Этот крестик хранил своего хозяина долгие годы в Афгане, Чечне, на Кубе, в Германии. Ему не жаль было старинного золота, доктор всегда был к нему равнодушен, было до боли жаль отцовского подарка.
Юрий Владимирович с женой отдыхали в этом небольшом курортном городе, когда удавалось на пару недель вырваться с работы. Обычно это было в августе — самом любимом летнем месяце, щедром на солнце, теплое море и фрукты.
Это было счастливой отдушиной в буднях двух врачей, измотанных операциями, рабочими авралами, писаниной и постоянным нервным напряжением.
Сказывался возраст — они порой смертельно уставали, но работали потому, что уже не могли без своей работы. Времени хватало только на своих родных. Постепенно сошли на нет контакты с дальними родственниками, друзьями, бывшими коллегами.
Общение с ними теперь ограничивалось, благодаря прогрессу, беседами по видеосвязи, после которых особенно остро охватывало чувство оторванности от дорогих когда-то людей, недосказанности и сожаления об ушедшей вместе с молодостью замечательной эпохе.
Отдыхать толком не удавалось. Для супругов вовсе не существовало не только режима, а даже приближенного к нему ритма жизни. Все разговоры неизменно сводились к работе.
После особенно тяжелых дежурств пропадал сон. В минуты полного покоя одолевала сонливость, но уснуть не получалось. Снотворное — не выход. Нужен был настоящий, полноценный отдых.
Решено было “выбивать” отпуск и ехать на юг, к морю. И вот свершилось, завтра рано утром они едут.
— Ничего, Наташка! Мы еще повоюем?
— Повоюем, — смеялась жена.
Жильё всегда снимали у одной хозяйки. Это был второй этаж особняка, где располагался один просторный номер с кухней и большим, обнесённым каменной балюстрадой, сплошь обвитым виноградной лозой балконом.
Именно роскошный балкон и близость к морю подкупили когда-то супругов, впервые приехавших в этот райский уголок черноморского побережья. И вот они, умиротворенные, расслабленные ласковым солнцем и теплой морской водой, среди таких же отдыхающих, не спеша идут домой через старый парк.
Собираясь в дорогу, от радости забыли летнюю шляпу доктора и купили в магазинчике сувенирную белую морскую фуражку с надписью “Капитан”. Высокому седовласому, загорелому доктору в легкой светлой рубашке она была очень к лицу.
— Похож на матерого морского волка, — подшучивала жена.
Вдоль широкой тенистой аллеи выстроился ряд торговцев популярными курортными принадлежностями, напитками, мороженым, сувенирами. Работали различные аттракционы для детей, взрослых приглашали играть в веселые игры с призами. В общем, жизнь била ключом, было шумно и весело.
Среди этого праздника жизни, у бордюра аллеи, стояло сооружение в виде насеста, на котором сидели два больших ярких попугая. Они, наклоняясь друг к другу, о чем-то переговаривались, двигались, перебирая лапами то в одну сторону, то в другую, поглядывая на хозяина — молодого мужчину.
Подтянутость, профессионально развитая мускулатура, сильные плечи, руки, движения — всё это явно выдавало бывшего спортсмена.
Несмотря на жару, мужчина был в джинсах и ботинках. На его плече сидела прикованная цепочкой к браслету на руке хозяина маленькая смешная, вертлявая обезьянка в ярком платьице, украшенном красной атласной ленточкой.
На шее мужчины висел дорогой профессиональный фотоаппарат. Он внимательно всматривался в проходящих мимо людей.
Наташа задержалась возле палатки с сувенирами. Доктор ждал жену, потихоньку продвигаясь вперед. Ему навстречу, слегка прихрамывая, быстро вышел фотограф.
— Привет, капитан! — выкрикнул он и поднял руку с развернутой к своей обезьянке ладонью.
Та, заученным движением, как озорной мальчишка, хлопнула своей ладошкой по хозяйской и мгновенно перебралась на шею высокого доктора.
— Не желаете ли фото на память о наших чудесных местах с моими друзьями? Вы только посмотрите на них — красавцы! Чича, а ну-ка попроси капитана сфотографироваться с тобой, и будет нам всем праздник! — быстро говорил мужчина, широко и дружески улыбаясь.
Попугаи, прервав беседу, насторожились и принялись неуклюже кланяться, выкрикивая немудреное приветствие.
— Пррривет! Прривет!
Обезьянка бесцеремонно водрузила на голову фуражку доктора и принялась гладить своими маленькими ручками его волосы. Она даже что-то бормотала, не переставая двигаться, словно слегка приплясывала на шее большого и доброго клиента.
От этих прикосновений маленькой проказницы стало так тепло и спокойно, что если бы он лежал, то точно уснул.
Животных доктор очень любил, они всегда действовали на него умиротворяюще. В его доме с самого детства жили собаки и кошки. Подошла жена.
— Наташа, а давай действительно сфотографируемся. Посмотри, какие они милые.
Егоза Чича суетилась, радостно кивая. Работал фотограф по имени Вадим умело и быстро.
— Фирма веников не вяжет, а если вяжет, то только фирменные, — шутил он, помогая клиентам искренне улыбаться перед камерой. — Фото мы вам завезем в девять вечера, если удобно. Вот вам и мой адрес на всякий случай, чтобы не переживали.
Вадим взял деньги, их адрес, на том и расстались. Решили ужинать дома. Есть фрукты, ветчина, сыр, лаваш и вино — будет царский ужин.
Отправляясь в душ, доктор расстегнул рубашку и повесил в шкаф. Жена, посмотрев на него, всплеснула руками:
— Юра, а где твой крест? Ты его снял?!
Много лет назад, когда Юрий только закончил обучение, отец подарил ему на память старинный золотой крестик на прочной цепочке работы хорошего мастера.
— Передаю тебе, сын, на счастье. Этот крест ещё твоего прадеда, теперь он твой, береги его и себя.
Он стал его оберегом. Врачи — народ достаточно суеверный. Этот крест хранил его долгие годы в Афгане, Чечне, на Кубе, в Германии — помотала жизнь по полной программе. Не жаль было старинного золота, доктор всегда был к нему равнодушен, до боли жаль отцовского подарка.
Наташа точно помнила, что после купания крестик был на шее мужа. Цепочка паяная, надежная, она не может порваться, значит, потеря исключается. Юрий Владимирович вспомнил поведение озорной обезьянки:
— Фотограф с обезьянкой, тут и думать нечего.
В девять вечера с экрана домофона им улыбался Вадим. Сидящая на его плече Чича тянулась, чтобы потрогать светящийся экран. В прихожей обезьяна хотела спрыгнуть на пол, но Вадим не позволил.
— Вадим, мне нужно с Вами поговорить, пройдите, пожалуйста, присядьте.
***
Маленькая обезьянка лежала в куче тряпья, не подавая признаков жизни. Хозяин не помнил, когда кормил её в последний раз, кругом были только пустые бутылки. Она вдруг протянула Вадиму маленькую, худую ручку. Малышка хотела встать, но не смогла.
Они вышли через спальню на балкон. Чича протянула было ручку к вазе с фруктами на столе, облюбовав спелые бананы, но хозяин тут же её одернул.
Малышка принялась обиженно теребить подол своего платьица, дергая за вдетую ленточку.
Выслушав доктора, Вадим побледнел. На него смотрели с нескрываемой неприязнью. Фотограф повернулся и внимательно посмотрел на питомицу:
— Чича?!
Обезьянка сжалась под тяжелым взглядом, отвернулась, уткнулась мордочкой в его спину и замерла.
— Если вы не вернете эту памятную вещь, то завтра с утра мы идем в полицию. Мы уверены, что она у вас, — заявила Наталия, чтобы закончить, наконец, этот тяжелый, неприятный разговор.
Есть уже не хотелось. В полном молчании попили чая. Жена легла спать, а расстроенный доктор долго еще, вздыхая, сидел на кухне с чашкой давно остывшего чая. Испорчен отпуск.
Было уже заполночь, когда он выключил свет, выкурил на балконе сигарету и лег спать, оставив дверь на балкон открытой. Ему впервые за все время пребывания на курорте снились несуразные, тревожные сны.
Доктор проснулся под утро и, надевая халат, увидел на прикроватной тумбе свою цепочку с крестом. Выйдя на балкон, он подошел к перилам со стороны калитки и посмотрел вниз.
На плитке валялись виноградные листья, а на толстой, перекрученной лозе, с множеством торчащих после ежегодных обрезок сучков, висела красная атласная ленточка.
Было раннее утро. По дороге к морю решили зайти к Вадиму. На двери маленького деревянного домика явно довоенной постройки висела табличка “Фотограф”.
Хозяин не ожидал гостей так рано и был в майке и шортах. Вместо левой ноги, как и предполагал опытный хирург, стоял протез.
Доктор протянул Вадиму ленточку.
— Спасибо, что вернули.
Вертевшаяся возле хозяина Чича подбежала, схватила её и, запрыгнув на подоконник, тревожно выглядывала из-за занавески.
— Вы думаете, что я вор? — Вадим глубоко вздохнул и, помолчав с минуту, рассказал им свою историю…
Он родился в Краснодаре. Жил с матерью, отец ушёл из семьи, когда Вадиму было два года, он его не помнил. С шести лет начал заниматься боксом. Спорт для него стал смыслом жизни, парень вырос и окреп на ринге.
Когда ему исполнилось двадцать лет и он уже был во взрослой сборной, познакомился с красивой девушкой. Они расписались, родился сын Алёшка.
Летом они поехали отдыхать в Абхазию. В горах Вадим поранил ногу. Через неделю с трудом доехали до дома. В итоге стал инвалидом. От спорткомитета выделили деньги на современный немецкий протез. Так закончилась его спортивная карьера.
В один прекрасный день жена, оставив маленького сына, попросту сбежала. Вадим начал пить, потеряв счёт дням, забыв обо всём на свете. После случившейся пьяной драки он чуть не угодил в тюрьму.
Однажды его собутыльником оказался спившийся фотограф, доказывающий в пьяном угаре выгоду своей профессии. Он хвалился своей ловкой обезьяной Чичей, которая почему-то сейчас болеет. Вадим очнулся в его квартире и впервые увидел Чичу.
Маленькая обезьянка лежала в куче тряпья, не подавая признаков жизни. Хозяин не помнил, когда кормил её в последний раз, кругом были только пустые бутылки.
Когда Вадим подошёл к ней поближе, она вдруг протянула к нему маленькую, худую, как спичка, ручку. Малышка хотела встать, но не смогла.
Вадим вдруг вспомнил о сыне, и ему стало страшно. Он схватил свою куртку, завернул ослабевшее от голода, совсем легкое тельце обезьянки и побежал домой.
С пьянкой было покончено раз и навсегда — надо содержать семью. Чичу выхаживали, как младенца, и через месяц она поправилась.
Вадим временно устроился охранником на частную автостоянку и ходил на курсы фотографов. Алешу водили в ясли. Мать вышла на пенсию, но тоже подрабатывала. Копили деньги на профессиональный фотоаппарат.
В начале курортного сезона Вадим поехал на заработки. Работы было много. Окупились все расходы, хватило на покупку двух попугаев и на жизнь его семьи.
В конце второго сезона в Евпатории Чича украла у девушки золотой браслет и сунула в клетку с попугаями. Вадим испугался и уехал в другой город, надеясь в душе, что это случайность. Похитительницу строго наказал.
На следующий сезон всё повторилось — обезьянка украла у женщины золотую цепочку с кулоном. Дома она её достала и начала играть.
Вадим понял, что первый хозяин, скорее всего, обучил Чичу этому ремеслу. Не хватало попасть в полицию из-за кражи, там долго разбираться не станут и посадят не Чичу, а хозяина. Они опять переехали, потеряв часть заработка.
Вадим стал выбирать клиентов без золотых украшений. Если же люди с ними подходили сами, то он не спускал глаз с Чичи ни на секунду.
Доктор был в рубашке, и фотограф не увидел его цепочки с крестиком — виноват, не уследил. Вадим перевернул все вверх дном, но нашел крестик. Ночью они пошли к дому клиента, и он заставил маленькую воровку вернуть украденное. Ну вот что с ней делать?
Вадим резко отдернул занавеску:
— Чича, иди проси прощения!
Обезьянка задрожала от резкого крика хозяина и спрыгнула с подоконника. Она медленно приблизилась к доктору, опустилась на колени и согнулась в поклоне, ударившись лбом об дощатый пол.
Потом схватила руку доктора и поцеловала. Наташа отвернулась к окну, её плечи вздрагивали. Чича хотела было поцеловать и другую руку, но доктор не мог этого выдержать.
— Всё! Довольно! Увольте меня от этого…
Голос его прерывался, он выбежал из дома и быстрым шагом направился к калитке. Жена с заплаканными глазами насилу догнала его.
К морю шли молча. Он не только простил Чичу и Вадима, а даже проникся к ним сочувствием. Доктору хотелось сейчас только одного — чтобы всё, рассказанное этим человеком, было правдой.
Юрий Владимирович с Наташей никогда больше не видели Вадима и Чичи, хотя приезжали в эти места ещё не один раз. Они вспоминают их без обиды и упрека по сей день.
Автор НАТАЛИЯ С.