Посмотрев на тёмные окна квартиры, Евгения ускорила шаг. Поскорее донести пакеты, умыться и успеть приготовить ужин – вот что сейчас надо!
Девушка задержалась у подъезда, никак не могла найти ключи, стояла, копалась, потом отошла к лавочке, поставила пакеты на облезлые доски, сняла сумку и стала обшаривать все карманы.
Тут в кустах кто–то зарычал.
Женька замерла. Он до смерти боялась собак. Даже от маленьких такс и пекинесов шарахалась, как от огромных тигров, а уж если они рычали на неё, то внутри всё холодело, становилось дурно. У подружки, Киры, был терьер. Женя ему очень нравилась, он кидался на неё, когда та приходила в гости, старался облизать её всю целиком, а Женя, зажмурившись, шепотом просила Киру убрать собаку…
— Брысь! — тихонько прошептала Женя, глядя на дрожащие ветки. — Уходи, я невкусная!
Кусты зашевелились ещё сильнее, на дорогу в золотую лужицу фонарного света вышел черно–серый, с седыми прядями в густой шерсти и застрявшими там же сухими листиками пёс. Он сел, серьезно глядя на Женьку, чуть–чуть порычал ещё, потом стал поскуливать.
— Чего? Ну чего тебе? Иди, я тебя боюсь. Уйди, пожалуйста! — прижав к груди руки, сипло попросила Женя. Пёс был явно беспородный, «дворовый мальчик», как называла их Женина бабушка, худой, какой–то обречённо–грустный. Он кивнул на пакеты, снова заскулил.
Женя дрожащей рукой вынула упаковку колбасы, показала собаке. Животное облизнулось.
— Я тебе это отдам, а ты меня не трогай, хорошо? — взмолилась Женя, чуть прошла вперед, положила угощение на асфальт.
Пёс опасливо огляделся, схватил зубами еду и утащил её в кусты.
— Ну вот и хорошо! Приятного аппетита! — со всё еще трепещущим сердцем кивнула Женя, схватила сумки и припустила к двери подъезда. Ключи тут же прыгнули в руку, и вот уже Женька спряталась от подозрительного пса за железными засовами.
Посмотрев еще из окошка на лестнице, не бегает ли собака по двору, Женя вызвала лифт.
— Ой, подождите! Меня подождите, пожалуйста! — крикнула вошедшая следом женщина. Кажется, она живёт на седьмом, у неё двое детей и муж–алкоголик.
Евгения послушно кивнула.
— Вы там, на улице, собаку не видели? Пристала ко мне, — задумчиво спросила Женя, пока ехали в лифте.
— Чёрно–серый, с проседью? — с готовностью ответила женщина. — Сейчас не видела, а вообще он уж тут с неделю ошивается, будто ждёт кого–то. Не замечали его что ли раньше?
— Я в командировке была, как раз десять дней… — устало ответила Женя.
— Да? А мне казалось, я вас видела, вы только перекрасились, тёмненькой стали… Хотя, перепутала я наверное! — поспешно отвернулась соседка и продолжила, гипнотизируя сменяющие друг друга цифры на табло. — Я спрашивала, может, кто держал, а потом выкинул собаку, ну бывают же и такие люди… — попутчица вздохнула, — но не наш это, точно! Пришлый какой–то… А позавчера его ваш муж прогонял, я из окошка видела. Прямо замахивался, топал, потом палку какую–то вытащил из–за забора, в пса стал тыкать, а тот отошёл и смотрит… Ваш–то поорал ещё, потом ушёл. А вы уже выходите?
Женя кивнула, попрощалась, встала перед дверью их с Вадиком квартиры. Сначала хотела позвонить, но потом решила открыть сама.
Не включая свет, Евгения ввалилась в прихожую, бросила на тумбочку ключи, споткнулась обо что–то, замерла. Чужой запах в квартире. Ну не запах, аромат, довольно приятный, духи… Такие есть у её начальницы. Но тут им не место. Надо будет спросить у Вадима, может вообще Жене мерещится…
Вадик… Женька съехалась с ним полгода назад. Они познакомились на туристическом маршруте в горах. Женя из Москвы, Вадим – из Балашихи, у них столько общего – любимые песни, группы, фильмы. Они одинаково смотрят на эту жизнь и одинаково не хотят торопить события. Свадьба, дети, семья со штампом в паспорте – это когда–то потом, а пока надо просто наслаждаться тем, что есть. Так по крайней мере уверял Вадик, и Женя его поддерживала. Она вообще дышать на него боялась.
— Это не любовь, девочка моя, это влюблённость. А когда пройдёт время, ты увидишь, что ничего особенного в нем нет! — качала головой мама Евгении, Тамара Фёдоровна. Вадим познакомился с ней, когда молодые люди решили съехаться.
Женщина считала, что не время ещё вместе ребятам жить, уговаривала дочь, ругалась, чуть не плакала, призывала на помощь супруга, но Женя, упрямая, своевольная Женя, выросшая в том времени, когда с экранов телевизора каждая вторая героиня рассказывает, как хорошо жить вместе, знающая «прописную истину» о том, что надо сначала «попробовать» быть вместе и тогда решить, твой ли это человек, села искать квартиру для аренды…
Евгения нашла двушку в спальном районе, хорошую, с новым ремонтом, с посудомоечной машиной и застеклённым балконом.
Вадиму всё очень понравилось, он тут же сам позвонил риелтору, договорился о подписании договора. Цена? Ну а что цена?.. «Как–нибудь наскребём!» — обнимая Женю, сказал он. — Главное, что мы теперь вместе, что одно целое».
Да, вот именно это «одно целое» Женю и подвело, подкупило. Она в парне растворялась полностью, без остатка, любила, тащила домой сумки с изысками, чтобы накормить посытнее да повкуснее, и пусть дорого, зато Вадику будет приятно…
Вадим устроился в Москве в автосервис. Он окончил колледж, неплохо разбирался в технике, говорил, что сам перебирал отцовский автомобиль, когда был подростком. Зарабатывал не особенно много, иногда даже обижался, что Женина зарплата выше.
— Мне неудобно, что ты платишь большую часть за съём, чем я, — расстроенно говорил он. — Но я обязательно выбьюсь в люди! Женька, слышишь?! Обязательно! И тогда мы полетим в Дубай, потом на Мальдивы, потом…
— Я на Байкал хочу… — мечтательно протянула Жека, забравшись на диванчик и пристроившись рядом с парнем.
— Ну на Байкал тоже поедем! — уверенно кивал Вадик, Женька млела от его шёпота, таяла…
Так и жили.
Евгению потихоньку продвигали по службе, стали посылать в командировки по другим городам, поручать консультации специалистов в новых филиалах фирмы.
— Да ты у меня теперь бизнес–вумен! — смеясь и снимая с Жени пальто, говорил Вадим. — Тебе очень идёт!
— Что идёт? — улыбалась она.
— Быть такой деловой, смелой, ты даже смотреть стала как–то царственно. Это заводит! Только духи поменяй, пожалуйста, от твоих у меня голова болит… Ну правда, Жека! Ну что ты обижаешься?! Хочешь, мы на выходных сходим, и ты выберешь себе новые, хорошие, а? — приподнимал брови парень.
— Эти тоже хорошие, это французские, Вадик. Ты просто не привык к ним ещё, — отворачивалась Женя.
— Они грубые, а тебе надо что–то утончённое, легкое. Нет, всё, в воскресенье ты идёшь в парфюмерный, покупаешь себе другие духи! Ты же моя звезда, Женька! Так что надо тебя баловать!..
И Женька опять покупалась на его комплименты…
За квартиру платила она. Решили так: Вадик отвечает за продукты и прочие расходы, а Женя – за оплату жилья. И договор был заключён на неё.
— Да ты что?! — смеялась Кира, Женина подруга. — Ты с мужиком живёшь, хату оплачиваешь, так он ещё и духи тебя просит сменить? Ну и как, купил?
— Что купил?
— «Шанель» он тебе купил? Ну или что там ему по носу пришлось?
— Нет. Он взял какой–то выгодный заказ, все выходные проработал. Я пробников набрала, привезла, он выбрал и…
— Чего? — Кира даже поперхнулась. — Он выбрал, как от тебя должно пахнуть? Жень, ты что, совсем ку–ку?!
— Ты просто не знаешь его, Кирюш. Он мой человек, я это чувствую. Так неужели в такой мелочи ему не уступлю?! Кстати, вот мои старые духи, не хочешь взять? — Женя вынула из сумочки флакончик. Подружка только мельком взглянула, охнула и закатила глаза.
— Беру без разговоров! Платить буду частями, но отдам всю сумму. Это же эксклюзив! Их уже и нет нигде! Женя, ну ты и простофиля…
— Я люблю его, Кир. Это превыше всего! — тихо объясняла Женя, замолкала и улыбалась…
Сегодня Евгения вернулась из очередной командировки. Она вчера целый день звонила Вадику, чтобы попросить встретить её в аэропорту, но он не отвечал, был недоступен. Ну и ладно, зато сюрприз будет, ведь он ждёт Женю только через три дня, а она, умница, сделала все дела быстро–быстро и прилетела к нему… Выйдя из метро, Женька накупила всяких вкусностей, готовой еды, чтобы посидели они с Вадькой, даже вина купила, своего любимого, испанского. От него чуть кружилась голова, становилось так легко, будто летишь…
Теперь надо быстро всё распаковать, накрыть на стол. Судя по тому, что во всех окошках темно, Вадима нет дома, наверное задержался на работе. Значит, есть время привести себя в порядок и встретить любимого во всей красе.
Женя наощупь повесила пальто, размяла шею. В самолёте у неё всегда начинала болеть голова, потом боль ползла по шее в спину. Таблетку бы принять, лечь и постараться уснуть, но не до этого сейчас! Само пройдёт!..
Так что там под ногу попалось?
Женя протянула руку, щелкнула выключателем. На полу, прямо рядом с ней, лежал сапог. Кожаный, высокий сапог с каблуком–шпилькой. Чуть подальше валялся второй. При свете стало заметно, что и куртка какая–то чужая висит на вешалке, вот почему было трудно Жене своё пальтишко пристроить. И Вадькина кожанка рядом, и его ботинки.
Женя бочком прошла по коридорчику, остановилась у двери их с Вадимом спальни, открыла. Из темноты слышались звуки чьего–то дыхания, ровного, спокойного. Женя открыла дверь пошире. Ну разве не догадывалась она, что там увидит? Да всё она поняла, просто уже, не имея обратного пути, шла вперед, как шагают несчастные пленные по доске, прикреплённой к борту корабля, а пираты тычут в свою жертву остриями клинков, смеются и ждут, когда приговорённый с криком упадёт в пасть к кружащим внизу акулам…
Сейчас и её, Женьку, акулы съедят, даже не подавятся… Ещё один шаг, движение, Женька включила свет, мельком рассмотрела сплетённые на кровати тела, валяющуюся на полу одежду, быстро развернулась и выбежала обратно в коридор, захлопнула дверь и часто–часто задышала.
Её рука почувствовала, как дергают дверную ручку с той стороны. Женя отошла. К ней вышел испуганный Вадим, стал что–то объяснять, одеваясь на ходу, хотел взять Женю за руку, а девушка только кивала, кивала, кивала… Вадик застегнул джинсы, пригладил волосы. Он сейчас всё объяснит, это просто подруга детства, они случайно… Он же был пьян, А она… А он…
Женя слушать не стала, оттолкнула парня, сунула ноги в кроссовки, схватила сумку, пальто, пнула ногой ненавистные сапоги так, что те вылетели из квартиры и ударились в соседскую дверь, потом, оглянувшись, спросила тихо:
— Неделю уже как ты пьян? Неделю она тут вместо меня, а ты говоришь, что это вышло случайно? Вадим, зачем? Почему ты не можешь сказать честно, что нашёл себе другую, что…
— А зачем ему это говорить? — из–за спины Вадима показалась лохматая женская голова. — Ты сама его сюда привезла, поселила в отдельной квартирке, кормишь, поишь, пылинки сдуваешь. Вадик, это же твоя мамочка, только в новом теле, да? — женщина рассмеялась. — И всё равно ты его не выгонишь.
— Почему? — переспросила Женя, вызывая лифт.
— Да потому что ты тряпка. Ой, Вадим, не надо затыкать мне рот! А что хватит?! Ты не выгонишь его, ты сама уходишь из собственной квартиры, ты бежишь вместо того, чтобы дать отпор. Вот я бы, если бы мы поменялись местами, оттаскала бы тебя за волосы, ты бы у меня уже катилась отсюда колбаской. А ты сама бежишь… Вы, столичные девочки, изголодавшиеся по любви, жалкие, вы не привыкли защищать себя, за вас всегда это делали другие. Вы слабые, холёные, верите в любовь же, да? Да вы дуууу…
Женька не дождалась лифта, кинулась вниз по лестнице, всхлипывая и вытирая слёзы рукой.
Быстрее! Быстрее вниз, на улицу, на воздух! Пусть только эта визгливая женщина замолчит!
Зачем она всё это говорит?! У них с Вадимом всё было так хорошо, Женя старалась, чтобы было идеально. А он… Он её предал…
Тяжело дыша, Женька вылетела из парадного, извинилась перед каким–то старичком, которого чуть не снесла дверью, потом, плача, кинулась по тротуару куда–то вперед, к огням широкой, шумной улицы, в толпу людей.
Смешаться, потеряться там, чтобы Вадик её не нашёл! Чтобы только не извинялся…
Женя всегда стеснялась, если перед ней извинялись, как будто на самом деле виновата она, а другие просто хотят её утешить.
— Глупая коза! — крикнула в окно гостья Вадима, потом грохнула створкой. Женя оглянулась, увидела за занавеской два силуэта. Кажется, Вадим махал Жене рукой…
Евгения не сразу заметила, что бежит с развязанными шнурками, пришлось остановиться, сеть на скамейку, отдышаться, привести себя в порядок. Женька наклонилась, быстро завязала шнурки, а когда подняла голову, увидела справа от себя того самого пса. Он сидел и смотрел на неё, будто всё знал и теперь виновато пожимал плечами.
— Ты опять? У меня больше ничего нет… — равнодушно пожала плечами Женя. — Иди домой! — попробовала скомандовать девушка, встала, зашагала по тротуару, стараясь не оглядываться. Пёс заставил её забыть о том, что она «глупая коза», отвлёк немного. И спасибо ему за это, но вот дальше ему с Женей не по пути!..
Евгения, застегнув куртку, пошла к скверу, где шумел фонтан и пел смелый городской соловей.
Парочки жались в темноту, где–то бренчали на гитаре.
Женя ушла на самую дальнюю дорожку, шла, ныла, причитала, шептала что–то, потом замолчала, чтобы перевести дыхание, услышала за спиной шуршание гравия. Кто–то шёл за ней.
Женька ускорилась, почти побежала. Мужские руки схватили её сзади, принялись шарить по телу, шептать слащавые пошлости. Женя хотела закричать, но рот зажала дурно пахнущая рука. Сумка упала на землю, её тут же подобрали, вытряхнули. Это Женя видела только краем глаза, мыча и кусаясь…
Не выкрутилась бы, но спасла собака. Она вцепилась в ногу обидчика, тот взвыл, Евгения вырвалась, подхватила свои пожитки, хотела бежать, но замерла. Блеснуло что–то холодное рядом.
— Ко мне! — закричала Женя. — Бежим!
Пёс послушно разжал челюсти, припустил за новой хозяйкой так быстро, как только мог.
Девушка остановилась только на другом конце сквера, плюхнулась на лавку, переводя дыхание.
Пёс будто этого и ждал, подошёл к ней, сел рядом.
Женька опять вся подобралась, замерла, а собака нежно, очень–очень аккуратно вдруг потянулась и лизнула её коленку.
— Эй, ты чего? Бедолага… Спасибо тебе… — Женя чуть отодвинулась, но дворняга потянулась опять, лизнула её руку.
— Женщина! Собаку попридержите! — крикнул какой–то мужчина, ведя на поводке молоденького, игривого, любопытного йорка. — Не знаете, что ли, что без поводка и намордника гулять нельзя?! У вас большая собака, заводят, кого попало, ни ума, ни совести! Небось дрессировать не пробовали? Да у неё вон пена изо рта! Держите своего пса!
Мужчина, взяв на руки своего щенка, презрительно осмотрел седого приблудного Жениного друга, быстро прошёл мимо, недовольно шепча.
— Феофан привит и совершенно не опасен! — вдруг обидевшись за дворнягу, крикнула вслед мужчине Евгения. — А у вас тоже намордника нет! Мы не кусаемся, а вы кусаетесь! И идите лучше по своим делам!
Мужчина хотел что–то возразить, но Феня гавкнул, чем отбил всякую охоту вступать в дискуссии…
Феофану его новое имя будто бы понравилось, он завилял хвостом, стал тыкаться в Женькину ногу холодным, влажным носом. Девушка видела, как раздуваются его ноздри, как дрожат волоски на морде.
— Что, красиво я тебя назвала? Ну давай Феофаном ты будешь для официальных случаев, а для своих – просто Феня, хорошо? Феня — очень же уютно звучит, правда?
Пёс пожал плечами, если они, четвероногие, вообще могут это делать.
— Ну вот и славно. А меня Вадик обманул… — вдруг скривилась Женька, всхлипнула. — Я так спешила, чтобы приехать пораньше, а он… Я зашла, он там… И его эта сказала, что я глупая… Ууууу…
Женя заплакала, потом, вытерев лицо носовым платком, вынула из сумки сигарету, хотела закурить.
Феня зарычал. Женя уронила зажигалку на землю. Пёс тут же отбросил её лапой. Сигареты – это плохо, это очень больно! Прежняя хозяйка, та, что жила теперь с Женькиным Вадимом и к которой сначала, тоже по глупости, по своей наивной собачьей верности, прибежал Феня, любила тушить красный огонёк на конце дымящейся палочки о его шкурку. Это причиняло боль, но Феня никак не мог решиться укусить злую руку, она же ЕЁ, хозяйкина…
Но теперь внутри как будто всё перевернули, вымыли, вычистили, разрешили, дали команду любить другую. И Феофан будет делать это ещё сильнее, чем было с прежней!
Собака рыкнула, выставила передние лапы.
— Нельзя? Но мне так хочется, меня трясёт всю, надо хоть нервы успокоить… — Женя поймала себя на том, что оправдывается перед псом, вздохнула, закрыв глаза. Нет, она точно с ума сошла…
Фенька не унимался, ворчал и дергал хвостом.
— Ладно, раз ты так просишь… Вадик тоже мне указывал, что надо делать, а что нет… Кира, это подруга моя, — пояснила Женя внимательно слушающему её Фене, — предупреждала, что нехороший он, Вадик… А я, — Женька булькнула губами, — понимаешь, ему верила… Думала, любовь у нас… Ошиблась… А ведь у меня, Феня, настоящей любви ещё не было. Пока учились, у девчонок в школе парни, а у меня учебники, репетиторы, олимпиады. В институте у всех романтика, у меня работа. Я, понимаешь, даже боялась, что с кем–то сойдусь. Ну как – я, вся такая неказистая, и ОН — какой–то идеальный, будет со мной, что я ему скажу?.. Учительница про меня в школе говорила, что мне надо об уроках думать, с моей–то внешностью…
Феня вскочил, стал лаять. Женя зашикала на него.
— Женщина! Уведите собаку! Здесь нельзя лаять, здесь дети! Я сейчас полицию вызову! — заругалась на них женщина из палатки «Союзпечать». — Ишь, выгуливает она его, нашла место! Поводок где! На поводок возьми волкодава своего! Вот развели породы – уродец на уродце, а всё туда же, к людям ведут! — не унималась продавщица. На Женю и Феофана стали оборачиваться, нашлись те, кто остановился и поддакивал, твердя, что собакам тут не место.
Евгения сочувственно поглядела на волнующегося Феню, осторожно сняла с пальто пояс, нащупала на шее животного ошейник, привязала к нему поясок и повела Феню подальше от людей.
— И уйдём мы от них, уйдём! Ты не слушай, ты даже очень хороший! Просто у них стандарты… — уговаривала Женя псину, говорила и говорила, только бы не вспомнить опять то, что видела дома. Уговаривала так, как хотела бы, чтобы сказали ей – что она никакая не коза, она симпатичная, умная, очень–очень хорошая! — Мам, можно я к вам приеду? — набрала она номер матери.
— Жень… Ну мы ж на даче… Не знаю, по электричкам болтаться тебе сейчас надо ли?.. Жень, случилось что? — с тревогой спросила мама.
Женя представила, как она всё расскажет, как мать обязательно ввернёт: «А я тебе говорила!», как потом станет противно и стыдно, как в детстве… Нет уж…
— Нет, всё хорошо, просто думала с Вадиком на выходные к вам рвануть, но вспомнила, что нас в гости звали, извини! Завтра перезвоню!
Женя быстро сбросила звонок, зашагала по тротуару, забыв, что у неё в руке поводок. Пояс зацепился за столбик, Феня взвыл, Женька подпрыгнула и кинулась распутывать верёвку.
— Ну нет, раз уж мы с тобой вместе, то надо тебе настоящий поводок купить, удобный! — нахмурилась Женя, поискала глазами вывеску ближайшего зоомагазина.
Звякнул прикреплённый к двери колокольчик, Женя зашла в тёплое, душное помещение, погладила заворчавшего Феню.
За стеклом, в полутёмном вольере сидели нахохлившиеся кореллы, волнистики суетливо чистили перышки рядом; внизу бегали, как оглашенные, мышата, копалась в своём домике шиншилла.
Женя с Феней внимательно рассмотрели живность, потом их окликнул продавец.
— Через десять минут закрываемся, что вы хотели? — парень у кассы приветливо кивнул. — Подсказать?
— Да нам бы с Феней прикид помоднее… — кивнула на пса девушка. — В люди выходить стыдно, ни намордника, ни поводка… На поясе сейчас как–то не принято гулять… — пожала она плечами.
— Стыдно, говорите? Сколько лет собаке? — поинтересовался парень, стал что–то перебирать на вешалках.
— Феня не любит говорить о своём возрасте, но он пожилой, это я точно знаю, — доверительно прошептала, наклонившись через прилавок, Женя.
— Дворовый что ли? Решили усыновить? — с улыбкой кивнул на Феофана продавец, протянул Женьке шлейку. — Вот, ему так будет спокойнее. Вы бы его ветеринару показали, мало ли… А вообще, — выйдя к покупательнице и сев на корточки напротив пса, сказал паренёк, — раз он вас выбрал, значит серьезно всё… Вы не бросайте его, хорошо?
Женя кивнула. Она сейчас вообще не задумывалась, выбрали её или нет, и что будет дальше. Пережить бы то, что было недавно…
— Как назвали—то, говорите?
— Феофаном, — просто ответила Женя, кивнула, расплатилась за шлейку и ушла. Хороший парень этот продавец, но…Нет… Теперь никаких парней! Никаких мужчин в её жизни, ну, кроме Фени, конечно…
Вадим уже три раза звонил ей, потом стал писать сообщения.
Женька их не читала, отключила телефон.
Они с Феней брели не спеша по улице, вышли на набережную, зажмурились на миг от брызнувшего в глаза яркого света, проследили взглядом за проплывающим мимо теплоходом, под стеклянным куполом которого танцевали в красных платьях и с перьями на головах девушки.
— Банкет, Феня, это называется. У них корпоратив, — пояснила зачем–то Женя.
Пёс гавкнул пару раз, потом отвернулся.
— Правильно, не до веселья сейчас… — вздохнув, согласилась девушка. — Ну, пойдём дальше…
Они шли по краю дороги, вдоль гранитного бортика. Фонари на том берегу уходили длинными жёлто–красными факелами отражений прямо в воду, двоясь и путаясь в набежавшей от теплохода волне.
Феофан тут никогда не был. Он вообще нигде не был, гулял только вокруг дома, то и дело его дёргали за поводок, потом гаркали, чтобы шёл домой. А тут так просторно, широко, такие переплетения запахов, чувств, жизней…
У Феофана даже голова закружилась.
Женька с досадой вспомнила, как тут, на набережной, Вадим первый раз её поцеловал…
И опять полились слёзы. Как же так, а?! Как так можно? Ведь анекдотический случай получается: вернулась жена из командировки… Да и не жена вовсе, а так, сожительница… Глупая… Глупая… Ох, глупая…
— Девушка! Девушка, идите танцевать! — крикнули откуда–то с берега. Женька повернулась.
На дощатом настиле у самой воды пары разучивали шаги танго, одному пареньку подружки не досталось, он вел лишь воображаемую партнёршу.
Женька покачала головой, хотела уже уйти, но Феня вдруг встал как вкопанный, заворчал.
— Я не пойду танцевать! — упрямо потянула его Женька. — У меня трагедия, какие уж тут танцы!
Но Феня был другого мнения, выражая это строгим рыком.
Девушка опасливо посмотрела на своего новоявленного питомца, вздохнула и, вдруг сбежав по идущей полукругом вниз лестнице, встала перед танцором.
Феня улегся в сторонке, играя хвостом.
— Итак… — партнёр подхватил Женю, уверенно повёл, подстраиваясь под ритм танго, под Женю, под её уставшие ноги.
Евгения в детстве занималась в хореографической студии, сами собой вспомнились шаги…
— Почему ты плачешь? — вдруг спросил парень. — Ты очень хорошо танцуешь, правда! Что–то случилось? Ты одна тут гуляешь, грустная…
Женька скривила губы, отвернулась, пожала плечами.
Парень понимающе кивнул. Феня сверлил его взглядом, будто чего–то ждал.
— Почему одна?! Я с Феофаном! — опомнилась Женька, развернулась и, вдруг улыбнувшись, спросила:
— А «Самбу» слабо?
— Почему же… Нет. Ребят, давайте «Самбу», а потом отдохнём, — крикнул молодой человек друзьям, те переключили что–то на колонке, над водой фейерверком взметнулся зажигательный ритм.
Женька, скинув пальто, отплясывала так, что потом гудели ноги. Она, запрокинув голову, смотрела на звёзды, на летящий в небе самолёт, все кружилось перед глазами, сердце выпрыгивало из груди…
— Ну ладно, спасибо, мне пора, — устало сказала она, наконец остановившись. — Вы классные!
Ребята зааплодировали. Парень, с которым танцевала девушка, вынул из кармана рюкзака карамельку, дал ей.
— Угощайся. Знаешь, всё, что сегодня было, — оно для чего–то… Не напрасно всё это, на пользу, даже если кажется, что мир рухнул… Он завтра возродится, как феникс, надо просто подождать… Ты чудесная, ты знаешь об этом?
Женя, закусив губу, кивнула, взяла Феофана за поводок, и они вместе поскакали по ступенькам. На самом верху Женька обернулась и послала пареньку воздушный поцелуй. Он поднял руку, будто поймал его, приложил к своим губам…
… — Ты голодный, наверное, а Фенечка? — сама почувствовав голод, спросила Женя. — Я не знаю, что ты любишь, но вот там продают гамбургеры. Будешь?
Феня кивнул. Или Женьке так показалось…
Чтобы расплатиться, она снова включила телефон. «Капнула» длиннющая СМС–ка.
«Не дури, Женька! С кем не бывает?! Мы напились, я не помню ничего. Как будто ты в своих командировках ни с кем не … Я же не устраиваю скандалов! Жду, терплю. Возвращайся домой, всё обсудим. Глупая, ну как ты одна будешь? Без меня не сможешь всё равно! Приезжай. Хозяйка звонила, она повышает оплату, отложи на завтра деньги, перечислим ей. Всё, целую, жду!»
Потом он позвонил. Женя чуть не уронила завернутый в бумагу гамбургер, отошла, села на скамейку.
— Ты где? — спросил Вадим. — Женя, мы взрослые люди, я обещаю, это никогда не повторится! Ну, было мне трудно без тебя, понимаешь?! Жень… Женёк, детка… Ты же одна не сможешь, ты сама себя изведёшь, глупышка, простушка моя… Такие не выживают сами, понимаешь? Ну побродишь, свяжешься с каким–нибудь проходимцем, и что? А я твой лучший вариант, твоя судьба, как говорится. Ты вспомни, как нам хорошо вместе, ты…
Господи, как же млела она раньше от этих слов… А теперь стало тошно. Евгения, ничего так и не сказав, сбросила звонок, подождала, пока Феня доест котлету, вынула косметичку, посмотрела на себя в зеркальце.
— Закурить есть? — села вдруг рядом с ней крашеная в фиолетовый цвет девчонка. Брови, нос, уши – всё в колечках. На футболке какая–то страшная картинка со скелетами, джинсы порваны в нужных местах, на ногах тяжеленные, мощные ботинки. Кислотно–зелёные ногти раза в три длиннее, чем это вообще можно представить.
— Бросила, — пожала плечами Женя.
— Зря. А чего тут одна, зарёванная? — спросила «Мальвина», шевеля во рту проколотым языком.
— Ничего, — буркнула Женька. Будет она ещё отчитываться перед этой малявкой…
— И у меня ничего, — сев нога на ногу и тряся ступнёй, кивнула девочка. — Мать отца в вытрезвитель сдала, сказала, что будет разводиться. Меня должны с ней оставить, а я не хочу. Вот тут видами любуюсь теперь. Сбежала, думаю, не вернусь больше. Я папу люблю, с ним хочу жить…
— И я сбежала… — поддакнула Женя. — Не хочу с ним жить…
— С парнем? — понимающе кивнула Мальвина.
— Вроде того… Я, понимаешь, из командировки вернулась сегодня…
— Да ладно! — заинтересованно повернулась Мальвина. — И что, как в анекдоте?
— Выходит, что так, — глядя, как блестит чешуйками огоньков вода, пожала плечами Женя. — Теперь вот домой не иду.
— Хата твоя? — Мальвина лишних сентиментов не любила, мыслила трезво.
— Снимаем, — Женя подозвала Феофана, потрепала его по шерсти.
— Ты платишь? Ну не отвечай, и так понятно. Так и гони его в шею! Развела нежности! Он, конечно, будет скулить, проситься обратно, а ты не пускай! Не прощай, слышишь?! Папа матери многое прощал, копилось у него всё внутри, а потом пить стал, иначе, видимо, уже не может…. И ты так закончишь, если сдашься, уступишь. Горбатого могила исправит! — Мальвина вскочила, помахала кому–то рукой. — Ну бывай, старушка! И ты ж не одна, я смотрю, с мужиком! — девчонка кивнула на Феню. Тот приосанился, скосил глаза вбок. — Так и не бойся ничего!
Женя смотрела вслед незнакомой девчонке. Ей нет и пятнадцати, а выглядит на все восемнадцать… И дома у неё бардак, и в жизни, а всё равно дышит, улыбается, верит, что дальше будет что–то хорошее… Нет, у Женьки ещё не все так плохо, она тоже должна верить!..
Мимо Евгении прошли рука об руку пожилые супруги, они шли медленно, помогая друг другу и держа в руках палочки. Почему Женя решила, что они именно муж и жена? Ну… Это видно по взгляду. Вадим так никогда на неё не смотрел. А тут столько спокойной любви…
— Ну прошу тебя! — вдруг остановилась женщина, повернулась к своему спутнику. — Надень шарф! Надень этот несчастный шарф, и пойдём! Паша, я прошу же тебя, горе ты моё горькое!
— Не стану! Он колючий, сама носи! — огрызнулся мужчина, стукнул тростью по асфальту.
Женя зажмурилась, ей так не хотелось, чтобы они ссорились, эти два незнакомых ей человека.
Феофан заурчал, спрятал морду в Женькины коленки.
— Я? Серьёзно? Этот шарф? — услышала девушка голос старушки. — А ну–ка примерим!
И вот уже длинный вязаный шарф женщина накрутила себе на шею, встала, изящно изогнув ножку, улыбнулась.
— Паша, сфотографируй меня, пожалуйста! Хотя нет… Девушка, извините, но вы не поможете? Сегодня годовщина нашей свадьбы, вот подарила мужу шарф. Сделайте, пожалуйста, снимок на телефон.
Евгения улыбнулась, кивнула.
Она смотрела на экран телефона, а с него ей улыбались два человека, любящих друг друга. Волшебство…
—Спасибо, дорогая! Отличные фото! Паша, посмотри, какая я тут красивая! А ты говоришь – старая, старая…
— Вы прекрасны, правда! — кивнула, подтянув за поводок Феофана, прошептала Женя.
— Благодарю вас, детка. Знаете, а у нас тоже был такой пёс давным–давно. Очень преданный и ласковый был парень, — женщина улыбнулась. — Вы здесь одна?
— Я? Ну как же, я с парнем! Феофан, — представила Женя своего спутника. — Случайно познакомились, вот теперь гуляем…
— Мало что в этой жизни происходит случайно, — пожал плечами Павел. — Ваша встреча – это точно что–то большее, чем просто случай. А вот случайных людей гоните от себя, берегите место для тех, кто этого достоин. Желаем вам счастья. Оленька, пойдём, что–то сыростью потянуло…
Пожилая пара ещё раз кивнула Женьке и пошла куда–то, опять споря о том, кто должен носить шарф…
Случайные люди… Точно, их надо бы прогнать, а то хорошим места не хватит!
Женя свистнула Фене, тот, зевнув, поплёлся за ней. Куда ведёт его эта женщина? Да куда бы ни вела, везде он с ней за одно, она – его настоящая хозяйка, она та, кому хочется положить морду на колени и, закрыв глаза, чувствовать, как руки ласково, осторожно гладят его за ушами…
… Испуганный трелью звонка и лаем, Вадим открыл дверь. На часах три часа ночи, на пороге — Женька, только другая, дерзкая какая–то, злая.
Из комнаты, лениво потягиваясь, вышла та самая девица, замерла с поднятыми вверх руками.
Евгения смело шагнула вперед. Феофан вошёл следом, оскалился.
— Выметайся из квартиры, мальчик, и куклу свою забери! — прошипела Женька, сняла с вешалки Вадимову кожанку, кинула на лестницу, туда же полетели его шапка, часы, рюкзак, свитер, что постоянно валялся в прихожей.
— Женя, это что за новости?! По–моему, квартиру мы снимаем вместе, значит я имею право тут жить! — перешел на фальцет Вадик, прячась за своей подружкой от грозного Феофана. — Уберите эту тварь! Бешеная собака. Валька, это же твой пёс! Пробрался всё–таки! Ты же сказала, что утопили вы его с ребятами! Соврала? Гадкое животное! Надо было тебя давно пришлёпнуть, животное! Женя! Женя, ты зачем всё это устроила? — Вадим схватил зонтик, замахнулся на Феню. Женя тут же встала у него на пути.
— Только попробуй! — сказала она. — Я от тебя мокрого места не оставлю, понял? Уходи по–хорошему, а если заупрямишься, то Феня тебе горло перегрызёт. Феня!
Пёс весь подобрался, рыча и скалясь, пошёл вперед. Он готовится к прыжку, он знает, как бывает больно, когда тебе сжимают горло…
Вадим в ужасе отпрянул, метнулся в комнату, оттолкнув Валентину, оделся, схватил с тумбочки телефон и выбежал из квартиры.
Теперь настала очередь Валентины.
Валя, медленно одевшись и подкрасив губы, взяла со стула свою сумочку, огляделась, не забыла ли чего.
— Давай шагай! — прикрикнула на неё Женя. — Освобождаем помещение!
Феофан рыкнул из своего угла, куда его оттащила Женя.
— Мда… — кинула напоследок Валентина. — Вы, Женечка, всё же глупая особа! У вас на шее сидели, а вы и не понимали… Мы с Вадиком со школы знакомы, вот решили в Москву перебраться, а тут вы со своей любовью… Так удобно было – и квартира, и район хороший, и вас постоянно нет… Собака только вот эта мешала. Мы этого пса с матерью выкинули, чтобы у нас не помер, а он, смотрите, пришёл сюда… Выследил меня, каждый раз кусаться хотел, как я приходила, но у меня ж с собой электрошокер. Что, помнишь? — она вынула из сумочки маленький черный аппаратик. Феня весь сжался, приник к Жениным ногам. — Помнит! Он жалкий, и тебя, жалкую дурочку, себе нашёл. Так и проживёшь одна, а мы с Вадиком новую себе найдём и квартирку, и девчонку, что ради красивого парня умом двинется. Много вас таких, много!
Валентина улыбнулась и ушла.
Женя захлопнула дверь, села на пол, устало вздохнула. Ну вот и всё. Вот она и одна, без случайных людей, но одна…
Хотя…
— Знаешь, Фенечка, моя тётя всегда говорила, что человек никогда не бывает один — с ним всегда кто–то, по крайней мере его тень. А у меня ещё есть ты. Бродили мы с тобой, искали друг друга, и вот нашли… Чудо!
Феофан, довольно зевнув, устроил голову на Жениных коленях, простонал немного, а потом уснул. Он доверил ей самое ценное, что есть у него, — свою жизнь, он спит рядом и верит, что у этой девочки нет электрошокера в кармане, она добрая. Она – его тень, и у неё всё будет хорошо…
