Надежда с сыном возвращались на электричке с дачи. Уже стемнело. Народу в вагоне было немного. Ванечка привалился к плечу матери и спал. Когда поезд резко тормозил на остановках, голова сына падала на грудь. Ванечка, не открывая глаз, снова пристраивался к плечу мамы и тут же засыпал. До следующей остановки.
Надежда отвернулась от непроглядной темноты за окном. Взгляд упал на женщину, сидевшую напротив через сиденье. Она, не мигая, широко распахнутыми глазами, смотрела на спящего Ванечку, подавшись чуть вперёд. Как есть сумасшедшая с безумным взглядом. Под ложечкой неприятно засосало от предчувствия беды.
Надежда пробежала взглядом по пассажирам. В вагоне ехали одни женщины и старики. Подвыпивший мужичок спал в соседнем ряду, свернувшись калачиком на сиденье. Надежда снова посмотрела на странную пассажирку. Лет ей было от силы тридцать. С бледным, измождённым лицом, в просторном пальто неопределённого, то ли коричневого, то ли грязно-бордового цвета, явно с чужого плеча. Волосы, похожие на пух, торчали в разные стороны.
Надежда рукой обняла Ванечку, прижала к своему боку. Сын заёрзал и выпрямился.
— Мы приехали? – Он посмотрел на мать, сонно щурясь.
— Нет ещё. Спи. — Она теснее прижала его к себе, словно защищала.
— Жарко, мам. – Ваня отстранился.
Электричка начала тормозить. Две женщины, не переставая разговаривать, взяли свои объёмные сумки и направились к выходу. Двойные двери с шумным шуршанием расходились и сходились, то выпуская на очередной станции пассажиров, то впуская новых.
Когда поезд тронулся, в вагон вошли два молодых парня, осмотрели сидевших пассажиров липкими, неприятными взглядами. Надежда склонила голову к сыну.
— Устал? Скоро приедем. Две остановки осталось.
Когда она подняла голову, парни сидели спиной к ней, у самой двери.
— Мам, чего вон та тётенька на меня смотрит? – Услышала она недоумённый голос сына.
Надежда тут же посмотрела на женщину с укором. Но та не отрывала глаз от Вани.
— Она на сумасшедшую похожа. – Шепнул обеспокоенный сын.
— Пересядь на сиденье напротив. – Надежда легонько подтолкнула его в спину.
Теперь странная женщина смотрела на Ванину макушку, возвышавшуюся над спинкой сиденья. Он чувствовал её взгляд, беспокойно поводил плечами, ёрзал и поправлял воротник курточки, словно что-то мешало.
Надежда мысленно взмолилась. «Господи, что ей надо от моего сына? Скорее бы выйти и затеряться в привокзальной толчее». В молчавшем всю дорогу динамике громкой связи что-то захрипело, искажённый мужской голос повторил несколько раз: «Конечная» и просил не забывать свой багаж.
Пассажиры оживились, начали вставать с мест, снимать с полок пакеты, надевать куртки и плащи. Кто-то уже пошёл к выходу. Беспрерывно захлопали двери.
— Пойдём скорее. — Надежда подтолкнула Ваню пред собой и схватила тяжёлую сумку.
Искушение оглянуться на сумасшедшую было велико. У двери столпились пассажиры, движение замерло. Надежда посмотрела в тёмное окно. В его отражении, как в мутном зеркале увидела позади себя странную женщину. Вагон дёрнулся, останавливаясь, и Надежда с Ваней пробились вперёд, ближе к двери.
Наконец, они вышли из вагона на платформу. Надежда, не останавливаясь, быстро пошла к подземному тоннелю, подгоняя Ваню. Со всех сторон их окружали люди. Ей казалось, что сумасшедшая отстанет, потеряет их в толпе.
— Мам, ты чего? Куда мы так спешим? – Разомлевший ото сна в электричке сын еле шёл. «Весь в отца. Тот вечно еле ноги передвигал», — с раздражением подумала она, но скорость не сбавила.
Они вынырнули из тоннеля на привокзальную площадь. Народ расходился в разные стороны, толпа поредела. На переходе через дорогу пришлось остановиться и ждать переключения светофора.
— Мам, — позвал вдруг сын и прижался плотнее к ней.
Надежда увидела стоящую рядом с ним женщину из вагона. Она держала Ваню за руку. При свете уличных фонарей её глаза горели безумным огнём.
— Женщина, вы что? Что вам нужно от моего сына? Я позову полицию! – Надежда рукой обхватила Ваню.
Взгляд её заметался по сторонам в поисках помощи. «Что делать? Никому нет до нас никакого дела. И полиции не видать, как назло».
А незнакомка вцепилась в руку Вани мертвой хваткой, не отспускала, ничего не говорила, только смотрела немигающим взглядом.
— Витенька, сынок. – Вдруг услышала слабый голос.
— Это не Витенька. Это мой сын. – Надежда заметила, что люди стали переходить через дорогу, и тоже шагнула на зебру, потянула за собой сына. — Да отстаньте вы от нас! – Она с силой вырвала Ваню из рук сумасшедшей и потащила на другую сторону улицы.
Испуганный Ваня старался не отстать. Они сели в трамвай, удачно подъехавший к остановке. Когда трамвай тронулся, Надежда оглянулась. Сумасшедшая стояла у двери, не сводя с них глаз.
— Мам, мне страшно, — прошептал Ваня.
— Не бойся. Ничего она нам не сделает. Люди кругом. – Но сама не чувствовала уверенности.
От трамвайной остановки до дома они дошли без приключений. Надежда не оглядывалась, чувствовала, что женщина идёт за ними. Не пристаёт к Ване и то хорошо.
Дрожащей рукой она вставила в выемку кодового замка ключ, открыла дверь, подтолкнула Ваню в подъезд и только тут оглянулась. Женщина стояла на небольшом расстоянии и смотрела. Надежда шагнула в спасительный подъезд и с силой потянула за собой дверь. Но механизм доводчика не позволял закрыть её быстрее.
Только заперев дверь квартиры на все замки, она облегчённо вздохнула. Когда Ваня ушёл в свою комнату, Надежда выключила свет в кухне и выглянула в окно. Сердце тревожно подскочило, когда во дворе на лавочке увидела преследовательницу. Надежда чувствовала себя в безопасности дома. Но неприятное беспокойство не отпускало. Она ещё несколько раз за вечер выглядывала в окно.
Женщина не уходила, но и не делала попыток ворваться в квартиру. И Надежда уговорила себя не думать о ней. Утром она заглянула в комнату к сыну. Он спал на боку, положив одну ногу поверх одеяла. Надежда налила себе горячего чая и с чашкой подошла к окну, посмотрела на серое небо, затянутое тучами. Опустила глаза и вздрогнула, увидев на скамейке вчерашнюю сумасшедшую. Чай выплеснулся через край чашки и обжег руку. «Неужели всю ночь так просидела? Точно сумасшедшая».
Утром, при свете, было не так страшно, как вчера. Надежда убедилась, что Ваня спит, накинула пальто, сунула голые ноги в туфли и вышла из квартиры. Она решительно подошла к скамейке, собираясь наорать, запугать полицией их преследовательницу, но ничего этого не сделала. В глазах странной женщины стояла такая тоска, что сердце Надежды захлестнула жалость.
— Вы что, всю ночь тут просидели? Зачем? Вам некуда идти?
Женщина подняла на Надежду потухший взгляд.
— Сын… — еле слышно сказала она.
— Это мой сын. Я его родила восемь лет назад. – В душе Надежды снова поднималась злость.
— Он так похож на моего Витеньку, – монотонно произнесла женщина, словно бредила.
— А что случилось с вашим сыном? – Слова с трудом давались Надежде. Она понимала, что лучше уйти, вернуться в квартиру, в безопасность. Оглянулась на свои окна. «Свет не выключила», — отметила машинально и присела на скамейку.
— У меня есть дом. С отцом живу в деревне. Он запил, когда мама умерла. – Произнесла странная женщина.
Надежда покосилась на неё. «Она больная, ведь видно же. Не нужно с ней разговаривать. Но чем скорее всё прояснится, тем лучше».
— Холодно. Пойдёмте ко мне. Я вас чаем напою, потом отвезу домой. Только… — Она запнулась. – Если вы начнёте снова приставать к моему сыну, я вынуждена буду вызвать полицию. — Она встала. – Пойдёмте, в тепле поговорим. – И первая пошла к подъезду.
У двери ей пришлось остановиться и ждать. Женщина путалась в полах длинного пальто, медленно передвигала замёрзшие ноги. Надежда вошла в квартиру и закрыла собой проход в комнату. Ваня выглянул из кухни.
— Иди в свою комнату и не выходи, – строго сказала она сыну.
Ваня увидел позади матери вчерашнюю сумасшедшую и тут же убежал к себе.
В старой клетчатой юбке, растянутой вязаной кофте с вытянутыми петлями, с дыркой на чулке на большом пальце левой ноги, женщина несмело прошла в кухню.
— Я влюбилась, когда училась в техникуме. Здесь, в городе, — сбивчиво рассказывала она, отхлёбывая горячий чай. — Забеременела. Сказала матери, когда аборт было поздно делать. Когда уезжала, она предупредила, что если что, чтобы не возвращалась. Кричала, колотила меня всем, что под руку попадалось. Потом велела оставить ребёнка в роддоме. Я пообещала, чтобы успокоить её, но никогда не сделала бы этого. Даже имя придумала. Если родиться девочка, то назвать её Соней, а мальчика Виктором.
Когда начались схватки, мы с матерью поехали в районную больницу. Всё как в тумане было. Только слышала, как закричал мой мальчик. Просила показать. Но мне сказали, что он уродом родился, лучше не смотреть.
Надежда слушала и удивлялась, что Валя, так она назвалась, говорила довольно правильно и связно. Совсем не похожа на деревенскую дурочку.
— Я пошла в отделение, где дети лежали, хотела увидеть Витеньку. Но меня прогнали, сказали что ночью он умер, не дожил до утра. Мама перед смертью повинилась, это она уговорила врача сказать так. А я знала, чувствовала, что мой Витенька жив и здоров. Вот я и ищу моего сыночка. – Она прижала ладони к лицу и стала раскачиваться на стуле, как маятник.
— Все дети чем-то похожи друг на друга. Вы молодая, можете ещё родить. Матери нет, никто больше не отнимет у вас ребенка. – Надежда понимала, что говорит ерунду, но хотела как-то утешить.
— Да кому я нужна? Кто на мне женится? Я ведь в психушке лежала несколько раз. Правда, с головой у меня не всё в порядке. Иногда я слышу, как Витенька зовёт меня.
— Валя, а почему вы не ушли домой? Почему сидели во дворе всю ночь? – Этот вопрос очень мучил Надежду.
— Боялась, что если уйду, не найду дорогу к дому. А можно мне ещё разок на Витеньку посмотреть?
Надежда поняла, что лимит здравомыслия в голове Валентины закончился. Пора было отправлять её домой.
— Нет. Это не Витенька. Я говорила уже. Я дам вам денег и провожу на вокзал. – Надежда действительно, для своего спокойствия, собиралась отвезти гостью в деревню.
— Что вы, денег не надо. Отец найдёт и пропьёт.
— Скоро мой муж вернётся из командировки. Вам лучше уйти. – Надежда врала, никакого мужа у неё не было, три года назад развелись.
— Не мучайте себя. Сына вы вряд ли найдёте. Много лет прошло. Пойдёмте. – Надежда хотела скорее избавиться от Валентины. – Я провожу вас на железнодорожный вокзал.
— Зачем? В нашу деревню поезда не заходят. Я на автобусе поеду. У меня деньги на билет есть. – Вполне разумно заметила Валентина.
Надежда хотела спросить, как она попала в электричку, но передумала. Понятно и так — искала своего Витеньку. Наверное, за кем-то побежала. Только когда автобус отъехал от вокзала, увозя с собой Валентину, Надежда с облегчением выдохнула.
Вернулась домой, обняла Ванечку и долго звонко целовала его в макушку, пахнущую таким удивительно родным запахом.
Долго вспоминала Надежда несчастную молодую женщину со сломанной судьбой. Ищет ли она ещё в чужих детях черты лица своего Витеньки, которого никогда не видела? Кто знает. С тех пор, когда ездила в электричке на дачу, всегда со страхом смотрела по сторонам, боясь снова встретить несчастную обманутую мать.