Аня с легкостью поднялась на пятый этаж, быстрым движением открыла входную дверь, а потом вбежала в квартиру. Сбросила с ног легкие кроссовки, ветровку скинула на тумбочку, а потом влетела в гостиную к шкафу, в котором хранились документы. Нужно было срочно найти свидетельство о временной регистрации, его потребовали предоставить в деканат, а Аня только догадываться могла о том, где мог находиться этот документ.
Мать Ани была в рейсе, она работала проводницей, поэтому большую часть времени была не на связи. Позвонить ей и спросить о том, где могут храниться документы, девушка не могла, поэтому принялась искать их самостоятельно, не особенно полагаясь на удачу.
— Знать бы еще, как выглядит это свидетельство! – в сердцах выкрикнула Аня, доставая по очереди коробки из-под обуви, в которых ее мать хранила документы. Ей попадались копии каких-то договоров, дипломы о высшем образовании, свидетельство заключении брака, свидетельство о расторжении брака, свидетельства о смерти. Когда глаз наткнулся на странное слово, Аня замерла. Она держала в руке документ, в которым черным по белому было написано свидетельство об усыновлении/удочерении.
Аня внимательно вчиталась в текст документа и похолодела. Это было свидетельство о ее собственном удочерении матерью. Документ датировался мартом девяносто восьмого года, что означало, что Ане в тот момент было чуть больше трех месяцев. Выходило, что Арина Николаевна не рожала Аню, а удочерила ее. Рука, державшая документ, предательски задрожала, на глаза навернулись слезы, верить в то, что было написано на бумажке с гербовой печатью, совсем не хотелось.
В документе было ясно написано о том, что Аня не была родной дочерью Арины Николаевны. Восемнадцать лет назад женщина удочерила ее, а, следовательно, никакого кровного родства между Аней и матерью не было. Хоть и говорили окружающие о том, что Аня была точно копией Арины, правды в этом не было никакой. Все вокруг лгали, ну, либо верили в ложь, придуманную Ариной Николаевной.
Аня протянула руку к телефону, взяла прохладный прибор в руку, это немного отрезвило ее. Сердце в груди почти остановилось, верить в ужасающую правду не хотелось. Может быть, это ошибка, может быть, чей-то глупый розыгрыш, что облегчило бы состояние Ани, но нужно было разобраться во всем и понять, что на самом деле произошло восемнадцать лет назад, и по какой причине появился на свет этот чертов документ с гербовой печатью.
— Тетя Маша, ты дома? – спросила Аня, машинально набрав номер тетки. Та всегда была готова прийти на помощь, объяснить необъяснимое и расставить все по своим местам. Мария Николаевна отличалась здравомыслием и холодным рассудком, что было очень нужно теперь Ане.
— Дома, а что случилось? – голос тетки звучал озадаченно. Аня редко ей звонила просто так, обычно звонки от племянницы были редкими, но очень впечатляющими.
— Поговорить надо, — коротко ответила Аня, — я тут кое-что нашла дома, и мне нужно, чтобы ты мне все объяснила.
— Боже мой, что ты там нашла? – тетя Маша заволновалась. – Окровавленный нож или любовника матери?
— Ни то, ни другое, — Аня усмехнулась, в очередной раз поразившись остроумию тетки, — но кое-что действительно важное. Могу я с тобой увидеться? Чем раньше, тем лучше.
— Приезжай, я дома, как обычно, — отозвалась Мария, и Аня, аккуратно сложив свидетельство в пластиковый прозрачный файл, засобиралась в гости к тетке.
Всю дорогу она то и дело доставала из рюкзака документ, еще раз вчитывалась в текст, потом прятала документ обратно в надежде на то, что к тому времени, когда она снова начнет искать его в рюкзаке, документ просто исчезнет оттуда.
Тетя Маша встретила племянницу с улыбкой. Вообще, сколько знала Аня свою тетку, та всегда была добродушной, веселой и прямолинейной. И именно по этой причине девушка приехала именно к сестре матери, как в первому самому близкому для себя человеку после собственной матери. Только вот вопрос теперь стоял в том, была ли Аня дочерью Арины Николаевны. Судя по всему, нет.
— Что это? – Аня без предисловий сунула под нос тетке документ. Та спокойно взяла бумагу, завернутую в прозрачный пластиковый файл, пробежалась по ней глазами, на лице не отразилось ни удивления, ни испуга. Аня поняла, что Марии Николаевне было отлично известно о существовании этого свидетельства.
— Проходи, чего стоишь, — спокойным голосом сказала тетя Маша, и Аня повиновалась. Прошла в давно знакомую комнату, в которой кучу времени проводила со своими двоюродными братом и сестрой.
— Не мельтеши перед глазами, сядь, — устало попросила Мария, и на этот раз на ее лице не было того спокойствия и уверенности, к которым Аня успела привыкнуть.
— Я нашла этот документ, — дрожащим голосом произнесла девушка, — что он означает?
— То, что там написано, то и означает, — ответила Мария Николаевна, — ты была удочерена Ариной. Что теперь вопросы задавать, коли в документе все написано? Я столько раз говорила сестре, чтобы она получше прятала документы, но, видимо, с годами Арина подрасслабилась.
— Кто моя мать? – строго спросила Аня, а сама никак не могла унять дрожь в руках.
— Твоя мать – женщина. Жена твоего отца.
— Ты меня путаешь. Мой отец давно умер, у мамы свидетельство о его смерти лежит. И я помню его, хоть и было мне тогда всего пять лет.
— Твой отец не умер, — ответила Мария, — живучим оказался гад. Сколько раз я ему желала смерти, но он, похоже, до сих пор небо коптит.
— Хорошо, — Аня перебила тетку, — поставлю вопрос иначе. Кто мои родные родители?
Мария поднялась с кресла, подошла к шкафу, порылась в нем, извлекла фотоальбомы. Перебрала их, выбрала один, потом долго листала его, ища какое-то фото.
— Ах, ну вот, — женщина приблизилась к племяннице и протянула ей альбом, — вот твой родной отец.
Аня, щурясь из-за без конца мокнущих глаз, вгляделась в изображение. На фотографии была Арина Николаевна, рядом с ней стоял какой-то высокий темноволосый мужчина, похожий на кавказца.
— Кто это? Маму я узнала.
— Это первый муж твоей матери. Главная любовь всей ее жизни и твой родной отец.
— Получается отец стоит рядом с мамой, но мама не является мне родной. Как так вышло?
Мария Николаевна снова тяжело вздохнула, потом прикрыла глаза, словно собираясь с мыслями.
— Рассказ будет длинным, но ты не перебивай, а вопросы в конце задашь. Условились?
— Хорошо, рассказывай.
То, о чем узнала Аня, повергло ее в ужас. За двадцать лет своей жизни она даже не догадывалась о том, какой тайной было окутано ее прошлое.
Арине было восемнадцать лет, когда она встретила Рустама Закирова. В крови молодого человека текла смесь кровей – татарской и осетинской. Красивый, черноволосый, смуглый, высокий и широкоплечий, в такого красавца с глубокими синими глазами было невозможно не влюбиться. И Арина влюбилась, потеряв голову от яркого чувства, вспыхнувшего внутри нее и ослепившего ее.
Мария, старшая сестра Арины, сразу предупредила сестру о том, что та играет с огнем.
— Ты посмотри на него! В нем кровь бурлит. Человек он эмоциональный, кто знает, куда эти эмоции смогут его завести.
— Люблю я его, — отмахнулась Арина, — хоть режь меня, хоть плетьми бей, а я не откажусь от Рустама.
Родители обеих сестер тоже были против союза младшей дочери с Рустамом, но молодой мужчина, влюбившийся в светловолосую и светлокожую русскую девушку, уже не мог отступить, ему необходимо было добиться ее, и Рустам добился Арины. Они поженились втайне от всех, помимо загса посетили еще и мечеть, где по мусульманским обычаям они стали мужем и женой.
Мария, узнав о поступке младшей сестры, пришла в бешенство.
— Тебе совсем крышу снесло с твоим Рустамом? Он ведь из тебя веревки вьет, того и глядишь мусульманкой станешь, будешь ему ноги мыть и станешь одной из нескольких жен.
— Рустам не такой, — ответила Арина, — и не завидуй моему счастью, я то вижу, как ты с ума сходишь от того, что твоя младшая сестра раньше тебя замуж вышла.
Мария только отмахнулась. Она уже тогда видела, каким был Рустам. Его глаза загорались, как только он видел Арину в окружении других мужчин. Его кулаки сжимались, когда жена говорила что-то такое, что шло вразрез с его собственными убеждениями. Жили молодые в квартире бабушки Марии и Арины, ее мать оставила в наследство дочери, но по договоренности въехать в свободную квартиру могла та из сестер, что раньше выйдет замуж.
Через два месяца после свадьбы Арина впервые прибежала в родительский дом. На глазах у нее блестели слезы, под глазом красовался яркий синяк.
— Уд*рил, тв*рь! – отец семейства тут же засобирался на разборки, но Мария его остановила.
— Отец, у тебя слабое сердце! Ну куда тебе тягаться с этим молодым кабаном? Он тебя в два счета в бараний рог скрутит, кому от этого легче станет.
Арина, попрятавшись у родителей пару дней, вскоре снова вернулась к Рустаму. Все те два дня, что молодая жена была у родителей, Рустам обивал порог их квартиры, стоял на коленях и клялся в том, что никогда не поднимет руки на любимую жену. Разумеется, Арина поверила, а еще она постоянно повторяла глупую поговорку о том, что «бьет – значит любит». Мария, как ни старалась убедить сестру в том, что Рустам всегда теперь будет поднимать руку на жену, так и не смогла до конца доказать Арине ошибочность ее мнения.
— Посмотрим, через сколько ты вернешься к родителям, — усмехнулась Мария на прощание.
Ее слова стали пророческими, теперь Арина бывала у родителей с завидной регулярностью: раз в два-три месяца она прибегала в родительский дом со свежим синяком и слезами, а через несколько дней возвращалась обратно.
Возможно, так бы продолжалось до бесконечности, если бы жена не узнала о неверности мужа. То, в чем постоянно подозревал Рустам свою супругу, он сам делал с вполне чистой совестью. Арина узнала о том, что у ее мужа есть другая, собрала его вещи, а через несколько дней поняла, что ждет ребенка.
— Это знак! – была уверена молодая женщина, сверкая глазами. – Ребенок станет для нас причиной для сближения. Рустам всегда хотел сына, наследника, и я ему его подарю.
Но и тут Арина ошиблась. В очередной ссоре, когда срок беременности перекатил за двадцать пять недель, Рустам так сильно изб*л жену, что у нее начались преждевременные роды. Спасти новорожденного мальчика не смогли, а Арине диагностировали бесплодие, которое не подлежало никакому из видов лечения: у женщины была удалена матка, а вместе с ней надежда на материнство.
Конечно же, последовал развод с Рустамом, у отца Арины и Марии случился инфаркт, и он умер спустя два месяца после того, как Арина получила свидетельство о расторжении брака. Молодая женщина впала в депрессию, она не ела и ни с кем не общалась, на работу не ходила, учебу полностью забросила. Мария, глядя на сестру и на потерянную от горя мать, не знала, как помочь своим близким.
Прошло несколько месяцев, а ситуация не улучшалась, и Мария начала переживать за младшую сестру, ведь та была близка к тому, чтобы наложить на с*бя руки. Ребенка не было и быть не могло, любимый человек предал и бросил, оставив ее бесплодной, а еще отца не стало. Мария злилась на Рустама, а потом через его знакомых узнала о том, как и чем он живет.
Выяснилось, что мужчина после развода с Ариной уже успел переехать в другой город, там женился, а его новоиспеченная жена ждала ребенка. С ней Рустам обходился не лучше, чем с первой женой, но та тоже терпела и надеялась на лучшее. Мария узнала о том, что женщина выпивала, чтобы залить обиды на мужа и проще относиться к его похождениям и агрессии. Супруга Рустама была из пьющей семьи, и, видимо, переняла привычки родителей еще с раннего детства.
Мария то и дело моталась в тот город, где жили Рустам и его новая супруга. Вскоре у них родилась дочь, и тогда мать новорожденной ушла в законный запой после нескольких месяцев воздержания. Рустам продолжал поколачивать жену, при этом умудрялся выпивать вместе с ней несмотря на свою религию, запрещавшую употребление алкоголя. Мария хотела отомстить Закирову за то, как он поступил с ее сестрой, а для этого нужно было избрать самый верный способ причинить боль: отобрать самое дорогое, как однажды сделал он сам по отношению к Арине.
Тогда Мария поняла еще кое-что, а именно то, что нужно спасать сразу нескольких людей: свою сестру, ушедшую в глубокую депрессию и не собиравшуюся оттуда возвращаться, и маленькую девочку, которая родилась у Рустама и еще пока не поняла, в какой мир и в какую семью она попала. Тогда Мария и отважилась выкрасть малышку: для этого не пришлось много стараться, мать девочки то и дело бросала коляску у магазинов, а сама заходила туда за выпивкой и порой задерживалась на достаточно длительное время.
Воспользовавшись одним из таких моментов, Мария вытащила двухмесячную малышку из коляски и была такова. Привезла девочку к сестре, а та, увидев на руках Марии младенца, сначала опешила, а потом словно ожила.
— Откуда? Чей это ребенок?
— Это дочь Рустама. Я забрала ее для тебя.
— И что теперь будет? – испуганно спросила Арина. – Тебя посадят?
— Нет, я все продумала. Через главврача родильного дома я сделаю справку о рождении ребенка мной. Потом напишу отказ, а ты удочеришь девочку.
— Но ведь она не новорожденная, ей два месяца уже! – возразила Арина.
— С документами я все сделаю, как надо. Справка о рождении будет от одной даты, а свидетельство об усыновлении – от другой. Можно было бы сразу на тебя девочку оформить, но у тебя давно стоит однозначный диагноз, поэтому в рождение ребенка тобой никто не поверит. А так мы оформим все по закону, а ты станешь матерью для малышки через удочерение. Все равно то, ждало ее в будущем, не сопоставимо с тем, что мы делаем ради ее беззаботного детства. Арина, в той семье девочка будет несчастна, отец – агрессивный алкоголик, мать – просто алкоголичка без намека на материнский инстинкт. Ты заслужила право быть матерью, и пусть эта девочка будет твоей.
— Я могла взять ребенка из детского дома… — пробормотала Арина, а сама уже сжимала в руках маленькое беззащитное тельце. Мария улыбнулась: ее жертва не была напрасной. Сестра ожила, она была счастлива, а грех, который взяла на душу Мария, будет исключительно на ее совести.
Мария Николаевна закончила свой рассказ и посмотрела на племянницу.
— Выходит, что ты меня спасла? – спросила Аня. – А что если ты ошиблась? Может быть, отец бы изменился, и мать тоже. Ты лишила их настоящего права на то, чтобы быть родителями.
— Я совершила страшный поступок, — согласно кивнула Мария, — зато моя сестра была счастлива. Она стала матерью, она стала прекрасной матерью.
— А моя родная мать?
— Она умерла. И не от горя, Анечка, а от цирроза печени. Твой отец еще несколько раз женился, у него есть дети от разных браков, но, насколько я знаю, никто особенно тебя не искал.
— Я им была не нужна… Я не верю в то, что такое возможно…
— Спроси у отца сама. Теперь ты знаешь его имя, ты можешь найти его и поговорить. Хотя, я не думаю, что это заставит тебя передумать.
— Что мне сказать маме? -спросила Аня и шмыгнула носом. – Что я теперь обо всем знаю?
Мария улыбнулась:
— Ты у нас уже девушка взрослая, вправе принимать самостоятельные решения. Можешь сказать маме правду, можешь навестить своего настоящего отца. Все сроки давно вышли, и я уверена в том, что Рустам не вспомнит ни тебя, ни Арину, ни то, что случилось с ним больше двадцати лет назад. Поверь мне, он плохой человек, и не обязательно с ним встречаться, чтобы понять это.
Аня промолчала. Сложила свидетельство об удочерении в пластиковый файл, потом убрала в рюкзак. Она еще не знала, будет ли говорить маме правду о том, что теперь ей был известен ее секрет, но в одном Аня была уверена точно: она узнает все о своем настоящем отце, возможно, даже отважится встретиться с ним и поговорить, а матерью все равно всегда будет считать только ту женщину, которая подарила ей счастливое детство.
Автор: Юлия Бельская