— Иван, ты не сделаешь этого! Не посмеешь! Я не для того растила тебя! – Вера Васильевна набрала побольше воздуха в грудь, – Только через мой труп!
— Мам, ну чего ты?! Леночка ведь замечательная, ты сама так сказала! – уговаривал мать взрослый сын. Он, конечно, ожидал чего-то подобного, но не думал, что всё будет настолько плохо.
— Да, замечательная помощница по дому! Я от своих слов не отказываюсь. Но никак не твоя будущая жена! Разницу чувствуешь?! – взорвалась женщина.
Сын принёс Вере Васильевне воды, накапал валерьянки, усадил мать в кресло. Женщина устало откинулась на спинку. Слишком много новостей на сегодня! Однако без боя она сдаваться не собиралась.
Вера Васильевна растила сына сама. Мужа выставила за дверь, когда Иван пошёл в первый класс: увлечение мужчины спиртным стало вредить семье. То есть, муж начал возвращаться пьяным всё чаще, без видимых на то поводов, а из дома стали пропадать то деньги, то ценные вещи. Кстати, как считает сам Анатолий Фёдорович, этим бывшая жена его, можно сказать, спасла: оказавшись в рабочем общежитии с одним чемоданом, ему пришлось задуматься о будущем. Мужчина уехал на север со старым знакомым, где устроился на денежную работу, купил дом и женился. Однако бывшую семью он не забывал: хоть сам и не приезжал больше ни разу и с сыном не виделся (чему Вера Васильевна была даже рада – она могла воспитывать Ивана «под себя»), деньги пересылал периодически. Причём, довольно-таки немалые. Он же оплатил контракт в вузе для Ивана. Поэтому обижаться на бывшего мужа Вере Васильевне было не за что. Скорее, наоборот: благодаря помощи Анатолия Фёдоровича у них с Иваном была просторная 3-комнатная квартира и достойный уровень жизни. Конечно, сама женщина тоже работала: она была завучем в одной из местных школ. Начинала с учителя математики, доработалась до завуча. Сын изначально учился в той же школе, где работала его мать: так Вере Васильевне было проще его контролировать. Коллеги оповещали её о малейшем «сбое программы», на что женщина незамедлительно реагировала, поэтому Ивану приходилось быть идеальным ребёнком и одним из лучших учеников школы. Естественно, школу он окончил с золотой медалью. Однако друзей так и не завёл: при малейшей попытке мать проводила полный анализ биографии кандидата в товарищи сына. Сразу отметались выходцы из неблагополучных, бедных и многодетных семей. После этого женщина принималась изучать биографии родителей предполагаемого друга. Естественно, находились свои нюансы… Те, кого Вера Васильевна считала подходящими кандидатами (дети местных чиновников, например) дружить с Иваном не спешили. Остальные её так или иначе не устраивали. Вот и рос парень одиночкой. Хотя мать была этому только рада: никто не оказывал на сына «пагубного» влияния – он прислушивался только к ней. Так же дело обстояло и с любовью. Когда-то, ещё когда Иван учился на первом курсе, он привёл в дом девушку-однокурсницу. Та была с ярким макияжем и в короткой юбке. Этого вполне хватило для того, чтобы Вера Васильевна разнесла её в пух и прах. Поставила сыну ультиматум: мать или подруга. Сымитировала сердечный приступ с вызовом «скорой». Девушка исчезла из их жизни так же быстро, как и появилась. То есть, сын был вполне контролируемым. До этого времени.
— Сынок, пообещай мне, что расстанешься с этой девушкой! – слабым страдальческим шёпотом обратилась Вера Васильевна к Ивану. Для пущей убедительности она держалась за сердце.
— Мам, не начинай! – отмахнулся парень, – Я люблю Лену по-настоящему! В конце концов, мы можем снять квартиру, чтобы она не раздражала тебя!
— Зачем снимать квартиру?! – подскочила мать, – У нас же трёхкомнатная! Мне одной этого много! Нет уж, живите здесь! А я попытаюсь воспитать из этой твоей Лены нормальную жену для тебя! Боже, она ведь детдомовская! Сынок, о чём ты только думал!
— Мам, вопрос закрыт! Я работаю, так что мы запросто сможем жить отдельно. Если ты хочешь, чтобы я остался, тебе придётся принять мой выбор!
— Что же мне делать, если ты не оставил мне этого самого выбора! – страдальческим голосом произнесла Вера Васильевна, – Придётся как-то принимать!
«Посмотрим ещё, кто здесь останется! – подумала она между тем, делая лицо как можно более несчастным, – Ты-то, сынок, на работе с утра до ночи! Придётся твоей ненаглядной общаться непосредственно со мной!»
Иван женился на Елене спустя два месяца. Как ни была против его мать – ей пришлось смириться. Девушка переехала со своей съёмной комнаты в коммуналке в просторную квартиру свекрови. Для неё это были, действительно, сказочные хоромы. Вера Васильевна скептически посматривала на то, как обустраивается молодая невестка. Благо, та была девушкой скромной и свои порядки не навязывала. Старалась, чтобы всё было так, как любит свекровь. Женщину она знала: Лена работала в клининговой компании и раньше приходила 1 раз в неделю убирать в квартире их соседки, Антонины Павловны, – той было 82 года, и сама она наводить порядок уже не могла. Вот и оплачивали ей дети клининг. Сама Вера Васильевна только однажды воспользовалась услугами Леночки – нужно было вымыть окна, а женщина незадолго до этого сломала руку и перелом плохо срастался. Сыну Вера Васильевна такое важное дело доверить не могла, вот и договорилась с помощницей соседки. Та сделала всё быстро и качественно, за что женщина и похвалила её перед вернувшимся с работы Иваном. Она же усадила Лену с ними пить чай и с сочувствующим видом выслушала её историю жизни. Если бы она знала тогда, чем всё это закончится, не пустила бы девушку и на порог! На пушечный выстрел к сыну её не подпустила бы! А то ведь сама своего попросила Ивана проводить девушку домой: было уже поздно, и на улице потемнело…
Сама Лена росла в интернате. Отца у неё не было (по крайней мере, в свидетельстве о рождении запись в графе «отец» отсутствовала), мать умерла, когда девочке было 10 лет. Умерла от инсульта прямо у дочери на глазах. Дело в том, что женщина любила выпить, поэтому, когда ей стало плохо, никто из соседей на просьбу Лены помочь матери не откликнулся. Решили, что та просто приходит в себя после очередного запоя. Так и осталась девочка одна – других родственников у неё не было.
Как ей жилось в интернате, Лена предпочитала не вспоминать. «Там не любят тех, кто рос в семье,» – говорила тихо. В подробности не вдавалась. После интерната Лена хотела вернуться в родное село. Однако дом, который ей остался от матери, оказался к жизни непригоден – «добрые» соседи вынесли из него всё, что можно было. Сняли даже двери и деревянные доски пола. Потолок местами обвалился, окна были побиты. Огородом пользовались соседи: «Тоя мать нам столько задолжала, что землю мы забрали на законных основаниях!» – сказала Инна Марковна, захлопнув перед носом девушки дверь. Лена посидела на лавочке у двора и поехала обратно в город. Дома у неё больше не было. Помогла воспитатель из интерната – её девушка совершенно случайно встретила на вокзале – та возвращалась с дачи.
— Ты что здесь делаешь? – спросила она строго, – У тебя же, вроде, дом в деревне остался? Почему не едешь туда?
— Нет там больше дома. Вернее, то, что осталось, домом назвать трудно, – сквозь слёзы произнесла Лена.
Женщина вздохнула. Как часто их ребята оказывались в подобных ситуациях!
— Будем что-то решать! – бодро сказала она и позвонила своей знакомой, которая была директором клининговой компании. Без особого энтузиазма Эмма Ростиславовна таки взяла её на работу. С жильём тоже помогла она – дала контакты хозяйки коммунальной квартиры на окраине города, предварительно позвонив ей и договорившись. Так у Лены появилось жильё: маленькая комнатка с древним ремонтом, в которой помещались только старый шкаф и кровать, зато отдельная и недорогая.
Зато в работе Лене не было равных. Девушка хваталась за всё, готова была работать без выходных и сверхурочно. За это Эмма Ростиславовна ценила её, даже время от времени выдавала премию. Лена мечтала о собственном жилье. Поэтому, оказавшись в трёхкомнатной квартире Ивана в качестве его жены, была просто в восторге.
Иван уговаривал молодую женщину бросить работу в клининге: ему казалось, что это недостойное занятие для его жены. Однако Эмма Ростиславовна, которая за 2 года поняла, что более ответственного и честного человека ей не найти, предложила Елене хорошую альтернативу: она брала её на должность администратора. При этом зарплата девушки увеличивалась, а уборка больше не входила в её обязанности. Елена с удовольствием согласилась. Иван также не был против: всё-таки 2 зарплаты лучше, чем одна.
Дома Елена, естественно, быстро стала ответственной за уборку: она убиралась и после работы, и на выходных. Вера Васильевна всё равно находила, к чему придраться: то пол вымыт плохо, то пыль вытерта недостаточно хорошо. «За что тебе только деньги платили! – возмущалась она, – Любая хозяйка лучше убирается! Профессионал, называется!» Лена на провокации не велась, со свекровью старалась не ссориться. Однако обида, конечно, где-то в душе оставалась.
Больше всего Вера Васильевна придиралась к невестке из-за того, что та совершенно не умела готовить. И это было, действительно, так. В детстве, пока Елена жила с матерью, она не успела научиться этому: мать любила выпить, поэтому главной её задачей было найти, что и с кем употребить. Тем, что будет есть её дочь, она особо не интересовалась: в лучшем случае, отварит пустых макарон или какой-то самой дешёвой каши. Идеальный обед для Елены в то время была эта самая каша и кусок дешёвой колбасы, купленной матерью в качестве закуски (если, конечно, та не пожалеет этого куска для дочери). Благо, Лену бесплатно кормили в школе как малообеспеченную – мать чудом собрала нужные справки. Это и спасало девочку от голода. В интернате уроки кулинарии практически не велись – педагог то болела, то уезжала, то была занята чем-то другим. Максимум – они несколько раз нарезали салаты из сезонных овощей и чистили картошку в столовой. Поэтому готовить молодая женщина не умела от слова «совсем». Именно это, естественно, вскоре стало излюбленной темой насмешек свекрови.
— Что это?! – Вера Васильевна брезгливо смотрела в тарелку.
— Это макароны, – тихо ответила Лена.
— А что ты с ними сделала, что они превратились в кашу? – спросила женщина, ковыряясь вилкой в тарелке, – Как можно было так испортить макароны?!
— Я просто их немного переварила, – опустила голову девушка.
— «Немного переварила», – перекривила невестку свекровь, – не умеешь – не берись!
— Но я хотела как лучше! – Лена чуть не плакала.
— Да, а получилось, как всегда! – отставила тарелку Вера Васильевна, – придётся опять самой готовить! Еле живая после работы, и к плите становиться! Невестка здоровая, молодая дома, а готовить матери! Всё сама! Думала, сын женится, помощь мне будет! Куда там! – причитала она нарочито громко.
— Мам, не нагнетай! Лена тоже после работы, и ничего, – Иван показательно ел макароны с сосисками, – Ну старается же она, а тебе всё не угодишь!
— Да безрукая твоя Лена! Посмотри! Только продукты переводит! Лучше уже вообще не браться!
Девушка в слезах выскочила из-за стола, мужчина укоризненно посмотрел на мать и пошёл утешать любимую…
Вера Васильевна под предлогом научить невестку готовить продолжала издеваться над ней: высмеивала неровно порезанную капусту и крупно нарезанную картошку, недосоленный суп и недоваренную гречку. Лена, которая изначально с энтузиазмом занялась новым и нужным для неё делом, остыла и старалась как можно реже пересекаться со свекровью на кухне. Из-за этого Вера Васильевна и вовсе стала упрекать девушку в лени и в том, что она плохая хозяйка и жена. Иван попытался вступиться за жену – тут же было разыграно представление с сердечным приступом. До вызова «скорой», правда, не дошло. Заметив, как сын реагирует на её «проблемы со здоровьем», Вера Васильевна стала прибегать к этому проверенному способу всё чаще.
— Мам, может, тебе обследоваться? – спросил Иван после очередного «приступа».
— Хочешь от меня избавиться, в больницу меня засунуть?! – возмутилась женщина.
— Наоборот, хочу, чтобы тебя обследовали – это же сердце, не дай Бог, что-то случится! А мы даже диагноза не знаем! Почему-то же тебе становится хуже.
— Конечно! Это всё от нервов! – Вера Васильевна гордо прошла в свою комнату, а Иван задумался.
Шло время…
— Вань, я так больше не могу! – Лена чуть не плакала, – Давай уедем! Я готова хоть в коммуналке жить – лишь бы отдельно!
Сегодня Вера Васильевна, вернувшись с работы без настроения, демонстративно выбросила в урну пожаренные невесткой котлеты – мол, пересоленные, пережаренные – есть невозможно. Хотя они с Ваней вполне нормально их поели. Пусть и получились эти котлеты не божественно вкусными, но довольно-таки сносными.
— Я подумаю, что можно сделать, – кивнул головой Иван. Он понимал, что здесь жизни им мать не даст. Это ему повезло, что Лена терпеливая и спокойная, что пытается наладить отношения со свекровью. Или не повезло?..
— Мам, мы будем искать квартиру! – сообщил Иван матери через день, – Я был в банке, будем оформлять ипотеку!
— О Боже, сынок, мне плохо! Что же ты делаешь со мной! Воды! – Вера Васильевна по привычке схватилась за сердце и опустилась на диван. Иван, подав стакан воды, вышел на кухню и вызвал «скорую». За причитаниями мать этого не услышала. Только по прибытии бригады врачей она по-настоящему испугалась.
— Мне уже легче! – заявила она, усаживаясь поудобнее, – Так что ничего не надо!
— Мы обязаны всё проверить! – проговорил молодой доктор, доставая тонометр, – Странно, давление в норме, – проговорил он задумчиво, – и пульс… Вас в космос можно отправлять, – пошутил он, – Вы уверены, что приступ был? – смотрел он на женщину.
Та покраснела, потом – побледнела.
— Был, и уже не первый! – сказал Иван, который внимательно наблюдал за происходящим.
— Ну как, приступ, – пролепетала женщина, – Так, сердце немного сжало…
— Мам, ну ты же говорить не могла, стонала! – возмутился Иван, – Или всё это специально для меня?! – мужчина явно начал о чём-то догадываться.
— А как ещё я могла отговорить тебя от этой безумной затеи с отселением?! – воскликнула Вера Васильевна.
— Тут мы бессильны! – улыбнувшись, проговорил молодой доктор, – В следующий раз за ложный вызов придётся отвечать!
«Скорая» уехала, а мать с сыном ещё долго выясняли отношения…
Некоторое время семья жила спокойно. Вера Васильевна немного поутихла, даже иногда ела то, что приготовила Лена. Кривилась, правда, критиковала, но в урну больше еду не выбрасывала. Казалось, всё понемногу налаживается…
— А самое ужасное,– продолжала вещать Вера Васильевна соседкам на лавочке, – что эта Лена ничегошеньки не умеет! Ни постирать, ни борщ сварить. Что с этим делать – ума не приложу! Иногда даже кажется, что Ваньку моего она просто приворожила!
— Да почему не умеет-то! – вступилась за девушку Антонина Павловна, – Квартиру мне просто вылизывала: не пылинки, ни соринки!
— Так это ж она за деньги! – объяснила Вера Васильевна, – А дома пальцем о палец не ударит – всё сама! С работы прихожу и вторая смена: и приготовь для всех, и уберись после всех! Не дадут матери и отдохнуть спокойно – обслуживать их приходится! А уж есть то, что она приготовит и вовсе невозможно – это просто яд! Намучается с ней ещё мой Ванька!
«Эх, мама, мама!» – Иван, стоявший за дверью, стал невольным слушателем этого диалога. Он как раз собирался ехать за Леной – у мужчины был выходной, а жена работала. Совершенно случайно услышал из-за подъездной двери голос матери, вот и решил послушать. Не зря…
— А что это вы делаете? – Вера Васильевна подозрительно смотрела на чемоданы и сумки, выстроенные в коридоре.
— Переезжаем! – спокойно ответил Иван, – Я на днях оформил документы. Теперь у нас своё жильё – ипотечная двушка.
— Подожди, сынок, ведь мы же, вроде, всё решили! – женщина была до крайности возмущена, – Это она тебя настроила против родной матери! – с ненавистью взглянула Вера Васильевна на невестку.
— Это не она, это ты сама! Нужно меньше возле подъезда языком молоть! Теперь будем к тебе раз в две недели в гости приезжать – будет у тебя время и отдохнуть спокойно, и обслуживать нас не нужно будет! – Иван был непреклонен, – Пойдём, – кивнул он жене.
Вера Васильевна вспомнила свои слова. Побледнела.
— Я же совсем не это имела в виду! – запричитала. Вдруг она побледнела и привалилась к стене.
— Хватит, мам! – Иван отвернулся, – Ни к чему сейчас твои представления!
— Сынок, мне плохо! – прошептала женщина. Язык у неё странно заплетался.
— Прекрати! Сколько можно! – воскликнул парень, – Пойдём уже, Лен!
Елена внимательно смотрела на свекровь. Что-то не давало ей покоя. Конечно, она уже видела талантливые представления веры Васильевны с сердечным приступом. Но в этот раз что-то её настораживало, что-то было не так…
— Подожди! – воскликнула она, возвращаясь к свекрови и склоняясь над ней, – Вызывай «скорую», срочно!
— Лен, к чему это? Опять выслушать, что мать – симулянтка?! Сейчас мы только за порог выйдем, как она жаловаться на тебя побежит к соседям! Надоело уже, на весь город нас позорит!
— Быстро взывай «скорую»! – перебила мужа Лена, – У Веры Васильевны инсульт!
Девушка, наконец, поняла, что её встревожило: неестественная однобокая «улыбка» свекрови. Она уже видела такую гримасу тогда, в далёком детстве, когда её матери никто не помог…
Лена взяла на работе отпуск за свой счёт. Она была со свекровью в больнице: кормила её с ложечки, поправляла подушки, умывала, давала лекарства… Все заботы о женщине легли на её плечи. Конечно, они наняли для матери сиделку, но сама Елена не доверяла посторонним – старалась обеспечить Вере Васильевне надлежащий уход.
— Леночка, оно тебе надо – время и силы на неё тратить?! – как-то встретила её возле квартиры Антонина Павловна, – Сама-то Верка о тебе слова доброго не сказала, а ты около неё днюешь и ночуешь! Думаешь, отблагодарит?
— Она – мать моего мужа, – тихо сказала Лена, – Уже за это я должна ей пожизненно! А благодарности мне не надо.
Вера Васильевна понемногу становилась на ноги. И в этом была преимущественно Ленина заслуга: это она придерживала ей руку, когда та пыталась есть сама, она делала с женщиной первые шаги, когда та училась заново ходить. Процесс реабилитации был непростым и длительным, но сын с невесткой поддерживали мать и не жалели для неё ни сил, ни времени, ни денег. Жили они с Верой Васильевной – с ней необходимо было кому-то находиться постоянно. Свою ипотечную квартиру молодые супруги сдали в аренду…
— Леночка! – Вера Васильевна поднялась навстречу невестке, – Ну как?
— Всё нормально! – улыбнулась счастливая, глубоко беременная невестка, – Это были ложные схватки! Но доктор сказал быть наготове – совсем скоро могут начаться и настоящие!
— Конечно, скоро! – ласково обняла её свекровь, – Девятый месяц-то! Десять ходить не будешь!
Все рассмеялись. В их семье теперь царил мир и покой: Вера Васильевна умела быть благодарной. Она прекрасно осознавала, что именно Лене обязана этим шансом на жизнь. Сейчас они все вместе проводили лето в их загородном доме, а Лена не сегодня-завтра должна была родить. Поэтому машина Ивана стояла наготове: из неё даже пакет с нужными для роддома вещами не вытаскивали. Жили молодые всё так же в общей трёхкомнатной квартире, только мать больше к Лене не придиралась. Не сказать, что Вера Васильевна воспылала к невестке пламенной любовью: она просто приняла её такой, какой та была. Однако готовить для семьи свекровь, по возможности, старалась сама…
