Стойкое поколение

Мария ковырялась в огороде, когда услышала приближающийся гул в небе. Каждый день летали самолеты высоко, она не видела их никогда близко, все мечтала если не полетать, то хотя бы посмотреть.

Но в этот раз их летело много и ниже, чем обычно, да и другие они были какие-то. Пятеро детей играли во дворе, они стояли, задрав головы вверх, прикрывая глазки ручонками от солнца.

Через время она услышала грохот за лесом, довольно устрашающий. А вскоре прибежал муж с работы и спешно стал собираться.

— Васенька, ты куда собрался? Что случилось? — в недоумении бросилась Мария к мужу.

— Немец границу перешел, Марьюшка, беда! Собери из еды, что можно, уходим с мужиками в леса, не успеваем из деревни в военкомат. Председателю позвонили и сказали организовать нас, вывести в лес, а там будем пробираться в часть.

— Господи! Васенька, как же так! А нам с детьми что делать? Хозяйство у нас?

— Станцию разбомбили, отсюда выхода нет. Одна надежда на то, что село наше в лесах, далеко от города, вроде как немцу нет смысла сюда соваться. Береги себя и детей!

За двором раздался свист, мужики с председателем на повозках с лошадьми ждали Василия.

Взял он мешок с хлебом, салом, вещами, перевязал веревкой, повесил через плечо, обнял жену и детей, сел на повозку и умчался с мужиками по дороге на лес.

Инстинктивно Мария схватила лопату и стала рыть за садом в огороде яму.

Соседка, увидев, начала рыть и себе. В каждой семье были дети и пожилые родители. У Марии они умерли рано, сразу после раскулачивания, не вынесли, когда остались с детьми чуть ли не в чем мать родила.

Забрали не только зерно и муку, забрали все, даже одежду и обувь. Мария была старшей, помимо нее была еще сестра и шесть братьев. Из одежды осталось лишь то, что было на них надето.

Раскулачивала местная нищая шантропа, понятно, что для них никакой закон не писан, вымели из дома все, что могли унести.

С мужем была та же история, только трудолюбие позволило им встать на ноги, да образованность мужа. В колхозе его назначили бригадиром, потому что грамотных было мало.

Яму копала Мария не один день, делала добротно, как подвал. Собрала все перины и подушки, что были доме, выстелила яму изнутри, сбоку вырыла нишу, перенесла часть продуктов, чтобы был запас.

Сверху заложила досками, прутьями, нарезала камыш, перенесла стог сена. Отдельно был вход, как в нору.

Те, кто раскулачивал, стали собираться в стайки. Они не поехали с мужиками в лес, остались в дерене, пили сивуху. Как только немцы зашли в поселок за лесом, двинули туда, не дожидаясь, записались служить верой и правдой, в полицаи.

Заимев власть, стали ею наслаждаться, начали вести себя нагло с женщинами. Очень быстро положили список всех, у кого мужья ушли в партизаны. Именно в эти дворы ходили, требовали еду и выпивку, под угрозой сдачи немцу.

Применяли насилие к молодым девушкам, даже малолеткам. Никто в деревне еще немца в глаза не видел, но полицаи стали настоящим бедствием.

Но пришло время, на мотоциклах заехали фрицы. Как об этом узнали партизаны, неизвестно, но совершили налет, главного немца пленили, остальных пустили в расход.

С этого дня немец боялся соваться в деревню, от полицаев требовал никого не трогать, чтобы вели хозяйство и снабжали продуктами. Поэтому раз в неделю полицаи объезжали дворы, забирали яйца, молоко, сметану, хлеб, овощи. Конечно, неизвестно, сколько из каждого пайка оставляли себе.

Завидев издалека повозку с лошадьми, Мария заставляла детей прятаться в яме. Старшей дочке было десять лет, младшему сыну год.

Однажды один полицай полез к Марии, она его огрела поленом по голове. Он схватил ее за длинные косы и потащил на площадь деревни. Привязал косами к дереву, уже было поднял ружье, как откуда не возьмись, появилась повозка с партизанами.

Освободили Марию, прихватили пару полицаев, женщины принесли продукты, они уехали. Марии повезло, могли дети остаться сиротами.

Так до самого освобождения прожила она с детьми в оккупации. Рассказывала, какой ужас творился, когда немцы отступали. Нельзя было из ямы высунуться. Очень жестокими были, как Мария их называла, мадьяры (венгры). Они жгли и разрушали все на своем пути. Не дай Бог было попасться девочке на пути или молодой женщине.

Мария боялась вылезти из ямы, даже когда образовалась тишина. Дети были голодные, плакали, продукты закончились.

Вдруг они услышали наверху движение, а потом знакомый голос, который звал их. Когда она вылезла из ямы, попала в объятия Андрея, родного брата мужа. Так совпало, что он освобождал родную деревню.

От многих домов остались только трубы, народ выбирался из ям, сбивался в кучку. Встречали со слезами и радостью освободителей. Дом Марии устоял, но светился насквозь, пробитый пулями и осколками снарядов. Также светился и сарай. По всем законам вся живность должна была погибнуть, но когда Мария заглянула в сарай, там стояла тощая Буренка и мычала. Это было счастьем.

Всех бездомных разобрали к себе те, у кого осталась крыша над головой. У Марии теснились две семьи с детками и стариками. Женщины думали о севе, нужно было чем –то кормится, ждали мужей, а кто и сыновей домой.

У Марии заболел младший сын и отдал Богу душу. Тяжелое время пережил, а тут так нелепо его не стало. Старшая дочь помогала и поддерживала, да и меньшие дети подросли за эти годы.

Трудовые руки женщины подняли все разрушенное дома и восстанавливали колхоз. Все на женских плечах.

 

После основной Победы кое-кто начал возвращаться домой, а любимого Василия все не было.

Лишь в 47 году, через брата мужа она узнала, что ее Вася дошел до Берлина, вернулся живой и невредимый, но не один, а с боевой подругой. Он уехал к ней, в далекую сторону, не повидав даже родных детей.

Это было больно, обидно и тяжело. Тяжело душевно и физически. Но она подняла детей, а Василий появился только через десять лет. Получился у него разлад с новой женой и деваться было некуда, пришлось с повинной ехать к Марии.

Дети отвернулись, а Мария пожалела. Сказала, что в дом пустит на время, пока он себе отстроит во дворе времянку. Это общая территория, поэтому он вправе себе на ней построить жилье.

Василий так и сделал, построил небольшую времянку, печку выложил и перешел жить туда. Устроился в колхоз на работу.

Может быть Мария его и простила бы, может и наладилась у них жизнь, но дети были категорически против. Идти наперекор детям Мария не хотела, даже когда они разбежались из дома.

Так и жили – Василий через плетень во времянке, а Мария в доме. Иногда жалела его, ставила за калитку борщ, вареники, пироги или другую еду.

Одиноких баб было много, поэтому со временем он к одной и перебрался, а Мария до 70 лет прожила одна, пока не заболела. После больницы младшая дочь забрала ее к себе, где она еще благополучно прожила 8 лет. Василий пережил ее на месяц. Как узнал, что не стало, сник, и погасла в нем искорка.

Сколько нашим женщинам пришлось пережить, вытерпеть, выстоять, детей вырастить и при этом не ныть, не бояться трудностей. Потом, с каждым поколением куда-то все это стало деваться и сегодня процветает тепличный рай, со всем тем, против чего боролись наши предки.

источник

Понравилось? Поделись с друзьями:
WordPress: 6.56MB | MySQL:47 | 0,084sec