Оля родилась слабенькой, с кучей тревожных записей в медицинской карте. Один дед Потап настойчиво бил по полу палкой, уверяя всех, что девчонка выживет, выкарабкается. Он кричал на плачущую Иришку, которая причитала над дочкой, выговаривал врачам, что плохо следят за внучкой. И верил, качая Олю на руках, что этот ребенок не сдастся, победит, улыбнется однажды и скажет, тыча в Потапа пальчик,: «Деееда».
Так и произошло. А через год после этого события Потапа не стало.
-Вы теперь сами уж! – спокойно наказывал он Артему. – Устал я… Вы Ольгу-то по врачам особо не таскайте. Толку от них…
Артем похоронил отца на деревенском кладбище, недалеко от Гришкино, родной деревни его семьи. Там остался дом и участок. Ира иногда предлагала продать землю, но Артем не соглашался.
-Еще Оле понадобится! — уверенно говорил он…
…Артем и Ирина очень старались, но дочка все равно много болела. Как только на улице становилось прохладно, как только снег засыпал дворы, заставляя детей мчаться гулять и со всего маху прыгать в высокие сугробы, Оля кашляла, потом плакала, что у нее болят ушки, потом горло. И так по кругу.
Ира лежала с дочкой в больнице, потом лечила ребенка дома, стараясь не выпускать Лелю на улицу.
-Надышится опять, все по-новой! – говорила она.
-Ну, хоть на полчаса сходите на горку, посмотрите елку на площади! – уговаривал Артем.
-Нет, — качала головой жена. – Я больше не могу. Понимаешь, эти больницы… Она так орет, когда ей уколы делают, мне ее так жалко, а сделать ничего нельзя… Пусть уж вообще не ходит гулять!
-Это неправильно! Ох, Ирка, это неправильно! – Артем нервно проводил рукой по волосам. – А в школу как она будет ходить?
-Не знаю. Но я пока по-другому не могу.
Ирина устала. Недавно она подсчитала, что примерно половину Олиной жизни они провели в палатах разных больниц. Иногда там было вполне сносно, иногда хотелось просто собрать свои вещи и уйти, не дожидаясь обхода врачей.
Артем старался помогать, возил летом семью на море. Там Ира расцветала, ее бледное лицо становилось, как раньше, смуглым и от того еще более прекрасным, глаза горели радостным блеском. Ира смеялась, а за ней смеялась и Оля. Но отпуск заканчивался, времена года сменялись с поразительной быстротой, застревая вдруг на зиме. Загар исчезал с лица супруги, а Оля снова хваталась за спинку кровати, хрипло крича, что не поедет в больницу…
-Все, хватит, — Артем сел напротив жены, рассеянно перекладывающей салфетки на столе. – Я взял две недели за свой счет. Поедем с Олей в Гришкино. Здесь все равно толку нет сидеть.
-Нет, — спокойно ответила Ира. – Никуда вы не поедете.
-Почему?
-Потому что ей нельзя на холоде. Потому что я не пущу вас.
-Что значит, не пущу? Ты поедешь с нами! Там красиво, ты же знаешь!
-Я знаю, что там старый дом, заброшенный, холодный. Я знаю, что там часто отключают электричество, и плохо ловят сотовые. Именно поэтому я говорю «нет».
-Да все там нормально! Мои родители там оставались надолго, я там в детстве бывал. Печку натопим, у соседа банька есть. Я договорюсь, чтоб нам разрешили пользоваться. Ир, поехали! И тебе нужно развеяться.
-Я не готова к такому экстриму. Давай лучше опять на море!
-Да, на Баренцево!- обиженно буркнул Артем и вышел в коридор, потом, минут через десять, дав Ирине немного остыть, вернулся и добавил:
-Не переживай! Пока избу прогреем, если что, поживем у соседки, тети Поли. У нее большой дом, найдется место для всех. Ну, как? Разрешаешь?
Ира вздохнула.
Тетю Полину она помнила плохо. Пару раз они встречались, когда Артем привозил семью в деревню. Хорошо ли там будет девочке?…
-Не знаю. Как Оля там без меня? Я ж с работы уйти не смогу. И так, вон, сколько на больничных просидела. А ведь не хорошо девочке без мамы…
-Давай так, мы поедем пораньше, а ты на выходных приедешь, я тебя со станции заберу. Скоро все равно новогодние каникулы. А?
Ира вздохнула. Она так давно не была за городом зимой, когда ноги проваливаются в снег по самые коленки, когда можно, нацепив лыжи, катить вперед и чувствовать, как снег щекочет щеки и ложится шалью на плечи…
-Хорошо, только ты должен быть очень осторожен. Еды я вам приготовлю, одежду соберу. И буду волноваться.
Она поцеловала супруга и отвернулась.
-А мы будем скучать! – ответил он ей. – Спасибо, Ириш!
Артем взял в руки телефон. Теперь нужно было договориться с Полиной Андреевной.
— Тетя Поля! – Артем, наконец, дозвонился до соседки. – Я с дочкой приеду в пятницу. Если с домом какие-то сложности будут, можно мы у вас переночуем?
Полина, быстро выключив радио и нахмурившись от помех в сотовой связи, кивала и поддакивала.
-Да, конечно, приезжайте! Я буду очень рада! Комнату я вам в любом случае приготовлю, а там видно будет! А Ира? Как же Ира, не приедет? Что-то случилось?
-Нет, она просто работает, все хорошо! Спасибо! Значит, до пятницы! – Артем довольно улыбнулся…
Сердце Полины Андреевны бешено колотилось. В доме скоро будут гости! Да еще какие! Нужно все подготовить!
Рука женщины машинально скользнула под манжет кофты и поправила три разноцветные веревочки, повязанные вокруг запястья…
…И вот уже багажник заполнен вещами, продуктами и Иринкиными тревогами. Она стоит во дворе многоэтажки и смотрит вслед уезжающей машине, помахивая рукой в ярко-оранжевой перчатке. Оля, пристегнутая к детскому креслу, все никак не может обернуться и помахать маме в ответ.
-Пап, а мама точно не будет скучать? – в который раз спрашивает дочка, вцепившись в плюшевого мишку, которого всегда брала с собой в поездки.
-Она будет очень скучать, малыш! Но мы ей будем звонить, а потом, через неделю, она приедет к нам сама.
-А если она не сможет приехать? Если она заболеет?
Оля тревожно смотрела на отражение Артема в зеркальце заднего вида.
-Тогда мы сами к ней приедем и заберем! Не волнуйся!
Оля вздохнула и уставилась в окно. Дома, заборы, разноцветные стены садиков, спящие окна школ, рекламные вывески, мигающие разноцветными лампочками – все мелькало, плыло перед глазами. Девочка уронила на колени игрушку и уснула.
Только через два часа, когда Артем съехал с шоссе на боковую дорогу, приглаженную трактором, Ольга проснулась.
-Еще долго? – сразу спросила она, посмотрев в окно, и так и застыла, раскрыв рот.
Пушистые, облепленные снегом, деревья, словно группки танцующих лебедей, рассыпались по полю. В свете клонящегося к горизонту солнца они становились ярко-алыми, оранжевыми и пурпурно-золотыми. Каждая снежинка загоралась лучиком засыпающего солнца, искрилась, точно самоцвет, а потом вдруг гасла, как падающая звезда. Вдалеке были видны домики, словно сошедшие с картинок детских книжек о избушках, зверях, о добре и зле… В окошках горел свет.
Оля зачарованно смотрела на зимнюю сказку и вздыхала от удивления…
Проехав еще несколько километров, Артем свернул на дорогу, ведущую к деревне.
Уже из окна машины Оля увидела наличники с горстками снега наверху, голубые стены, как будто сделанные изо льда и блестящие инеем под лучами январского, закатывающегося за ельник, солнца.
-Этот наш? – девочка показала пальцем вперед.
-Да, этот! Смотри, как он нас ждал! Даже калитку чуть приоткрыл!
-Кто приоткрыл? – глаза ребенка расширились от удивления.
-Как кто! Дом, конечно. Он же волшебный, живой. Вот ты сейчас зайдешь внутрь и сама убедишься!
Мужчина припарковал машину у забора, быстро надел шапку, перчатки и вышел из машины. Морозец сразу заполз мурашками под куртку, стал покусывать щеки, трепать за кончик носа.
Дом, в котором Артем знал чуть ли ни каждую дощечку, давно состарился, дряхлым старичком он выглядывал из-за стволов берез, росших по краю участка. Торчащая из крыши труба внимательным часовым следила за всем, что происходило вокруг.
Мужчина осмотрелся. В доме тети Поли горел свет. Старушка ждала приезда гостей. Но сначала Артему хотелось зайти на свой участок. Изба как будто звала их с Ольгой, хлюпая на ветру оторвавшимися ставнями.
Артем аккуратно высадил Олю из машины, натянул на нее капюшон, поправил варежки и повел дочку по сугробам.
— Зайдем к нам, а потом к тете Поле вещи отнесем. Не холодно тебе?
-Нет, совсем не холодно! Глубоко! Ой, папа, я, кажется, валенок потеряла! – Оля рассмеялась звонко и беззаботно.
Артем подхватил девочку на руки и ответил:
-Ничего, найдем твой валенок! Ну-ка, смотри вперед, говори, куда идти!
Оля внимательно смотрела с высоты папиного роста и командовала его ногами. Артем послушно шагал вперед. И это было счастье! Где-то внутри, даже непонятно на уровне ли сердца или где-то во всем теле сразу, разливалось ощущение такой свободы и спокойствия, такой уверенности, что все будет хорошо, что Оле здесь понравится, что… Да Артем, в сущности, и не знал, чего он ждал от этих двух недель, что решил провести в Гришкино.
-Нечего загадывать! – бывало, говорил отец, Потап. – Проснешься, выглянешь в окошко и сразу поймешь, что тебе нужно делать.
Эти слова как будто до сих пор тихо звучали в доме, как будто дед Потап все ходит по комнатам, шаркая стоптанными тапками, вздыхает и улыбается, завидев на пороге дорогих гостей…
-Это наш дом, милая. Только он, видишь, совсем замерз. Нужно его оживить. Сначала мы отнесем вещи к одной бабушке, что живет здесь, рядом, а потом вернемся сюда, — Артем поставил дочь на пол и вздохнул.
-Ладно, пойдем обратно, к машине. Надо поздороваться с тетей Полей, поужинать, а там видно будет.
Уже через несколько минут мужчина стоял на пороге Полиной избы, а хозяйка, на удивление моложавая, в длинной юбке, теплой, вязаной кофте и накинутой на плечи безрукавке, улыбалась и приглашала зайти внутрь.
-Ну, наконец-то! Я уж все глаза проглядела! – тетя Поля, отступив чуть в сторону, пропустила гостей вперед.. — Проходите, ужин уже готов. Замерзли? А кто это там прячется за папой?
Оля осторожно выглянула из-за отцовской руки.
-Это я.
-Кто «Я»?
-Я, Оля.
-Ох, а я думала, снежинка к нам пришла! – тетя Поля протянула девочке руку. – Я Полина Андреевна, можно и баба Поля меня звать. Ты хочешь есть?
Оля утвердительно кивнула.
-Ой, а что это у вас веревочки на руке какие-то? А мне такие можно? – девочка указала пальцем на Полино запястье.
Полина Андреевна вдруг перестала улыбаться. Она, быстро вырвав руку из теплых, потных ладошек гостьи, одернула рукав.
-Это я на память завязываю, — быстро ответила она. – Сколько дел нужно сделать, столько и ниточек. Идите есть!
Хозяйка подтолкнула Артема в комнату.
…И вот Оля с отцом уже сидят за круглым, покрытым клеенкой, столом. А хозяйка большой деревянной ложкой накладывает в их тарелки вареную картошку, котлеты.
-Огурчики берите, капусту. Все свое, с огорода!
Огурцы хрустко брызгали рассолом, квашеная капуста длинными, ровными струнками ложилась в тарелку.
Полина смотрела на Артема, а видела перед собой Потапа. Вот так же сидел он, бывало, парнем за этим круглым столом, доедая ужин. За окном шептались темные, январские вечера, а в печке потрескивали, будто ругаясь, поленья. Потап часто заходил к соседке, красавице Полине, как будто просто так. А сам смотрел, смотрел в ее глаза, запоминал каждую черточку румяного лица, следил за ловкими руками… А женился на другой… Поля так и не поняла, почему. Чем эта коротконогая девчонка Арина была лучше домовитой и заботливой Полечки. Но это было уже не важно. Прошлое просыпалось песком между пальцев, а Полина нашла способ отомстить за себя…
-Тетя Поля! — вдруг прервал воспоминания женщины гость.- Спасибо, все было очень вкусно! Мы, наверное, завтра к себе пойдем. Оля совсем спит, да и я что-то устал. Давайте, я посуду помою, а вы отдохните. А потом покажите, где нам можно лечь…
-Нет, что ты! – Полина махнула рукой. – От чего отдыхать-то?! Целыми днями теперь сижу без дела. Я сама все уберу. Идите в ту комнату, — Полина махнула рукой направо. – Я уже все приготовила, только форточку прикройте и ложитесь.
Артем взял Олю за руку и повел ее укладываться спать. Вдруг девочка вырвалась и подбежала к окну.
-Папа! Папа, это наш дом там, в темноте? – она указала рукой в черноту.
-Да, только его не видно.
-Там в окошке горит свет, папа! Смотри! Это мама приехала, она нас ищет, наверное. Побежали скорее!
-Нет, — Артем удивленно вглядывался в темноту. – Мама в городе, она же недавно звонила нам. В доме никого нет, я его закрыл на замок. Тебе просто показалось. Наверное, машина по дороге проехала, фары в окошке отразились…
-Нет! Нет, там кто-то есть!
Тут в комнату вошла тетя Поля и ласково позвала девочку.
-Оленька! Это мышки по дому бродят. Они к вашему приезду готовятся. Ложись спать, а завтра пойдем вместе и посмотрим, как они там все прибрали!
Полина подмигнула Артему. Тот только пожал плечами…
…Оля уже крепко спала, а мужчина еще долго стоял и смотрел в окно – не мелькнет ли луч света в избе, не вспыхнет ли искоркой лампа под розовым абажуром. Было одновременно и страшно, и по-детски волшебно.
Не спала и Полина. Она тоже стояла, смотря на соседский дом, и вздыхала.
-Зачем ты пришел?– шептала она, тревожно наматывая на палец кисточки шали. — Артемку своего повидать? Может, и в последний раз!– Полина вдруг быстро набросила пальто и шагнула за дверь…
…Потап, топчась по пыльному полу в старых валенках, пытался навести порядок в комнате. Сын приехал жить в их доме, нужно встретить его, помочь обустроиться! Душа Потапа, отчего-то заблудившаяся между миром теней и миром людей из плоти и крови, скиталась по земле, не находя успокоения. Он часто сидел в избе, тоскуя по ушедшей жене, вспоминая прошлую жизнь, а потом, с наступлением утра, растворялся в первом луче солнца, чтобы опять весь день маяться своем неупокоением…
Потап обернулся.
На пороге комнаты стояла Полина. Женщина включила фонарь и направила его луч прямо в глаза старику.
-Убери! Слепит же! – заворчал Потап.
-Зачем ты пришел? – Полина зло смотрела на мужчину, заслоняющего лицо рукой. — Ко мне пришел, да? Понял, наконец, что я единственная, кто мог быть с тобой?
Полина сделала несколько шагов вперед и протянула руки к Потапу.
-Обними, скажи, что просишь прощения, поцелуй! – горячо шептала она.
-Не могу я, понимаешь? Полюшка, — он потянулся к ней, но тут же отдернул руки. – Забери все, что хочешь! Дом этот забери, участок, все! Только меня отпусти!
-А мне все не надо! Ты же знаешь, – Полина усмехнулась. – Я тебя жду. А пока ты не со мной, не видать твоей родне счастья. Оля вот часто болеет, — протянула Полина, водя рукой по узорам на стене. — Да и Ирина теперь одна в городе, мало ли что… Артем тоже что-то бледный, не ровен час, сердце прихватит… Видишь, у меня на руке веревочки повязаны?
Полина задрала рукав и показала три разноцветные нитки, затянутые вокруг тонкой руки.
-Они так легко рвутся, — покачала она головой. – Вот Аринина ниточка, красивая была, да как просто было ее разорвать. Да и твоя тоже, шелковая… Как только я поняла, что ты не будешь со мной, я просто ее разрезала. Ох, как много я бы дала, чтобы увидеть твой последний час, но… — Полина развела руками. – Не успела приехать. А вот нитка Артема твоего…
-Зачем ты так? – Потап застонал. – Столько лет прошло, а ты все злишься на меня! Мы бы не смогли жить вместе, пойми! Уже все равно ничего не исправить, оставь Артемку в покое, он ведь мог бы быть твоим сыном!
-Мог, но не стал. Ты виноват в этом. И мне не жаль ни Артема, ни его сопливую дочь, ни твою невестку. Я просто еще не решила, когда их жизни, наконец, сгорят в моей печи. Хотя, наверное, уже пора…
Потап широко раскрытыми глазами смотрел, как Полина ногтями поддевает нитку Артема на своей руке и легко рвет ее. Сплетенная из нескольких тонких веревочек, она начинает расползаться, становится рыхлой, словно бахрома.
-Не надо! – Потап сделал шаг вперед.
Полина лишь рассмеялась, звонко, переливчато, как смеялась девчонкой. Звук ее голоса отражался от стен, падая на пол острыми льдинками…
…Артем ворочался во сне. Кровать с металлической сеткой под матрасом скрипела, клацая кольцами – креплениями, а одеяло все больше свешивалось на пол. Мужчине вдруг стало как-то тяжело, как будто мешок с картошкой поставили ему на грудь и заставили сделать глубокий вдох. Артем застонал и повернулся на бок…
-Не надо? – Полина усмехнулась. — Ну, ладно. Подождем с Артемом. А что насчёт Оли? Она такой болезненный ребенок…
Полина поддела ниточку нежно-розового цвета и потянула чуть вверх…
…Оля вдруг закашлялась во сне, горло, как когда-то давно, сдавил невидимый обруч.
-Папа! – прошептала она. – Папа!
Артем хотел встать и подойти к дочери, но не мог. Каждое движение причиняло такую боль, что, казалось, сердце пронзают тысячами острых кинжалов.
-Оль, я сейчас! Подожди… — хрипел он, но не мог подняться с кровати…
Рука Артема метнулась к тумбочке, и нащупала телефон.
-Ира! Ира! – кричал он в трубку.
Но жена не отвечала. Длинные гудки безжалостно разрывали тишину, заполняя сердце отчаянием…
…-Что я должен сделать? – Потап обречённо посмотрел в глаза Полины.
-Ты? Сам разорвать оставшиеся нити. Тогда мы будем вместе.
-А Артем, Оля и Ира?
-Ну, они будут существовать где-то, но не в твоей жизни, и даже не в жизни друг друга. А у нас с тобой будет другой мир, родятся другие дети. Ты, наконец, сможешь прожить жизнь так, как нужно.
-Как нужно тебе? – Потап усмехнулся.
-А чем я хуже? Арина была глупой и неповоротливой. Я намного лучше! Я бы заботилась о тебе, как не заботилась ни одна женщина, я бы родила тебе сына, гораздо умнее и красивее, чем Артем. Давай попробуем?
Полина подходила все ближе и ближе, Потап уже чувствовал ее холодное дыхание на своей щеке. Ему стало вдруг страшно. Животный, панический ужас заполнял сознание. Мужчина уже не видел ничего вокруг, только Полины, светящиеся во тьме, глаза…
…-Папа, мне тяжело дышать! – хрипло шептала Оля. Она сидела на кровати и испуганно смотрела на бледного отца. – Папа! Помоги мне!
Артем соскользнул на пол и пополз к девочке. В глазах темнело, руки слабели, не давая двигаться вперед…
…Поля подошла совсем близко. Она взяла Потапа за руку, чуть засучила его рукав и вынула из кармана пальто черную, плотную веревочку.
Потап заворожено смотрел на ее руки. Полина уже начала обвязывать веревку вокруг его левого запястья, как вдруг комнату озарила вспышка яркого, белого света.
Полина обернулась и охнула. Перед ней стояла Ирина.
Потап, осев на пол, потирал горящую, как в огне, ладонь. Он хотел что-то закричать, но лишь наблюдал, как вместо двух женщин в небо, вылетев в окно, взвились две птицы, черная, как ночь, и белая, как снег.
Птицы бились под горящими холодным светом звёздами, кружились в бешеном танце, потом разлетались и вновь сходились в смертельном пике. Каждая билась за свое счастье: чёрное, злое, жестокое, взятое силой, и белое, наполненное смехом и прикосновениями близких…
На пол рядом со стариком вдруг упали четыре нити: три цветные и одна черная, та, что была не видна под рукавом левой руки Полины.
Потап схватил их и кинул во внезапно запылавшую печь. Он вдруг почувствовал, как отдаляется от земли, улетает куда-то далеко, к Млечному пути, становясь лишь точкой на небосклоне.
Душа старика, наконец, обрела покой, ведь нить, черная, злая, что держала его на земле, теперь ярко пылала, корчась в огне. Сгорели и разноцветные веревочки Артема, Оли и Ирины. Власть над их жизнями теперь не принадлежала никому, кроме небес.
Последняя, черная нить, что Полина должна была завязать на руке возлюбленного, лежала на полу. Огонь, жадно облизнувшись, выпрыгнул из печи и побежал, заструился оранжевой рекой по полу. Пробуя на вкус все, что попадается на пути, он добрался до черной змейки, притаившейся под стулом, змейка зашипела, раскрыв рот и показав острые зубы, но огонь не испугался…
И вот уже на месте черной нити лежит лишь горстка пепла, а огонь вновь бьётся в кирпичной темнице печи…
Небо успокоенно вздохнуло, увидев окончание битвы.
…Исчезла Полина, ее дом сиротливо бил ставнями и звал хозяйку, но тщетно. На крыльцо поднялась совсем другая женщина, Ирина. Она толкнула дверь рукой и вбежала внутрь. Быстро осмотревшись, Ира бросилась в комнату, где были Артем и Ольга.
Неужели она опоздала? Неужели все напрасно?
-Артем, Оля! – крикнула женщина.
Дом вздрогнул от ее голоса, жалобно застонал половицами.
Ира трясла за плечо мужа. Тот открыл глаза и удивлённо посмотрел на нее.
-Ира? Ты уже приехала? А где Полина Андреевна? Почему я на полу, а ты вся такая растрепанная? Почему Оля сидит на кровати и плачет?
Мужчина хотел задать еще много вопросов, но Ира просто поцеловала его, потом взяла на руки дочь и прижала к себе.
-Я очень спешила, девочка моя! – прошептала она. – Но ангелы иногда тоже опаздывают!
-Ничего, мамочка! – Оля обняла Ирину за шею и почувствовала, как под курткой матери все еще бьются, стесненные одеждой, два сильных, но мягких крыла. – Теперь все будет хорошо?
Ира кивнула и положила голову на плечо подошедшему мужу.
А на небе вдруг ярко вспыхнула новая, серебристо-голубая звезда. Душа Потапа обрела покой…