Знаете, когда я ее увидел первый раз, она мне совсем не понравилась. Я подумал: Какая неприятная особа! Этакий символ современной женщины, все в ней кричало: «Я такая независимая и всего достойна!»
Это было в кафе в центре, мы зашли отметить день рождения коллеги, а она сидела за столиком напротив с парнем, который, как мне показалось, был чем-то очень расстроен. Он все время оправдывался, судя по интонациям, а она нападала, обвиняла. Нет, я ничего не слышал, но читал по лицам.
Она говорила, слишком активно жестикулируя, неприлично повышая голос, и явно в чем-то уличала собеседника. В нашей компании были одни мужики, и кто-то обратил мое внимание на эту пару, вернее, на даму: мол, какая красивая хищница. Вот это да! У нее был хищный вид и даже оскал какой-то пугающий. Хотя женщина была красива, чего уж… Ее нельзя было не заметить.
Второй раз я увидел ее в театре, подумал: «Мир тесен! Опять она…» Правда, в тот раз у меня совсем другое впечатление сложилось о ней. Я пришел в Вахтанговский с подругой (подругой в прямом смысле!). Не любовницей, а давней институтской знакомой.
Мы, выпив кофе в буфете, заняли свои места рано. И тут я заметил ее. Сразу узнал, конечно.
Такие лица не забываются. Она была одна, выглядела печальной и такой молодой! В прошлый раз она показалась мне дамой зрелой, может, потому, что была в чем-то вызывающе дорогом и при макияже. А тут ей нельзя было дать больше 25 лет. И следа не осталось от ее самоуверенности, хищного взгляда охотницы. Если бы я был один, непременно бы подошел с ней познакомиться.
Но моя спутница постоянно щебетала о каких-то прошлых общих забавах, все время хихикала, держала меня за руку — словом, не давала простора для мужского интереса к кому бы то ни было. После спектакля я поискал незнакомку глазами в толпе, но ее уже не было. «Жаль, — подумал я, — еще одного шанса судьба мне не даст…»
Прошел год. Я поехал в Амстердам осенью 2016-го — на неделю, просто побродить по музеям. Дом-музей Рембрандта, Музей Ван Гога, Рейксмюсеум с его прекрасной коллекцией нидерландского искусства — мои любимые места в этом городе.
Поехал один, хотя у меня были предложения от девушек, имеющих на меня виды. Я вообще-то слыву на работе старым и совершенно неисправимым холостяком. Я не опровергаю этого, хотя вовсе не считаю себя таким уж противником брака. Просто в моей жизни еще не было женщины, с которой мне захотелось бы продолжительных отношений.
Через месяц, полгода, ну уж через год точно мне надоедали любые, самые умные, красивые и покладистые дамы.
Моя мама даже потеряла надежду «пристроить меня», как она говорила. «Тебе под 40! Кому ты уже нужен? — в шутку издевалась она. — Скоро к тебе будут относиться как к вышедшей из моды вещи: выкинуть жалко, но и смотрится смешно. Не думай, что мужик не имеет срока годности. Никакая стоящая девушка уже сейчас не поглядит на тебя».
Ну я прощал ей этот сарказм. В конце концов, как любая мать взрослого сына, она просто мечтала о внуках, о невестке, с которой она будет воевать за влияние на меня… Ну моя-то мама точно, у нее характер не сахар. Не представляю, с кем она могла бы мирно делить сыночка. Но я отвлекся.
Гуляя по Амстердаму, забрел я на маленькую улочку, увитую зеленью, уставленную, как здесь принято, велосипедами… Чудо! Обожаю неброский уют этого города. Сел в кафе, задымил. И вдруг…
Из подъезда выходит она! Я клянусь вам. Та самая девушка, образ которой, признаюсь, иногда приходит во сне. Чем-то она зацепила меня с самой первой встречи. И вот опять. Нет, так не бывает! Откуда — черт возьми! — здесь взяться москвичке, которую я вижу по ночам? Как она может оказаться здесь одновременно со мной?! Нет, наверное, мне померещилось. Бросив недопитый женевер, я оставил деньги на столе и пошел за ней. Догнал ее у остановки.
— Простите, вы ведь русская? — я коснулся ее локтя.
— Что? — она растерянно обернулась.
— Я видел вас в театре, — выпалил я. — И еще раньше… в кафе на Маяковке… Не важно. Поразительно! Я думаю о вас уже год, больше… И вдруг вы тут… Какими судьбами?
Она улыбнулась и сказала просто:
— У меня здесь живет подруга. Замужем за голландцем. А мы и правда встречались в Москве?
Я рассказал ей, как увидел ее впервые. Как она ссорилась в кафе с мужчиной… Как потом мы сидели рядом в театре. Она слушала недоверчиво, но припомнила оба события.
Да, в том баре она рассталась с человеком, за которого собиралась замуж. Кажется, вела себя на самом деле вызывающе шумно. Ну это был стресс, простительно. И да — точно! — была на «Дяде Ване» в Вахтанговском. «У меня там была назначена встреча, но он не пришел… И больше мы не виделись. Это была печальная история. Надо же, вы меня и там заметили?» — она смутилась.
В тот вечер мы ужинали вместе в «Мортимере» — уютном ресторанчике около моей гостиницы. Потом пошли ко мне, долго говорили, словно старые друзья. И конечно, по возвращении в Москву я позвонил ей. Наш роман длился года полтора. Невиданный для меня срок. Пропал старый холостяк!
Я познакомил ее с мамой и уже знал, что все это серьезно. Тут надо отметить, что моя маман ни одной злой шутки не отпустила по поводу моей избранницы. Невиданное дело! Она ей понравилась — вот уж сюрприз! Они быстро подружились, и я с удивлением обнаружил, что Алиса — я же не сказал, ее зовут Алиса! — многое умеет по хозяйству.
Она учила мою филологиню-маму печь пирожки с капустой. Невероятно! Даже не знаю, что было удивительнее: что такая девушка умеет печь пироги или что моя мать, всегда твердившая, что кандидат филологических наук не обязана быть хорошим поваром, отлично восприняла уроки кулинарии. Она всегда теперь встречала нас с Алисой свежей выпечкой.
Мы поженились в 2018-м, слава богу, успели до всей этой истории с пандемией съездить в свадебное путешествие по Европе, снова были в Амстердаме… Я до сих пор считаю чудом нашу встречу здесь. И еще большим чудом данный мне за что-то третий шанс найти свою любовь. Узнать ее в лицо и не упустить.
