Почему Натка оказалась в училище — читать ЗДЕСЬ
«Еще темно, ночь, что это?» пронеслось в голове. Ее опять трясли за плечо.
— Наташа, вставай! Вставай, девочка! – будила Марина.
Натка села на кровати, ничего не соображая. Марина потянула ее за руку:
— Пошли, поговорить надо. Вчера не успели. Тапки надень.
Странно было, совершенно незнакомая женщина проявляла заботу. От такой неожиданности Натка почти проснулась, послушно сунула ноги в тапки и поплелась за Мариной. Они пришли в столовую.
— Садись. Я расскажу тебе, как ты будешь здесь учиться. У нас непросто военное училище — спецшкола. Из вас готовят боевые группы скрытой охраны и сопровождения. Попросту, говоря — телохранителей. Просто так к нам не попасть, отбор очень строгий. Все девочки успешно занимались спортом, как и ты — боевыми видами. И внешность — это тоже немаловажный критерий.
Натка совсем замерзла в тонкой ночной рубашке, поежилась.
— Холодно? — улыбнулась Марина. — Ничего, потерпи. Я буду твоим куратором или мамой. Нас так девочки называют. Я тоже окончила это училище. Потом работала, а сейчас на пенсии.
— На пенсии? — удивилась Натка, — как на пенсии? А, сколько вам лет? —– не удержалась и спросила.
— Мне, — хмыкнула Марина, – тридцать пять и можешь называть меня на «ты». К преподавателям будешь обращаться, так как они скажут, мы стараемся не вносить в общение казенщины. Вы, теперь бойцы. И дисциплина прежде всего, но от вас не должно пахнуть казармой. Правила простые — выполняешь хорошо задание, прекрасно. Нет получаешь наказание: бег на шпильках по пересеченке, уборка на кухне. В общем-то, спать много не придется, поэтому используй любую возможность. Подъем в пять утра, отбой в одиннадцать. Драться — нельзя, за это карцер. С охраной — говорить нельзя, за это карцер. Там мальчики со срочной службы, они ничего не знают, охранят просто школу. Поэтому все контакты с ними запрещены. Общение только в группе. В школе запрещается все общение между группами. Все учатся разному и вам знать друг друга необязательно. А теперь тебе пора одеваться, уже подъем.
— Рано так, — вздохнула Натка.
— Да, мы рано встаем. За три года тебе надо многому научится. Поэтому такой насыщенный день. Выходных по сути нет. Полдня в воскресенье. Как раз сегодня у вас свободное время. Можете телевизор посмотреть. Есть еще выходной в Новый год и в твой день рождения.
— Это хорошо, — улыбнулась Наташа. — Хоть в Новый год отосплюсь!
— Да и вот, еще забыла, — сказала Марина, — по любому вопросу: палец порезала, не знаешь, как поступить, кто-то обидел (бывает такое) подходишь ко мне. Со всеми вопросами обращаешься ко мне, без стеснения. Поняла? Теперь я твоя мама. Все, иди, девочки уже встали.
Озябшая Натка, зашла в спальню, девочки, уже были полностью одеты.
«Как в армии» — подумала Наташа, — «сорок пять секунд. Я так не умею». Посмотрев, что девочки в военной форме, Натка достала свою и стала натягивать. С непривычки, да еще толком не выспалась, пальцы плохо слушались, она все никак не могла одеться, от этого слезы навернулись и она рассердилась на себя.
— Помочь? – подошла к ней та молчаливая девочка, — я Лика, помнишь? – Лика застенчиво улыбнулась, — давай помогу. У меня тоже сначала не получалось.
— Вот и нянька нашлась! — Лику очень грубо толкнула в плечо, подошедшая к ним, какая-то очень неопрятная девица, — ты, Немая, че суешься? Накажут ее! Да так и надо, неженке этой.
— Нинка, не лезь к ним! — с другого конца комнаты, жестко, по командному крикнула Света. – Сколь раз, тебе, еще говорить, не трогай Лику!
— Ой, какие мы нежные! — Нина, криво усмехнулась и отошла. Странно как в этой красивой девочке, Натка уже перестала удивляться, тому, что здесь все красивые, уживалась внешняя красота: длинные ресницы, голубые глаза, такие нежные, пухлые губы и какая-то неприятность и неопрятность.
— Не обращай внимания, — Лика, чуть-чуть сжала руку Натки, поддерживая ее, — не обращай на нее внимания. Она мерзкая. На всех наскакивает. Только Свету и боится. Нинка ее Кувалдой прозвала, потому что Светка дерется и девочек не дает в обиду, – пока Лика объясняла все это Натке, они справились с непослушной формой и успели на построение.
— Девушки! — обратилась к ним, маленькая, восточного вида куратор, — у нас сегодня стрельба из АКМ. Бегом марш, на стрельбище! — и она подгоняя хлопнула несколько раз в ладоши.
На стрельбище девушки подходили к сержанту, он выдавал каждой автомат, магазин и картонные коробочки с патронами. Наташе тоже выдали автомат. Она осторожно повесила его себе на шею. Стараясь не прикасаться к холодному металлу, встала, не зная, что делать дальше.
— Новенькая, — обратилась куратор к Натке, — подойди ко мне.
Натка была на целую голову выше ее и, казалось, совсем не на много младше.
— Я инструктор по стрельбе. Меня зовут Ли. Да, просто Ли, так и можешь ко мне обращаться, – раскосые миндалевидные глаза Ли, внимательно изучали Натку, — а тебя, как называть?— Ли, неожиданно тепло улыбнулась.
— Натка, ой, Наташа я.
— Значит, будешь, Натка. Из автомата стреляла?
— Нет, — Наташе даже было страшно, представить, что она будет стрелять из такого громадного автомата.
— Я покажу, — Ли повесила автомат себе на шею, он смотрелся на такой миниатюрной девушке, просто угрожающе, — смотри, это не страшно. Левой рукой берешь за рукоять, правой – за деревянное цевье. Да, да, это вот эти штуки, — Ли, кивнула, смотря как Наташа неловко пыталась, обхватила толстую гладкую деревяшку. Автомат казался громоздким и неудобным. — Патроны боевые. Поэтому будь крайне осторожна. Вот там, — Ли указала наманикюренным пальчиком, — мишени, тебе сегодня ростовые. Стреляй в голову и грудь, но на первый раз, будет просто хорошо, если у тебя получится выстрелить, ну и не убить никого, — Ли, хмыкнула, обрадовавшись своей удачной шутке.
Наташа посмотрела, куда указала Ли. Очень далеко стояли маленькие грубые фигурки похожие на силуэты человечков. Их и увидеть-то было сложно, не то что попасть.
Натку такая перспектива совсем не радовала. Боевые патроны! И такой тяжеленный автомат. От ответственности автомат стал, как будто еще тяжелее раз в десять.
— Так, пошли на исходную, — Ли встала в ряд с девочками. — Для начала заряди магазин, – она ловко стала вщелкивать в изогнутую коробочку желто-оранжевые блестящие патроны, умудряясь не испортить ногти. — Потом вставляешь его сюда, — щелк и Ли положила автомат боком, — потом снимаешь предохранитель — это вот эта штуковина, — она ткнула пальчиком в какую-то железку. — Оттягиваешь и переводишь в положение автоматического огня, стреляем очередями. Потом взводишь затвор, – большой палец Ли лег на торчащий сбоку крючок, — и загоняешь патрон в ствол, прицеливаешься и стреляешь! Курок жмешь плавно, про себя говоришь «двадцать два». Это чтобы очереди были короткими. Иначе весь магазин выпустишь, не заметишь. Приклад сильнее прижимай! Вот так! – Ли красиво, быстро вскинула автомат, замерла на полсекунды, выстрелила короткой очередью и Натка, от неожиданности и такого грохота просто подскочила.
— Неженка! — Нина смачно сплюнула и презрительно посмотрела на Натку.
— Приготовилась! — Ли, перекрикивая грохот, легонько хлопнула Натку по плечу. — Давай!
Натка посмотрела, как уверенно и бесстрашно стреляют другие девочки, попыталась собрать всю волю в кулак и начала нажимать на ту , самую железную штуковину. Пальцы стали совершенно деревянными. Не слушались.
«Господи», — пронеслось в голове и Натка в панике даванула сильнее. Автомат вывалился из ее негнущихся рук. В голове закрутился калейдоскоп от ужаса.
— Молодец, — Ли подхватила Наткин автомат, — для первого раза почти хорошо. Ты никого не успела убить! — и рассмеялась. – А теперь, попробуем вместе, — она вложила оцепеневшей от ужаса Наташе автомат и, бережно управляя ее руками, сняла предохранитель, направила автомат в сторону фигурки и нажала курок.
Автомат сильно толкнул в плечо, загрохотал, оглушив. И только потом она услышала лязг затвора.
«Как швейная машинка» — пронеслось в голове у Натки. Пахло дымом резким и кисловатым. А потом наступила оглушительная тишина.
— Вот и все, — глухо прозвучал голос Ли. — Теперь ты настоящий солдат! На сегодня с тебя хватит.
Девочки еще стреляли, меняя мишени. Стоя, с колена быстро и уверенно перезаряжая магазины, гильзы блестящим веером разлетались от них, с мелодичным звяканьем падая на асфальт огневого рубежа. Натка сидела, плохо соображая, привалившись к столбику, глядела на эту картинку, как в кино. Совсем не веря, что она сейчас держала в руках этот страшный автомат. Руки и ноги тряслись и она ничего не могла с этим сделать.
— Че развалилась, — проходя мимо, Нина пнула Натку по ноге, — поубивать нас решила? Да? Неженка, — она зло посмотрела на Наташу и плюнула ей на ботинок.
— Ты! — Света, догнала Нину и толкнула ее в спину. — Я сказала, не трогай ее!
— Девушки! — маленькая Ли, встала между ними, — драки запрещены. Разошлись.
Нина еще раз демонстративно плюнула на землю и пошла вслед за остальными.
— Ну, вставай! — Света подала руку Натке. — Коленки трясутся? Ничего, у меня тоже в первый раз так было, — Света помогла ей подняться. — Пошли. Сейчас у нас полоса препятствий, а там и обед.
Полоса препятствий прошла как тумане. Натка не могла сосредоточиться, постоянно соскальзывала, оступалась и падала. Руки и ноги так и не перестали трястись после стрельб. Она все извозилась в грязи.
Наконец это мучение закончилось. После душа девочки нарядились, накрасились и вышли в столовую. У Натки после всех мучений получилось только натянуть юбку и первую попавшуюся блузку. Туфли совершенно не хотелось наделать на трясущиеся ноги, но другой обуви здесь не предполагалось.
Или военные ботинки, или высоченные каблуки. Пошатываясь, она вышла в столовую. Радовало, что идти далеко не пришлось. Столовая была в одном здании с их казармой. Да и на обычную столовую это не походило. Скорее уютное кафе. Пять столиков на четверых. Нарядные скатерти, сервировка, как в ресторане, много всяких вилок, ножей, тарелок. Натка остановилась на входе, не зная, куда ей сесть.
— Эй, Мурашки, садись к нам, — Машка помахала рукой, — чего встала? Неголодная?
Натка вздохнула с облегчением. Ей понравились эти девочки и было приятно, что они позвали к себе. Натка села между Машей и Ликой.
— А где еду брать? – огляделась она в поисках раздачи, как в столовых.
— Да расслабься, — Машка вертела головой, — нас официантки обслуживают.
— Вкусно так пахнет…
— Да, — Лика уже вовсю жевала хлеб, — нас вкусно кормят, только порции, не большие.
— Да ладно, — хохотнула Машка, — небольшие, это просто ты все время есть хочешь, ненасытная наша!
— Я не ненасытная, — Лика насупилась, — у меня детство голодное.
— У всех детство тяжелое, ну, кроме этой неженки, — Машка, поддевала девочек, но не зло, — ей повезло. Да еще Нинке, повезло, — Маша зло посмотрела на Нину за соседним столиком и ее зеленые, прозрачные глаза стали черными и глубокими.
— Ай, Машка, да плюнь ты на нее, — сказала Света. — Будет дергаться, я ей копчик сломаю и все дела.
— А почему она такая? — Натка не могла понять, почему они не держатся вместе, ведь все сироты.
— Она считает себя самой, самой! — Маша, хмыкнула, — Пресамой… Ее сюда по блату устроили.
— Как по блату?
— Ну, понимаешь, — Маша картинно повела рукой, — дело было так, — как заправский рассказчик она готовила публику, — наша «героиня» — Маша не вытерпела и сказала это с сарказмом, глядя прямо в глаза Нине, — так вот, наша «героиня», из очень чудесной семьи, папа, ну очень большой начальник, только вот, — Маша сделала мхатовскую паузу, опять провокационно глядя на Нину, — только он вор. А вор сидит в тюрьме.
— Подлая ты Машка, — тихо процедила Нина, но не стала связываться.
— Да, — Машка, довольно подтвердила, — да, такая. Ну, я отвлеклась. Мамка не выдержала и то ли повесилась, то ли отравилась, да неважно, вот и стала наша Нина–сиротина, — Маша пропела это с видимым удовольствием. — И вот пристроили нашу Нину, — Маша лучезарно улыбнулась Нине, — по блату в наше учреждение, для благородных девиц. Только девицы, здесь оказались неблагородные, а с помойки! Это оскорбляет ее изысканный вкус.
— Да плюнь ты, Машка на нее, на такую и внимания не обращают, — Света решила закончить неприятный разговор. — Я беспризорница, — сказала она, — Машка из детдома, а Лика хоть и из семьи, но родители у нее алкаши. Голодом морили. Поэтому и голодная все время. Но мы хоть и с помойки, зато мы гадостей не делаем и не воруем, как некоторые, — и Света зло посмотрела на Нину.
— Девушки, — в столовую зашла Ли, — с обедом не затягивайте. У вас еще занятие. Помните? – и подойдя к Натке, поинтересовалась, — Ну? Пришла в себя?
Натка утвердительно кивнула. Торопилась, допивая сок.
— Ничего, привыкнешь. Сложно, конечно, в первый день. – Ли, по-дружески похлопала Натку по плечу и пошла к выходу.
— Моя мамка, — гордо сказала, молчавшая весь обед Лика. — Красивая?
— Да, я столько красивых в жизни не видела, — сказала Наташа.
— Пошли, пошли, — высокая крепкая девушка встала у стола и ворчливо заметила, — вечно вы, девки, опаздываете.
Все занятие по тактике городского боя Натка боролась со сном. Даже не пытаясь понять, что такое «сектор обстрела», «перекрестный огонь», «преобладающая позиция» и прочие непонятные слова. Все о чем рассказывал преподаватель, седой полковник, Натка старалась хотя бы успеть записать. Когда, наконец, закончились все занятия, Натка поняла, насколько она устала за это день. И только зайдя в казарму со стоном, повалилась на кровать.
— Все, нам больше никуда? – страдальчески спросила у Машки, которая, похоже, совершенно не устала.
— Не, можно валяться до ужина или телек посмотреть. Я пойду, переоденусь и посмотрю что-нибудь романтическое.
И Маша удалилась, картинной, немного вихляющей походкой.
К Наткиной кровати подошла Нина и презрительно спросила:
— Ну, что, некому теперь заступиться за тебя, неженка?
— Что тебе от меня надо?
— Да так, ничего. Одеться сама не можешь? Руки из попы растут? Че, пялишься на меня?
— Нина, отвали.
Нина, почувствовав, что Натка, не готова драться, нахально уселась на Машкину кровать:
— Боишься меня? И правильно. Со мной не стоит драться, я по единоборствам мастер, — Нина совсем осмелела и пнула Наткины туфли. — Как тебя взяли-то, косорукую?
— Нина отвали, я сказала, — Натка встала с кровати внутренне сжавшись. — Не лезь ко мне!
— Да? А что ты мне сделаешь? — Нина провоцируя, развалилась на кровати, — Что? Автомат уронила, говорю косорукая!
— Не смей меня обзывать! – Натка не сдержалась и пнула Нину по ноге.
— Драться хочешь? Даже пинаться не умеешь, пнула ножкой меня в тапочке! Испугала, ой-ой! — Нина подскочила и уставилась, не мигая.
Натка поняла, что та сейчас ударит, хотела встать в оборонительную позицию, как учили в айкидо, но не успела – Нинка ударила лбом Натку в переносицу. Натка повалилась со стоном на кровать, мотая головой.
— Ах, ты! — Светка подскочила и быстро, развернула Нинку левой рукой к себе, а правой врезала Нинке в живот, переломив ее пополам. И ударом колена в лоб отбросила ее назад. Наташа завороженно смотрела на плавные, немного ленивые, но такие сильные движения Светы.
— А, Кувалда, — завопила Нина на самой высокой ноте, — собака, — она попыталась ударить Свету, вложив в удар весь своей вес, но Светка, как будто нехотя, наклонилась, поднырнув под руку. Правой рукой снизу с противным звуком врезала Нинке в челюсть, а левой в ухо.
Нинка пыталась ставить блоки, уворачиваться, но Света методично, быстро и страшно била ее в голову, в грудь, в живот, не давая возможности ответить.
Натка не шевелясь наблюдала, как Света наносила удары вопившей Нинке и поняла, почему ее прозвали Кувалдой.
— А, так ей! — на крики из раздевалки прибежала Маша. — Вдарь, ей Светка! Достала уже всех! Вдарь!
— Девки, прекратите драться! — кричала маленькая черноволосая девочка, прибежавшая за Машей из раздевалки. — Прекратите!
— Да не лезь, ты, Сашка! — Маша отмахнулась от нее, как от мухи. — Пусть ей мозги вколотит, всех уже эта достала!
— Светка, отвали! – Нина, вопила, не переставая, пытаясь увернуться от кулаков. – Не твое дело!
— Мое, — Света не останавливаясь, долбила Нину, — мое дело, если ты девкам, жить не даешь!
— Все, Светка, прекращай, — скомандовала Маша, — Сашка, опять жаловаться убежала.
— Еще раз полезешь, — Света схватила Нину за блузку и с силой впечатала в стену так, что у той лязгнули зубы и для острастки тряхнула ее, — еще раз! Все кости переломаю. Поняла?
— Да, поняла, поняла, отвали! — Нина почувствовала, что бить больше не будут и пихнула Свету. — Вот, собаки! — и ушла в ванную.
Света подсела к оторопевшей Наташе, пригладила волосы:
— Ты как? Болит? — спросила она Натку. — Надо полотенце намочить и приложить. Легче будет, — улыбнулась немного застенчиво. — В следующий раз, если решила бить — бей так, чтоб не встала. Тут тебе не спортзал. Вырубай с первого удара, — Светка выпрямилась и одернула подол юбки. — Вот ведь! Чулок порвала из-за нее. — сказала жестко и дернула плечом.
Потом снова посмотрела на Наташу
—А ты молодец. Не испугалась, – по-доброму улыбнулась Натке.
Натка никак не могла привыкнуть к таким резким переходам Светиного настроения: от жесткости, почти лютости и сразу, без полутонов к заботе и нежности. В гибком, стройном теле Светы чувствовалась звериная грация. Она двигалась завораживающе-красиво, почти бесшумно.
Большая красивая кошка, уверенная в себе и своей силе. Мускулистая и гибкая. Да, именно звериная грация была основной чертой этой длинноволосой блондинки. Чуть вздернутый носик и полные, решительно очерченные губы, придавали лицу детскость и мягкость, смягчая стальной блеск серых глаз. Молчаливая и не по-девичьи мудрая.
Продолжение следует
