— Слушай, пёс, иди отсюда! Иди! Чего прибился?
Степанида Ивановна запахнула мохеровую кофту и спустилась на первый этаж.
— Иди. Иди, кому говорю!!! Вот, морда!
Пожилая женщина открыла дверь подъезда настежь и попыталась выманить пса.
— Чего же тебе дать-то… Мясо? А может, собачий корм? Ну что ты сидишь?
Пёс по-прежнему сидел у входной двери в квартиру Степаниды Ивановны и смотрел на неё невозмутимым взглядом.
Вот уже неделю в подъезде не работал домофон — доводчик сломался, и дверь была настежь. Старшая по подъезду Мария Михайловна, лежала в больнице, а кроме неё больше никто не хотел заниматься ремонтом. У неё были все номера телефонов, и она обычно по ним звонила и связывалась с обслуживающей компанией. А тут…
Квартира Степаниды находилась на первом этаже, сразу у лестницы и она полнее всего ощущала отсутствия домофона. Стала тусоваться молодежь: крики, шум, музыка допоздна. Потом какие-то мальчишки пожгли почтовые ящики. А дважды пришлось выгонять бродячих кошек, одна из которых испортила половик у входа в квартиру Степаниды, за что получила от неё знатный пинок. Степанида вообще не любила животных. Совсем не любила. А тут этот пёс. Откуда взялся — не понятно. Сел и сидит целый день. Не уходит. Она его и звала и манила. Пыталась и по-плохому, и по-хорошему, а он ни в какую. Сидит, как на посту. Пёс крупный, лохматый, беспородный, не пойми какой.
Соседка из квартиры напротив позвонила в дверь и спросила, чего, мол, твой пёс тут сидит? Забери его!
— Да не мой он! Ясно! — злобно сверкнула глазами Степанида, которая и так была зла на собаку, а тут ещё соседка.
— Да внучок мой боится выходить, плачет. Он собак боится. И вообще, мало ли что у него в голове, у этого лохматого монстра? Ты бы хоть отмыла его и ошейник надела. А лучше намордник.
— Да не мой он!!! — в который раз повторила Степанида и захлопнула дверь.
— Вот суровая! Ведьма! — проговорила соседка. — Не зря её не любят. А я ещё защищала её! Ну, Ванечка, ну не плачь, родимый, собачка не укусит. Видишь, сидит смирно! Та авочка, которая тебя укусила, была злая, глупая. А эта умная, видишь?
Женщина запричитала над малышом, который наотрез отказывался выходить из квартиры на прогулку.
***
— На вот. Ешь, — сказала Степанида псу и высыпала в старую алюминиевую миску, которая нашлась у неё на антресолях, собачий корм. — Что я? Нелюдь какая? Животное голодом морить.
Степанида подозревала, что её в доме недолюбливают. И считают злой, и немного «того», ведьмой. А за что? Шут его знает! Нелюдимая такая, молчаливая. На лавке со всеми не сидит, языком не треплет. Наверное, за это. А всё потому, что работала она в женской колонии когда-то, старшим инспектором. Несмотря на солидное название должности, ничего особенного она там не делала: занималась делопроизводством и документооборотом. С самими осужденными она почти не общалась, только с теми из их числа, которые помогали администрации на некоторых должностях (за примерное поведение). И поэтому не столько работа у неё была суровая, сколько обстановка там такая, не до сантиментов, некогда нюни разводить. Вот и привыкла серьёзной быть. Замужем не была, детей не было. Одна одинёшенька, как перст. А и хорошо! — считала она. Зато проблем меньше. И забот. Сама себе хозяйка. И никогда в жизни у Степаниды не было домашних питомцев.
Пёс преданно смотрел в глаза Степаниды.
— Ну? Что уставился? Поел — иди. Я тебя не держу. Целый день с тобой вошкаюсь, корм какой-то покупаю… — проворчала пожилая женщина и скрылась в квартире. Собака посидела немного, потом облизала свою лапу и прилегла, на коврике у двери. Но новом коврике. Ведь, тот, что испортила бродячая кошка, Степанида выкинула.
Утром женщина проснулась от громкого лая, раздававшегося со стороны входной двери. И первая мысль у неё была: «Опять этот пёс! Не ушёл, значит!» Степанида наспех накинула халат и попыталась открыть дверь. Не тут-то было! Прямо перед порогом собака тянула за штанину какого-то странного на вид мужчину, вцепившись зубами.
— Вы кто такой? Что тут делали? — Степанида смогла, наконец, раскрыть дверь, оттеснив парочку.
Мужик был явно криминальный. У Степаниды Ивановны глаз был намётан на эти вещи. Чутьё.
— Убери свою собаку! Я в полицию сейчас пойду! Она меня покусала! — возмутился мужик.
— В полицию тебе, я думаю, самому не желательно ходить. Зачем светиться лишний раз? — спокойно произнесла Степанида и злобно прищурилась. — А на пса зря наговариваешь, он только штаны твои попортил маленько. Фу! Фу! Отпусти его!
Пёс послушался. Будто бы всю жизнь жил со Степанидой и был ею надрессирован.
— Тьфу! Карга! — бросил на ходу мужик, плюнул, и быстро-быстро бросился по лестнице вниз, на ходу выкрикивая ругательства.
— Пёс! Ты что сторожить меня надумал? Спасибо! Ишь, как вовремя ты тут оказался. Что этот товарищ тут промышлял? Явно ничего хорошего…
Послышался звук открываемой двери. Соседка из квартиры напротив высунула голову.
— Опять твоя собака! Ванечка от лая проснулся, насилу укачала! Ух, псина! — она погрозила кулаком.
— Пойдём, пойдём домой,— сказала Степанида псу, а потом, обратившись к соседке, добавила: — Да если бы не он! Может в твою квартиру вор бы залез!
— Типун тебе на язык, что несёшь?! — возмутилась соседка.
Степанида ничего не ответила и закрыла дверь.
— Во! А говорила не её пёс! Чёрти что творится! — тихо поругалась женщина и тоже скрылась за дверью.
***
— Ну что, герой? Есть будешь? Надо хоть имя тебе дать… — Степанида Ивановна задумалась. — Погоди.
Пёс послушно присел в коридоре. Степанида раскрыла в комнате шкаф и стала в нём копаться.
— Во барахла сколько! Что я его храню? Не то… Не то… Вот! Знатная подстилка тебе будет. Одеяло когда-то было хорошее, а выцвело всё. Страшное, зато мягкое и тёплое!
Степанида постелила старое одеяло на пол в углу коридора, сложив его вчетверо. Отошла, посмотрела, потом ещё поправила и пригласила пса.
— Иди-ка! Проверь, как тебе? Вот! Будешь, как барон на нём лежать, мягко, просторно. О! Точно! Барон! Назову тебя Барон. Пошли в магазин. Будем корм покупать. Сейчас, только умоюсь и причешусь.
Пёс разлёгся на подстилке и положил голову на вытянутые вперёд лапы. Он смотрел на Степаниду преданными глазами и, казалось, что даже немного улыбался.
Они купили не только собачий корм. Много чего ещё купили. И задумала Степанида Барона искупать. Пёс вёл себя хорошо, воды не боялся и скоро, после того, как высох, снова разлёгся на своей лежанке и стал выглядеть вполне достойно. Степанида нацепила на него ошейник и потрепала за холку.
— Красавчик, Барон. Хорош!
Так и подружились они. Стали вместе гулять три раза в день. А ещё Степанида много разговаривала с Бароном, рассказывала ему разные истории из своей жизни. Хоть и привыкла она одна жить, да оказалось, что с другом всё же лучше: ведь живая душа рядом. И умный какой! Казалось, что всё-всё понимает, только сказать не может.
Степанида наливала себе чаю, садилась на кресло, а Барон укладывался у её ног. Она отпивала ароматный напиток и вспоминала.
— А знаешь, Барон, я, когда работала в колонии, то была всё равно, что сама в заключении. Не пойти никуда, не выйти. Работала с восьми до пяти. Утром у КПП очередь. Всех сотрудников проверяют, досматривают: сумки, пакеты, личные вещи. Как зашёл — выйти нельзя уже. Только по специальному пропуску. Даже на обед нельзя. Обедали в столовой. Там их две. Одна для заключённых, вторая для сотрудников. Телефоны запрещены. Утром, как сдавали их на КПП, так только вечером забирали. Да мне звонить-то некому было, однако всё же это угнетало. Хотелось свободы. Много работы за компьютером было: справки всякие, приказы, характеристики осужденных и другие документы. В основном всё это нужно было для комиссии по условно-досрочному освобождению или амнистии. А иногда целый день ничего. Сидела в «косынку» играла. Тоска. Знаешь, что такое «косынка»?
Пёс невозмутимо смотрел на пожилую женщину. Хвост его немного приподнимался, а иногда, ни с того ни с сего, начинал мести из стороны в сторону.
— Это игра, пасьянс такой, на компьютере, — улыбнулась Степанида и потрепала Барона за мощную шею. — А иногда я ездила в прокуратуру в рабочее время. Хоть так прогуляться можно было и то хорошо. Однако был у этих поездок один большой минус. Прокуратура находилась на территории мужской колонии строгого режима. Дорога от КПП до административного здания приходила у меня без сопровождения. А там корпуса заключенных. Приходилось однажды видеть, как их отряд шёл мимо меня на обед. Ух, я тогда испугалась, когда они в полметра от меня проходили! Был случай, что однажды зэк вот так же, напал на медсестру, сильно порезал её… А ты знаешь, что в колонии строгого режима и особого режима попадают только мужчины? Женщин туда не берут… А у женщин своё. Рожают вон в колониях, чтобы послабления получить. Кто от мужей законных, а кто кой от кого. Знакомятся по переписке, а потом на длительном свидании и случается. А там, знаешь, вот чисто городок настоящий. И детский сад даже есть свой для таких детей. Свои воспитатели там, доктора. А с трёх лет в детские дома их отвозят, бедолаг… Ещё церковь есть на территории и больничный корпус. Гаражи. А ещё помещения для проведения разных мероприятий, библиотека, актовый зал. Да… И самодеятельность там есть и творчество. А собаки — твои сородичи, каждый день там территорию эту обследуют. Сотрудники спецотдела обходят по периметру, проверяют, нет ли следов подкопа, нет ли запрещённых передачек. Иногда ведь через забор умудряются подбрасывать…
***
— Барон! Барон! Ведь это же ты на фото! Вылитый! — Степанида остановилась перед толстым стволом дерева и разглядывала почти оторванное объявление: «Пропала собака по кличке Дик. Дворняга, беспородная, но очень большой друг. Просьба откликнуться. Если кто видел или что-то знает про Дика, позвоните по телефону…»
Степанида гуляла с Бароном в парке и заметила это объявление. Обычно они не ходили этой дорогой. А вот сегодня пошли. Уже два месяца пёс жил у неё. Она к нему очень привыкла и не представляла себе, как жила до этого. Барон оказался очень умным и послушным. А ещё, интеллигентным что-ли…
Придя домой, Степанида набирала номер.
— Так не годится, Барон. Ты кому-то очень нужен. Может человек горюет, пропадает без тебя. А я… Ну что ж. Буду одна опять куковать… Женщина! Женщина, я по объявлению…
Через полчаса Степанида и Барон находились в гостях у одной милой женщины, Нины, которая рассказала такую историю. У неё был дедушка, старенький. И вот Барон, то есть, Дик — это был его пёс. А потом он потерялся. Случайно вышло. У дедушки стало здоровье пошаливать. И однажды он вызвал скорую, точнее это Нина её вызвала, когда дедушка позвонил ей и она приехала к нему. В суете никто не заметил, как Дик убежал. Дедушку забрали в больницу, внучка поехала вместе с ним, а пёс, сначала крутился возле машины, а потом, видимо, пытался за ней бежать. А потом пропал. Больше его не видели. Дедушка остался в больнице, а Нина вернулась в дедушкину квартиру, чтобы забрать некоторые нужные для него вещи. Хватилась Дика. Соседка рассказала, что видела в окно, как пёс бежал за машиной скорой помощи, пока она не скрылась за поворотом…
— Я повесила объявления. Но никто не отозвался. А дедушки не стало. Вот. Так он домой и не вернулся.
Рано утром в выходной, Степанида и Нина поехали навестить её дедушку. Взяли с собой и Дика-Барона. Пока женщины рвали траву и убирались возле холмика, который ещё совсем не осел, пёс грустно сидел у ограды.
— Ну что, Дик, грустишь? — спросила Нина, разогнув спину и выкладывая за ограду пучок травы. — Ну что делать? Такова жизнь, родной! Старенький уже был наш Николай Григорьевич…
Убрались, насыпали пшена на холмик и пошли потихоньку.
— Так можно, значит, что Барон у меня жить будет? — спросила Степанида Ивановна. — Ведь это же ваша собака!
— Конечно можно! — улыбнулась Нина, — Это ведь он сам вас выбрал! Видимо, всё он знал и почувствовал, про дедушку-то. Скитался, скитался, и решил к вам прибиться. Вот и встретились два одиночества.
Они стояли на остановке и ждали автобус. Степанида подумала о том, какой бывает замысловатый узор, который плетёт судьба-планида! Никогда она не думала, что у неё будет питомец. А он — раз и появился. Да какой! А Нина думала о том, что Дик, наверное, больше, чем просто собака и всё-всё понимает. Дедушка всегда говорил, что он очень умный. И вот — доказательство.
— Пойдём, пойдём, дорогой, нам ещё далеко идти, — сказала Степанида и потянула Барона за ошейник.
— А мне близко совсем, — улыбнулась Нина, — Пока, Дик! Не обижай Степаниду Ивановну и береги её!
Барон гавкнул и гордо зашагал рядом с пожилой женщиной.
Жанна Шинелева