рассказ основан на реальных событиях
— Мам, а когда папа вернётся? — теребил мать шестилетний Кирюша.
— Боюсь, — Валентина сделала паузу, — боюсь, что никогда.
— Мам, ты же сама говорила, что приедет, — глаза мальчика наполнили слёзы обиды: — Витальку отец обещал взять на рыбалку! Митьку его папка на машине катал! На самосвале!
— Давно надо было поговорить с тобой, — нахмурилась Валентина, — видишь ли… не у всех детей бывают родители. У кого-то есть оба, и папа, и мама, у кого-то, как у тебя, только мама… но есть и те, у кого никого нет. Сироты.
— Мам, он что, умер? — пропустив её слова мимо ушей, спросил мальчик, — почему он не вернётся?
Она пыталась вспомнить лицо мужа и не смогла. Тот сбежал по-тихому, пока они с сыном спали, прихватив сберкнижку на предъявителя и последний червонец, оставшийся до получки.
Валентине надоело врать сыну и она подумала, что мальчик уже достаточно взрослый, чтобы знать правду.
— Нет, сынок, твой папа не умер. Он бросил нас, — сказала она, умолчав однако о том, что отец Кирилла ещё и вор. Ей вдруг стало ужасно жалко сына, смотревшего на неё совсем не детскими глазами. Так жалко, что у неё самой из глаз брызнули слёзы.
— Мама, не плачь! Я тебя никогда не брошу! — серьёзно сказал мальчик, и обнял её.
Но он не сдержал обещания. Окончив школу, он ушёл в армию и погиб в чужой стране. Матери прислали запаянный цинковый ящик. Валентина поседела и почти перестала разговаривать.
Она работала в типографии, и кроме как на работе, нигде не бывала. Её раздражал детский смех, улыбки и музыка. Её бесило чужое счастье, а своего она была лишена. Теперь ей нечего было ждать и не на что надеяться. Однажды ей приснился Кирилл. Просил прощения за то, что не сдержал обещания и оставил её одну.
Валентина решила зайти в храм, поставить свечку за упокой души своего мальчика. Там она встретила знакомую, которая объяснила ей, что нужно делать, чтобы Кириллу там, в другой жизни, было хорошо.
Валентина исповедалась, причастилась и сама не заметила, как стала постоянной прихожанкой. Втянулась настолько, что теперь не представляла себе жизни без храма. И даже иногда заменяла матушку Ольгу в свечной лавке. Окружавшие её люди были к ней добры и в какой-то мере заменили ей семью.
Однажды к храму прибился парнишка. Кто он и откуда никто не знал. Батюшка распорядился его накормить, и Валентина вместе с матушкой Ольгой угостили его пирожками, которые они испекли к празднику.
— Тебя как звать-то? — спросила его румяная матушка, снимая с блюда, где лежали пирожки, расшитый рушник.
— Юркой, — сказал тот, хватая пирожок и тут же набив им рот.
Парень ел, как животное, и Валентине пришлось взять его за руку.
— Постой,— сказала она, — так ты отравишься! Понемногу надо, по чуть-чуть!
— Есть хочется! — прожевав, сверкнул голодными глазами Юрка, но Валентина протянула ему чашку с чаем:
— Так сразу нельзя, — мягко сказала она, — а где ж твои родители? Мама?
— Один я, — вздохнул парень, — один, как перст.
— Сирота, значит! — покачала головой матушка Ольга и смахнула слезу.
— Да вы не плачьте, тётенька, — парень убрал пирожок ото рта, — я взрослый!
Валентина старалась не смущать парня частыми взглядами, но он так напоминал ей Кирилла! Да и как иначе? Она практически во всех молодых людях видела сына.
Парень какое-то время жил при храме, а потом батюшка попросил кого-нибудь из прихожан взять его домой, чтобы он мог помыться и постирать одежду. Валентина пригласила сироту к себе. После бани она дала ему чистые вещи сына. Когда он переоделся, она всплеснула руками:
— Надо же, как впору!
— А чья это одежда? — спросил Юрка, поправляя воротник рубашки.
— Сына моего, Кирилла, — она отвернулась, голос дрогнул, — он чуть старше тебя был.
Услышав «был» Юрка не стал допытываться, куда пропал Кирилл. Очень не любил, как говаривал часто его папаша «бабьих слёз».
Рано утром Валентина отправилась на работу. Она отрабатывала последний месяц до пенсии. Юрку она будить не стала, пожалела. Пусть поспит. Парень спал на кровати Кирилла, и ей даже показалось сперва, что не Юрка это, а Кирилл.
Вернувшись, она не ожидала увидеть его, думала, что уйдёт. Но дома её ждал сюрприз: горячий ужин в виде отварной картошки.
— Ой, ну молодец, — похвалила Валентина, — а я думала, уж не застану тебя, — ну что же, давай ужинать!
Они сели за стол, поели, после чего Юрка сказал:
— Я там ящик ещё починил, на кухне! Принимайте работу!
— Ящик? Ой, ну надо же! А я всё никак… уж выбросить хотела! Спасибо, Юра! — обрадовалась она.
— Тётя Валь, а можно я у вас поживу немного? — спросил Юра, — хотя бы месяц?
— Конечно! Хоть насовсем оставайся, — радостно отозвалась она, — и мне веселее!
И стали они жить-поживать, да только чувствует Валентина, за спиной шушукаются. Рассказала об этом отцу Игорю. Тот почесав кончик носа, предположил, что всё дело в том, что Юрию надо выправить документы, и пойти зарабатывать себе на хлеб. Руки -ноги целы? Негоже садиться пожилой женщине на шею.
Что тут началось! Взвилась Валентина, закричала:
— Это всё от зависти люди говорят! Парень и так настрадался, дайте ему спокойно пожить!
— Ты спросила, я ответил, матушка, — оправил бороду отец Игорь.
С того дня Валентина в церковь ходить перестала. Она как раз вышла на пенсию, появилось время, и её часто видели на кладбище, на могилке сына. Матушка Ольга, как-то встретив её, поздоровалась, но Валентина ответила ей сквозь зубы, и всем видом показала, что не расположена к беседе.
Всю жизнь она копила деньги. Сначала Кириллу на учёбу, но не понадобилось.. После его гибели жизнь утратила всякий смысл и Валентина жертвовала Церкви и откладывала понемногу на «чёрный день». А потом появился Юрка, и вот уже по улицам городка пронёсся новенький мотоцикл. Валентина сделала парню дорогой подарок.
Пролетело лето. Перед самым праздником Покрова, к отцу Игорю пришла незнакомая женщина : «Меня за вами Валя прислала. Умирает она, просит, чтобы прежде вы её исповедовали и причастили», сказала она.
Батюшка вошёл в квартирку Валентины. Пахло валокордином. Сама хозяйка лежала на кровати, и еле слышно посапывала.
— Ну, здравствуй, Валентина, — отец Игорь коснулся её руки, — ты что это? Болеть вздумала?
— Помираю я, — тихо прошелестела она, — спасибо, что пришли, батюшка.
— Пойду я, чтоб не смущать, — сказала соседка, и вышла.
Батюшка сел у кровати, начал исповедовать Валентину. Говорила она с трудом, но сознание было ясное, чистое, и сама она казалась смирившейся. Причастив её, отец Игорь спросил:
— А когда ты, матушка, ела последний раз?
—Уж и не помню. Позавчера что-ли? Да тут все дни сплелись… на горшок встать и то подвиг… лучше и вовсе не питаться, чтоб никого не обременять! У соседки свои дела есть. А заплатить мне ей нечем.
Во время исповеди Валентина проговорилась, что парнишка, которого она пригрела у себя, и относилась как к сыну, сел на новый мотоцикл и уехал. Ухаживать за ней некому.
— А врач был у тебя, Валентина? — спросил батюшка, удивляясь, что никто не знал о беде женщины, — вызывала?
— Какой врач? На кой он мне? Я одного хочу, побыстрее отправиться к Кирюше моему, — сказала женщина и закрыла глаза.
Наверное, если бы ей было зачем жить, она бы и жила. А так, умерла, глядя пустым взглядом на качавшуюся за окном березу. Это было старое дерево, помнившее и молодую Валентину, и её сына Кирилла. Пищу Валентина не вкушала, говорила матушке Ольге, что сыта причастием.
Хоронили её всем приходом. Рыдала матушка Ольга, ругая себя за то, что сразу не разузнала, как живёт Валентина, отчего такая странная стала и людей сторонилась. Глядишь, и спасли бы её…
***
Несколько лет спустя отец Игорь оказался в Псковской области. Давно хотел навестить своего учителя и духовного отца, Досифея. Старик очень обрадовался, увидев его.
— Господь тебя к нам направил, — сказал он, обнимая его, — сейчас отдохнёшь, и отправляйся к страждущим. Давно ждут!
— О чём это вы? — спросил отец Игорь, — кто ждёт?
Оказалось, что рядом, километрах в двадцати, находится зона. Священник, окормлявший тамошних заключённых, умер полгода тому назад. Нужно было ехать, отвезти Священные Дары, исповедовать, отслужить литургию, причастить, да и просто пообщаться с людьми.
Отец Игорь согласился. Уже на следующий день он трясся на заднем сиденьи милицейского УАЗика. Приехали, и батюшка тут же взялся за дело. Трудился до самого вечера. Хоть желающих облегчить душу покаянием было немного, но и сами исповеди, и перерывы между ними были длинные. Некоторые исповедовались впервые в жизни.
Наконец, остался последний страждущий. Когда отец Игорь только приехал в зону, ему показали этого молодого мужчину, мол, сидит за чужую вину. Невинно осужденный. Думал отец Игорь, что сейчас начнёт ему этот человек жаловаться на несправедливый суд. Но тот вошёл, и увидев отца Игоря, не мог вымолвить ни слова.
— Ну что же вы? Подойдите, — сказал отец Игорь.
Тот подошёл.
— В чём каетесь? — спросил отец Игорь.
— Я человека убил, — склонил тот бритую голову, — прекрасного, доброго человека…
— Но, говорят, что вы сидите по ложному обвинению. Перед Господом вы должны быть честны!
— Я убил. Нет мне прощения!
Вглядываясь в лицо осуждённого, отец Игорь признал в нём Юрия.
— Юрий? — ахнул он, — ты?
— А я вас сразу узнал, — молвил тот, не глядя на священника, — я не буду спрашивать, как вы тут оказались… Господь привёл, я знаю… так вот я убил Валентину. Женщину, которая была ко мне так добра!
— Как такое может быть? Я сам исповедовал её. К тому времени ты уехал! — сказал батюшка, — она сама мне сказала.
— За всё время пребывания я узнал, где она хранит деньги. Я ограбил её. Даже золотой крестик взял и обручальное кольцо! — лицо Юрия исказилось, мне за это нужно высшую меру! Гнида я. Подонок!
Он рассказал, что вскоре после того, как он, оставив женщину без средств к существованию, уехал, его самого ограбили и жестоко избили. После этого он долго скитался, и в конце концов, связался с бандитами. Про Валентину, её доброту вспоминал часто — мучила его совесть.
Как-то попали в его руки шальные деньги, и он приехал к Валентине, решил «вернуть долг», чтобы совсеть, наконец, перестала мучить. Узнав от соседки, что женщина умерла вскоре после его отъезда, был потрясён. Соседка в выражениях не стеснялась, была в курсе ситуации. Вскоре после этого подставили его свои же, дружки, бандиты. Теперь он сидит за то, чего не совершал, но считает, что настигла его кара Божья.
— Молишься за Валентину? — исподлобья глядя на него, спросил отец Игорь.
— Каждый день… Господи, прости меня! — крикнул Юрий.
Его крик отразился от стен глухим эхом.
Отец Игорь отпустил ему грехи и на следующий день, после Литургии причастил.
Вернувшись домой, он сообщил матушке Ольге, что видел Юрку.
— Какого ещё Юрку? — не поняла та.
— Ну, который у Валентины жил, помнишь?
— А-а. Ну, и что он? — спросила Ольга, собирая на стол.
— Сидит за чужое преступление, — ответил батюшка, вытирая руки полотенцем.
— Как за чужое? — не поняла матушка.
— Оговорили его, а он и возражать не стал, можешь себе представить? Всё твердит, что всё справедливо! Считает, что Господь его наказал.
— А ты что думаешь? — Ольга налила в керамическую кружку шипучего кваса и протянула мужу.
— А я думаю, что Бог никого не наказывает, — ответил ей священник, с благодарностью принимая кружку, — Юрий сам себя наказал.
