Трофим Полухин сидел за обеденным столом, шумно дышал и уплетал за обе щеки блины с мясом. И нараспев распекал супругу:
— Узнал я, что у соседа жена Татьяна, вяжет вещи на заказ.
Вяжет вроде как от безделья, зато лишнюю копейку в семейный бюджет привносит.
А ведь работает учительницей начальных классов, не тебе в пример будет сказано!
Ты то такой профессии не имеешь, досталась мне санитаркой. От тебя денег мало, так могла бы вертеться, придумывать, в какой стезе можно дополнительный доход изыскивать!
Хотя куда тебе! С твоими то, девятью классами образования! Говорила мне мать — бери в жены Таньку. Та хоть умная, с нужной профессией по жизни пойдет. А я тебя выбрал, дурочку…
Валентина слушала мужа краем уха и рубила маленьким топором капусту для засолки. И думала о том, что отец смастерил для нее недавно целый десяток кадушек, вот хорошо будет заготавливать в них овощи впрок.
Изредка Валентина смахивала пот со лба и кивала мужу головой, да на плиту поглядывала, кабы не убежал суп гороховый из кастрюли.
«Все ворчит, да ворчит, все не так ему, сколь не старайся», — с тоской подумала она.
К мужнину ворчанию она уже давно привыкла.
И даже жизни не представляла, что такое должно случиться, чтобы Трофим молчал в тряпочку, или молвил слово ласковое.
— «А все папенька виноват. Эх батенька, что ж вы начудили? Выдали меня замуж насильно за первого посватавшегося. Теперь как и мечталось вам, сидите в тепле, сытости, зато попрекают и меня, и вас куском хлеба.»
…
Тут надо сказать, что отец Вали — Дробышев Лександр Яковлевич, сейчас сидел на печке за занавесками и вздыхал, выслушивая недовольства зятя.
Невыносимо хотелось старику сейчас спуститься в кухню и отведать дочкиных блинов с мясом, да попить чая, но не моглось: зять ругается.
Зять лютым человеком оказался. Прямо деспот! А когда входит в раж (как сейчас), то лучше вообще ему на глаза не попадаться.
Дом у Полухиных огромный, выдраенный дочиста Валентиной. На полу ни сориночки. И в кухне идеальная чистота.
Сам дом о пяти комнатах, большой дом, из бревна, строил его сам папаша Трофима, покойный ныне Авдей Павлович.
В семье Полухиных, Валентины и Трофима растет дочь, Яночка. Это капризная избалованная барышня, имеющая почти пятьдесят килограммов весу, в свои неполные восемь лет.
«Ожирение» — отругал Валю педиатр в поликлинике и советовал диету, исключить мучное и сладкое.
Да куда там.
Валина свекровь, мать Трофима, с рекомендацией врача была несогласная.
— Много они знают, эти врачи! Ребенку глюкоза нужна, для ума. Шоколадки значит. А что полная, так девка в меня пошла, я в детстве такая же была.
Катерина Власовна женщина в теле, крупная для своих пятидесяти шести лет. Она живет в доме напротив и каждый день приходит и закармливает внучку сладостями, носит ей лакомства тайком, а Валя находит после ее визитов фантики от конфет под кроватью дочери, и надкусанные пряники.
— Катерина Власовна, что же вы делаете, врач ведь ясно сказал — соблюдать диету! А вы, благими намерениями только портите ребенка.
Свекровь с мнением снохи абсолютно не считается:
— Ты давай мне не указывай, сами знаем. И не защищай с пеной у рта своего врача. Знаю я, ты там работаешь, в этой больничке, вот и поешь под его дудку. Но не забывай, что ты всего лишь низшее звено в медицинской иерархии. Какая-то санитарка. И в здоровье и воспитании детей ничего не понимаешь!
Вырисовалась такая картина: Яночка быстро поняла, что мама «злая» и запрещает сладости, тогда как бабушка наоборот разрешает их.
Дети перенимают поведение взрослых, это правда, вот уже и Яночка ни во что мать не ставит. При каждой просьбе матери помочь в кухне, дует губки и кричит на Валю:
— Отстань мама! Кто ты такая чтобы командовать? Бабушка сказала что слушаться нужно богатых, они умные люди. А ты глупая, потому что нищая, мама! Почему я должна тебя слушать? А еще бабуля сказала что вы с дедом на папиной шее сидите. А бабушка мне игрушки и вкусняшки покупает! Кто придумал, что я должна жить с мамой? Мне вообще мать не нужна, хочу жить с бабушкой.
Валентина глазами хлопает: как так она дочь потеряла? Оказывается, свекровь воспитала Яночку под себя, ах зря, зря, Валя ей отдала дочь в ее неполный год и на работу вышла!
Ни в коем случае было нельзя отдавать собственного ребенка бабушке! Та уже запрограммировала ребенку подсознание.
***
Наконец-то ворчун-Полухин вышел из дома, съев добрую половину приготовленного обеда. Валентина с опаской выглянула в окно и позвала отца шепотом:
— Айда обедать.
Вот и дождался старик чаю и блинов с мясом.
Смотрит словно побитая собака он на дочь и выдает тихий вздох:
— Слышал я, зятёк опять на тебя ругается. Мол, выгоняй своего папашку. А куда он собрался выгонять меня, Валь? Я ведь свой дом отдал его матери. Та живет в нем теперь хозяйкой.
— Пусть ругается, — заявила Валя. — Будто ты своего зятя не знаешь, когда ж было такое, чтоб он молчал? Терпи папка. Ты ведь итак места в доме много не занимаешь, сидишь себе на печке, будто кот какой. Тебя там не видно, не слышно.
— Дочка, весна придет, буду ходить на рыбалку. И ты мне кровать поставь, в дальнем сарае. Так хоть меньше на глаза ему попадаться стану.
У Валентины слезы из глаз потекли, она смахнула их рукой:
— Нет папка. Он привыкнет что ты в сарае живешь, там и останешься. Лучше дальше продолжай на печи жить.
— Мне там жарко.
— Жар костей не ломит папка. Терпи теперь. Что ж ты, папка, меня за него замуж отдал? Чем я тебе так помешала?
Старик посмотрел на дочь жалостливо, молвил:
— Да потому что он мне голову заморочил. Что ни день, приходил свататься. А и мать его по всему селу слух пустила, что ты просватана. Я ж как лучше хотел…
Валентина замерла, когда вернулась мыслями в свое прошлое. И притронулась к кулончику, который висел у нее на груди, на шнурке.
Лександр Яковлевич сразу понял, что дочь вспомнила того самого.
Которого полюбила еще школьницей.
— Ешь скорей, — опомнилась Валя. — Пока этот не пришел. А мне еще посуду мыть.
***
Егор Шмаков слез с крыши по приставной лестнице и отойдя к воротам, поглядел издали на свою работу.
Какой молодец: доделал наконец крышу, покрыл ее черепицей, да все один, без какой-либо помощи.
У ворот маячил сухонький старик.
Шмаков удивленно поднял брови:
— Опять ты?
— Ну, — кивнул головой Лександр. — Обед тебе принес. Блинов с мясом, суп гороховый.
— Ничего не надо! — рассердился Шмаков.
— Ты сначала попробуй, — нагло просочился в калитку старик. — Дочь готовила.
Пока Шмаков хлопал ресницами от удивления, незваный гость расстелил на крыльце тряпицу, поставил на нее плошку с супом, снял с плошки крышку, рядом ложку положил, и поставил блюдце с блинами.
— Вот тебе и обед.
Шмаков посмотрел на Лександра и сдвинул брови на переносице:
— Послушай, дядька. Говори, чего прилип ко мне как банный лист? Каждый день зачастил. И не нужно меня кормить!
Старик умоляюще взглянул на мужчину:
— Так я может не к тебе хожу! — усмехнулся Лександр. — Я к Нине.
— А чего каждый день? Мать моя не особо приветлива к тебе, насколько мне известно!
— Какие у нас дела — сами знаем, — хитро щурился гость. — Ты ешь давай. Валентина ж, готовила.
— Да не нужны мне ваши объедки!
Шмаков рассердился.
— Валентина для мужа своего готовит, для Полухина. Для своей семьи! А ты таскаешь сюда Полухинские харчи, будто просил тебя! Тьфу! Срам такой, стыдобище.
— Прости! — вдруг бухнулся на колени Лександр Яковлевич. — А помнишь как ты на Вальке моей жениться хотел, а я тебя выгнал? Так вот, скажу. Признаюсь по-честному! Ошибку я совершил. И нет мне прощения, постоянно о том вспоминаю! Не того зятя я выбрал! Полухин нас с Валькой кажный день куском хлеба попрекает, грозит выгнать! А куда нам деваться? Обманули меня Полухины! Позвали к Трофиму жить, а тем временем мать его, мою хатку и заняла!
— А мне то что? — удивился Шмаков, — Это не мои проблемы!
— Женись на моей дочке Вальке, — взмолился Лександр. — Тогда ты ко мне приходил ее руки просить, а теперь я к тебе, чтобы ты — взял ее.
Шмаков ахнул.
— Рехнулся, дед, что ты мелешь? У меня невеста есть! И у Валентины — муж. Нельзя в одну реку дважды войти. То что было важно десять лет назад, теперь не имеет смысла!
Лександр ушел, причитая, Шмаков покачал головой глядя ему вслед.
— Егор, — вышла из дома мать. — А ведь Лександр дело говорит. Ты до сих пор не женат. Да и невеста твоя — несерьезная. Мне со стороны видней, Светланка твоя, вертихвостка та еще, поживет с тобой ради твоих денег, найдет кого побогаче и сбежит сразу же!
— Тебе просто Светка не нравится тем, что городская, — оскорбился Егор. — Ты про Вальку мне, не говори даже, она замужем у нее дочь.
— Так ведь Лександр говорит, что Полухин жену за человека не считает! Страдает Валька! Да и сам знаешь, не хотела она за него идти, ей ты нравился.
— Коль нравился, могла б добиваться, — пробормотал Егор. — Ее что, насильно замуж выдавали? Могла сбежать? Могла, но решила не напрягаться…
— Чего ты так, сынок, она ж молоденькая тогда была. Да и отцу наперекор пойти боялась, еще и ты ей предложения не делал…
— Не надо мать! Ты пойми, я не подбираю чужих жен! Вокруг много свободных есть. На что мне замужняя, ну?..
***
Но Нина Шмакова, подзуживаемая Александром, затеяла невозможное: развести Валю с мужем.
Поэтому она пошла на отчаянный шаг: была у нее пустующая изба, оставшаяся после старой тетки, которая недавно померла.
Дом был настолько стар и непригляден, что стоял пустым, никто на него не зарился.
Его-то Шмакова и предложила старику Александру.
…Валя недоумевала, куда это отец стал бегать каждый день, с раннего утра. Он как таракан, только что был тут, уже нет его.
А старик бегал в ту самую избу, где вместе с Ниной, приводил ее в приглядный вид.
Тут надо сказать, что Нина без зазрения совести таскала некоторые материалы у сына, Шмакова. Тайком. То парочку рулонов обоев, то краску.
А когда совместными усилиями дом был готов, Нина Шмакова вручила Лександру ключи и заявила, глядя прямо в глаза:
— Теперь пообещай мне, что если наши дети поженятся, то твоя дочь Валька не бросит меня на произвол судьбы. Впереди меня ждет старость, Бог знает, как я могу чудить… А так хоть замолвишь за меня словечко, чтоб не обижала.
— Обижаешь, — молвил пожилой мужчина. — Валька моя — ангел. Что скажу то и делает, старших слушает. Обидно если такое золотце достанется язве Полухиной, той можно в старости не беспокоиться, досмотрят.
— Ну ладно, поверю тебе на слово, — протянула Шмакова.
— И подумай там. Я предлагал тебе расписаться, чтобы точно родственными связями с Валюхой обрасти. Она и мачеху то не бросит, поверь мне на слово, а если мачеха еще и свекровью станет… Почти мама же.
Нина повисла в своих мечтах где-то далеко от реальности и пришла в себя только когда Лександр шепнул ей:
— Ну что? Согласна?..
— Обожди пока. Молодых распишем, там и подумаем.
— Но и ты мне обещай: если Шмаков обидит меня, я не дам ему жизни с Валькой!
***
Теперь Лександру было куда уйти из дома и забрать дочь, Валю. Поэтому, вернувшись в зятев дом, он с удовольствием сел за стол, открыто, не таясь и не прячась на печь, словно ожидая порции упреков.
Полухин пил кофе сидя в кухне. Увидав тестя, отставил чашку и уставился, буравя глазами.
— Ты чего это, папаша, сел тут? Я же просил мне на глаза не попадаться.
— Я что, пес цепной, чтобы сидеть в одном месте? — возразил тесть. — Я человек и у меня есть права.
— Какие еще права? — раскрыв рот, визгливо заверещал Полухин, удивляясь тому, что тесть вдруг начал перечить ему. — Сдурел ты, старый пень? Книг что ли начитался? А ну пошел вон из мово дома!
Валентина выбежала из комнаты, где занималась уборкой, яростно защищать отца.
— Чего ты кричишь Трофим?! Это ж отец мой. Сам знаешь, стареет, может чего ляпнул лишнего, прости ты его!
Она готова была кинуться мужу в ноги, но Лександр гордо сказал дочери:
— Погоди дочь, не унижайся перед этим! Я тебя за него замуж выдал, я тебя у него и заберу.
— О Господи, ты чего мелешь? — принялась плакать от бессилия женщина. — Лучше молчи отец!
— Да почему я молчать должен, в доме собственной дочери? А помнишь зять, как молил чтобы отдал дочь за тебя замуж, какие золотые горы сулил? Выходит, грош цена твоим словам, зря, зря я тебе поверил! Ты скверный человек, и я жалею что послушал тебя в свое время!
— Что было то прошло и поросло былью! Ты должен молчать, потому что это мой дом! — закричал Трофим. — А теперь моего прощения ты не выходишь, пошел прочь!
Трофим Полухин, такой человек. Ему проще прогнуть человека под себя, подмять, вместо того чтобы выслушать. Закон силы, ничего не поделаешь.
— Ты что ж делаешь, Трофим? — испугалась Валентина.
— А ты чего взялась указывать? Там дверь, можешь за ним идти! Тоже мне нашлись, обиженные!
***
Лександр взял за руку дочь и повёл за собой, ревущую и потерянную.
— Ой папка, чего ты добился этим своим выступлением?
— Свободы, дочка. Или ты согласна жить тварью дрожащей?
Лександр с жалостью смотрел на дочь понимая что сгубил ее судьбу своими руками.
Тогда, выдавая ее замуж за негодяя, думал что поступает правильно. Оказывается, ошибался.
— Все это слова правильные, но у меня есть дочь, — раскисла Валя. — Как же я ее оставлю там?
— Дочь твоя, в хороших руках. Трофим с матерью в ней души не чают, так что ничего страшного не случится, если поживете в разлуке до развода.
— Развод! — снова расстроилась Валентина. — Какое страшное слово…
Лександр привел дочь в дом, ключи от которого ему дала Нина Шмакова. Валентина сильно удивилась что отец подготовил тылы к уходу из дома Полухина.
Не сразу, день за днем Валентина наконец начала понимать, что без мужа, ей стало жить намного свободнее, лучше. Больше не было моральных унижений и проявлений деспотизма в буднях Вали и ее отца.
На работе по прежнему Валю ждали и ценили, ей было чем занять себя, отвлекаясь от дурных мыслей. Вот только теперь свою получку женщина могла тратить на себя, а не отдавать мужу, как повелось в ее прежней, замужней жизни.
…Полухин быстро остыл и понял, что натворил. Ему хотелось вернуть жену домой, но он не хотел первым мириться поэтому занял выжидательную позицию.
Когда узнал, что супруга подала документы на развод и обосновалась со своим отцом в пустующей избе на окраине деревни, сильно разозлился.
Он нанес визит в пристанище супруги и тестя, но был принят холодно.
— Валентина, — начал он, ворчливо, — ладно твой отец на старости лет стал чудить. Но тебя то куда несет, какой развод, а ну пошли домой! Без тебя в доме грязища, скотина во дворе орет некормленная и недоенная. Ты что делаешь?
Валентина равнодушно поглядела на супруга и спросила:
— Какое мне дело до твоей скотины Трофим? И что мне до твоего дома? Ты же сам говорил что моего там ничего нет. Только дочь, а ее я заберу после развода.
— Янку ты не получишь, я тебе не отдам! Ишь чего удумала! — рявкнул он.
Валя прикрыла глаза от его крика. Оказывается, отвыкла.
К хорошей тихой жизни привыкаешь быстро!
— Не ори, не у себя дома. К тебе я больше не вернусь, нас разведут, хочешь ты этого или нет. И дочку заберу, закон всегда на стороне матери, ты можешь потом добиваться встреч с ней и помогать алиментами.
— Ох ты и гадюка. Змея подколодная, — удивился Полухин.
— Ты сам меня такой сделал, — заявила Валентина.
…По вечерам к Валентине повадилась приходить Нина Шмакова.
Рассказывала о своем сыне, Егоре, жаловалась что ходит неженатый. Намеки Валя понимала, улыбалась в ответ, ничего не говоря.
Недели не прошло после ухода Вали, как дочь Яночка сама разыскала мать, прибежала в слезах:
— Мамочка, я так скучала! Ты что обиделась на мои слова, что я хочу жить с бабушкой? Прости мама, я бабушку люблю, но ты мне больше нужна!
Пришло время выбирать и Яна выбрала остаться с матерью.
Как злился Полухин, как кричал он, прибежав к Вале, с его стороны было рукоприкладство, которое ещё больше укрепило Валю в том, что она все делает правильно.
… Егор Шмаков наведался к Полухину, выловил его с угрозой:
— Еще раз тронешь Валю, будешь иметь дело со мной.
— А ты откуда взялся? — рассердился Трофим, — Аа, я все понял, в прошлый раз Валька тебе не досталась, решил сейчас ею заняться.
— А это тебя не касается! — предупредил Шмаков.
После развода все в жизни Вали изменилось. Теперь и отец и дочь были рядом, а еще… У Валентины появился ухажер, Егор Шмаков.
Мужчина робко пригласил Валю на свидание и был удивлен, получив согласие.
Позже, Валя призналась ему:
— Ты мне всегда нравился. Ты наверное не ожидал такого признания от разведенной женщины с ребёнком, да?
— Неважно какая ты сейчас, — заверил ее Егор. — Для меня ты та осталась прежней. Я рад что ты развелась, не надеялся на такую удачу…
Со свадьбой долго думать не стали, сыграли ее в семейном кругу, спешно, потому что нужно было обустраиваться в новом доме Шмакова, отмечать новоселье.
Один только Полухин плевался, глядя на бывшую супругу, и новую ячейку общества сияющую от счастья.
***
Лександр был доволен собой: он все сделал для того, чтобы спокойно, по-человечески жить и есть дочкины блины с мясом открыто, не боясь зятя.
Теперь он, как уважаемый и горячо любимый отец, дедушка и тесть, сидел за одним столом с близкими. Никто его не попрекал едой. Никто не унижал.
Впереди спокойная и сытая старость.
Лександр обрел свой дом, который он, более не церемонясь, отбил у бывшей сватьи Полухиной.
Все начинается с малого, — думал он. — Главное не ошибиться с зятем.
Он подмигнул своей новой сватье, Нине Шмаковой.
