Мама осталась с Соней на руках, когда той было примерно три года. Отец вроде бы нашел себе новую семью и свалил в туман. Следы его затерялись, кроме крохотных, алиментных следочков. А мать с той поры почти не именовала её иначе, как «прицепом». Особенно, когда была не в настроении, а это было почти всегда.
Экономили на всем, хотя мама и много работала. Мама могла прикупить себе красивое платье, сапожки, косметику — ей нужно было строить личную жизнь и «выглядеть». Соне почти ничего не покупали, в основном одевали в одежду, которую отдавали тётки, когда вырастали их дети. Правда, у тёток были в основном сыновья, но это было не важно.
— Тебе без разницы, что носить, мала`я ещё. Да и красоты в тебе все равно — никакой, вся в отца.
Соня смотрела на себя в зеркало и соглашалась с мамой и правда, никакой красоты — в зеркале отражался худой, угловатый ребенок — пухлые губы, нос уткой, рыжеватые, нечесаные волосы, брови… Ну, этих вообще не видно было. Так что, обижаться на маму, Соня смысла не видела.
Скромная, тихая Сонечка, вечно в мальчишеской одежде и в школе старалась быть тихонькой, незаметной. Хотя, училась она неплохо — типичная хорошистка, мама за этим следила. Тихий, никому не видимый человечек, семейное недоразумение.
Может, оно бы так и текло, не случись однажды с двенадцатилетней Сонечкой казус.
*****
Путь девочки из школы шел мимо вещевого рынка, типичного для любого провинциального городка девяностых годов. Вещи там продавались дешевенькие, но Соне они казались шикарными и девочка частенько заворачивала туда, чтобы пройтись мимо рядов, разглядывая пёстрое великолепие. Особенно выделяла для себя палатку с пестрыми китайскими платьями, для девочек и подростков — всё в рюшах, аппликациях, кружевах…
Хозяйкой палатки была Зина — толстушка и хохотушка в обтягивающих малиновых рейтузах и зеленых тенях вокруг необыкновенно синих, красивых глаз. Про свои глаза Зинуля всё знала, по поводу прочего — тоже не заморачивалась — обводила красотой всю себя. Странная тихая девчуля, крадущаяся между торговых рядов в мальчишеских тряпках не по размеру, давно привлекла её внимание.
— Ну что ходишь всё, носом водишь? Заходи, примеряй платья — а то, как мужик безродный…
Соня сжалась, стараясь стать еще незаметнее (куда еще?), чем была — стыдоба какая — “как мужик”. Ладно сверстники так называют, а тут чужой, взрослый человек. И покраснев до кончиков ушей, девочка сиганула в соседний ряд, надеясь раствориться. Но разве Зинулю это могло остановить? Вцепившись в рукав девочки, она потащила её к себе в палатку.
— Давай, чё стыдобишься, дурка? Хоть померяй нормальные шмотки, я ж денег с тебя не прошу… Гри честно — что приглядела? — Соня кивнула на шикарное, на её взгляд, платье.
Правой рукой Зина уже тянула Соню в закуток-примерочную, левой снимала фиолетовое платье, расшитое бисером и аппликацией.
— Давай, примеряй. Самой интересно девку увидеть, а не это вот всё… — Презрительно оглядев Сонин прикид, она вручила ей платье и задернула шторку с внешней стороны.
Сона, как зачарованная, начала переодеваться, не замечая промозглого осеннего холода сквозившего изо всех щелей. Переоделась, стыдливо вынырнула из-за шторки.
-Вылезай красотка! — Зина вытащила зеркало в рост и направила его на Соню. Там отражался огромный, фиолетовый, дрожащий торт с лицом Сонечки.
— Ну, смотри, какая ты красавица! — Зина удовлетворенно потерла замерзшие руки в цыпках. — Но это платье девчуля, не твоё! Давай, лучше вот это померяем! — И вытащила плиссированную юбку с белоснежной блузкой, слегка расшитой кружевами.
Соня примерила, уже почти не чувствуя холода. Зина молча подвинула ей зеркало.
— Красавица, смотри сама — какая ты на самом деле красавица! — Зина приобняла девочку и стянула её растрепанные волосы в высокий хвостик простой резинкой, которыми обычно перетягивали деньги. Личико Сони тут же приобрело кукольный вид…
*****
В тот, самый счастливый день своего детства, Сонечка перемеряла еще с полдюжины вещей. И в каждый раз вызывала восторг от скучающей без покупателей Зины. Потихоньку подтянулись другие продавщицы — середина буднего дня не хлебное время. Зато шоу с переодеваниями удалось на славу.
На прощанье Зина протянула Соне маленький сверточек. Хоть та и не хотела брать, но Зина подтолкнула девочку к выходу: — Иди, красотулька, не спорь, у меня у самой такая донечка в деревне с мамкой осталась. Считай, это от неё такой подарочек тебе.
Дома, Соня обнаружила в свертке белую блузку с кружавчиками…
Зину она больше не видела — старалась обходить рынок стороной, боялась, что вдруг, та отнимет блузку или потребует деньги за неё. Впрочем блузу тоже не надевала — боялась реакции матери на чужую вещь. Но до сих пор хранит её как амулет, хотя сейчас видит и плохое качество ткани, и торчащие отовсюду нитки с кривыми строчками.
Сонечка выросла из маленькой, затюканной девочки во взрослую, очень уверенную в себе женщину. Просто потому, что в самый нужный момент рядом оказался неравнодушный человек, убедивший её, что она очень красивая.