-Ах ты, маленькая мерзавка,- на щеке девочки остался красный след от пощeчины. – Опять бельё плохо погладила!
Девочка посмотрела на мачеху взглядом, полным ненависти и презрения. Она отвернулась и быстро вышла из комнаты, потому что не хотела показывать бежавшие по щекам слезы.
Последнее время жизнь маленькой девочки стала невыносимой. Но Настя боялась рассказать отцу о сложных взаимоотношениях с мачехой. Страх, что отец опять начнет пить, был гораздо сильнее физической боли.
***
Мать Насти умерла от рака два года назад. Долгое время семья боролась со страшным врагом, но проиграла.
После смерти жены Николай практически превратился в отшельника. У него не проходила боль, постоянная, разрывающая. Мужчина ничего не видел вокруг, совсем не замечал дочь, его ничего не интересовало. Николай никак не мог смириться с утратой, отпустить образ самого любимого человека. Первое время семью навещала подруга жены, приносила Насте продукты:
-Коля, приди в себя. У тебя ведь дочка. Ты ей нужен.
-Я стал живым мертвецом. Мне никого не хочется видеть. Так больно…здесь внутри… Я чувствую, что моя жизнь остановилась и потеряла всякий смысл. Никому я не нужен!
-Папка, папка, ты мне нужен. Я так тебя люблю!- Настя со слезами выскочила из своей комнаты и крепко обняла отца.
А через некоторое время Николай начал пить. Алкогольная трясина затягивала молодого и красивого мужчину все сильнее и сильнее. А все барахтанья Николая, попытки выбраться при помощи силы воли приводили лишь к тому, что мужчина погружался в это страшное болото все глубже и глубже…
***
-Дочка, познакомься, это Ольга. Она будет жить у нас. Мы с ней сегодня расписались,- отец смущенно смотрел на Настю.
-Я так рада за вас, папочка!- дочка обняла отца и разревелась. — Тетя Оля, как хорошо, что Вы будете жить у нас!
-Поживём, увидим,- буркнула Ольга и прошла в дом.
Настя радовалась, что отец привел в дом женщину. Последнее время девочку мучил страх за жизнь отца, постоянное одиночество и голод. «Мамочка, вот теперь всё будет хорошо»,- шептала Настя, глядя на портрет матери в углу.
***
И началась у Насти новая жизнь. Ольга заставляла девочку делать в доме всё: убираться, полоть грядки, чистить картошку, ходить в магазин, гладить бельё. На робкие попытки отца заступиться за дочь, мачеха тут же возражала:
-Коля, она такая неумеха! Ничего не умеет. Приходится давать «уроки домашнего хозяйства».
За любую провинность мачеха могла дать Насте подзатыльник или хлестануть по ногам сеткой. Ольга постоянно орала на девочку, оскорбляла и унижала ребёнка. А вечером жаловалась Николаю, как трудно ей приходится с падчерицей:
-Колюшка, бьюсь, бьюсь с ней, стараюсь растопить сердечко, а она, как зверек, на меня смотрит, огрызается постоянно. Дома живой воды только нет. Что ей еще надо?
-Оля, потерпи, любимая, у неё ведь недавно умерла мать. Она ведь совсем ребенок…
-Не знаю, сколько ещё смогу выдержать такое отношение. Настя просто издевается надо мной.
Каждый день перед приходом Николая Ольга начинала разыгрывать очередной спектакль, в котором старалась выставить Настю в неприглядном свете.
Жизнь девочки стала невыносимой. Вечером Настя плакала в подушку: «Мамочка, родная моя, забери меня к себе на небеса. Мне так плохо без тебя!» Но папе о своих взаимоотношениях с мачехой рассказать боялась, слишком свежи были страшные воспоминания, когда отец беспробудно пил.
***
-Как же ты мне надоела, маленькая дрянь!- с этими словами мачеха взяла любимую чашку Настиной мамы и протянула руку.
Сердце девочки сжалось от страха.
-Тетя Оля, не надо…пожалуйста, не надо этого делать,- леденящий ужас сковал тело девочки, не позволяя шелохнуться.- Можете бить меня хоть каждый день. Я буду делать всё, что Вы мне прикажете.
-Ой, какая жалость, — мачеха с мерзкой улыбкой на губах разжала руку. Чашка разлетелась вдребезги.
Девочка упала на колени и начала бережно собирать в детскую ладошку осколки памяти, безмолвно роняя слёзы на пол. Потом Настя подняла глаза на мачеху и бросила:
-Какая же Вы подлая и мерзкая женщина!
-Что? Что ты сказала? Завтра же отправишься в интернат! Уж я-то приложу для этого все усилия.
Ольга размахнулась, чтобы ударить девочку, но руку перехватил Николай, который пришел с работы пораньше. Он слышал конец разговора мачехи и дочери.
-Коля? Я…я нечаянно разбила чашку, а Настя…она мне такое устроила… — начала оправдываться Ольга.
-Пошла вон. Вон! Чтобы через минуту ноги твоей не было!- заорал на весь дом Николай так, что в серванте задребезжали стекла. Отец кинулся к дочери, крепко прижал её к груди.
-Папка, она сама… сама,- рыдание вырвалось из груди Насти.
-Прости меня, дочка. Прости, что был слеп и глух. Сколько же тебе пришлось выстрадать, моё солнышко, чтобы я понял, что ты самый родной для меня человек на этой Земле.
Настя крепко обвила шею отца, прижавшись мокрой щечкой к щеке Николая.
