Галя, узнав о том, что у мужа есть другая женщина, и он собирается уйти от нее, не устраивала истерик. Она просто вдруг поняла, что не хочет, чтобы он уходил.
И готова была простить его. Только Мише не нужно было ее прощение. И она не нужна. Муж хочет другой жизни. С подобным сталкивались многие. И столкнутся еще.
— Гордость, мать, надо иметь! Ничего, не ты первая, не ты последняя. Поживешь одна! Пусть катится! — авторитетно заявила ее подруга Катя.
От Кати муж ушел 5 лет назад. И теперь Катя всем советы давала.
Считала себя опытной разведенкой. Только всем было ясно — тяжело ей без мужа, да еще и с ребенком. Очередь из претендентов не выстраивается. Время идет.
И любому тяжело одному. Это только так говорят, что все пройдет. Ничего не проходит. Галя не хочет быть одинокой! Муж уже вещи собрал. И виновато смотрел на нее. Галя позвонила маме, рассказала обо всем.
Мама тут же собралась к ним, хотя до этого не приезжала, все они к ней. И Галя попросила мужа, — Миша, перед тем, как мы расстанемся, дай мне неделю. Приедет моя мама, у нее сердце больное, нельзя ее волновать!
Миша вздохнул. Его уже ждала любимая женщина. С Галей они женаты уже 7 лет, и он знал, что мать жены, Ольгу Ивановну, и правда, лучше не волновать.
Он согласился.
Перед приездом мамы Галя не спала всю ночь. Все прокручивала в памяти счастливые моменты с мужем. Вот они на речке. Вот она ногу подвернула, а Миша ее нес. И когда она ребенка потеряла, говорил, что все впереди.
И почему Катька говорит, что все мужики одинаковые и одним местом думают?
Не так это.
Женщины тоже виноваты. В своих истериках и скандалах. В том, что думают, раз муж есть, он никуда не денется. Привыкают, все становится обыденным. И у мужа появляется другая — молодая и интересная. И тут раз — последняя черта.
Утром Миша долго смотрел на спящую жену. Улыбался. Опять нацепила свою пижаму с котиками. Вдруг вспомнил, как жена готовить не умела. Решила на него впечатление произвести. И сварила странный суп зеленого цвета. А еще она делала макароны с сыром. Сыр стал единой клейкой массой.
Но он давился и ел. И утешал ее, что вкусно. Очень, потому что любил свою жену. А потом встретил Вику. Он вспомнил, какой трогательной и беззащитной бывает его жена. Как ни единого упрека не было с ее стороны, когда она потеряла малыша. А это ведь он был виноват. Настоял на походе в горы. Беззаботно решив, что ничего не будет, он же рядом. Она упала, подвернув ногу. Галя после этого замкнулась в себе, как будто молча упрекая его. Он устал.
А тут Вика обещала родить ему хоть троих. Вика совсем молоденькая, красивая.
— Твоя жена старая. Она лишний груз. И детей не будет. Оно тебе надо? — Вика призывно улыбалась ему.
А дома Галя. Тещу он встретил. И делал вид, что все хорошо. И Галя тоже старалась. Они, словно два актера играли роль под названием «Моя счастливая семья». Хотя никакой семьи не было. Ольга Ивановна талантливо участвовала в этом спектакле.
— Смотрю на вас, и сердце радуется. Что вместе. Повезло моей дочке. У нас в роду все счастливые. Бабушка моя ослепла однажды. И дед остался с ней и двумя маленькими детьми, — утирая слезы, говорила Ольга Ивановна.
Миша помолчал. А потом спросил:
— И что?
— Да что. Любил он ее пуще жизни. Ухаживал. Уж сколько на него девчонок вешалось! Он же красавец был! Черноглазый, черноволосый, здоровый. И все шептали, что не узнает жена. Она же не видит. Но дед отвечал: «Зато я знать буду. Нет. Я люблю ее!». Ему кричали, что слепая, зачем жизнь-то портить? А он просто отвечал: «С ней я живу. Без нее я никто. Я ее глазами буду! Муж и жена вместе должны быть. И что послано, все испытания — они одни на двоих. Кольцо на палец надел, значит, ответственность. И так испокон веков было!». Таким он был. Правильным. Вон, у моей соседки дочь. Третий раз замужем. Говорит, что на ее век мужиков хватит. Неправильно это. Любые трудности преодолимы, если вместе. Да чего я о грустном? У вас все хорошо! Я прямо не нарадуюсь! Всем говорю, что зять мой, Мишенька, золотой человек! — покачала головой Ольга Ивановна и внимательно посмотрела на зятя.
«Золотой человек» сидел и чувствовал, что у него не только лицо красное, но даже уши. Сбежал в гараж. Он думал. Нет, не то, чтобы совесть проснулась.
Но за живое слова задели. Смог бы он, также? Если бы Галя не могла видеть? Как тот далекий дед?
Память все подсовывала разные картинки прошлого. Вот он тяжело болеет.
Денег нет. И Галя по знакомым ищет их. Устраивается на подработку.
Читает ему вслух. Подбадривает. А когда однажды он чуть не сорвался со скалы, рискуя собой, тащила его наверх. Сколько их было, таких моментов?
А Вика так могла бы?
Домой Миша за полночь вернулся. Все уже спали. И все думал, сказала ли жена его матери, что эта неделя в их жизни — последняя? Увидев утром блинчики и гору сырников, которые радостная Ольга Ивановна на стол выставляла, понял – не знает. Наивные, эти мужчины.
Его жена всю неделю была в самом, что ни на есть распрекрасном расположении духа. Шутила, смеялась. В легкомысленном сарафанчике и с хвостиком, напомнила ему ту девчонку, в которую он без памяти влюбился.
Да и сам Миша решил вжиться в роль, да так, что забыл уже, что играет.
И в последний день пребывания Ольги Ивановны у них он искренне прижал к себе жену, зарывшись лицом в ее волосы.
На следующий день Галя с замиранием сердца ждала, как Миша возьмет сумки, уже приготовленные и лежащие в багажнике его машины, и уйдет в новую жизнь. Только муж не торопился. Он решил, что еще неделю поживет с женой, хоть ее мама и уехала. Так сказать, доброе дело сделает. Так он себя успокаивал.
И Вике объяснял.
Только неделя переросла во вторую. И месяц уже прошел.
Галя молчала. Миша тоже. И однажды за ужином он вдруг поднял на нее глаза и произнес, — слушай, не хочу я уходить. Не знаю, помрачение какое-то нашло. Если ты зла не держишь, то, может, сначала попробуем? Ты же мне не только жена, а родной человечек. А та, другая… Чужая она. Прости.
И Галя простила. Сколько ей подруга Катя у виска пальцем не крутила и не вещала про гордость. — Надо давать шанс. Иначе всю жизнь бы себя потом ругала. Я его люблю! – ответила она подруге.
Через год у них родилась дочка, полная копия бабушки, Ольги Ивановны.