее светлые волосы аккуратными локонами падали на плечи, а зеленые глаза, обрамленные густыми ресницами, отображали все самое светлое, что есть в нашем мире. Она подошла к мужчине с татуировками, а тот, в свою очередь, приобнял ее.
— Я чуть не сбил с ног юную леди.
Я удивленно хлопала глазами. Эти люди были такими разными, но вместе смотрелись весьма гармонично.
— Тебе стоит быть более аккуратным, — женщина перевела взгляд на меня. — Ты в порядке?
Растерянно киваю, не в силах выдавить из себя и одно слово. Я всегда смущалась, когда представлялась возможность поговорить со взрослыми людьми, которых я ко всему прочему совсем не знаю. Незнакомка улыбается, обнажая белые, ровные зубы, а я, совсем того нехотя, сравниваю ее со своей мамой. Моя мама красивая, но эта женщина…Она выглядит как актрисы фильмов, что любят смотреть мои родители. Очень красивая. А от мужчины совсем не пахнет алкоголем, в отличие от папы.
— Держи, — женщина протягивает мне шоколадку, а я поспешно отказываюсь, хоть рот и наполняется слюной.
Родители редко покупают домой сладости. Мама говорит, что это вредно, а отец считает это лишней тратой денег, которых в нашей семье и так не водится. Папе приходится часто менять место работы — ото всюду его выгоняют. Только вот светловолосая женщина все равно сует шоколадку в мой карман.
— А сейчас, — она бьет мужчину по плечу. — Нам пора дальше перетаскивать вещи, иначе будем заниматься этим всю ночь.
Домой я возвращалась в приподнятом настроении. Шоколадка в кармане спортивных штанов, заставляла меня улыбаться. До этого я лишь раз пробовала такую и была в полном восторге.
— Где ты была? — раздался грозный голос, когда я залезла в комнату через окно.
Мама сидела на кровати и прожигала меня взглядом.
— Я…я просто гуляла. Прости, пожалуйста.
Мама схватила меня за ухо и больно потянула его вверх. Я даже не пискнула — знала, что это лишь сильнее разозлит ее. Она повела меня в зал, где на старом диване с дырами от старости и сигарет, лежал папа и смотрел телевизор. На полу рядом с ним стояло пару бутылок пива.
— Вся в тебя пошла! Наша дочка вылезла в окно и шастала по улице без разрешения! Это, по-твоему, нормальное поведение?
Папа медленно приподнялся и посмотрел мне прямо в глаза. Ноги мои задрожали, а сама я с трудом сдерживала слезы. Ничем хорошим это не кончится. В прошлый раз мне пришлось больше двух недель ходить в школу в кофте с длинными рукавами, чтобы никто не заметил синяков.
— Кто разрешал тебе уходить? — процедил сквозь зубы отец.
Не знаю, сколько в тот вечер я простояла на горохе, утирая руками слезы и потирая голову — она болела от сильного отцовского подзатыльника. Возвращалась в комнату я на трясущихся ногах. Никто и слова мне не сказал, не попытался успокоить. Я сидела на кровати в своей комнате с красным от слез лицом, но все равно улыбнулась — в руках моих была подаренная незнакомой женщиной шоколадка. Она подтаяла за пару часов, но все равно осталась нереально вкусной. В ту ночь мне приснилась та женщина — фигура ее была освещена солнечными лучами, глаза искрились от счастья, а на лице сияла широкая улыбка.
— Больше не вздумай так делать! В следующий раз я сама займусь твоим воспитанием, тогда тебе точно несдобровать. Да и папа вчера тебя просто пожалел, знаешь ведь.
— Ага.
— Во сколько у тебя заканчиваются уроки?
— Как обычно. У нас родительское собрание, придешь? — с надеждой спросила я.
Мама о чем-то задумалась, а потом схватилась за телефон. Она быстро написала кому-то сообщение, а потом вновь принялась заплетать мне косичку. У нее никогда не получалось сделать ее ровной, но я все равно была рада этим пяти минутам, что мы проводили вместе.
— Нет, скажи, что я сильно занята или заболела. Я оставлю ключи под ковриком. Папа уехал в деревню на пару дней, а я вернусь поздно.
Я послушно кивнула, понимая, что нет никакого смысла задавать лишние вопросы. Живот предательский заурчал. Я нормально не ела уже два дня, если не считать шоколадку.
— Будем завтракать?
— Нет, продукты закончились. Я постараюсь оставить тебе что-нибудь, когда буду уходить.
— Ладно.
По дороге в школу я забежала к бабушке Свете. Эта добрая пенсионерка, что на старости лет осталась совершенно одна: муж давно умер, а дети разъехались по разным городам, устроили свои жизни вдали от родительского дома и не собирались возвращаться из-за матери. Дома у старушки пахло не только котами, но и свежеиспеченными пирогами.
— Я зашла проведать Пушка, — солгала я.
Каждый раз, когда голод заставлял меня сходить с ума, я проворачивала этот трюк с котом, которого сама год назад принесла бабушке Свете. Думаю, она прекрасно понимала, что прихожу я не только ради Пушка, но все же деликатно молчала об этом. Я старалась не приходить слишком часто, но когда забегала, меня всегда угощали горячим чаем и пирогами.
— Заходи, милая.
Вдоволь наевшись, я все же побежала в школу.
***
Я молча наблюдала за тем, как мои одноклассники покидают класс со своими родителями. Они весело рассказывали им о том, как сегодня проходили наши уроки, а некоторые извинялись за плохие оценки. На улице уже темнело, так что возвращаться домой одной мне было нежелательно по правилам школы. Кто-то обязательно должен был прийти за мной.
— Мама заберет тебя? — раздраженно спросила учительница.
Она уже хотела уйти, но не могла — я вновь стала единственным ребенком, за которым никто не пришел. Сначала женщина сочувственно относилась к моему положению, но сейчас это приводило ее в бешенство.
— Нет, у нее не получается. Я могу дойти до дома сама, здесь недалеко.
— Опять?! — учительница недовольно фыркнула. — Ладно, иди. Только аккуратнее.
Я медленно шагала по улице. Осень сменялась зимой, что значительно чувствовалось в последние дни. Теплой одежды у меня имелось мало, да и ее добрая часть уже была мне не по размеру. Я куталась в шарф, но и он не был достаточно теплым для того, чтобы согреть меня.
— Привет, — раздалось за спиной.
Я обернулась и свет, исходящий от вчерашней незнакомки, снова ослепил меня. От ее улыбки мне на пару секунд стало тепло, пока холод вновь не схватил меня своими ледяными лапами.
— Здравствуйте.
— Тебе не холодно? Куртка совсем тонкая, а погода так себе.
Я качнула головой, хоть это и было ложью. Сейчас я бы точно не отказалась от горячего чая и пледа.
— Слушай, где здесь магазин? Я уже минут двадцать пытаюсь найти его, но безуспешно.
— Я могу вам показать, — вызвалась я.
— Родители ругаться не будут? Уже темнеет на улице.
— Нет, не будут.
Объяснить это чувство я была не в силах, но почему-то мне очень хотелось побыть с этой женщиной хотя бы пару минут. Никогда ранее я не встречала никого, кто казался бы мне настолько добрым и светлым человеком. Конечно, я понимала, что совсем не знаю ее, но на интуитивном уровне чувствовала, что не ошибаюсь в своих предположениях.
— Было бы чудно тогда! — обрадовалась она.
Аня разрешила обращаться к ней по имени. Они с мужем переехали в соседний дом только вчера и еще не освоились в новом районе. В магазине женщина провела от силы минут десять, а я осталась ждать ее на улице. За помощь она отблагодарила меня небольшим пакетом сладостей и фруктов. Глаза мои загорелись, когда Аня протянула мне угощения, хоть я и попыталась отказаться.
— Не нужно, спасибо. Вы лучше угостите своих детей, а я не буду.
В глазах женщины промелькнуло что-то отдаленно напоминающее тоску. Взгляд на секунду потух, а улыбка больше не украшала лицо. Продлилось это недолго, но я хорошо запомнила эту картину. А потом Аня вновь заулыбалась и протянула мне заветный пакет, содержимое которого манило меня.
— У нас с мужем нет детей, так что бери. Я специально для тебя купила, не обижай меня.
— Спасибо большое, — смущенно ответила я, прижимая к груди пакет.
Я спрятала сладости под кровать, чтобы родители ни в коем случае их не нашли. Сердце бешено стучало в груди от страха. Я понимала, что мама с папой не станут слушать меня, а просто накажут в очередной раз.
Дома было как-то слишком пусто. Чего-то не хватало, но я долго не могла сообразить чего именно. Вроде все оставалось на своих местах, но я сердцем чувствовала: что-то не так.
Папа должен был вернуться через два дня, а мама предупредила, что вернется ночью. Я тихонько зашла в их комнату — делать это мне было строго настрого запрещено, но раз уж дома я была одна…Я открыла комод, мысленно представляя, как буду делать макияж маминой косметикой. Ее у нее было много.
Рука моя застыла в воздухе над пустым шкафчиком. Косметики не было, да и остальных маминых вещей тоже. Я бросилась к другому шкафу, где должны висеть куртки: папины на месте, а из маминых осталась лишь одна старая, которую она давно не носит. Руки мои затряслись, в глазах застыли слезы. Куда она делась?
Я носилась по всей квартире, надеясь на то, что найду признаки того, что мама просто отлучилась до вечера. Однако ее вещей нигде не было. Все, чем она пользовалась на ежедневной основе, исчезло, как и сама мама. С глаз моих нескончаемым потоком лились слезы. Я все никак не могла успокоиться. Что теперь делать?
Выбежав на улицу, я кинулась куда глаза глядят, совершенно не смотря по сторонам. Уже около дороги меня резко потянули на себя, а по тому месту, на котором я должна была стоять, на всей скорости проехала большая черная машина. В ушах стоял звон, я все кругом расплывалось из-за слез. Сумев сфокусироваться, я встретилась взглядом с темными, практически черными глазами. На меня с ужасом смотрел муж Ани. Тот самый татуированный мужчина, что напугал меня вчера. Сейчас же он явно был напуган не меньше меня.
— Ты с ума сошла? — наконец-то пришел в себя он. — Родители не говорили, что нужно по сторонам смотреть, прежде чем дорогу переходить? Никогда больше так не делай!
Я вновь заглянула в его глаза и разрыдалась. Несмотря на то, что он казался мне весьма пугающим из-за бороды и татуировок, в голосе чувствовалось столько заботы и волнения, что мне стало не по себе.
— Что у тебя случилось? Ладно, пойдем, я проведу тебя до дома, а ты все мне расскажешь. Если захочешь, конечно. Я намерен побеседовать с твоими родителями. Это ненормально, что маленький ребенок в таком состоянии разгуливает вечером по улице в полном одиночестве и без должного присмотра.
— Не поговорите, — я утерла слезы рукавом кофты и шмыгнула носом.
— Почему это?
— Папа уехал, а мама…Мама куда-то делась. Я не знаю, куда она могла пропасть.
Мужчина устало вздохнул и потер глаза. Он, очевидно, не совсем понимал, что происходит. Мне не хотелось нагружать его лишними проблемами, но и опять оставаться одной в пустой квартире было страшно.
— Ладно, мы все равно пойдем в сторону дома, а там уже разберемся. Только больше не плачь. Хорошо? Обещаю, что за это угощу тебя шоколадкой, договорились?
Я неуверенно кивнула.
***
Аня и Паша долго пытались связаться с моими родителями. Я в это время сидела за столом в их светлой кухне и за обе щеки уплетала пюре с котлетами. В квартире приятно пахло свечами, которыми были уставлены полочки в гостиной и прихожей, а огромный букет роз придавал запах и кухне. Вокруг было так чисто и уютно, что я даже растерялась сначала. У нас дома такого порядка я не видела никогда. Даже когда мама убиралась, квартира казалась какой-то мрачной и грязной, что ли. Да и цветами там никогда не пахло.
— Мы не можем связаться с твоими родителями, — Аня ласково погладила меня по голове. — Может быть, мы можем обратиться к другим родственникам?
— Я и не знаю больше никого. У меня только мама и папа.
— А бабушек и дедушек нет?
— Нет, папины родители умерли давно, а с мамиными мы не общаемся.
Муж с женой переглянулись.
— И что же нам с тобой делать? Наверное, стоит позвонить в полицию.
Глаза мои округлились, когда я услышала это слово. Полиция вообще раньше часто приезжала к нам домой, но никогда ничем особо не помогала. Правда, однажды родителям пригрозили, что если повторится еще хоть один скандал — меня заберут в детский дом. Маму с папой это не остановило, но и полиция после того раза к нам больше не захаживала. Я вскочила со стула и схватила Аню за руку. В глазах моих опять стояли слезы.
— Пожалуйста, только не звоните в полицию! Прошу вас, не звоните! Они ведь меня заберут у родителей, в детский дом отвезут! Я не хочу в детский дом!
— Все хорошо, милая, все хорошо! Не нужно так волноваться, — женщина крепко обняла меня. — Не нужно плакать, мы не станем звонить в полицию.
Паша виновато прятал глаза. Я уверена, что он не хотел обижать или пугать меня, но в тот момент он определенно испытывал чувство вины за свои слова. Я же не держала на него обиду — он просто хотел помочь мне, но не знал как.
— А чья это игрушка? — спросила я у Ани, когда мы остались в гостиной одни. Паша решил немного прогуляться и одновременно с этим разрывал телефон моему отцу. — Вы говорили, что у вас нет детей.
Аня улыбнулась, но улыбка эта не была похожа на счастливую. Скорее наоборот, она была полна непонятной мне печали.
— Это моя игрушка. Мне ее подарила мама.
— Классно, мне вот мама редко что-то дарит. У нее много денег на косметику уходит. А вот папа в основном покупает себе попить. Ну это когда у него есть работа, конечно.
— Вон оно как… — задумчиво произнесла Аня.
— Ага, ну это ничего страшного. Можно ведь и без игрушек играться или со старыми! А где ваша мама сейчас?
— Этого я не знаю, мы уже давно не виделись.
— Как это?! — искренне удивилась я.
— Мой отец умер, когда я была еще совсем крохой, а мама отдала меня в детский дом. Все, что у меня осталось после нее — игрушка.
Я нервно сглотнула. Люди, выросшие в детском доме, представлялись мне совершенно другими: грубыми, злыми, невоспитанными. Так мне сирот описывали родители, пугая, что и я стану такой, если не прекращу баловаться и доставать их. Аня — она сама разрешила мне так себя называть, — была совсем другой.
— А ваш муж? Он тоже из детского дома?
Женщина кивнула.
— Там мы и познакомились. Мне было пять, когда я попала в детский дом, а его определили туда за два года до этого. Эта игрушка многое значит для меня.
В тот вечер до моих родителей дозвониться так и не удалось. Аня осталась со мной, чтобы я не находилась одна в пустой квартире. Папа объявился лишь через два дня. Он был вдребезги пьян и совершенно не понимал, что ему пытается объяснить Паша. Аня увела меня из квартиры, а ее муж целый день возился с моим отцом, всячески пытаясь привести его в чувство. Когда он окончательно отрезвел, я смогла вернуться домой. И хоть Аня с Пашей переживали за мою дальнейшую судьбу, я убедила их в том, что все будет в полном порядке.
— Значит, сбежала, — папа зло усмехнулся. — Решила, что может просто взять и бросить нас, да? Ну и как после этого мне стоит называть твою мамашу?
Во взгляде отца было столько ненависти…Прежде я никогда не видела таких злых глаз, да и потом тоже. С того дня отец не давал мне и дня покоя — меня наказывали за все. Всю ту злость, что он копил на мою маму, он срывал на мне. Тело мое было усыпано синяками, словно лавандовое поле в период цветения. Каждую ночь я плакала в подушку, прижимая к себе игрушечного слоника — эту игрушку мне подарили Паша с Аней, когда я находилась у них. Он был похож на того, которого хранила Аня, но больше.
После возвращения домой я редко виделась с ними. По правде говоря, я всеми силами старалась избегать их. Знала ведь, что хватит одной их доброй улыбки, чтобы из глаз моих брызнули слезы. Я бы вцепилась в них и попросила больше не бросать меня.
Во всяком случае, они всегда были рядом, когда я в них нуждалась. Спустя три месяца после того, как мама уехала со своим любовником, пьяный отец сломал мне руку. Как же они тогда переживали! Я пришла к ним в слезах и попросила отвезти меня в больницу.
— Это твой папа сделал? — спросил Паша. Его и без того черные глаза, потемнели от злости. Хватило бы одного моего слова для того, чтобы он разобрался с отцом.
— Нет, я упала. Перепрыгивала через ступеньки, чтобы быстрее спуститься вниз, и упала.
В том же году мой папа умер. Врачи назвали причиной «Алкогольное отравление». Я нашла его бездыханное тело на полу в гостиной. Эта картина преследовала меня еще долгие годы. Мать мою так и не нашли. Даже полиция не смогла с ней связаться, так что довольно скоро я попала в детский дом. Мне не было страшно — я знала, что здесь есть и хорошие дети. Такие, какими были маленькие Паша и Аня. Если они выросли добрыми и милосердными людьми, то и я смогу… А напоминаем для меня будет служить игрушечный слоник.
***
На лице моем сияла улыбка.
— Моя маленькая принцесса, — я с умилением и глубочайшей любовью смотрела на комочек счастья в моих руках. — Моя прекрасная доченька.
Хоть она и была еще совсем маленькой, но я уже видела, что Ульяна будет точной копией своего отца. Я положила малышку в кроватку и поправила платье. Сегодня мне исполняется двадцать один год. Я не сильно хотела праздновать, но муж настоял на том, чтобы мы собрались хотя бы узким семейным кругом. В дверь постучали, и я помчалась ее открывать.
— Мама, папа, вы рановато.
— Извини, нам не терпелось затискать свою внучку.
Паша и Аня вручили мне букет роз, крепко обняли и побежали в комнату к Ульяне. Я склонила голову набок и широко улыбнулась. Даже не знаю, что стало бы со мной, если бы эти двое не забрали меня из детского дома. Этим людям я обязана всем.
— Чего застыла? — Толик обнял меня со спины и поцеловал в висок. — Пойдем к твоим.
— Да, сейчас подойду.
Толик пошел в комнату, а я перевела взгляд на полочку, с которой на меня смотрел игрушечный слоник. Я ладонью утерла слезу, что скатилась по моей щеке, тряхнула головой и пошла вслед за мужем. Иногда люди, которые появляются в нашей жизни случайно, становятся источником нашего счастья.
Автор Дарья Миронова