В тот вечер на нашей улице вдруг началась необычная суета. Это было непривычно: я с родителями жила на окраине небольшого городка, и это место считалось спокойным и тихим.
Я отложила в сторону учебник и подошла к окну. Мама и папа о чём-то громко переговаривались с соседкой тётей Катей, которая жила через дом от нас. Тётя Катя эмоционально жестикулировала и указывала куда-то в сторону железной дороги.
Через несколько минут в ту же сторону промчались машина скорой помощи и милиция.
Хлопнула входная дверь, в дом зашёл озадаченный отец. Он сел на диван и уставился в окно.
— Пап? Что случилось?
— Дядю Борю помнишь? — с грустью сказал папа, — его поезд сбил.
По спине у меня пробежали мурашки. Буквально полчаса назад по железной дороге проехал товарный состав. Я представила, как эти полчаса назад ещё живой дядя Боря переходил пути и… дальше даже думать страшно. А я ещё подумала, отчего это поезд так отчаянно сигналил?
Я снова посмотрела в окно. Где-то там, на железнодорожных путях, закончил свою жизнь дядя Боря.
Надо сказать, что нормальная жизнь у него закончилась уже давно. Я помню, когда я была ещё маленькая, дядя Боря и его семья считались одной из самых богатых в нашем небольшом городке. Дядя Боря руководил местным заводом, его жена, тётя Юля, работала там же в бухгалтерии, главным бухгалтером. У них было двое детей: сын Виталий и дочь Полина. Виталия я и не помню почти, он ещё подростком был, когда его бандиты убили. А Полина училась со мной в параллельном классе, пока была жива. Я до сих пор помню, как у неё в годы всеобщего дефицита появлялись уникальные, заграничные вещи, она угощала весь класс жвачками и шоколадками Сникерс и Марс.
Иногда я оказывалась в числе счастливчиков, которым дозволялось попасть в святая святых — домой к Полине. Там я впервые увидела видеомагнитофон…
От размышлений меня отвлёк отец, который при виде тёти Юли, как раз проходившей мимо нашего дома, сказал:
— Вот она, идёт, ведьма! Сгубила и Борьку, и детей, и сама сейчас не рада!
— Почему ты так про тётю Юлю? — спросила я, — Она вон как с дядей Борей намучилась!
В дом зашла мама.
— Вить, ты чего дочери всё рассказываешь? Ей-то это зачем?
— А пусть послушает! — раздражённо ответил отец, — У неё как раз возраст такой, мальчишками интересуется, вот и расскажу ей всё, к чему шуточки ваши женские приводят!
— Ну, может, ты и прав, — вздохнула мама.
Мне стало интересно.
— Что произошло-то, пап? Расскажи!
Отец указал мне на кресло. Я села и внимательно уставилась на него в ожидании.
***
— Мы с Борисом друзьями были. Когда я начал встречаться с твоей мамой, дядя Боря дружил с Анной Дмитриевной Рязановой, которая на заводе тоже работала в отделе кадров. А вскоре к нам на завод по распределению приехала Юлька. Родом из села, ни копейки за душой, голь перекатная. Ей сразу приглянулся подающий надежды главный инженер Борис. Только вот он на неё не глядел даже, у него только его Анечка в сердце была.
Никто так и не понял ничего, как всё случилось. Юлька вначале с матерью Бориса сдружилась, стала к ней часто в гости наведываться. А потом Борис неожиданно Анну бросил и женился на Юльке. Родился сначала Виталик, потом Полинка.
Лет семь назад всё изменилось. Борис решил ремонт затеять, да заодно в подвале трубы все заменить, пока Юлька с детьми на море отдыхают. Говорит, Юлька его всё время отговаривала почему-то трубы менять, всё говорила, мол, надо вообще дом продать и уехать отсюда подальше. Но Борис всё же решил, что нужно трубы заменить, так как не менялись они ещё со времён, когда они с Юлькой встречаться начали. Смеялся ещё, как, мол, они вообще выдержали столько времени, да советских мастеров хвалил.
Борис нанял людей, я вот тоже у него подработать решил, недаром я лучшим электриком в городе считаюсь. Слышим — из подвала рабочие Бориса зовут. Один из них из подвала вылез и показывает Борису коробочку деревянную, типа шкатулки. А в коробочке тряпки какие-то, волосы и фотография Бориса, молодого ещё совсем. Ко всеобщему удивлению, в кусках тряпок Борис узнал своё нижнее бельё времён его молодости. Один из рабочих сказал, что такие находки не к добру, и надо бы это всё сжечь. Коробочку сожгли, работу продолжили.
С тех пор что-то изменилось. Борис стал часто пропадать где-то, приходить домой в непотребном состоянии, да ещё и стал прямо домой женщин других водить. Перемены произошли не только с Борисом. Как раз наступили девяностые, и Виталий, тогда ещё совсем пацан, связался с плохой компанией, а вскоре его убили. Полина в учёбе скатилась, стала болеть часто, а потом сама знаешь, онкология. Сгорела девчонка за считанные месяцы. Юлька осунулась вся, ходила в синяках, с работы уволилась. Борис из дома все вещи перетаскал, всё пропил, что можно и нельзя. С поста директора он, конечно же, вылетел уже, акционеры его не выбрали.
Жалко мне было друга. Помню, пришёл он ко мне, попросить снова денег взаймы, а я ему и говорю:
— Что же ты, Борис, делаешь? Юльке вон и так плохо, детей схоронила, ты бы наоборот, поддерживал её, да и самому легче будет. Оно всегда легче, когда не один…
— Так это она, змея, и сгубила и меня, и детей!
— Ты чего несёшь? — удивился я, — Совсем мозги спеклись?
— А помнишь ту коробочку с фотографией и волосами? — шепнул Борис, — Это приворот на меня Юлька сделала! Я же змею эту и не замечал даже, на Аньке жениться хотел! И вдруг в одно утро ррраз — и тюкнуло мне в голову, что без Юльки жить не могу! Это она когда мамке моей помогала в подвал слазить, туда коробочку и подложила!
— Да не может быть… — попытался возразить я.
— Может, ещё как может! Я ж когда у вокзала побирался, ко мне цыганка подошла. Глянула на меня и давай креститься. Говорит: «Приворот на тебе силы страшной, ищи в доме у себя подклад, да мне неси, сам не вздумай ничего с ним делать!» Я тогда и вспомнил про коробочку, ей рассказал. И про перемены в себе, и про детей, и про то, как Юлька мне противна стала. Цыганка головой покачала и говорит: «Погубит тебя проклятие, страшный грех твоя жена совершила. И дети погибли, потому что их и быть не должно было. Я тут теперь бессильна.»
— Нууу, — протянул я, — Ну что ж теперь, прости ты Юльку, не бросает ведь она тебя, несмотря на то, что ты уже ниже самого дна опустился.
— Она и не может меня бросить! Сама нас навечно связала, теперь оба страдаем!
Вот такие дела, дочь. Этот разговор у нас с Борисом буквально на днях был. Прав он был — сгубила его Юлька.
***
Я была в шоке от того, что услышала. Знала я, что некоторые мои одноклассницы пытались баловаться приворотами, но я знала, что это грех большой, и ни к чему хорошему не приводит.
За окном смеркалось. Неожиданно дверь в дом распахнулась, и на пороге я увидела испуганную тётю Катю, соседку:
— Ой, ребята, что творится-то! — запричитала она, всплеснув руками, — Юлька как Бориса увидела, с сердцем ей плохо стало… Скорая над ней уж колдовала, уж и так, и сяк, и уколы… Но нет. Нету больше Юльки. Не вынесла разлуки.
Тётя Катя села на стул, стоящий в прихожей и добавила:
— Святая женщина, детей схоронила, мужа такого терпела, не выдержала…
— Закономерный конец, — хмыкнул отец, скрестив руки на груди.
— Ты что такое говоришь? — удивилась тётя Катя.
— Да так, ничего, — махнул рукой папа, — Жалко, говорю, и Бориса, и Юльку.
А я стояла у окна, глядя на суету снаружи, и думала. Да уж, как интересно всё со стороны кажется… Святая женщина, сгубившая всю семью…
