Купив квартиру в старом доме ещё «сталинской» застройки, Степан Кравцов оказался в окружении пожилых соседей. Понятно, что знакомиться со стариками у него не было ни малейшего желания, но у мужчины был шпиц Кеша, а у его соседей с первого этажа Федорцовых имелся тоже шпиц, но Стеша. Стоило Степану выйти с псом на улицу, он тут же наткнулся на сухонькую старушку в кокетливой шляпке с собачкой на поводке.
Шпицы дико обрадовались при виде друг друга, принявшись скакать как безумные, и потребовалось немало усилий, чтобы призвать их к порядку.
Вот так Степан и познакомился с восьмидесятилетней Калерией Иосифовной – бывшей учительницей истории. Своего мужа – Семена Тихоновича – старушка представила немного позже. Статный старик с белоснежной шевелюрой имел очень представительный вид и, несмотря на свои восемьдесят два, все ещё занимался переводами с французского и испанского.
В общем, парочка это была занятная и весьма активная. Они почти ежедневно посещали какие-то кружки для пенсионеров или ходили в театры. Причем, Калерия Иосифовна для этого обряжалась в длинные бархатные платья, а Степан Тихонович надевал смокинг. Супруги прожили вместе почти шестьдесят лет и, насколько понял Степан, пережила своего единственного сына. Где были их внуки осталось неизвестным, но опекал стариков их правнук Сергей.
Как-то он постучал к нему в дверь, чтобы попросить присмотреть за Стешей пока старики на десять дней съездят в санаторий.
— У меня дома три кошки, и со Стешей они не ладят. Отдавать собачку на передержку старики категорически отказываются, а им необходимо подлечиться – все же возраст.
Степан не имел ничего против Стеши. Молодые люди разговорились и впоследствии подружились. По просьбе друга, Степан то покупал занедужившим старикам лекарства и продукты, то возил их шпица на прививки в ветеринарную клинику. Ему было нетягостно это делать, потому что нравились сами Федорцовы.
И вдруг, как гром с ясного неба: старики собрались разводиться. Об этом сообщил удрученный Сергей:
— Переругались, какой кружок для унитаза купить: мягкий или твердый. Дед доказывает, что первый служит недолго, а бабуля возражает, что пластиковый кружок слишком холодный.
— А оба нельзя купить? И пусть каждый пользуется, каким хочет.
Сергей только отмахнулся.
— Говорят, что дело не в кружках для унитаза, а в попирании прав на собственное мнение и прочее. Бабуля деда назвала тираном, а он, припомнив какие-то события шестидесятилетней давности, обозвал её профурсеткой.
— Может, одумаются? Ведь смешно в самом-то деле из-за этакой ерунды разводиться.
— У меня уже язык распух их отговаривать.
На следующее утро Степан встретился во дворе с выгуливающей собачку Калерией Иосифовной. Видно было, что старушка переживает не лучшие времена.
— Наш брак изжил себя, — скорбно вздохнула она. – Ничего не поделаешь. Семену деваться некуда, а я перееду к старшей кузине. Валентина будет рада.
«Ничего себе… у Калерии ещё и старшая кузина есть!»
Между тем старушка пригорюнилась:
— Всё бы ничего… но вот Стеша.
— Что Стеша? — не понял Степан.
— Ну, как её делить будем. Конечно, я заберу собачку с собой, но она так любит Семена.
Калерия Иосифовна тяжело вздохнула:
— Но как-то придется разрубить этот Гордиев узел.
Через два дня, выглянув в окно, Степан увидел скорую помощь.
«Что-то с Федорцовыми?» — испугался он и выскочил в подъезд. Дверь в квартиру стариков была открыта.
У дивана, на котором лежал Семен Тихонович, сидела фельдшер. Посреди комнаты валялись многочисленные узлы. Возле стояла заплаканная Калерия Иосифовна. Где-то тихо скулила собака.
Как впоследствии оказалось, почувствовав каким-то собачьим чутьем, что её хотят лишить обожаемого хозяина, Стеша стала яростно грызть поводок, а потом жутко завыла и кинулась к Семену Тихоновичу со слезами на глазах.
Всё это время горделиво «сохраняющий лицо» бесконечно несчастный старик при виде собачьих слез, не выдержал: у него моментально сдавило сердце. При виде побледневшего мужа, перепугавшаяся Калерия Иосифовна вызвала врача.
— Сема, успокойся. Никуда мы не денемся.
И все же, когда старика уже сажали в скорую помощь, она его упрекнула:
— И всё же не стоило называть меня профурсеткой!
— Да и ты ошиблась с тираном, — был невозмутимый ответ.
Семен Тихонович вскоре вышел из больницы, и в семье Федорцовых снова воцарился мир.
— Стеша, — как-то в присутствии Степана, любовно потрепала собачку хозяйка, — не только спасла семью, но и жизнь своих хозяев. Разве я бы выжила без моего любимого Семы с этой унылой дурой Валентиной, а уж он-то совсем зачах бы от тоски. Спасительница!