В квартире затеяли ремонт. В первую очередь надо было избавиться от старой советской стенки. Лида с сожалением вздохнула – нет, ей не жаль было старую мебель, а просто мама ее очень любила, немалые деньги за нее заплатила, так радовалась! Но мама умерла год назад, нужно все менять – и стены, и пол, и мебель. Подали объявление в интернет: «Отдам даром», нашлись желающие на эту развалюху. Но сначала надо было ее очистить от вещей. Зять завтра выходной, поможет с разборкой.
— Лен, смотри что нашла! – позвала Лида дочь. – Бабушка твоя хранила, это мои вещи из детства. Ну надо же, я даже не знала!
В картонной папке лежали рисунки, тетрадки, открытки.
— Смотри, Лен, это анкета. Тогда, в восьмидесятых годах, мы давали такие тетрадки с вопросами для заполнения всем друзьям и знакомым. Глупые вопросы, ну да ладно, что было, то было. О, а это мой песенник, мы тут текст песен записывали! Ой, не могу, чего в нем только нет! Глянь «Белая ночь» это «Форум». Антонов тут, Пугачева. Ой, А это мой девичий дневник с моими мыслями! Ленка отдай! Не читай его, мне стыдно!
Лена схватила тетрадку и стала со смехом скакать по комнате. Лида тоже хохотала и пыталась отобрать у дочери дневник. Из тетради выпал пожелтевший конверт.
-Ой, что это? – Лена подняла конверт. – Письмо от какого-то Вани Егорова.
— Отдай! – она вырвала у дочки конверт и присела на кресло. – Ну надо же! Сколько лет прошло, с ума сойти! Это от Вани, между прочим – он моя первая любовь! Да, отношения были как у Ромео и Джульетты. Мы с ним в одном пионерском лагере были, мне было 12 лет, а ему 13. Весь август за ручку ходили, на дискотеке только с ним танцевали. Он в любви мне признался. Когда расстались, оба ревели, и он поцеловал меня в губы. У меня аж земля из-под ног тогда ушла. Он жил в поселке, 80 километров от города, и нам родители не разрешали приезжать друг ко другу, поэтому переписывались.
— А почему прекратили переписку? – спросила Лена.
— Ой, уже и не помню! То ли я адрес потеряла, то ли он перестал писать. Вот, смотри — что он мне пишет: «Люби меня, как я тебя», — Лида схватилась за живот и загнулась со смеху. – «Жду ответа, как соловей лета»! Ой, не могу!
— Грешно смеяться над чувствами других, — сказала Лена. – Сама-то что ему писала?
— Да такую же детскую белиберду про любовь, хотя ничего к в ней не понимала, — Лида покраснела. – Ой, смотри, тут на обратной стороне конверта, на образце индекса написано: «Пиши», так все тогда делали.
— Ты не уходи от ответа! – хитро улыбнулась Лена. — Так что ты ему писала?
— Да так! Ничего особенного, — Лида задумалась. – Да это неважно, мне казалось, что я его безумно люблю! Он был такой трогательный, нежный. Действительно Ромео. И взгляд грустный, особенно когда расставались. Глаза заплаканные, красные. Мне тогда казалось, что я с ума сойду от разлуки. Думала – что большей любви у меня не будет. Интересно – где Ваня теперь?
Был сделан ремонт в бабушкиной комнате, а потом шли годы, Лена забеременела, родила сына, Лида стала бабушкой. Ваня из детства был напрочь позабыт. Но судьба иногда иронизирует, и Лиде было еще суждено встретиться со своим Ваней.
Дело было на юбилее коллеги Лиды, которая с ней дружила. Вероника пригласила ее в кафе, где было много ее родственников и друзей. Среди них она увидела мужчину, и черты лица ей кого-то напоминали.
— Вероника, послушай, кто вон тот мужчина? – спросила Лида.
— Ваня, что ли? – уточнила Вероника. — Это муж моей двоюродной сестры. Пришлось пригласить, хоть он мне и неприятен. Бабник такой, ко всем цепляется, меня склеить хотел, я ему чуть по морде не дала. Тетка уговорила пригласить его: «Зять-зять!». Сестра все трясется над ним, боится, что бросит. Видишь, как на его руке висит? Я еще боюсь, что он перепьет и бузить начнет. От него все можно ожидать!
Точно! Это Ваня Егоров! Нет, он не обрюзг, не потолстел, но полысел и явно уже набрался лишнего. Сидит с полузакрытыми глазами, локти на столе, и что-то по-хамски доказывал своему визави — тощенькому мужичку в строгом костюме. Его за локоть руками держала белая как моль женщина и умоляла закончить спор. Лида замечала, как он то и дело бросал на нее взгляд.
В кафе было жарко, Лида вышла на улицу, чтобы проветрится. Через минуту там появился Ваня. Он пытался прикурить сигарету, но у него ничего не получалось. Он кинул сигарету в урну и подошел к Лиде.
— Вот сморю я на тебя и не понимаю – где я мог тебя видеть? — спросил он заплетающимся языком. – Ты у нас работала?
— Нет, я с вами не работала! – вздохнула Лида. Ваня икнул и дыхнул ей в лицо крепким перегаром.
— Я от тебя не отвяжусь, пока не вспомню! Ты буфетчица в нашей столовке?
— Да нет! – раздраженно ответила Лида. – Чтобы не напрягать память, я скажу – мы в детстве были вместе в пионерском лагере! Вот и все, Ваня!
— Да? – Иван икнул и выругался матом, злясь на свою икоту. – А в каком именно? И что – у нас была любовь-морковь? Какие-нибудь ширли-мырли? Напомни мне, я не в состоянии! А то давай к тебе, ща только Лариску домой отправлю. Она у меня шелковая, мое слово для нее закон! Ты замужем?
— Да, — соврала Лида. Ей совсем не хотелось говорить этому «Ромео», что она давно разведена. – Давно и прочно замужем!
— Ну муж не стенка – подвинется! – Ваня склонился над Лидой и опять икнул.
На ее счастье на улицу вышла Лариса. Она как-то тревожно глянула на Лиду, взяла за локоть мужа и стала его умолять:
— Ванечка, ну не пей больше! Поехали домой, там дети ждут, ну хватит уже.
— Лариска! – строго зарычал Ваня. – Стукну! Ты же знаешь – я стукну! Отвяжись!
Лида вернулась в кафе, посидела рядом с юбиляршей еще полчаса и собралась домой. Уходя, она видела, что Ваня борется на руках с каким-то типом вроде него, поставив локти на стол, а Лариса трясет его за плечо и чуть не плачет, умоляет поехать домой.
— Лен, помнишь, то письмо, который писал мне Ваня из пионерского лагеря? — уже дома за чашкой чая спросила Лида у дочери. – Так вот я его сегодня видела.
Лида рассказала эту встречу. На некоторых моментах они смеялись – Ромео уже не тот. И как он мог превратиться в такого упыря из нежного мальчика?! Странные метаморфозы. Но все же они больше жалели Ларису – ну нельзя же быть такой жертвой!