— Ненавижу! Ненавижу это всё! И тебя, и отца, и мать, и деревню эту, и ягоды. Пропади оно всё пропадом! – Эля пнула ведёрко, наполовину наполненное земляникой. Ведёрко опрокинулось, и часть ягод высыпалась в траву.
— Да что ты такое говоришь? Разве можно так? Собирай давай, смотри сколько ягод рассыпала. – Уля всплеснула руками и сурово глянула на сестру.
— Надоело! – Эля скрепя зубами принялась собирать землянику. – Разве тебе самой не надоело? Тебе нравится такая жизнь?
— Нравится. Я люблю отца, тебя и нашу деревню. А о матери не стоит и вспоминать. Всё ещё наладится. Вот увидишь. Я выучусь на фельдшера, а ты могла бы быть учителем. Будем работать, здесь в деревне, помогать отцу, людям.
— Дура ты Улька. – Огрызнулась Эля. – За это тебя и ненавижу. Дура и терпила. И мать ненавижу, что бросила нас тут в этой дыре. И отца, за то, что приходится жить вот так. И глушь эту. Ни за что тут не останусь!
— Прикуси язык! – Оборвала сестра. Эля больше не отвечала. Раздувая ноздри, она продолжила собирать ягоды.
Ульяна и Эльвира были близняшками. Их мать, Татьяна, тоже не любила родную деревню. Выходя замуж за Степана, будущего отца Эли и Ули, она рассчитывала, что переедет в город. Родители Татьяны пили беспросветно. На дочь им было наплевать. Кое-как окончив девятилетку, Татьяна устроилась в местный магазинчик продавцом. Хозяин Ашот Гургенович, несколько раз смерив взглядом Татьяну и пробормотав себе под нос: «Шестнадцать, значит», на работу Татьяну принял. Но без трудоустройства и с зарплатой чуть ли не в два раза меньше, чем у Татьяниной сменщицы тёти Гали. Но для Татьяны это было лучше, чем наниматься на ферму в соседнее село ходить за поросятами. Других перспектив для несовершеннолетней девчонки без образования не было.
Степан приехал в деревню хоронить тётку, от которой ему в наследство остался добротный домик. Там и познакомились, в магазине. Татьяне было тогда уже девятнадцать, Степану почти тридцать пять. Работящий, весёлый, но для Татьяны, главным, было, что городской. Татьяна кокетничала, Степан влюблялся всё больше. Долго не тянул, предложение сделал быстро. Татьяна согласилась не раздумывая. Но оказалось, что Степан влюбился не только в Татьяну, но и в осенние туманы, какие стоят в деревне в пять утра, когда природа только-только начинает просыпаться. В звёздное небо, до которого, кажется рукой подать. Таких звёзд в городе не увидишь. В запах земли после дождя, и даже в свежие куриные яйца, которые покупал у соседей. Поэтому Степан возьми, да и реши продать городскую квартиру и прикупить соседние пустующие десять соток земли, куриц, уток, пару поросят и пяток козочек. Устроился дежурным переезда сутки через трое. Платили немного, зато оставалось время на огород и хозяйство. Татьяну такой поворот событий не порадовал. Но Степан этого не заметил, ему казалось – вот оно настоящее простое счастье. Не хватало только деток. Вскоре и этот вопрос разрешился. Татьяна родила двойню. Всё ещё мечтая о роскошной столичной жизни, Татьяна дала девочкам редкие для сельской местности имена – Эльвира и Ульяна. Степан нарадоваться не мог своим девочкам, так он называл жену и дочек. Но, когда девчушкам было по три года, Татьяна сбежала, прихватив отложенные семейные накопления и оставив записку для мужа, с просьбой простить и не искать.
Степан искать даже не пытался. Да и никогда в последующем даже в мыслях жену не винил. Таков, стало быть, выбор. Первое время тяжело Степану пришлось. Девчушки маленькие, за ними глаз да глаз нужен, а без работы и хозяйства пропадёшь. Как всё успеть. Благо тут соседи выручили. Пожилые уж, дети давно в город перебрались, внуки подросли, даже на лето не приезжали. Вот и приглядывали в отсутствии Степана за сестрёнками, да хозяйством. Степан благодарил чем мог: молоком, яйцами, мясом. Когда ж был не на работе, всё время проводил с дочками. Приучал помогать по хозяйству, брал с собой в лес, на реку. Учил с детства видеть красоту и гармонию природы. Находить радость и счастье в простоте жизни.
К шести годам сестрёнки были уже маленькими хозяюшками. Могли сами и приборку осилить, и обед нехитрый приготовить, и корм скотине задать, и коз подоить, и с сорняками и поливкой в огороде управиться. Только Уле все эти хлопоты были даже в радость, а Эля делала всё с ленцой, неохотно. О матери девочки, конечно, спрашивали. Поначалу не понимали, что она оставила их. Когда поняли, Уля подумала: «Наверное, мама была не очень хорошей, если бросила такого хорошего папу и таких хороших нас», а Эля подумала: «Наверное, есть в жизни что-то лучше и интереснее, чем деревенские куры, раз мама в поисках этого лучшего оставила семью. Могла бы взять с собой хотя бы детей».
В семь сестрёнки пошли в школу. Уля училась старательно. Она уже мечтала стать врачом, только ещё не решила: ветеринаром или обычным. Эля на учебники и тетради смотрела с тоской, хотя была далеко не глупой и имела живое воображение. Воображение же и переносило её в радужные замки, где она была принцессой. А принцессы не доят коз и не собирают колорадских жуков. Принцессы красуются на балах в нарядных платьях и выслушивают комплименты принцев. С возрастом дворцы в мечах превратились в дома на берегу моря, а принцы в известных певцов и артистов. Всё это Эля видела по телевизору. О такой жизни она мечтала. К пятнадцати годам она тихо ненавидела деревню и хотела поскорее окончить школу и уехать в город. Своими мечтами она не делилась даже с сестрой. Глядя, как Уля радуется, что молодая несушка, наконец-то, снесла первое яйцо, Эля думала: «Деревенщина, такой и останется. У меня всё будет по-другому».
Отец понимал, как важно дать дочкам хорошее образование и уже давно начал откладывать деньги. Прикупил ещё коз. Научился делать домашний сыр, творог, масло. Раз в несколько дней ездил на дальнюю станцию продавать овощи, раннюю зелень, яйца, молочку, сало, грибы и ягоды, которые собирали в лесу. Все работники станции Степана знали, поэтому торговать разрешали. Да и сами были постоянными покупателями. Степан не жадничал, своим делал хорошую скидку. Уля ещё маленькой старалась помочь отцу и в этом. На каникулах и в выходные ездила с отцом. Тогда покупателей среди проезжающих было ещё больше. Улыбчивая девчушка, помогавшая отцу, вызывала у людей умиление и сочувствие. Ульяна не думала о том, что людям её жалко, она радовалась, что торговля идёт бойко. Эле в душе было стыдно за отца и сестру. На станцию она никогда не ездила.
Когда сёстрам исполнилось по шестнадцать, со Степаном случилось несчастье: он возвращался из леса, с ведёрком земляники, день был жаркий. То ли тепловой удар, то ли другая причина, но Степан потерял сознание переходя железнодорожные пути, недалеко от того переезда, где и работал. Падая, ударился головой о рельсы. Пришёл в себя, когда поезд был уже близко. Это ещё хорошо, что Степана отбросило в сторону, а не затянуло под состав. Остался жив, но лишился правой ноги. Работать Степан больше не мог. Да и хозяйство держать тяжело.
— Справимся. – Твердила Ульяна отцу. – Мы с Элькой взрослые уже.
— Вам учиться надо. – Спорил с ней Степан.
— Выучимся на заочном. – Успокаивала Уля.
Степан сам оборудовал машину под ручное управление и продолжал ездить на станцию торговать. Уля ездила с ним. Загружать машину помогала и Эля. На станции же Уля таскала тяжёлые вёдра и коробки сама. Так прошёл год, девочки сдавали экзамены и готовились к поступлении. Ульяна уже точно решила стать врачом. Пожилому местному фельдшеру справляться одному было всё тяжелее. А свежие кадры ехать сюда не рвались. Эльвира о своих планах молчала. В этот день, когда она высказала всё сестре, Уля потащила её собирать землянику на продажу. Дособирывали ягоды и возвращались домой молча. На следующий день Уля с отцом поехали на станцию. Эля осталась дома. Когда Ульяна и Степан вернулись, Эльвиры дома не было. Не было так же и её вещей и денег, тех, что откладывал отец. На звонки Эля не отвечала. Прислала только сообщение очень похожее на записку матери, с просьбой не искать и не очень искренними извинениями.
Степан первое время ходил мрачнее тучи: как же так? Что он упустил в воспитании дочери? Всё рвался подать в розыск. Уля останавливала:
— Деньги закончатся и прибежит. – Говорила она, очень злясь на сестру.
Через два месяца Ульяне исполнилось восемнадцать. Эльвире тоже, но семья до сих пор не знала, где она. Иногда Уля писала сестре сообщения, узнать живали, здорова. Эля отвечала сухо, что у неё всё хорошо. «Как совести хватает так поступать с отцом?!» — Писала Уля. Эля не отвечала.
Объявилась Эльвира почти через полтора года. К тому времени Ульяна уже училась на втором курсе заочно. Она как раз была на сессии. Уезжая, она всегда волновалась за отца. Звонила каждый день. И очень удивилась, когда однажды, отвечая на звонок, отец рассказал, что Эля вернулась. Она всё осознала, просила прощения и прочее, чему, отец был очень рад. «Ну и задам я ей!» — Подумала тогда Уля. Но вернувшись, глядя на исхудавшую и жалкую, как бездомная собачонка сестру, Уля решила дать Эле шанс.
Эля как будто, и правда, одумалась. Охотно помогала по хозяйству и обещала восстановиться в школе, чтоб сдать экзамены и всё-таки получить аттестат. Но не торопилась это делать. А через пару месяцев Уля заметила, что Эля не только набрала вес на домашней еде, но и сильно округлилась в районе живота.
— Семь месяцев уже. – Призналась Эльвира.
— Где же отец? – Ульяна сдвинула брови.
— Был да сплыл. – Огрызнулась сестра. А через два месяца родила мальчика. Назвали Костей. Отчество записали по деду. Константин Степанович.
Мальчуган был таким славным. Степан был очень рад внуку, а Ульяна племяннику. Эльвира же, казалось, особой любви к сыну не испытывала. Никогда не говорила с ним ласково, не сюсюкала. Даже лишний раз на руки не брала. И очень злилась, когда Костик плакал. Ночью не вставала к кроватке, пока Ульяна не приносила ревущего мальца матери, чтоб покормила.
— Ты не любишь сына? – Прямо спросила Ульяна, когда Костику исполнилось три месяца. Эля молчала. – Уезжай, если не готова подарить ему счастье. Мы сами Костика вырастим. – Уля сверкнула глазами. Эля не отвечала, отведя свои. Ночью Уля слышала, как Эля собирает вещи и крадучись выходит из дома, но не стала останавливать. Вместо этого пошла на кухню, кипятить молоко. Костик скоро проснётся, нужно чтоб молоко успело поостыть.
***
Десять лет спустя Костик шагал по дорожке в сторону реки. Мальчишка нёс две удочки, складной стульчик и кое-что ещё из рыбацкого снаряжения.
— Дед, давай быстрее, а то утренний клёв пропустим. – Поторапливал он в предвкушении улова.
— Иди, иди, я догоню. – Степан, ласково глядя на внука, ковылял следом на своих костылях. Он любил вот такую утреннюю рыбалку с внуком. И очень гордился, что Костик, после первой рыбалки, ещё в шесть лет, сам догадался брать для деда с собой складной стул.
— Мам! – Позвал Костик с порога, когда они с дедом вернулись с уловом. – Дай скорее большую банку. Я туда рыбку посажу, пусть Ксюшка поглядит. – Это он только сегодня придумал. Принести домой живых рыбёшек, и опустить в прозрачную банку, чтоб младшая сестрёнка полюбовалась. Ей уже почти восемь месяцев. Глазищи такие большие и умные. Не говорит ещё, на видно, что всё-всё понимает. А живых рыб ещё не видела.
Мама, смеясь, принесла банку. Ей понравилась выдумка Костика. Ксюшка сидит в своём высоком стульчике и улыбается, глядя на рыбку. Костик тоже рад. И мама рада и дед. Папа бы тоже был рад, но он на работе.
***
Десять лет назад, Степан уже не пытался снова найти Эльвиру. Понял, что бесполезно. Лучше потратить силы на внука и вторую дочь, на плечах которой добавилось забот. Помогал как мог. Ульяна взяла академ. И восстановилась, когда Костику исполнилось четыре. Дед потихоньку справлялся с шустрым внуком. Однажды, на станции, куда они ездили торговать теперь втроём, к Ульяне подошёл молодой машинист. Она давно заметила, как он поглядывает на неё. А Сергей, заметил Ульяну в первую же поездку по маршруту, но не решался подойти, думая, что она замужем, судя по Костику. Потом уже издали разузнал о семействе у местных коллег. Постепенно взаимная симпатия переросла в прочные отношения. Сергей часто приезжал в гости к Ульяне и её семье. Всегда старался помочь и с удовольствием возился с Костиком. В одну из таких поездок Ульяне позвонили, она несколько минут разговаривала с кем-то на кухне, а когда вошёл Сергей, сидела белее снега.
— Мама Костика умерла. – Сказала Ульяна и заплакала. Тут она и рассказала Сергею всю правду. А звонила, как оказалась одна из приятельниц Эльвиры:
— Эля просила вам позвонить, если что случится. Ну вот случилось. Умерла она вчера от передоза. Нам её хоронить не на что. – Говорил затуманенный голос в трубке. – Что молчите? Заберёте или нет?
— Заберём. Где? – Наконец ответила Ульяна.
Сергей помог всё уладить. Ульяна решила, что отцу лучше не знать, у него ужа начало пошаливать сердце. А для Костика мамой всегда была только она.
Через полгода Сергей и Ульяна поженились. К тому времени Ульяна окончила колледж и начала работать. На станцию торговать больше не ездили. Часть хозяйства распродали, для семьи хватало. Потом родилась Ксюша.
— Вот и наш дом – полная чаща. – Улыбалась Ульяна отцу. Они сидели на кухне и пили чай. Во дворе Костик помогал отцу устанавливать новую качель. Ксюша внимательно наблюдала, сидя в коляске.
— Да. – Улыбнулся в ответ Степан. Потом вздохнул, посмотрев в сторону. Ульяна поняла, о чём он думает, и накрыла его большую ладонь своей.
