Мама заболела в тот день, когда папа уехал на полгода на вахту.
Лина не любила, когда папа уезжал на вахту – мама тогда еще больше строжилась, ругала ее за двойки и отбирала телефон. А вот когда папа приезжал, сначала было весело – он покупал Лине все, что только она пожелает, холодильник ломился от вкусненького, мама ходила веселая. Потом деньги заканчивались, и родители начинали ругаться – мама обвиняла папу, что он мало зарабатывает, папа обвинял маму, что она много тратит, оба они обвиняли Лину, что та плохо учится и не помогает по дому.
А как тут помогать – даже если Лина брала в руки тряпку или утюг, мама тут же ее прогоняла, называла косорукой и велела лучше уроки делать!
Уроки Лина не любила делать – ей было скучно, тем более мама все время вмешивалась в процесс, пыталась ей объяснять, и от этого было только хуже.
— Ну в кого ты такая деревянная уродилась! Хотя, что я спрашиваю – понятно в кого, в папашу своего! Тебе с такой головой только полы потом идти мыть, ты хоть понимаешь? И замуж выйдешь за какого-нибудь дворника!
Непонятно, как примеры по математике связаны с мужем-дворником, но задавать такие вопросы маме было опасно – можно и мокрым полотенцем по спине получить. Нет, так-то мама ее не била, но если сильно сердилась, то, бывало, правда, после этого всегда просила прощения и приносила подарки. Однажды она принесла куклу – в большой розовой коробке, с глянцевой улыбкой и голубыми глазами.
— Мам, ну никто сейчас не играет в Барби, – заныла Лина. – Лучше бы Монстр Хай купила!
Мам уставилась на Лину обиженными глазами.
— Вечно тебе не угодить! Да я бы в твоем возрасте за такую куклу…
Лина взяла подарок, лишь бы мама отвязалась, а вечером сделала кукле новомодную стрижку и татуировки по всему телу. Получилось неплохо.
— Идиотка, ты зачем куклу испортила!
Мама ударила ее по щеке, а потом целый час пыталась отмыть с куклы нарисованные черепа и розы. С Линой она неделю почти не разговаривала, и Лина думала – ну и ладно, вот вернется папочка, я все ему расскажу! Мы с ним уедем и будем вместе жить, без этой злыдни!
Вот только теперь придется жить и без папочки, и без мамы – из школы ее забрала бабушка, и сказала, что маму положили в больницу.
— Надолго? – испугалась Лина.
Бабушку она побаивалась, как и мама – та приезжала к ним набегами, обвиняла дочь и внучку в том, что они живут в свинарнике, затевала великую генеральную уборку, а потом сбегала к своим рыбкам, которых нужно было кормить по часам.
— Надолго. Опухоль у нее, сначала операция, потом химия. Со мной будешь жить.
Все эти слова были мало понятны Лине, но почему-то все равно пугали.
— Спать здесь будешь, я тут почти и не трогала ничего, как твоя мамка съехала.
Комната была крошечная, без окна, больше походила на огромный шкаф. В ней пахло чем-то резким и неприятным, Лина поморщилась, но ничего не сказала – вряд ли мамина болезнь сделала бабушку хоть немного мягче.
Освободив в шкафу полку, Лина сложила свою одежду, учебники вынула из рюкзака и составила на столе, возле яркой настольной лампы. Там же стояла фотография в вычурной золотистой рамке: на ней маленькая мама, Лина ее сразу узнала, прижимала к груди уродливую куклу, явно косящую под Барби, но, как бы сейчас сказали, реплику Барби, и очень плохую реплику. Отчего-то в горле застрял ком.
— Линка! Иди сюда! – послышался голос бабушки.
Лина еще раз посмотрела на фотокарточку, утерла ладошкой глаза и пошла на кухню.
— Что-то я устала сегодня, почисть картошку.
Лина посмотрела на бабушку удивленно и испуганно:
— Но я не умею чистить картошку!
-А что тут уметь – вот нож, бери и чисти. Ну ладно, я сейчас тебе покажу.
Бабушка показала, и Лина полчаса провозилась с шестью картофелинами.
— Ну, нарубала… Ладно, вот тебе щетка и порошок – ванную иди отмой, да, чтобы блестела, поняла? Белоручку из тебя мать вырастила, кто тебя замуж только такую возьмет…
— Бабушка, но мне же еще уроки делать!
— Кому нужны эти уроки… Вон твоя мама тоже все говорила уроки и уроки, а потом тебя родила, и все побоку пошло.
Уроки Лина все же сделала, поздно вечером, когда бабушка отправила ее спать. Впервые за пять лет обучения она выполнила их старательно, внимательно прочитала заданные параграфы и сделала проверку решенных примеров, отыскав две противные ошибки. Учительница поставила ей пять с минусом и похвалила, что Лина так постаралась на этот раз.
Так и повелось – после школы они с бабушкой отмывали и без того чистую квартиру, готовили ужин, и только тогда бабушка отпускала Лину делать уроки, называя это баловством. Иногда она звала внучку, и они вместе кормили рыбок в огромном аквариуме – рыбки смешно открывали рот, словно хотели что-то сказать.
Когда через неделю бабушка повела Лину навестить маму в больнице, Лина с гордостью показала маме дневник – там была уже не одна пятерка.
— Умница! – мама погладила дочь сухой горячей рукой.
Пока бабушка трепалась с рыжеволосой медсестрой, Лина сунула руку в рюкзак и достала куклу, ту самую Барби, за которой зашла сегодня после школы.
— Держи, – прошептала она маме. – Если будет грустно – поиграешь с ней. Я прочитала, что для выздоровления нужны положительные эмоции.
Никогда Лина не видела у мамы таких темных глаз.
— Лапушка ты моя, – прошептала она и прижалась к Лине мокрой щекой. – Я обязательно поправлюсь, обещаю тебе.
Бабушка, собрав достаточно сплетен, позвала Лину:
— Ну, хватит вам сопли, разводить, пошли!
Правда, у порога она обернулась и произнесла:
— Не переживай, доча, я еще сделаю из Виталины человека, вот увидишь.
Мам не то заплакала, не то засмеялась. А Лина взяла бабушку за руку и сказала:
— Пошли, баба, а то нам еще ужин готовить и уроки делать.
Бабушка подмигнула – ну, вот, видишь. А мама вытерла лицо ладонью и улыбнулась – им обеим, словно обещая, что она точно поправится…
