Анна вышла замуж рано. Деревенская девушка переехала в город к молодому мужу в барак с удобствами на дворе. В середине 50-х в маленьком провинциальном городке не многие жили в благоустроенных квартирах.
В большой комнате ютились Анна и Василий вместе с матерью и отцом, с младшими братишками Васи. Молодым отвели место в углу, перегородив комнату большим шкафом и повесив между ним и стеной ситцевую занавеску.
Аннушка через год родила дочку, ещё через два – вторую. Семья уже несколько лет стояла в очереди на расширение жилплощади. И, наконец-то, Васе дали комнату в коммуналке в центре городка. Аннушка радовалась. Муж работал столяром в жилуправлении, всегда был при работе. Одно омрачало их жизнь: пьянство Васи.
Сначала понемногу, только по выходным Вася прикладывался к бутылке, затем чуть ли не каждый день приходил домой под хмельком. Анна ворчала. Денег едва хватало на еду. У них родилась третья дочка. Анна по деревенской привычке держала кур и поросёнка в сарайчике, что прилагался к их комнате. А Вася всегда упрекал жену, что она — неумёха, рожает только девок, ан нет бы сына ему подарить…
Удобств в их жилье по-прежнему не было. Нужно было топить печь, приносить с колонки воду, выносить помои. Даже слива воды не было в доме. Анне приходилось все домашние дела брать на себя и подрабатывать сторожем в одной из организаций. Муж не просыхал от пьянки. Пропивал и часть зарплаты, и деньги со случайных подработок-шабашек.
Семья жила на грани нищеты. Девчонки уже пошли в школу, когда Аннушка снова родила дочку, уже четвёртую…
Учились девочки плохо, Анна и сама была без всякого образования, поэтому помочь им никак не могла, а постоянная «война» с мужем-алкоголиком отнимала все силы. Такая жизнь гнала девчонок из дома. От скандалов отца они прятались то у соседей, то пережидали «бурю» на улице или в подъезде.
Не удивительно, что старшая дочь Люся, еле закончив 8 классов школы на тройки, пошла не работать, а «по рукам», как тогда говорили соседки. Она связалась с плохой компанией, иногда попадала в милицию за пьяные выходки в кафе на окраине города.
Уговоры Анны не помогли старшей дочке встать на верный путь, бросить гулянки, и дело закончилось плохо: Люся в пьяном виде попала под колёса машины поздним вечером, перебегая дорогу около того самого кафе. Погибла…
Аннушка сгорбилась и поседела. Муж своё беспробудное пьянство теперь оправдывал горем. Но хуже всего было то, что вторая дочка Настя стала также себя вести: загуляла, приходила домой поздно, от неё пахло куревом. Словно пример старшей сестры ничему её не научил. Вскоре её удалось выдать замуж за парня, с которым она гуляла, потому что Настя забеременела. Девушка переехала в дом мужа и редко навещала своих родных.
Третьей дочке Вере повезло чуть больше. Она часто гостила у родни матери в деревне – у бабушек. Там и осталась работать, когда закончила учёбу в школе. Вышла замуж за местного парня-тракториста. Не раз она звала мать к себе жить, уговаривала уйти от пьяницы-отца, но у Анны была ещё младшая дочка, которую надо было выучить, да и мужа она бросить не могла. Так и говорила всем, что без неё он совсем сопьётся и погибнет в канаве.
И это было правдой. Частенько именно из канав вытаскивала Анна своего Васю. Идёт, идёт он домой вечером, качается… Да и свалится под куст, не дойдя до двора. Начинает Анна его искать. Найдёт под кустом и тащит на себе или зовёт на помощь младшую дочь. Вместе они приволокут Васю в комнату, разденут.
Натерпелись стыда. Очень стеснялась младшая Нина своего отца и сердилась на мать за её слабость и рабство. Готова была на край света девочка уехать из дома, лишь бы не жить так как они живут. Но мать уговаривала дочь терпеть папу, все –таки какой-никакой, а отец, немного денег в семью приносит.
«Вот именно – никакой!» — сердилась Нина, плакала, но поделать ничего не могла и деться ей было некуда. Но когда она отучилась на продавца в училище, то сразу же выскочила замуж за первого парня, которому понравилась. Очень ей хотелось устроить свою жизнь по-новому, не так как прожили мать с отцом.
Поэтому Нина уговорила мужа ехать на заработки в далёкий северный город. Так они и поступили. Сначала хотели заработать на квартиру и вернуться обратно, но хорошие заработки на Севере, молодёжный коллектив задержали их возвращение на родину.
Нина и мать забрала к себе в северный городок, где у них с мужем была неплохая квартира. Отец Нины умер – после очередного «загула» он не проснулся… А у Нины родился сынок. Вот и уговорила она свою мать в няньках посидеть у них, сменить обстановку и пожить вместе.
Аннушка согласилась. Старшие дочки не возражали, тем более, что каждое лето мать обещала приезжать навещать остальных внучат. А Аннушка была счастлива, как никогда. Тёмные дни северного городка, больше похожего на посёлок, не пугали её. Она более не видела пьяного мужа, не стеснялась выходок загульных непослушных дочек. Жила Аннушка в отдельной комнате с малышом, радовалась новой жизни. Читала внучонку сказки, выводила гулять.
— Как тебе наши полярные ночи? Не боишься холода? – спрашивала Нина мать. Нина видела перемены в маме. Та словно оттаяла.
Аннушка неизменно отвечала:
— Мне тут хорошо, тепло. А уж так светло на сердце никогда не было, доченька…Что мне полярная ночь…
То ли за жизнь, полную горя, то ли за терпение её, но дал Господь Анне спокойную старость. Прожила она с младшей дочкой до конца своих дней. Не бросила её Нина. И сёстрам не отдала.
Вернулись с Севера они через годы, когда Аннушка уже плохо ходила, и почти не видела. Но умирать она захотела на родине.
— Уж вы меня с отцом похороните, — требовала она. – Какой-никакой, а муж он мне был. Что уж плохое-то вспоминать. Бог простит, и мы прощаем…
— Вот именно, — привычно повторяла Нина, обнимая мать. – Какой да никакой. Эх, мамочка…Если бы ты раньше от него ушла…
— Ничего, доченька. Спасибо тебе – я пожить в удовольствие успела… — благодарила Нину мать и вздыхала.
Сколько таких семей по всей Руси? И не перечесть. То ли время такое было, то ли воспитание старомодное? Трудно теперь судить. Но жизнь человеческую жалко. Безмерно жалко…
