Когда отец привел в дом Аделину, мы с братом сразу в нее влюбились. Свою мать мы не знали – ее не стало при родах, так что получается, что мы стали виной тому. Даже совсем маленькими мы чувствовали на себе эту вину, хотя вслух отец ни разу не попрекал нас этим. Но как-то так получалось, что мы всегда знали – из-за нас он потерял любимую женщину.
Но дело было не только в том, что появление у отца новой жены частично снимало с нас эту вину. Мы просто хотели, чтобы у нас была мать, как и у всех других детей. К тому же Аделина выглядела как настоящая фея – кукольное личико, светлые локоны, нежный голос… В ней все было прекрасно ,и когда папа спросил, не против ли мы того, что они с Аделиной поженятся, и я, и мой брат Артур в один голос прокричали:
— Да, конечно, она такая клевая!
У Аделины была дочь от первого брака по имени Рената. Она была младше нас на два года, замкнутая и странная: девочка не взяла от матери ничего – ни ее легкости и улыбчивости, ни милого лица. Видимо, Рената пошла в своего отца – волосы у нее были темные и жесткие и росли так низко, что, казалось, у нее не было лба, а темные глаза, чуть раскосые, наводили нас на мысли, что ее отец — какой-нибудь кореец или китаец. Один раз мы попытались узнать об этом у Аделины, но она внезапно разрыдалась, и папа сказал, чтобы мы оставили ее в покое.
Общего ребенка у них так и не получилось, хотя я слышала, как они обсуждают это. Не знаю уж, в чем там было дело, и теперь уже никогда не узнаю. Как не узнаю и то, сыграло ли это роль в тех переменах, которые произошли с Аделиной: она больше не была той прекрасной феей как когда-то.
Возможно потому, что своего сына у нее не было, к брату она относилась терпимее, я же постепенно превратилась в классическую падчерицу из сказки – все лучшее в нашем доме доставалось Ренате, а я стала кем-то вроде служанки: занималась уборкой, готовкой, делала за Ренату уроки и так далее. Брата же она ничем не нагружала, и я всегда говорила ему:
— Как же ты меня бесишь!
Когда папа умер, все стало еще хуже – Аделина под предлогом, что ей нужна мастерская (она занималась изготовлением украшений), выселила меня в чердачную комнату, а денег я вообще не видела, хотя отец оставил вполне приличное состояние. Чтобы покупать себе одежду и канцелярию к школе, мне приходилось подрабатывать в продуктовом магазине по вечерам, и это мне еще повезло – папин приятель дал мне это место в своем магазине, пожалел сиротку.
Брат после девятого класса уехал в летное училище, и тогда стало совсем худо – Аделина в открытую унижала меня, называть нахлебницей, а то и что похлеще. Я никак не могла понять – почему она так злится на меня, что я такого сделала? Рената тут была ни при чём – она никогда не жаловалась на меня матери, даже если я писала ей плохие сочинения, и она получала тройки в школе. Надо сказать, что с годами Рената расцвела – нет, она вовсе не была похожа на мать, но обладала своей особенной красотой. Я не раз наблюдала, как и мальчики, и мужчины постарше попадают под ее гипнотизирующее очарование. Аделине же это не нравилось – она боялась, что дочь принесет ей ребенка в подоле, поэтому никуда ее одну не отпускала, только со мной, потому что знала – я не посмею ей врать. Но даже когда я рассказывала Аделине, с кем мы с Ренатой ходили в кино, Рената не обижалась на меня, она все понимала.
— Зачем ты все это терпишь? – спрашивал меня брат, когда мы изредка разговаривали по телефону: денег не было ни у него, не у меня, а междугородние звонки стоили дорого. – Взяла бы и съехала от нее. Надо было поступать после девятого класса, как и я – дали бы общежитие…
— Ты меня бесишь! – отвечала я. – Если ты такой смелый, это не значит, что все такие.
— Нечего перед ними пресмыкаться, ты им ничем не обязана.
— Да-да-да, я в курсе. Просто я не знаю, кем хочу быть, ты заешь.
Только Артур и знал, больше я никому не говорила: после школы я не собиралась никуда поступать, а хотела сразу пойти работать, чтобы накопить достаточно денег и поехать в Индию.
Единственное, что у нас осталось от мамы – это старая картонная коробка. В ней лежали бусы и прочие безделушки, а также фотографии индийских актеров и отрез цветастой ткани, которую она использовала в качестве шарфа, как говорил отец.
— Она обожала эту индийскую ерунду, – рассказывал он. – Сколько я индийских фильмов пересмотрел! Такая дребедень на самом деле.
И тогда я стала повторять вслед за мамой – тоже смотрела индийские фильмы и болеть ею: сооружала из простыней подобие сари, обвешивалась бусами и танцевала. Аделина называла это вульгарщиной. Но мне было все равно – я усаживала Артура и Ренату на диван и танцевала, а они хлопали мне.
Но брат был прав – нужно было съезжать от Аделины: я заметила, что она втихаря таскает деньги из моего тайника, а больше мне прятать было негде.
Правда, съезжать не пришлось – накануне нового тысячелетия Аделина вдруг решила, что им с Ренатой нужно ехать в Москву. Меня она, конечно, с собой не звала. Как оказалось, еще при жизни отец оформил дом на нее, мы же с братом были прописаны в заброшенной халупе на окраине города. Туда я и съехала, когда мачеха продала дом и укатила в Москву. Не могу сказать, что мне легко жилось одной, но это было все равно лучше, чем ежедневные унижения.
Через год Рената приехала на два летних месяцев обратно: врачи порекомендовали ей отдых на море, московский климат оказался для нее неподходящим. Конечно, она не жила в моей развалюхе – Аделина оплатила ей самую дорогую гостиницу, но все равно мы много времени проводили вместе. Мы гуляли вечерами, цепляя симпатичных отдыхающих, и я восхищалась, как у нее ловко это получается: через полчаса смазливые повесы молили ее поделиться номером телефона. В то время некоторых уже появились мобильные телефоны, и я думала, что у нее тоже есть, но Аделина посчитала, что это только развяжет дочери руки, так что телефона у нее не было, а давать домашний она не рисковала – мать устроила бы ей настоящую головомойку.
В тот вечер Рената превзошла саму себя – подцепила какого-то богатенького старика и согласилась покататься с ним на яхте.
— Ты с ума сошла? – шептала ей я. – А вдруг он будет к тебе приставать?
— Пусть попробует, – с вызовом ответила она. – Мне еще семнадцати нет, его посадят!
Я все равно переживала, поэтому шаталась туда-сюда, в ожидании Ренаты. И тут встретилась взглядом с симпатичным парнем – он не был красавчиком, как те, которых цепляла Рената, но что-то в нем было такое… Обычно меня не так-то просто было смутить, но тут я разволновалась и опустила глаза, чувствуя, как щеки заливаются краской.
Краем глаза я увидела, что он приближается.
— Привет! Ты не заблудилась?
— А что, похоже? – с вызовом ответила я, чтобы скрыть свое смущение.
— Ну, мне показалось, что ты потерялась. Приехала на отдых?
— Да.
Я не знаю, почему я соврала. Наверное, мне захотелось стать такой же, как и Рената – московской отдыхающей с кучей денег и поклонников, а не сиротой из развалюхи, которая утром убирает номера в гостинице, а вечером разносит заказы в кафе – к тому времени я уже ушла из магазина, так как выпустилась из школы.
— Я тоже. Ты откуда?
— Москва.
— А я из Екатеринбурга. Впервые здесь?
— Да нет.
Мы разговорились, но больше ничего такого тем вечером не было. Но потом мы встретились еще и еще. Нет, до этого я дружила с некоторыми парнями, но все было несерьезно, мною скорее двигало любопытство, чем настоящие чувства, а тут я влюбилась. И ужасно жалела, что соврала ему в первый вечер – сказать правду после представлялось немыслимым. Я все дальше и дальше запутывалась в своей лжи, описывая ему то, что мне рассказывала Рената.
— Для меня это не просто курортный роман, – сказал Саша накануне отъезда. – Ты дашь мне домашний номер?
Я покачала головой.
— Мать не разрешает мне занимать линию, она боится, что я рожу раньше времени.
— Как она сама?
— Ну примерно, – рассмеялась я.
— А тогда, может, адрес? Я бы написал тебе письмо.
Я знала адрес, по которому жили Аделина и Рената, и подумала: а почему нет? Буду просить Ренату пересылать мне его письма. Я не была уверена, что она согласится, но попробовать стоило.
-Хорошо, – ответила я, и мы обменялись адресами.
Уж чем еще Рената пошла в свою мать, так это умением во всем отыскать выгоду. Она согласилась пересылать мне его письма и отправлять мои, но при условии, что я буду платить ей деньги: Аделина покупала ей все что угодно, но наличностью особо не баловала все по той же причине – боялась, что Рената попадет в плохую компанию и свяжется с каким-нибудь парнем. Я авансом отдала ей часть денег из тех, которые откладывала на поездку в Индию, и обещала перевести еще, когда они закончатся.
Следующие полгода я жила от письма до письма. Ждать приходилось долго – сначала Рената должна была получить его, потом переслать его мне, а она вечно с этим тянула. Саша жаловался на работу почты, но, кажется, ничего не подозревал.
Раньше я не верила в возможность подобной любви на расстоянии, но за несколько месяцев мои чувства только окрепли – мы многим делились, правда, я не могла рассказать ему всего, он же не знал, что моя настоящая мать умерла, а Аделина моя мачеха, которая избавилась от меня после смерти отца. Но все равно – я многое ему рассказывала, писала о том, что меня интересует и тревожит, и он тоже.
Под Новый год письма долго не было – я ждала хотя бы поздравительную открытку и сама отправила ему, но ответа так и не было. Я даже позвонила брату, чтобы получить мужское мнение.
— Сестренка, ну к чему эти сложности? Если у вас все по-настоящему, ты бы могла рассказать ему правду. А раз не можешь, нечего время терять – он тебя не любит.
— Как же ты меня бесишь! – сказала я и бросила трубку.
После этого я позвонила Ренате, попав на Аделину, которая сильно удивилась. Но я сказала, что хочу поздравить их с Новым годом.
— Да не переживай ты, на Новый год почта всегда так работает, – успокоила меня Рента. – Я тебе сразу перешлю, как придет.
Письмо я получила только в середине января. Точнее – два письма. В первом было поздравление с Новым годом, а во втором — предложение встретиться: Саша писал, что в феврале у него каникулы, и он хотел бы приехать ко мне в гости.
Вот тут меня охватила паника – что делать? Даже если бы я сама поехала в Москву, я не смогу встречать его в квартире Аделины, она ни за что этого не позволит. Пришлось опять звонить брату и просить совета.
— По-моему, я уже давал тебе совет.
— Ну Артур, миленький, пожалуйста! Что мне делать?
Брат помолчал и спросил:
— А что ты ему про себя наплела?
— Сказала, что учусь на модельера, как Рената собирается, – призналась я.
— Ну ты даешь… Так скажи ему, что уже купила билеты на каникулы и едешь на юг.
Да, это была хорошая идея. Правда, жить в моем разваливающемся домике было нельзя, придется потратить отложенные деньги на более приличное жилье, но что теперь поделать.
Удивительно, но Саша согласился. Мы договорились, что остановимся в одном отеле, и так как я врала ему, что у нас шикарная квартира в Москве, они представить не мог, что мне это не по карману: пришлось потратить практически все отложенные деньги. Меня это, конечно, расстроило, но от своей мечты я не отказывалась, просто откладывала на попозже.
Это была счастливая неделя – мы все время проводили вместе, а на пятый день он попросил моей руки.
— Давай поженимся летом, – предложил он. – Будем жить там, где захочешь – можешь ты ко мне переехать, могу я к тебе, главное, что вместе.
Конечно, я согласилась, хотя в моей голове и пронеслись все прошлые страхи – что будет, когда он узнает, что я обманывала его?
Этот вопрос я задала брату, когда позвонила ему на следующий день и рассказала ему все.
— Ты должна признаться ему, – велел Артур. – И посмотреть, что он на это скажет. А вообще, это как-то подозрительно – вы же совсем не знаете друг друга! Может, он клюнул на твою якобы московскую прописку?
— Как же ты меня бесишь! Ты во всем видишь только плохое. Между прочим, он предлагает жить у него, если я захочу.
— Ладно, – смягчился Артур. – Надо бы мне с ним познакомиться. Давай, рассказывай ему правду, а там посмотрим.
Хотя мне было страшно, я все равно верила в то, что все будет хорошо – мы ведь любим друг друга, а любовь победит все.
И я оказалась права – Саша, конечно, удивился и обиделся, но в итоге смог понять и даже стал шутить по этому поводу. Он уехал, а я осталась, но мы договорились, что весной он купит билет и я полечу знакомиться с его родителями.
— Дай его адрес, – потребовал Артур. – Я хочу с ним познакомиться.
— Только, пожалуйста, не напугай его! – взмолилась я.
Я не знала, когда он собирается это делать – к тому времени брат уже отучился и работал в аэропорту, правда, не летчиком, как всегда мечтал, а механиком. Но все равно – вряд ли он мог надолго отлучиться и сделать это быстро: денег у него было не больше моего, так как жизнь в Москве обходилась ему дорого. Так что я успокоилась, не думала, что он поедет скоро. А потом Саша мне позвонил (теперь я могла дать ему номер своего телефона) и сказал, что приходил мой брат. Сразу же после разговора с Сашей я позвонила Артуру, но он не взял трубку.
А через три дня мне позвонила Аделина. Такого не было никогда с тех пор, как она уехала, и я подумала, что что-то произошло с Ренатой. Но она сказала странную фразу:
— Аня, мне очень жаль, но Артур погиб. Его сбила машина.
Я долго не могла понять, что она такое говорит.
Аделина проявила странное благородство: купила мне билет до Москвы и организовала похороны. Не представляю, как бы я справилась с этим сама. Те дни стерлись из памяти, поэтому я даже не могу сказать, как так вышло, что Саша узнал о том, что произошло с моим братом, но он прилетел на похороны. Если бы не он, я бы, наверное, сошла с ума, он очень меня поддерживал.
Почему-то я стала слишком много спать. Саша говорил, что это от стресса, но мне казалось, что чай имеет странный вкус. Это был ромашковый чай, он мне заваривал его, чтобы я не плакала все время. И в тот день я вылила чай в раковину ,а ему сказала, что выпила. Мы легли полежать, и минут через пятнадцать он тихонько спросил:
— Ты спишь?
Я притворилась, что сплю, не хотела ни с кем разговаривать. А он встал и принялся куда-то собираться.
Когда я выглянула в окно, то увидела машину Ренаты. Она вышла из нее и бросилась ему на шею. А Саша опасливо обернулся на окно квартиры, в которой мы остановились, видимо, боялся, что я увижу. Я юркнула за штору, с трудом сдерживая рвотный позыв. Почему-то я сразу все поняла.
Мне не хотелось больше оставаться там, и я поехала в комнату, которую снимал Артур – все равно нужно было разобрать вещи.
Там было жутко грязно – Артур никогда не был фанатом уборки. Я не знала, с чего начать и открыла первый попавшийся ящик. Там лежал фотоальбом с нашими старыми фотографиями, в основном до того времени, когда в доме появилась Аделина. Оторвать от них взгляд было невозможно. Засмотревшись, я не заметила, как хлопнула дверь, просто почувствовала, что кто-то на меня смотрит.
Я подняла голову – в дверях стояла странная девушка с прической как у Децла.
— Ты сестра Артура, – больше не спросила, а констатировала она.
— Да.
Я вытерла лицо рукавом и уставилась на нее, ожидая, что она скажет.
— Он знал, что его могут убить.
— Что? – переспросила я.
— Артур оставил конверт для тебя. Сказал, что это на случай, если с ним что-то произойдет.
Она протянула мне обычный белый конверт. Я надеялась, что найду там что-то вроде прощального письма, но там была только ксерокопия какого-то документа и номер телефона, написанный его рукой.
Я внимательно рассмотрела ксерокопию. Это было завещание отца, которого я прежде не видела. Когда он умер, я подписывала что-то, но что – не помню. Кажется, он оставил мне деньги, но когда я спросила об этом у Аделины, она сказала, что там десять тысяч, и я даже сняла их, чтобы отдать Аделине за то, что живу в ее доме. Но судя по этому тексту был какой-то еще счет, и на нем денег было куда больше.
— Позвони по этому номеру, – сказала девушка. – Это нотариус, он поможет тебе.
Так я узнала, что большую часть своего состояния отец оставил не Аделине и не Артуру, а мне. Я – богатая наследница, только ничего не знала об этом. Тот нотариус и правда мне помог – Аделина дала взятку, чтобы до поры до времени меня не трогали, все пыталась придумать, как забрать эти деньги себе. А вот Рената быстро придумала – рассказала об этом Саше и предложила жениться на мне, чтобы завладеть ими. Хороший план, что и говорить.
Когда я смогла забрать свои деньги, первое, что я сделала – это купила билет в Индию в один конец. Потом поехала на кладбище и долго сидела у могилы брата.
— Как же ты меня бесишь, – сказала я. – Не мог просто взять и рассказать мне, зачем эти тайны Мадридского двора? Бросил меня здесь одну…
Он ничего не ответил. И не ответит уже никогда.