Рассказ основан на реальных событиях, с благодарностью моей подписчице А.
Село
Тоня была любимицей отца. Да и как ее было не любить, коли в него она нравом и внешностью пошла? Темно-карие огромные глаза, темные, почти черные волосы, тоненькая, изящная, да нраву крутого. Как взглянет порой, аж мурашки по спине бегут.
Из троих дочерей лишь она проявляла интерес к учебе, оттого отец и отправил её к своему брату Антону в Тамбов, где она получала образование. Денег на это Кирилл не жалел, потому что Тонька смекалистой была, именно она скорее всего и примет в свои руки отцовское хозяйство. А наследовать было что — хороший крепкий дом на шесть комнат, конюшня, коровы, бычки, да птицы разной хватало. Земельку засаживали, не сидели сложа руки. Но всё же, как не крутись от зари до зари, но одним не справиться, оттого работников нанимали, вели, как положено, учёт.
Тоне было 15 лет, когда она вернулась в родительский дом. Писать, читать и считать научилась, а в остальном справится. В соседях у Кирилла жили тоже зажиточные крестьяне, Лыковы. Работников не нанимали, но хозяйство у них хорошее было, да дом добротный. Вот и решил Кирилл, что неплохо было бы объединить земли и хозяйство, да выдать дочь за единственного сына Лыковых. Обговорив с соседями, он пришел к дочери.
— Тонька, тебе уже пятнадцать годков, в этом возрасте мать твоя уже за мной замужем была. И тебе пора. Две твоих старших сестрицы уже на сносях в своем городе живут, вот-вот мужьям детей родят.
— На то они и старшие, — ответила Тоня. — Ну и кого ты мне в женихи прочишь? Тоже в городе жениха нашел?
— Степку Лыкова, — ответил отец.
— Что? За Степку рыжего и лопоухого отдаешь? Ты чего, отец? — рассмеялась Тоня.
— А отчего же нет? Вы друг дружку с младых ногтей знаете, вместе бегали по улице. И парнем он вырос хоть куда, на неделе восемнадцать годков будет.
— Не пойду! — Тоня хотела выйти, но отец преградил ей путь.
— И почему же, позволь спросить? Парень грамоте обучен, работящий. Да, не такое у них большое хозяйство, как у нас, но ведь мы объединим наши земли. Я не вечен, после моей смерти ты разделишь мою часть с сестрами, а у тебя будет своя и мужнина доля. В бедности не останешься.
— Я его не люблю!
— Эка беда! — рассмеялся отец. — Что любовь? Глупости все это! О будущем думать надо, понимаешь, глупа твоя голова?
— И всё равно не пойду.
— Нет, ты пойдешь. Это мое родительское слово! — грозно произнес отец и Тоня отпрянула. Она знала этот взгляд. Он не сулил ничего хорошего. Пожалуй, он не отступит.
Несмотря на то, что невеста вовсю противилась этой свадьбе, Лыковы и родители Тони готовились к этому событию и решили поженить молодых в феврале до Великого поста.
Семья, зная нрав дочери, глаз с неё не спускала, берегли как зеницу ока, одну её не оставляли, порой в комнатах запирали.
И вот день свадьбы, еще с утра Тоню облачили в белые одеяния, да заперли в дальней пустой комнате. Её оставили одну и вышли во двор встречать гостей.
И вот уже жених с друзьями вошел во двор, выкуп, смех, шутки, пляски. А Тоня рыдала и билась в закрытую дверь. Она не хочет, нет, не бывать такому! Да чтобы она, любимица своего отца, да за Степку рыжего замуж пошла? Плохо они ее знают! Вдруг она остановилась, огляделась и притихла. Она нашла выход!
Распахнув окно, как была в платье, легкой накидке и туфлях, которые мать из города привезла, Тоня взобралась на подоконник и спрыгнула вниз.,
Она бежала через заснеженные поля, фата развевалась, ноги в туфлях сильно мерзли, но она не сдавалась. Скинув фату, девушка ускорила свой бег. Тоня знала, куда ей обратиться за защитой — путь лежал к дяде Антону, живущему на окраине Тамбова и работающим главным врачом в госпитале. Он обязательно её приютит. Дядя Антон был против этой свадьбы, оттого его и не было в этот день в усадьбе брата.
Искали невесту по всей округе, но в белом платье на снегу её никто не заметил. А она по морозу бегом до города добежала, да в дом к дяде. Дядюшка, брат отца, очень её любил, принял беглянку. А как не принять? Едва живая пришла, вся продрогшая.
— Тоня! — он выдохнул, увидев девушку на крыльце своего дома. — Да что же ты творишь?
— Ддддядддя.. — зубы ее клацали от холода. — Сббежжжалла я. Не ппойддду за Сттеппку.
Антон подхватил племянницу на руки и завел в дом. Вместе с женой они тут же засуетились над ней, стали обогревать, дали горячего супа и чаю.
Вечером, когда родители Тони и несостоявшийся жених прибыли в дом Антона, поняв, что ей больше не к кому идти, сбежавшая невеста уже металась от жара в кровати.
— Выпорю! — ревел отец, стоя посреди комнаты. — Так меня опозорить!
— Куда ты, куда ты ремень стягиваешь? — Антон, который был шире в плечах и повыше старшего брата, встал между ним и кроватью, где бредила племянница.- Не сметь девку трогать! Заболела она, видишь? До чего довели бедолажку.
— Мы довели? — Отец метал гром и молнии. — А какого же лешего она по февральскому морозу в чем была убежала?
— От свадьбы она сбежала, не хочет с нелюбимым жить, как ты не поймешь? Помешался на своем доме, на своем хозяйстве. Да пропади всё пропадом, если родную душу из-за этого неволить.
— Я забираю её, на руках до алтаря доведу, — Кирилл бросился было к кровати, но Антон оттолкнул его.
— Покудова на ноги не встанет, она мой дом не покинет. Тоня ко мне за защитой пришла и я ей её дам.
— Через два дня пост, если сейчас свадьбу не сыграть, потом ждать придется до самой Пасхи.
— Вот и подождешь, не к спеху. Все равно она даже на ногах стоять не может.
Кириллу и Степке пришлось уехать ни с чем. Тоня долго шла на поправку. Антон, как врач, делал всё, что мог. Очень долго у неё не проходил тяжелый кашель, сменивший недельный жар. Бывали моменты, когда Антон думал, что племянница не выживет, но все обошлось…
Но когда Тоня оправилась, она не знала, что ей делать — радоваться или плакать. Весь её привычный мир рухнул с операми раскулачивания, которые въехали в её родное село. Отец не стал противиться, отдал всё, прекрасно осознавая, что будет, если начнет роптать. Его переселили в небольшой домик, где прежде жили его родители. В этом доме он и раньше жил, пока не отстроил новый. А тот, шестикомнатный, отошел ревкомитету. Животину всю отогнали в образовавшийся недавно колхоз, Кириллу было дозволено оставить при себе старую клячу, одну корову, да десяток кур. Считай, легко отделался… Мужиком он был практичным и сразу скумекал, что лучше потерять большее, чем вовсе лишиться всего. Он выразил поддержку и в документах было указано, что это добровольная передача будущему коллективному хозяйству.
А вот Лыковы не были такими практичными. Пока Кирилл пил успокоительные травы, да за сердце хватался, лишившись своего надела, Лыков-старший и Степка достали ружье и пытались помешать операм выполнить свою работу. За что и поплатились — у них забрали всё, отправили на одной телеге по холоду в Сибирь.
Когда Кирилл пришел к Антону и со слезами на глазах рассказал брату о том, что произошло в последние две недели, Антон перекрестился:
— Бог уберег мою племянницу, сейчас бы вместе с мужем в Сибирь дорогу бы держала. А тебе урок на будущее — всё, что не делается, то к лучшему.
— Жить-то как дальше, Антон? Все же отобрали. Тебе хорошо говорить, ты всю жизнь в медицине, у тебя никто ничего не заберёт. Твой хлеб всегда при тебе. А я всю жизнь на земле пахал, да в навозе ковырялся.
— Не гневи Бога, Кирилл! — рассердился врач. — Крыша есть над головой, руки-ноги целы, еще встанешь на ноги.
— Говорят, в колхоз мне вступить надо.
— Возьми и вступи! Все лучше, чем Сибирские земли покорять на старой разваленной телеге. А Тонька пусть при мне останется, обижена она на тебя.
— Да уж, пока в селе такие дела происходят, пусть лучше у тебя поживет. Она ведь даже не вышла ко мне.
— Простит еще, никуда не денется. И ты прощения попроси, видишь, как все вышло?
— Антон, а твою лавку не тронули?
— Пока нет, но тоже на нее поглядывают. Тоня, кстати, вызвалась в ней работать.
Антон, несмотря на то, что был врачом, еще и лавку держал, продавал в ней посуду, которую же сам и делал в мастерской.
*****
Тоня работала в этой лавке, но понимала — не сегодня, так завтра, могут всё забрать и у дяди. А он этой лавкой очень дорожил. Порой, вернется с работы и уходит в мастерскую. Там, за работой, он много думал, отвлекался от своих больных и был наедине со своими мыслями. Не ахти какой доход она приносила, но все же Тоня решила отблагодарить дядюшку за защиту и сберечь его любимое дело. И лазейка была…
Стал захаживать в лавку один из местных красных командиров, Тимофей Ильин. Было видно, что девушка ему приглянулась, да и Тоне он нравился. Когда Тимофей пришел к ним домой, да не с глупостями, а с серьезным намерением жениться, Тоня дала согласие.
— Ты ведь не любишь его, Бог с ней, с лавкой той. Может, обойдется все. — Дядя уговаривал племянницу не жертвовать своим счастьем.
— Да, дядя, я его не люблю, но он меня и не отталкивает. Нравиться он мне. А там, глядишь, и любовь придет.
— И все же, я не приму такую жертву.
Но Тоня и не стала слушать дядюшку, на следующий день, когда Тимофей вновь вошел в лавку, она ответила согласием на его предложение.
— Но у меня будет условие. Вернее, два.
— Каких? — заинтересовался Тимофей.
— Вот эта лавка должна оставаться за моим дядей, как и его мастерская. Знаю, уже ходят слухи, что в мастерской хотят сделать склад.
Тимофей помолчал, затем ответил:
— Я попробую уладить. А второе условие?
— Мы поженимся без свадьбы. Хватит с меня предсвадебной суеты…
Он пришел через три дня, все это время Тоня была в томном ожидании. А что, если у нее ничего не получится? Но через три дня Тимофей вновь вошел в лавку и сказал, что дело Антона останется за ним.
— Я договорился, нас сегодня могут расписать. Не передумала по поводу свадьбы?
— Нет, — покачала головой Тоня.
Еще ранее она рассказала Тимофею о том, как сбежала по снегу от нелюбимого жениха.
***
Дядя не одобрял поступок племянницы, но она смогла убедить его, что ни о чём не жалеет, что ей хорошо с мужем.
— Но он ведь старше тебя! — возмущался Антон.
— Ну что ты, дядюшка, — гладила его по плечу Тоня. — Всего на девять лет, а ты так говоришь, будто он старик какой-то…
***
1953 год
— Я так волнуюсь, — Тоня ходила из угла в угол, а ее муж, Тимофей, успокаивал свою жену:
— Сядь и выпей пару глотков красненького.
— Тебе лишь бы красненького! — огрызнулась Тоня. — Сын должен вот-вот приехать, да не один, а с невестой. Вот какой она будет?
— А самой замечательной, ведь это выбор нашего сына, — рассмеялся Тимофей. — Глядишь, может, хоть у них любовь будет в семье.
— О чем ты? — Тоня остановилась посреди комнаты.
— Ладно, темноокая моя, ладно. Думаешь, не понимаю я, что ты так и не смогла полюбить меня за 24 года нашего брака? Живешь со мной и терпишь меня.
— Не прав ты, Тимофей.. — покачала головой Тоня.
— Прав, сама знаешь, что прав, — усмехнулся муж. — Да и ладно, знал ведь с самого начала всё, знал, но не устоял перед тобой, как ведьма меня околдовала своими огромными глазищами.
— Разве все эти годы я плохой женой тебе была? — взвилась Тоня. — Двух детей тебе родила, верность всю жизнь хранила, ни в чём тебе не отказывала.
— Ты самая замечательная жена, — Тимофей встал и обнял жену. — Но так и не научилась меня любить..
Это было правдой. Тимофея Тоня уважала, ценила, заботилась о нём, но не любила его страстно, так, чтобы голову сносило от любви. Может, какая-то своя любовь у неё была, но не та, о которой в книжках пишут. Скорее, привычка. Если бы не Тимофей, кто знает, как сложилась бы её жизнь.
Выйдя за него замуж, она поселилась в его доме. Через полтора года, в 1932 году у них родился Юрочка, а еще через три года дочка Тая. Больше детей у них не было, как бы они оба не хотели.
Отец Тони умер в начале тридцатых, после раскулачивания он болеть начал, да зачах. Мать ушла вслед за ним. Дядя умер в 1939 году, его лавку все же отдали под склад, потому что тётя не умела заниматься этим ремеслом и сама от нее отказалась.
Война обошла их стороной — к тому времени Тимофей завершил службу военную и работал на заводе. У них бронь была. А вот сёстры Тони, которые в замужестве любовь обрели, оплакивали своих мужей, погибших на поле боя. Порой Тоня благодарила судьбу за то, что не любит так страстно мужа. А если бы у него не было бы брони и она бы вот так болезненно страдала по нему?
В пятидесятом году её старший сын Юрочка был призван на службу, которую проходил в Бурятии. Там же он познакомился с хорошенькой девушкой Варей и написал родителям письмо, что вскоре приедет с ней и они сыграют свадьбу.
Таисия, младшая дочь Тимофея и Антонины, была «книжным червем», её привлекала только учеба, на мальчишек, даже своих одноклассников, она и не смотрела.
Они были обычной советской семьей, Тимофей не злоупотреблял и домашних не обижал. Раз в месяц, с получки, он покупал бутылочку красненького и выпивал, а потом, достав гармонь, пел песню, поглядывая на жену:
«Очи чёрные, очи страстные
Очи жгучие и прекрасные!
Как люблю я Вас! Как боюсь я Вас!…»
А Тоня шутливо хлопала по нему полотенцем или фартуком.
Но вот показался шум во дворе и Тоня бросилась на улицу, буквально упав в объятия сына.
— Мама, возраст над тобой не властен, ты вовсе не меняешься! — обнял её сын.
— Да, лишь седина серебрит мои волосы, — она рассмеялась.
— Знакомься, мама, это моя невеста Варя.
— Очень приятно, Варя. Меня зовут Антонина Кирилловна, а вот этого мужлана, с гармонью в руках, — она шутя указала на мужа, вышедшего на крыльцо, — Тимофеем Григорьевичем.
— И мне очень приятно с вами познакомиться, — девушка улыбнулась.
*****
Девушка и впрямь была хорошенькой, как и описывал её в своих письмах Юра. Она была хозяйственной, работящей, после свадьбы Тимофея стала называть папой, а Тоню мамой.
Друг за дружкой родились двое детей Соня и Андрей.
Тоня ушла в воспитание внуков, Тимофей продолжал работать на заводе. Только вот Таисия беспокоила родителей — ей уже тридцать лет справили, а она все замуж не собирается.
Но вот наконец радостное событие — и Тася собралась замуж. Через год после росписи с мужем Виктором она родила сына.
Антонину можно было назвать счастливой женщиной — у нее был муж, хоть и не любила она его крепко, но привычку никуда не денешь, уважала она его, и было за что. Жили мирно и дружно. Сын с невесткой в её доме растят детей, Таечка с мужем и сыном в гости приходят. Всё, как у всех…
Но потом на её семью посыпались несчастья как из рога изобилия. Однажды посреди ночи позвонил Виктор и сообщил, что Тася умерла.
— Я сплю, я еще сплю! Этого не может быть! — кричала Тоня, чувствуя, что теряет силы и падает на пол.
— Витя, Витя, что ты сказал? — Тимофей кричал в трубку и слышал всхлипы зятя.
— У Таечки тромб оторвался, так врачи сказали. Она умерла..
Жизнь Тони разделилась, в её глазах потухла жизнь, она вдруг будто резко постарела. Как же так? Она жива, а её дочь, которой едва исполнилось 40 лет, лежит в сырой земле. Разве правильно ли это хоронить родителям своих детей? Если бы не внуки, она сошла бы с ума. Тимофей тоже замкнулся. Нет, за бутылку он не брался, но гармонь уже не доставал, не пел песни, улыбка перестала появляться на его лице.
Не успев пережить смерть дочери, Тоня и Тимофей вновь получили удар судьбы, да страшной силы — умер Юра. У него внезапно остановилось сердце.
Тоня в этот раз не смогла уйти в своё горе, потому что она оказалась сильнее мужа. Тимофей слёг. Впервые в жизни она видела его слабого, немощного мужчину, без желания жить.
Тимофей не смог вынести потерю дочери и сына, ушел вслед за ними.
*****
С тех пор Тоня каждый день выходила во двор, садилась на лавочку и будто смерти своей ждала, глядя перед собой темными глазами, из которых ушла жизнь.
— Бабушка, ты бы походила немного, — говорила ей старшая внучка, которая недавно родила.
— Не ходят уже мои ноженьки. Свадебка та мне память о себе оставила.
— Жалеешь, бабушка, что бежала тогда по зимнему снегу? — тихо спросила внучка.
— Не жалею. Тогда я вашего деда бы не встретила. Сбежавшая невеста нашла свою судьбу… Только после его ухода я поняла, что на самом-то деле любила его. Как умер мой Тимофей, так и дом будто чужим стал. Жалею лишь о том, что ни разу не услышал он от меня ни слова про любовь. Никто уж не возьмет в руки гармонь, да не споёт про очи черные. Теперь он там, с папкой твоим, да тётей Таей. И я скоро к ним пойду. Вот подсоблю тебе с дочкой и уйду на тот свет.
ЭПИЛОГ
Недолго Антонина помогала с правнучкой. Да и помощник из неё уже был никудышный. Вдова её сына, невестка Варвара, взвалила все хозяйские дела на себя, оттого, что у Тони ноги шибко болели. Сказалась та несчастная свадьба….
Тоня недолго пережила мужа, ушла на тот свет к тем, по которым тосковала последние годы своей жизни, оставив после себя светлую память.