— Здравствуйте! Из Москвы мы, от Авдеевых.
— Наконец-то, здравствуйте. – Люба с облегчением вздохнула. — Мы уж ждем-ждем, чего так долго-то?
— Автобусы перепутали.
— А, ну бывает, проходите, летний домик сразу покажу. Вы на месяц? Если с едой, тридцать тыщ будет стоить. Ну вот, устраивайтесь. Белье я вам постелила. Если какие вопросы, к дочке моей обращайтесь, она у меня шустрая. Оля, поди сюда!
Прибежала девочка лет двенадцати, с любопытным личиком.
— Чего, мам?
— Помоги гостям устроиться, расскажи все, а я пока на огород.
— Вы женаты? На озеро будете ходить? К нам сюда все из-за озера приезжают, — заговорила Оля, как только мать ушла. — Там и лодку напрокат взять можно. Вы у меня спрашивайте, я тут все знаю. Рыбу ловить будете? А вас как зовут?
— Меня Аней, а моего мужа Сашей, — сказала, улыбаясь, молодая приятная женщина. – Оля, а туалет где у вас?
— Ой, а для вас теперь отдельный, ну, кто летний домик у нас снимает. Папка в прошлом году сделал. Пойдемте, он вот тут за домиком сразу.
Туалет располагался возле забора, через который было видно соседний участок, неухоженный, заросший крапивой. На участке стоял старый, почерневший бревенчатый дом с пыльными окнами.
— А там что, никого не живет? – поинтересовался Саша.
— Ну-у, как сказать… Бабка Маня там есть, — загадочно ответила Оля.
— В каком смысле – есть?
— В таком. Ой, вы давайте быстрее дела свои делайте, лучше тут долго не стоять.
— Почему, Оля?
— Бабка Маня может увидеть, — пояснила Оля, понизив голос и опасливо поглядывая на соседский участок.
— Она что, опасная, эта бабка Маня ваша? – смеясь, спросил Саша. – Местный авторитет?
— Ну как, опасная. – Оля уставилась в землю и начала возить концом сандалии по траве. – Она это. Ну. Мертвая, вощем.
— Что? – Аня слегка побледнела.
— А, понял. Это ваши местные легенды, да? – догадался Саша.
— Не знаю про легенды, только если она к вам подойдет, то вы с ней не разговаривайте, а то она вашего мужа к себе утащит. В царство мертвых, — серьезно сказала Оля, обращаясь исключительно к Ане.
Аня напряглась. Она была впечатлительна, и ее пугали рассказы о всяких призраках и потустороннем мире.
— У нее сын потонул много лет назад. На нашем озере. А тело не нашли. И неизвестно, потонул ли. Потому что говаривали, какие-то плохие люди в тот день на озере были. Милиция тоже ничего не нашла. Никаких следов. А бабка Маня, ну тогда еще не бабка, сказала – не успокоюсь, пока сына не найду!
— Господи, — тихо произнесла Аня, глядя на Олю расширенными от страха глазами. – И дальше что?
— А что. Сына, понятное дело, она не нашла. А год назад умерла. Ее похоронили, так она теперь мертвая ходит, сына ищет. Теть Клава говорит, что это проклятье такое. Ну, мол, она слово дала, что не успокоится, вот и не успокаивается. И если у нас постоялец оказывается примерно возраста ее сына, так она приходит и зовет, зовет. Вот так. – Оля вытянула вперед руки.
— Мамочки, мне страшно. – Аня прижалась к мужу.
Оля снизила голос до шепота.
— Мамка никому про это не рассказывает, — продолжала она, оглядываясь на огород, куда ушла мать. – А то жить никто не будет, и мы денег не заработаем. Да вы не бойтесь. Бабка Маня дальше своего участка не ходит.
В этот момент за забором раздался шорох, и показалась худая старуха в черном, будто материализовалась прямо из крапивы. Застывшими глазами из-под запавших век она смотрела на Сашу и приближалась, вытянув вперед костлявые руки. Голос у нее был страшный, скрипучий.
— Сынок, сыночек, иди ко мне, — говорила старуха, шевеля бескровными губами.
— А-а-а-а-а-а-а! – заорали одновременно Аня и Саша.
— Господи, что случилось? – прибежала на крик обеспокоенная Люба.
Саша молча указывал пальцем за забор, на черную спину мертвой бабки Мани, которая медленно удалялась в сторону старого дома.
— Вы чего, бабки Мани, что ли, испугались? Фу-у-х, — отдышалась Люба. – Не успела вас предупредить.
Люба сорвала с головы платок, помахала перед лицом.
— Перепугалась вся, думаю, чего кричите, побежала бегом. Вы бабку Маню не бойтесь, она безобидная. Сама уж не помнит, сколько ей лет. Одна живет, мы всем селом ей помогаем, чтоб не померла с голоду, да грязью не заросла. Говорят, у нее как сын утонул, так она с тех пор и того. – Люба покрутила пальцем у виска. – Я-то не помню, совсем маленькая еще была.
— Скажите, Люба, а тело сына тогда нашли? – осторожно спросила Аня.
— Конечно, нашли. В этот же день. И похоронили потом. Все по-человечески. А вы чего улыбаетесь-то?
Хихикающая Оля выглядывала из-за угла летнего домика. Мастерица она была на шутки и розыгрыши.
