Она была совсем крошечная, да и я тоже небольшая…
– Позови меня, если она будет питюкать, – сказала мама.
– Что делать? – удивилась я.
– Услышишь – поймешь, — ответила мама и ушла в другую комнату.
Так мы в первый раз остались с ней наедине.
Она была совсем крошечная, да и я тоже небольшая. Чтобы как следует ее рассмотреть, мне приходилось встать на цыпочки, и все равно было плохо видно, и из-за этого ужасно интересно.
Она спала, а я сидела рядом и прислушивалась, потому что боялась: она начнет питюкать, а я не услышу. Ведь и правда могла не услышать, потому что в соседней комнате шумели взрослые, которые пришли как раз из-за нее, потому что она родилась. Пришли, и мешали мне ее слушать!
Она пошевелилась, и я забеспокоилась. Вдруг ей неудобно? Вдруг в пеленке туго? Вдруг она хочет чего-то, а сказать не может?
В голове у меня сразу возник миллион вопросов, и я все думала, бежать уже с ними к маме, или пока рано. Решила подождать еще немножко, в конце концов, никто же так и не питюкал, правда?
Папа заглянул в комнату, спросил:
– Ну как?
– Она шевелится, – шепчу я.
– Конечно, шевелится, она же живая. Пойдешь к нам?
– А как она будет одна?
Папа тихонько засмеялся, а я беспокоилась, между прочим, всерьез. Разве можно таких маленьких оставлять?
Я устроилась на диване, и теперь мне было видно только самый кончик ее крошечного носа, и стала думать, скоро ли она вырастет. Мама сказала: «оглянуться не успеешь». Мама сказала: «будете вместе играть», но сестра была такая маленькая, что мне в это как-то плохо верилось. Но я все равно размечталась, представляя, как здорово нам с ней будет совсем скоро. Так размечталась, что, кажется, не сразу услышала это.
А когда услышала, подскочила, как ужаленная и побежала ко взрослым: «Мама! Мама!!! Она питюкает! Беги скорей!»
Таких «Мама, беги скорей!» у нас будет еще миллион: когда сестра вдруг выпадет из коляски, испугается мухи, или будет плакать горько-горько, а я так и не пойму, почему. И еще – когда я вдруг захочу куклу, как у нее, когда не смогу посадить ее на горшок, когда она не захочет слезать с моего стула. И еще этих «Мама, беги скорей!» будет два, нет, три миллиона, когда мне покажется, что меня теперь меньше любят.
Но мы все это перерастем, да, сестренка? Попитюкаем-попитюкаем, да и вырастем. Но ты, мама, все равно беги скорей!
