Ульяна проснулась от грохота, подскочила на кровати и несколько секунд соображала, что могло произойти, и что именно было источником ужасающего полуночного шума. Сердце стучало в груди так, словно готовилось выпрыгнуть прямо из груди, и Ульяна, кое-как успокоившись, накинула на плечи халат и вышла из комнаты.
Все было более, чем предсказуемо. В прихожей на полу, растянувшись во весь рост, лежала Диана Антоновна. Она была одета в плащ, один ботинок с ее ноги слетел, а рядом с женщиной валялась вешалка с верхней одеждой, которая обычно стояла вертикально возле стены, и на которой висела верхняя одежда. Видимо, падая, вешалка и стала источником того грохота, от которого в ужасе проснулась Ульяна. Девушка взглянула на часы – третий час ночи, а мать только-только заявилась домой. Судя по тяжелому запаху в прихожей, выпила Диана Антоновна перед этим не одну рюмку горячительного, может быть, счет уже шел даже не на рюмки, а на бутылки.
Самым противным было то, как женщина храпела, заснув прямо посреди прихожей, пол в которой она не мыла уже очень давно. Свалившись посреди прихожей, в одежде и обуви, мать Ульяны не приходила в себя и даже, скорей всего, не поняла того, как оказалась дома. Добиралась ли она домой по памяти, или же ее кто-то проводил, Ульяна не знала, да и не важно это уже было.
Присев рядом с матерью на корточки, девушка осторожно коснулась ее плеча:
— Мам! Мам, очнись!
Легкое шевеление, невнятное бормотание и дальнейший храп – это было все, чего добилась Ульяна своими попытками привести мать в чувство. Девушка вдруг разозлилась, испытав прилив гнева и обиды на мать, которая не просыхала от пьянки уже несколько недель. Нужно было действовать, чтобы привести Диану Антоновну в себя. Ульяна резко поднялась, прошла в ванную, набрала тазик холодной воды, потом вернулась в прихожую и вылила ледяную воду на голову матери.
— Что за черт! – голова матери с мокрыми и слипшимися волосами зашевелилась, она попыталась подняться, но руки разъехались в разные стороны, и женщина опять повалилась на пол. Однако, главный эффект был достигнут: Диана Антоновна проснулась и вряд ли теперь продолжит храпеть в луже воды посреди прихожей.
— Мама! Очнись ты уже!
Ульяна наклонилась к Диане Антоновне, помогла ей подняться и встать хотя бы на колени. От матери разило выпитым и луком, Ульяну даже замутило от этого неприятного сочетания. Лицо матери было потерянным: под глазами размазана тушь, взгляд пустой и блуждающий, губы посинели от холода после того, как дочь окатила ее ледяной водой. Жалкое зрелище, которое Ульяна лицезрела уже давно и даже почти привыкла к ежедневным возлияниям матери.
Поначалу Диана Антоновна выпивала только по выходным, потом брала то больничный, то отпуск без сохранения на работе, а, когда и вовсе осталась безработной, стала пить каждый день. Ульяна поражалась тому, откуда у матери брались деньги, но, видимо, были еще «добрые» люди, которые с радостью угощали женщину, желающую расслабиться и забыть о мирских проблемах. Еще неприятнее было думать о том, что чаще всего такими «добряками» оказывались мужчины, а уж как Диана Антоновна благодарила их за их доброту и щедрость, оставалось только догадываться. Ульяна в свои двадцать лет все прекрасно понимала, но гнала от себя мысли и старалась думать о том, как помочь матери.
— Мама, давай я раздену тебя и уложу в постель, — тихим и спокойным голосом говорила Ульяна матери – ты поспишь, будешь себя лучше чувствовать.
Диана Антоновна с помощью дочери поднялась с пола, скинула с ноги второй ботинок, отшвырнула в сторону плащ. Ульяна заметила, что блузка на матери была расстегнута, оттуда виднелась полуобнаженная грудь. Ульяне стало стыдно при одной мысли о том, кто мог пытаться раздеть мать или же, напротив, неумело и впопыхах одевал ее после случившегося.
— Я не хочу спать! Я хочу позвонить ему и все высказать!
Ульяна тяжело вздохнула, а потом все же силой схватила хрупкую Диану Антоновну под руку и повела в сторону ванной. По пути сняла с матери грязную и наполовину расстегнутую блузку, стянула с нее юбку, а потом подвела к раковине и включила воду, сделав ее попрохладнее.
— Мам, на дворе ночь, никто в такое время не будет разговаривать с тобой по телефону!
— Он будет! – капризно сказала женщина и попыталась топнуть ногой, но вместо этого покачнулась и едва не рухнула на пол. Ульяна вовремя подхватила мать под руки и удержала возле раковины. В такие моменты с Дианой Антоновной нужно было обращаться как с маленьким ребенком, разговаривать с ней ласково, стараться не раздражать ее и со всем соглашаться. Однако, звонить отцу посреди ночи точно не стоило. Это приведет к тому, что он снова заявится к ним домой, начнет плакаться и проситься обратно, а Диана Антоновна найдет в этом очередной повод для того, чтобы напиться.
Отец Ульяны ушел из дома три месяца назад. Точнее, он не ушел, а его выгнала Диана Антоновна, узнав о том, что муж уже несколько лет живет на две семьи. У Ивана Сергеевича в другой семье подрастал сын, а та женщина, с которой он воспитывал своего внебрачного ребенка, покорно ждала того, когда мужчина соберется с духом и оставит свою первую жену.
Иван Сергеевич не сделал бы этого, если бы Диана Антоновна случайно не узнала правду о двойной жизни своего мужа. Эмоциональная и психически неустойчивая, женщина тут же закатила скандал, сбросила вещи мужа с балкона, и о том, что случилось в семье Карповых, в тот же день знал весь двор. Ульяне было стыдно, особенно за мать, которая плохо контролировала себя и унижала отца прилюдно, хотя расстаться можно было более цивилизованно. Муж и жена давно охладели друг к другу, каждый жил своей жизнью, и было лишним устраивать то шоу, которое закатила Диана Антоновна, выгоняя мужа из дома.
— Я его ненавижу! – в тот вечер сказала мать Ульяне. – Этот мерзавец столько лет пудрил мне мозги, а ведь мог сразу обо всем рассказать! Я бы могла наладить свою жизнь, еще раз выйти замуж, родить ребенка. Он себе позволил ребенка, а я уже не смогу позволить.
— Мам, тебе всего сорок два года, ты можешь родить, — пыталась успокоить свою мать Ульяна, но это только разозлило женщину.
— Могу? Когда? Я не позволяла себе связей на стороне, я не встретила мужчину, с которым могла бы снова стать счастливой и завести ребенка. Я одна, а он – с другой, которая моложе его и родила ему сына. Сына! Как он хотел! Я мне он не позволил родить в свое время, потому что, видите ли, у нас денег не было!
Так Ульяна узнала о том, что Диана Антоновна могла еще раз родить ребенка, а Иван Сергеевич был против этого. Самой Ульяне тогда было чуть больше семи лет, она не знала подробностей о личной жизни своих родителей, но, видимо, именно в тот период в семье Карповых все покатилось по наклонной. Отец заставил мать сделать прерывание, Диана Антоновна обиделась на мужа, а спустя тринадцать лет узнала о том, что у ее мужа есть пятилетний сын.
— Нашему к этому времени могло быть тринадцать! – плакала Диана Антоновна, а сама при этом не забывала подливать себе в бокал очередную порцию вина.
Ульяне поначалу казалось, что матери потребуется не очень много времени для того, чтобы смириться с уходом отца. Но с каждым днем ситуация все больше усугублялась, Диана Антоновна злоупотребляла алкоголем, вела аморальный образ жизни, забросила работу и совсем перестала общаться с дочерью. До обеда она спала, потом похмелялась, а к вечеру, красивая и пьяная, шла навстречу приключениям.
Возможно, Диана Антоновна перенесла бы расставание с мужем легче, если бы Иван Сергеевич не являлся в дом к бывшей семье каждые выходные. Поначалу Ульяна не понимала, для чего отец приходит к ним, находя какие-то глупые поводы для визитов. То он забыл какие-то вещи, то нужно было разобраться с бумагами о разводе, то починить сломанный шкаф, который до этого много лет стоял нетронутым, а потом вдруг резко починился руками Ивана Сергеевича.
Каждую субботу Иван Сергеевич стоял у дверей своей бывшей совместной квартиры с Дианой Антоновной и назойливо звонил в дверь. Ему открывала или бывшая жена, или дочь, и тогда начинался кошмар.
— Зачем ты пришел? – поначалу Диана Антоновна старалась сохранять спокойствие, хотя получалось это у нее не всегда успешно.
— Я пришел к вам с Ульяной. Я хочу увидеть вас, поговорить.
— Для чего? – спрашивала раздраженно женщина, желая немедленно захлопнуть дверь перед носом своего бывшего мужа.
— Я скучаю, как ты не понимаешь?
— Скучаешь, живя с другой бабой? – Диана Антоновна начинала кипятиться. – Имея с ней совместного ребенка, ложась с ней в постели? Ты скучаешь по мне и по своей дочери, которых ты предал?
Ульяна слушала эти разговоры, которые все больше и больше напоминали ее пережеванную по сто раз жвачку, которую пора была выкинуть в мусорное ведро, только никто этого не хотел делать. Каждый раз после разговора с бывшим мужем Диана Антоновна раздражалась все больше и больше, ей хотелось выплеснуть свою злость, и она не находила другого способа кроме как глушить душевную боль алкоголем.
Ульяна страдала от того, что творилось дома. Нет, она не переживала из-за расставания родителей, ей было двадцать лет, и она уже давно хотела жить своей жизнью, не привязываясь к взрослым, но вот то, что происходило с матерью, не могло не беспокоить девушку.
— Мама, возьми себя в руки! – повторяла в который раз Ульяна, помогая матери умыться, раздеться и хотя бы немного протрезветь. – Почему ты так себя ведешь? Неужели тебе не жалко меня? Ну ладно меня! Неужели тебе себя не жалко?
Диана Антоновна криво усмехнулась, глядя на дочь:
— А о чем жалеть? Разве что о том, что я все делала зря. Жила двадцать с лишним лет с мужиком, который наставил мне рога и при этом возвращался домой как ни в чем не бывало? Я жалею только о том, что вовремя не узнала правды об этом подонке!
— Ты считаешь, что лучшим способом все исправить является твой бесконечный алкоголизм? – Ульяна была готова разрыдаться, настолько обидно ей было из-за того, что происходило в их семье. Когда-то Диана Антоновна была совсем другой: заботливой, доброй, веселой и спокойной. Теперь перед Ульяной стоял совершенно другой человек: пьяная, неопрятная, со злобной усмешкой и поседевшими и давно не крашенными волосами женщина, которую и словом «женщина» можно было назвать с натяжкой. И все переменилось за какие-то жалкие месяцы. Словно вся жизнь взяла и рухнула в бездну, в которую и смотреть-то было страшно.
— Я ничего не могу с собой поделать, — Диана Антоновна вдруг расхныкалась, присев на край ванны, — он приходит и вытягивает из меня все силы, словно монстр какой-то.
Ульяна вздохнула. Она видела, что матери тяжело, а как можно было все изменить и помочь Диане Антоновне, девушка пока не понимала. Мать уже начала трезветь, и вместе с трезвостью в ее реальность ворвались слезы и сожаления.
Кое-как уложив Диану Антоновну спать, Ульяна присела рядом с матерью, погладила ее по спине и всхлипнула. При Диане Антоновне Ульяна старалась не плакать, не показывать своих эмоций, но теперь, когда мать была в безопасности, спокойно уснув в своей постели, Ульяне стало не по себе при мысли о том, что к вечеру грядущего дня все повторится: снова будет алкоголь, безудержное веселье, воспоминания о прошлом, потом сожаления, а после пьяный угар.
Утром надо было идти в институт. Мать еще спала, когда Ульяна, уставшая и разбитая, пила вторую чашку кофе и смотрела в окно. Ровно в восемь к подъезду подъехал Кирилл, с которым Ульяна встречалась уже почти год. Молодой человек знал о сложностях в семье своей возлюбленной, но всю свою жизнь проживший в полной семье, он не знал, как помочь Ульяне и ее матери вернуть спокойствие в семью.
— Ты опять не спала? – спросил Кирилл, хмурясь и вглядываясь в опухшее и бледное лицо Ульяны.
— Мать пришла посреди ночи, как обычно. Киря, не думай о моих проблемах, они тебя не касаются.
— Ты не права, — возразил молодой человек, — потому что ты – моя девушка, а, значит, твои проблемы – это и мои проблемы.
Ульяна с благодарностью сжала руку Кирилла и посмотрела на мелькавшие за окном городские пейзажи. Было грустно, обидно, но в то же время девушка радовалась тому, что у нее был Кирилл. Он любил ее, это Ульяна знала точно, а она была благодарна ему за его чувства и старалась отвечать взаимностью. Может быть, с ее стороны это были не те яркие и сильные чувства, которые испытывал молодой человек, но Ульяна старалась, чтобы Кирилл был счастлив с ней.
— Что мне делать? Я уже несколько месяцев живу как на иголках, — честно сказала она Кириллу, — мать невозможно контролировать, а я переживаю, что в один день она может просто не вернуться домой.
— Ты говорила, что это случается чаще всего после визитов отца, — сказал Кирилл.
— Да, он для нее словно напоминание. Стоит ране начать затягиваться, как папа тут же появляется на пороге и как будто заново бьет в больное место.
— Поговори с ним, попроси, чтобы больше не приходил.
Ульяна грустно усмехнулась:
— Ты думаешь, я не делала этого? И просила, и умоляла, чуть ли на коленях не стояла. Нет, папа все равно возвращается к нам, говорит всякий бред про неостывшие чувства, про то, что в той семье у него все не по-настоящему, а с мамой было иначе.
Кирилл помолчал, а потом вдруг спросил:
— А ты не пробовала говорить с его новой женой?
Ульяна вздрогнула и поежилась. Разговаривать с той, которая увела отца из семьи, родила ему ребенка, змеей вползя в их спокойную семейную гавань? О чем с ней вообще можно говорить?
— Я не хочу с ней говорить, Кирилл, мне совершенно не о чем с ней разговаривать.
— Ты ведь не пробовала даже. Может быть, она не в курсе того, что Иван Сергеевич каждые выходные пытается вернуться к вам. Она может на него повлиять.
Ульяна задумалась. Она не могла себе представить свой разговор с той, которая теперь была с ее отцом. Самым странным было осознание того, что когда-то новая жена отца была близкой подругой Ульяны. Они вместе гуляли во дворе, пробовали курить, обсуждали мальчишек. Валя была старше Ульяны на пять лет, казалась младшей подруге такой взрослой и опытной, с ней было интересно и познавательно, и ни с одной подругой Ульяна не делилась своими переживаниями так, как делала это с Валентиной.
В какой момент Валя стала любовницей ее отца, Ульяна не знала. Видимо, они хорошо скрывали свои чувства. Валентине было двадцать, Ивану Сергеевичу не было еще сорока, когда они начали встречаться за спинами у всех. Возможно, они встречались и в квартире Карповых, в супружеской спальне Дианы Антоновны и Ивана Сергеевича. Эта мысль была болезненной, непривычной и какой-то грязной.
Ульяна продолжала общаться с Валей вплоть до того момента, пока не закончила школу. К этому времени Валентина уже родила ребенка, не говорила от кого, но утверждала, что это была любовь всей ее жизни.
— Он что, несвободен? – догадалась Ульяна, а Валентина только невнятно что-то ответила, и после этого девушки начали отдаляться друг от друга.
Для Ульяны не было каким-то грандиозным ударом то, что отец спал, жил и имел общий быт с некогда лучшей подругой своей дочери. Зато это стало потрясением для Дианы Антоновны, понимавшей, насколько моложе и свежее была соперница, с которой ее муж имел связь. Часто Валентина бывала в доме Карповых, Диана Антоновна кормила ее ужинами, интересовалась здоровьем матери и общалась легко и непринужденно. Теперь же общаться с Валентиной Ульяна не хотела, говорить было не о чем, а дружба уже давно закончилась.
Слова Кирилла не давали Ульяне покоя. Она несколько дней думала о том, что Валентина может повлиять на отца, а потом, когда Диана Антоновна снова напилась до чертиков, попала в отделение полиции за хулиганство, и на следующий день об этом факте знали все соседи, Ульяна решилась.
Приехала к дому Валентины, долго стояла внизу у подъезда, собираясь с духом, а потом шагнула внутрь.
Валя, открывшая дверь, опешила, увидев дочь своего любимого мужчины. Ульяна не чувствовала себя уверенно, а при виде бывшей подруги и вовсе растерялась. Хорошо, что Валентина всегда отличалась уверенностью в себе, твердостью характера и умением получать желаемое. Она впустила Ульяну, не спрашивая ни о чем, девушки устроились на кухне, а Валентина даже чаю налила бывшей подруге.
— Ты ведь не просто так пришла? – спросила Валентина, наконец нарушив молчание. – Об отце поговорить? Отчитать меня за то, что я такая плохая и ко мне бумерангом вернется все плохое, что я сделала для вашей семьи?
— Нет, я хочу поговорить с тобой о другом, — ответила Ульяна, — но ты права, речь пойдет об отце. Ты и вправду его любишь?
Валя кивнула:
— Я влюбилась в Ваню, когда еще была сопливой девчонкой. Бывала у вас дома, видела его, а сама с ума сходила от восторга. Он такой… невероятный! Я до сих пор им восхищаюсь, люблю его и ни за что не отпущу.
Ульяна поежилась от признания Валентина, быстрыми глотками отпила почти остывший чай, а потом посмотрела на девушку, сидевшую напротив. Красивая, уверенная в себе, смелая, веселая. Ульяна помнила свою подругу именно такой, и с тех пор Валя не изменилась.
— Я не прошу тебя отпускать его. Я прошу тебя о том, чтобы ты не позволяла ему приходить к матери.
Валентина слегка побледнела, а Ульяна заметила, как задрожала рука ее собеседницы, которой та удерживала свою чашку. Вмиг Валя перестала быть уверенной в себе, словно удар под дых получила.
— Он… Он к вам приезжает?
Кирилл был прав, новая жена отца ничего не знала о том, что Иван Сергеевич бывает у Дианы Антоновны. Она не могла даже мысли такой допустить.
— Он приезжает каждые выходные, он мучает мать, меня, он хочет вернуться.
— Вернуться к вам? – голос Вали резко охрип, и она прокашлялась.
— Да. Мама этого не хочет, но очень тяжело переживает каждый визит отца. Прошу тебя, сделай так, чтобы он не приезжал к нам!
Ульяна говорила умоляющим голосом, но это было лишним. По лицу Вали было ясно, что она больше ни за что не допустит того, чтобы Иван Сергеевич приезжал к бывшей семье. Она сделает все для того, чтобы этого не случилось.
— Прости меня за все, — уже потом, перед уходом Ульяны сказала Валя, — я просто очень сильно его люблю.
Ульяна пожала плечами:
— Люби. Заботься, рожай от него детей. Просто не лезьте больше в нашу с мамой жизнь.
Валентина кивнула, а Ульяне стало легче. Она входила в дом к бывшей подруги с тяжелым сердцем, а уходила словно налегке. Матери о своем походе в гости к Валентине Ульяна не стала говорить, это было лишним.
Через несколько дней Валя позвонила Ульяне:
— Мы уезжаем в Москву, больше он вас не побеспокоит.
— Спасибо, — коротко ответила Ульяна и отключила связь.
Иван Сергеевич больше к ним не приходил, даже не звонил. Видимо, Валентина сделала все возможное для того, чтобы не допустить потери любимого человека, даже переезд в Москву организовала. Ульяна наблюдала за матерью, замечая, что та стала меняться. Больше не было серьезных пьянок, Диана Антоновна занялась поиском работы и все время интересовалась у дочери:
— Интересно, он и вправду больше к нам не придет?
— Не придет. Они уехали, — коротко ответила Ульяна, а потом всегда добавляла, чтобы мать не догадалась о том, что дочь виделась с новой пассией Ивана Сергеевича, — мне об этом соседка Вали сказала.
Диана Антоновна с облегчением вздыхала, смотрела на календарь и, наверняка, тосковала по бывшему мужу. Да, Иван Сергеевич больше не приходил, стало легче, но все равно переживания оставались, хоть и становились менее болезненными с каждым днем.
— Время все вылечит, — говорил Кирилл Ульяне, — пройдет еще несколько месяцев, и она перестанет о нем думать с таким напряжением. Встретит другого мужчину, все у Дианы Антоновны будет хорошо. Она уже взялась за себя, значит, скоро все изменится к лучшему.
— Я очень надеюсь, — отвечала Ульяна, а сама с благодарностью смотрела на молодого человека, давшего ей такой ценный совет. Если бы не Кирилл и не его слова про разговор с Валей, вряд ли все бы так сильно изменилось к лучшему.
Через месяц Диану Антоновну взяли на новую работу, а еще через месяц в ее жизни появился достойный мужчина, который красиво ухаживал за ней и был ярым противником вредных привычек. Ульяна тихо радовалась случившимся переменам, смотрела на изменившуюся мать и думала о том, что прошлое забудется как страшный сон. Теперь все будет по-другому, а самое тяжелое осталось в прошлом, вместе с предательством, изменой и ежедневным уничтожением всего хорошего, что было в их жизни. Затянувшуюся темную полосу сменила светлая, и это не могло не радовать.
Автор: Бельцова Ю.
