Борис не был красавцем, как Ален Делон. Он работал простым инженером на экскаваторном заводе. Не пил, ну, если только по праздникам. Не курил. Будучи женатым двадцать два года по сторонам не смотрел.
Дочь вышла замуж и уехала с мужем в Питер. Внуками не спешила обрадовать. Борис не печалился по этому поводу. Дети – это ответственность, шум и разбросанные по полу игрушки. А он привык к тихим вечерам с газетой у телевизора. Какие годы? Успеет наиграться с внуками.
Жена Зоя устраивала по всем параметрам: внешне приятная и ухоженная, дома уютно и чисто, всегда готов вкусный ужин, по праздникам на столе домашний торт и мясо по-французски. Одним словом, жизнь состоялась.
Он ехал с работы на своей машине, щурясь от лучей заходящего солнца, в предвкушении сытного ужина и отдыха перед телевизором.
Борис вошёл в квартиру, снял в прихожей ботинки и прислушался. Обычно Зоя выглядывала из кухни и говорила, что ужин почти готов. Но сегодня он не услышал её голоса. Необъяснимая тревога закралась в сердце. Борис вошёл в комнату. Зоя стояла у шкафа с распахнутыми дверцами, снимала с вешалок платья и кидала их на диван, где лежал чемодан с откинутой крышкой.
— Куда ты собралась? К дочери, в Питер? Неужели она беременная? – спросил Борис.
Зоя, не глядя на мужа, подошла к чемодану и стала складывать в него свои платья.
— Ты что, оглохла? Кричу, кричу, а ты не отвечаешь. Куда собралась? – повторил Борис, начиная выходить из себя.
Зоя оглядела комнату, не забыла ли чего, и начала закрывать чемодан. Но от вещей он разбух, молния грозила сломаться.
— Лучше бы помог, чем стоять столбом и задавать глупые вопросы. — Зоя выпрямилась и сдула упавшую на глаза прядь волос.
— Я спросил, куда ты собралась со всей своей одеждой? Разве это глупый вопрос? – Борис еле сдержал закипавшее внутри и рвавшееся наружу раздражение.
— Куда-куда? Ухожу я от тебя, – с вызовом сказала жена.
— Почему? – Борис удивлённо приподнял левую бровь.
— Надоело. Так поможешь? – Зоя кивнула в сторону чемодана.
— Что надоело? – Борис подошёл к чемодану, надавил рукой на крышку и одним резким движением запер молнию.
— Всё надоело. Ты надоел, у плиты стоять надоело. Надоело каждый вечер сидеть дома и пялиться в телевизор.
— Так бы и сказала. Могли бы для разнообразия в театр сходить, — сказал Борис первое, что пришло в голову.
— Чтобы сгорать со стыда, когда ты будешь храпеть там? Один день сменяет другой, а жизнь проходит. — В голосе Зои Борис расслышал отчаяние и неудовлетворённость.
— Так это от нас не зависит. Идём или стоим на месте, жизнь всё равно проходит, — философски заметил Борис.
— Не умничай. А я хочу, чтобы в конце было что вспомнить. А что вспомню я? Котлеты на сковороде? Мойку посуды? Тебя с газетой перед телевизором? – Голос Зои сорвался на крик.
— Думаешь, кроме дочери мне идти некуда? Я ухожу к тому, кто видит во мне женщину, богиню, королеву. Кто посвящает мне стихи…- Зоя подняла к потолку глаза, взгляд её затуманился.
— А я? — спросил Борис, вдруг всё поняв.
— А ты живи дальше, как привык. Только готовить, стирать и гладить придётся самому. Ты перестал обращать на меня внимание. Я постриглась два месяца назад, имидж сменила. Ты заметил? – Зоя усмехнулась, опустила чемодан на пол, выдвинула ручку и повезла в прихожую, оставляя на светлом ковре следы от колёсиков.
Пока Зоя одевалась, шурша плащом, Борис всё смотрел на две примятые полоски ворса на ковре. Ему казалось, что чемодан проехал по его сердцу, оставив на нём точно такие же следы.
Только когда хлопнула входная дверь, щёлкнул замок, Борис вздрогнул и оторвал глаза от ковра. Только сейчас он понял, что жена ушла от него.
Нужно было что-то делать. Борис по привычке пошёл на кухню. На плите стоял остывший чайник. Он заглянул в холодильник – не густо — кастрюля с борщом, остатки колбасы, две банки каких-то консервов, несколько яиц на дверце и полбутылки молока. Он закрыл холодильник. Есть расхотелось.
Борис вернулся в комнату и сел на диван, где до этого лежал чемодан. Ни читать газету, ни смотреть телевизор тоже не хотелось. Это было интересно, когда Зоя была тут, рядом, даже если готовила или мыла посуду на кухне, или гладила бельё в другом конце комнаты, поглядывая одним глазом в телевизор. Была семья, горел очаг…
Он вздохнул и долго сидел, уставившись в чёрный экран телевизора, пытаясь переварить, осознать случившееся. Больше всего раздражала тишина, вакуум, пустота, словно с Зоей ушли все звуки. Борис встал с дивана, в прихожей накинул ветровку, обулся и вышел из квартиры. Но пустота шла за ним по пятам.
Проходя мимо кафе, он увидел людей за столиками. Они разговаривали, смеялись, и ему захотелось оказаться среди них, заполнить чем-то пустоту внутри себя. Не раздумывая, зашёл внутрь. Негромко играла музыка, слышались голоса. Борис в баре заказал рюмку коньяка. Боль отпустила. Он заказал ещё рюмку, потом ещё…
Как добрался домой, не помнил. Проснулся утром с больной головой, лежа в одежде на кровати поверх покрывала. При попытке встать, в голове ударил колокол, а комната закружилась перед глазами.
Вспомнить, какой день недели, не смог. Непослушными пальцами достал из кармана брюк мобильник. На загоревшемся экране еле рассмотрел надпись «суббота». Суббота! Он сходил в туалет и снова лёг на кровать.
Когда проснулся через два часа, почувствовал себя значительно лучше. Душ привёл его в чувство. Борис оделся и вышел на улицу. Весело светило солнце, шли куда-то люди, мчались мимо машины, шурша шинами. Его замутило, когда проходил мимо кафе, в котором напился прошлым вечером. Борис поспешил дальше, к набережной.
Навстречу ему шла молодая женщина и улыбалась. Борис повертел головой, но рядом никого не было. Женщина улыбалась ему.
— Тоже решили прогуляться? Погода прямо летняя, — сказала она, поравнявшись с ним.
— Угу, — согласился Борис.
Женщина остановилась. Ему показалось, она ждёт от него более существенного ответа.
– М-м-м… Извините, мы знакомы? Я не могу вас вспомнить. Я немного не в себе сегодня, – промямлил Борис, не зная, что ещё сказать.
— У вас что-то случилось? – женщина с сочувствием заглянула ему в глаза.
— Угу. Жена от меня ушла. К поэту. – Борис сделал глубокий вдох. — Он посвящает ей стихи, а я нет, — зачем-то уточнил он.
— Вам плохо? У вас испарина на лбу, – сказала женщина, проявляя заботу. – Давайте присядем на лавочку. – Она поискала глазами свободную скамейку, но они все оказались заняты.
— Жена ушла. Что может быть хуже? Да ещё вчера перебрал. – Борис махнул рукой. — Нет, вы не подумайте, я вообще-то не пью… — Он провёл ладонью по лбу. Она стала влажной.
— Вам бы домой, полежать, крепкого чаю выпить. Бледный вы. Пойдёмте, я провожу вас.
По дороге к его дому женщина сетовала на свою жизнь.
— Сын женат и живёт в другом городе. А вот дочка привела будущего зятя домой. Не нравится он мне. А что делать? Выгоню его, так она с ним уйдёт. Вот и гуляю, чтобы не раздражаться.
Вы сказали, что не знаете меня. А я в бухгалтерии работаю, на заводе. А что не помните меня, так это говорит в вашу пользу. Значит, вы хороший семьянин, не смотрите на других женщин.
— Был бы хорошим, не ушла бы от меня жена. Зайдёте на чай? А то дома пусто и тихо, как в гробу. – Борис мотнул головой в сторону своего дома.
— Не хорошо это. Жена только что ушла, а тут я приду. Извините, в другой раз, — сказала женщина, собираясь уйти.
— Тогда я тоже не пойду туда. – Борис понуро склонил голову.
Женщина немного подумала, потом взяла Бориса под руку.
— Пойдёмте, — сказала она.
Они пили чай и разговаривали. Борису казалось, что он когда-то давно знал её, просто забыл. Что когда-то это уже было.
— Вы уже уходите? – встрепенулся он, когда женщина собралась уходить.
— Пора. Уже темнеет. И вам нужно отдохнуть. Глаза у вас слипаются.
На прощание Борис попросил у неё номер телефона. Когда она ушла, он сразу лёг и уснул. А когда проснулся, жизнь уже не казалась такой неотвратимо одинокой и несчастной. Он нашёл в холодильнике пару бутербродов, оставшихся со вчерашнего вечера. Согрел чайник и позавтракал. А потом позвонил новой знакомой.
— Э-э-э… Я не спросил, как вас зовут, или забыл… Надя? Какое красивое имя. Наденька мы встретимся? Погулять не хотите?.. Согласны? Тогда на набережной через час, устроит? До встречи.
Борис надел чистую рубашку. Застегивая пуговицы, он что-то мурлыкал себе под нос. Жизнь приобрела смысл.
После работы Борис ждал Наденьку возле ворот завода и отвозил её домой. Но чаще они ужинали в кафе или приезжали к нему домой. Она готовила ужин, а он помогал, развлекая её разговорами.
В один из таких вечеров Борис сказал Наденьке:
— Что мы как дети? В кино ходим, гуляем. Я один, жилплощадь свободна. Что тебе ютиться с нелюбимым зятем? Приходи жить ко мне.
— Ты делаешь мне предложение? – спросила Наденька.
Борису показалось, что она и не удивилась даже.
— Да. Только я ещё женат. Но это вопрос времени, — спохватился он.
И Наденька осталась у него. Она нравилась ему всё больше. Вернее то, как он ощущал себя рядом с ней. У Бориса словно открылось второе дыхание. Он с нетерпением ждал ночи, с работы срывался, едва стрелка часов достигала шестичасовой отметки. Вместе с Наденькой ехал домой, заходя по дороге в магазин. С удовольствием сидел на кухне, пока Наденька готовила ужин. Они говорили обо всём. За всю жизнь с Зоей он не наговорил так много, как с Наденькой за эти несколько недель.
Однажды, когда они сидели на кухне и ужинали, в двери щёлкнул замок. «Зоя!» Бориса прошиб холодный пот.
— Я думала, он страдает, умер от голода. А он здравствует, да ещё не один. Быстро же ты нашёл мне замену, — в кухню вошла Зоя, а воздух вмиг стал наэлектризованным, только искр не хватало.
— Вы первая от него ушли, — сказала за Бориса Надя.
— А вы, позвольте, кто? – Зоя смерила её пренебрежительным взглядом.
— А вы? – ответила вопросом Наденька, встав из-за стола и дерзко вскинув подбородок.
Борис сидел ни жив ни мёртв. Обстановка накалялась. В воздухе кухни веяло скандалом. Он не знал, что делать, как вести себя, что сказать. Лишь переводил взгляд с одной женщины на другую. Зоя решила вернуться? А как же Наденька? Он не сможет без неё. Зоя жена, привычная, родная, но бросившая его. А Наденька – второе дыхание, лебединая песня.
— Что глазами хлопаешь? Скажи же что-нибудь, – обратилась к Борису Зоя, прервав его размышления.
Она смотрела с превосходством и нетерпением законной жены. В глазах Наденьки Борис прочитал страх, надежду и растерянность, граничащую со стыдом.
— Если бы ты вернулась сразу, я бы простил не раздумывая. Я встретил Надю. Она помогла мне преодолеть одиночество, поверить в себя. С ней я почувствовал себя счастливым. Если ты претендуешь на половину жилплощади, я согласен разменять квартиру, — сказал Борис, вставая из-за стола.
Зоя открыла было рот, но не произнесла ни звука. Она бросила уничтожающий взгляд на Бориса, проигнорировав Наденьку, и пошла к выходу.
— Ты уверен? – спросила Наденька, когда за Зоей захлопнулась дверь.
Борис подошёл к ней, взял её руки в свои и крепко сжал.
— Она моё прошлое, а ты будущее. Если ты готова быть со мной, я постараюсь сделать так, чтобы однажды ты не собрала свой чемодан. С тобой я узнал, каким могу и хочу быть.
— А я постараюсь сделать так, что бы ты никогда не пожалел о своём выборе, — Наденька улыбнулась и положила голову ему на плечо.
«У человеческого сердца, если оно вообще способно к любви, есть одна обнадеживающая особенность. Будучи разбито, оно имеет свойство со временем заживать и наполняться новой любовью»
Борис Акунин